День вишневого цвета

Как глупо все. Как безнадежно испорчено, если любое, даже самое лучшее, что есть на этом свете, имеет свою тень. Свое скрытое толкование, рождаемое утомленным сознанием в такие минуты, которые переживаю я. Как жить с этим и что изменить в себе, чтобы обрести то, что рассыпается на моих глазах?

Слишком много вопросов, слишком мало ответов. А времени на рассуждения и того меньше.

Ноги несут меня с улицы на улицу, из переулка в переулок, из парка в парк. Со стороны я – обычный человек, решивший проветриться в славный летний денек. Почему нет? Ведь ребенок возвращается только завтра, а жена занята дома своими делами. Конечно, сейчас я должен быть на работе, но вот этого по мне уж точно не видно. Интересно, уже позвонили домой? Вряд ли, голос у Оли совершенно спокойный, да и мобильник не спешит принимать новые звонки. Думают, задерживается парень, никак от отпуска не отойдет. Посмеиваются, наверное. Может, и мне посмеяться? Говорят, помогает. Не страшно, что ничего забавного вокруг. Не страшно, что внутрь себя даже заглядывать больше не хочется. Находят же наши сатирики и юмористы, к примеру, поводы для того, чтобы как минимум раз в неделю смешить своих зрителей? Впрочем, все телевидение в последнее время "отличается вечерней жизнерадостностью", как говорит Леха. Да и сам он, друг закадычный, всегда считался оптимистом, душой их компании. Может, и мне, если повертеть головой, удастся найти что-то смехотворное? Вот хотя бы то строение на углу, закрытое на бессрочный ремонт? Ему ведь ни дать, ни взять, лет пятьдесят стукнуло.

Булочная.

Резко поворачиваю голову налево. Указатель стоит там же, и хотя место деревянной дощечки занимает металлическая пластина, текст, который значится на ней, остался неизменным. "Улица Георгиевская".

Тоже мне, улица. Всего лишь несколько потрепанных временем пятиэтажек, дорогу к которым открывает эта самая булочная, которая больше таковой не является.

Но было время, когда эта улочка считалась для меня едва ли не центральной во всем городе. Здесь я проводил большую часть своего свободного времени. А первый дом на этой улице определил многое в моей дальнейшей судьбе.

В нем со своей мамой жила Оля, когда мы с ней познакомились. Два их угловых окна и балкон на втором этаже одними из первых на всей улице встречали лучи солнца нового дня. Именно это было первым, что пришло мне в голову перед тем, как я увидел ее, свою будущую жену.

Было великолепное майское утро, когда я в самый первый раз оказался на этой улице. Собственно, не только на улице, но и в самом городе. Ведь именно в тот день поезд точно по расписанию доставил меня сюда, за несколько сотен километров от родителей и друзей. Доставил совершенно одного с небольшим чемоданчиком вещей на первое время. Мой путь в тот утренний час пролегал к общежитию, где мне предстояло прожить еще несколько лет до тех пор, пока мы с Ольгой не поженились и не совершили во многом благодаря Вере Аркадьевне шикарный обмен с доплатой, позволивший нам переехать в нашу нынешнюю квартиру.

Такое развитие событий могло показаться смешным и наивным тогда, в то самое утро, когда я увидел Олю в первый раз. Она стояла на балконе и смотрела на рассвет. Весеннее солнце уже показалось из-за горизонта и медленно, метр за метром окрашивало в нежный золотистый цвет этот еще только что казавшийся мрачным и неприветливым дом. Все внимание Оли было приковано к бледно-розовому небу вдалеке, а мечтательное выражение ее лица говорило о том, что и сама она в тот момент находилась где-то очень далеко от своего балкона, от дома, улицы, города… Далеко от меня, случайного прохожего, завороженного этой немой сценой. Наше будущее могло сложиться совершенно по-другому, если бы тот гипнотический рассвет не отпустил ее от себя всего лишь на минуту. Она оторвала взгляд от неба и заметила меня как раз тогда, когда я проходил мимо ее окон. Что-то в моем лице заставило ее улыбнуться. Наверное, тот момент решил все.

– Чудесное утро, правда? – сказала она мне.

– И этим оно очень похоже на вас, – неожиданно быстро нашелся я с ответом.

Ее улыбка стала чуть шире, она снова посмотрела в сторону горизонта. И тут из комнаты раздался женский голос:

– Оля, тебя к телефону.

Так от Веры Аркадьевны я впервые узнал имя этой пленившей меня своей красотой девушки с длинными темно-русыми волосами и светлыми, цвета того памятного майского утра, глазами.

Оля вела обычную жизнь прилежной студентки. Утро и день она проводила в институте, где была на хорошем счету, так как не прогуливала (до знакомства со мной) ни единой пары и отлично училась. Вечером она иногда уходила гулять с подругами, но чаще была дома наедине с конспектами, телевизором и кошкой Мартой. Но обо всем этом я узнал позже, когда мы уже были знакомы. А познакомила нас та самая булочная, куда и Оля, и я часто забегали за продуктами. Как-то раз мы оказались там одновременно, а я, кроме того, оказался там еще и своевременно. Уже у кассы выяснилось, что у Оли не набирается нужной суммы на покупки. Конечно, я оказался рядом, и конечно, не мог не воспользоваться таким подарком судьбы. Правда, из-за этого происшествия Леха Скворцов – в ту пору он уже был моим соседом по комнате – не получил обещанной бутылки кефира, но то были пустяки. Добрый Леха простил мне ту мою внезапную "забывчивость", как и длительное отсутствие, – я провожал Олю, а затем мы с ней долго разговаривали, стоя у ее подъезда.