Звенели солнечные струны

Шальной, космический экстаз.

А вот уже другая сцена –

На мне шинель и сапоги.

Какая в жизни перемена,

Хожу лишь с левой я ноги.

Я помню, месяц в карантине

Нас муштровали, как котят,

Поспать мечтали на перине,

А шли дневальными в наряд.

То сон-тренаж, то строевая,

То  ПХД, то ОМП.

От службы трудной изнывая,

Мечтал дожить до ДМБ.

И вот уже я снова дома.

Два года службы позади.

Здесь всё привычно, всё знакомо

И жизнь ещё вся впереди.

Я вижу свадьбу нашу ясно,

Друзья за нас с тобою пьют,

Казалось, будет всё прекрасно,

И будет счастье и уют.

Но время стирает безжалостно краски,

И праздник любви превращается в плен.

Привычкой становятся нежные ласки

И тесно в квадрате родительских стен.

И вот новый кадр – я еду куда-то,

В затоптанный тамбур курить выхожу.

Бегу от себя, от судьбы, от заката,

За новым рассветом я вдаль ухожу.

Как всё поменялось, как всё поломалось,

Как в юности розовой было светло.

В душе моей что-то навек оборвалось,

И только осталось от дома тепло.

Я еду куда и зачем – сам не знаю,

И камень тяжёлый на сердце лежит.

Бегу от себя, сам себя догоняю,

А прошлое следом за мною бежит.

Баку-Ярцево, май 1986 г.

Я любовь для себя открываю

Я тебя к холодам приучаю,

Я увёз тебя в северный край

И тебе своё сердце вручаю,

А взамен ты своё мне отдай.

Я любовь для себя открываю,

Хоть и раньше, казалось, любил.

Своим сердцем тебя согреваю,

Чтобы холод тебя не сгубил.

Не жалей, словно, жизнь завершилась,

Что оставила солнечный юг

И со мною приехать решилась

В край жестоких морозов и вьюг.

Ты нежна, словно, персик душистый,

Вьётся тонкий твой стан, как лоза,

Длинный волос твой мягкий, пушистый

И, как спелые вишни, глаза.

Грациозна, стройна, горделива,

Воплощенье живой красоты,

Неприступна порой и строптива,

Словно, лань быстроногая ты.

Ты порой без причины ревнива,

Словно, львица терзаешь меня,

То, как кошка, бываешь игрива,

Лишь движением лёгким маня.

Ты всегда так свежа и желанна,

Сколько страсти в тебе и огня.

Я, как будто, напился дурмана,

Не могу без тебя даже дня.

Ты блаженство моё и отрада,

Самый близкий, родной человек.

Ты – луч солнца среди снегопада.

Будет долгим любви нашей век.

Москва, май 1988 г.

Желание

О, сколько добрых, нежных слов

Сказать тебе сейчас готов,

Но к нёбу вдруг язык прилип,

И голос треснул и охрип.

К чему слова, когда ты рядом

И я тону в твоих глазах?!

Любуюсь я твоим нарядом,

В твоих купаюсь волосах.

Кипит от страсти плоть, сгорает,

Шальное сердце, как в огне,

Душа томится, кровь играет,

Как в необузданном коне.

Какое милое созданье!

Во всей Вселенной ты одна,

Ты, словно центр мирозданья,

Хочу испить тебя до дна.

Хочу я тело твоё гладить

И груди девичьи ласкать.

С желаньем этим мне не сладить.

Но как всё это рассказать?

Ярцево, июль 1991 г.

Банальная история

Кто мы? И где мы? И в чём наша вера?

Куда и зачем мы устало идём?

Искать своё счастье? Такая химера!

Его всё равно мы нигде не найдём.

Лишь в юности розовой были надежды

И вера в любовь и твою красоту.

Тогда мы, как бремя, срывая одежды,

Открыли друг другу свою наготу.

И был вечный праздник весны и цветенья,

Созревшая плоть истомлённо ждала,

Налилась ты соком и в полном смятеньи

Себя для любви в один миг отдала.

Пронзённые страстью, тела наши слились,

Из чаши любви мы испили до дна.

И стало легко и мы так веселились,

Пьянея от близости, как от вина.

Друг другу мы всё без остатка отдали –

И душу, и тело, и чувства свои.

Мы тайну природы с тобой разгадали,

Но меньше вдруг стало меж нами любви.

Увы, всё закончилось просто, банально.

Я стал твоим мужем, ты стала женой.

Живём мы с тобой вроде тихо, нормально,

Но только мне хочется жизни иной.

Хочу, чтоб, как прежде, душа моя пела,

И счастьем лучилась улыбка твоя,

Чтоб кровь молодая от страсти кипела,

Любить, быть любимым хочу снова я.

Но больше не будет весны и цветенья,

Не будет для нас. Всё, увы, позади.

Остались лишь грёзы, тоска и сомненья,

И праздника в жизни уже ты не жди.

Ярцево, октябрь, 1994 г.

Сон

Я всю ночь ворочался, не спал,

А душа рвалась на волю вон.

Я от жизни бешено устал

И засох, как выжатый лимон.

Ночь прошла, кошмары позади,

И рассвет синеет за окном.

Ты меня, родная, не буди,

Дай мне насладиться этим сном.

Снится мне родительский мой дом,

Мать ещё такая молодая,

Вся семья собралась за столом,

Чай вечерний мирно попивая.

И отец живой ещё, здоровый,

Что-то задушевно говорит.

Взгляд его, и добрый, и суровый,

Сердце согревает и хранит.

Старший брат, серьёзный, молчаливый,

Слушает внимательно отца.

Я сижу спокойный и счастливый,

Жизнь течёт без края и конца.

Не буди меня, родная, не буди.

Мне во сне так дышится легко.

Словно камень сбросил я с груди,

Улетел отсюда далеко.

Москва, сентябрь 2000 г.

Ностальгия

Часто мне снится одно и то же –

Июльское солнце, приморский пейзаж,

Нежный загар твоей бархатной кожи,

Бакинское лето и Шиховский пляж.

В сиянии дня, как сама Афродита,

Ты вдруг появилась из пены морской,

И я, не таясь, любовался открыто

Нездешней твоей, неземной красотой.

На теле твоём, словно бисер, блестели

Солёные капли Каспийской волны,

И нежились мы на песчаной постели

Весь солнечный день и до самой луны.

Подольск, август 2006 г.

Диана

Как поздно я тебя нашёл,

Всю жизнь хотел я этой встречи.

Как мне с тобою хорошо,

О, как приятны твои речи!

Твой голос юности беспечной,

Манящий в сказочную даль,

Готов я слушать бесконечно,

Твой голос звонкий, как хрусталь.

Диана, милая Диана!

В любви моей всё без изъяна.

Есть только «но», одно лишь «но»,

Что юность кончилась давно.

Когда ты рядом, мне не надо

От жизни больше ничего.

Ты – боль моя, моя отрада,

Услада сердца моего.

Ты в жизнь мою вошла однажды,

Как мимолётный летний сон,

Ты утолила мою жажду

И заглушила во мне стон.

Диана, милая Диана!

Как в жизни всё непостоянно.

Ах, если б знать мне наперёд,

Что встреча нас с тобою ждёт…

Ярцево, сентябрь 1989 г.

Последняя надежда

Ты – моё последнее желанье

В этой круговерти суеты.

Как давно томлюсь я в ожиданьи,

Что придёшь ко мне однажды ты.

Ты – моя последняя надежда.

Как боюсь тебя я потерять

И хочу обнять тебя так нежно

И в любовь немного поиграть.

Утомлять не будем мы друг друга

Сладкозвучной трелью лишних слов,

Вырвемся из замкнутого круга

В край чудесных, летних, тёплых снов.

Лишь твои глаза мне тихо скажут

Только одно слово, только, – Да.

Снимут все проблемы и подскажут,

Где мы будем вместе и когда.

Ты – моё последнее желанье,

И весны я, видно, не дождусь,

Подари любовь мне на прощанье,

Я просить об этом не стыжусь.

Дай мне хоть немного своей ласки.

Может, я восстану из руин,

Может быть, поверю снова в сказки,

И не буду больше я один.

Ярцево, февраль 1992 г.

Осенний блюз

В плену земного бытия

Я шёл по выпавшей судьбе.

Когда-то были ты и я,

Теперь мы сами по себе.

Я избавляюсь от иллюзий,

От грёз, навеянных весной,

Тону живьём в осеннем блюзе,

Укрывшись бархатной листвой.

Тебя придумал я когда-то,

Как тот чудак Пигмалион.

И ты ни в чём не виновата,

Я просто был в тебя влюблён.

Ты не стреляй в меня глазами.

Гоню с души остатки грёз

И всё, что было между нами,

Похоже, было не всерьёз.

Ярцево, январь 2017 г.

Невольница

Как птица в клетке золотой,

Живёшь ты в тереме высоком;

Такой красивой, молодой

Летать бы в небе синеоком.

Проводишь время, как обычно,

С утра скучаешь у окна,

На кухне возишься привычно

И целый день совсем одна

Романы толстые читаешь

И перестала песни петь,

А может ты ещё мечтаешь

Расправить крылья и взлететь?

Ты отдала свою свободу

В обмен на злато и шелка

И даже в лётную погоду

Уже не рвёшься в облака.

Твой муж в роскошном лимузине

Уехал в офис по делам,

Ты ждёшь его, огонь в камине

Рисует тени по углам.

Тебя ненастье не пугает,

В тепле, с комфортом ты живёшь,

И внешний мир не напрягает,

Ты здесь вовек не пропадёшь.

К чему ещё тебе стремиться,

Что ты ещё от жизни ждёшь?

Ты – окольцованная птица,

В неволе век свой проживёшь.

Москва, октябрь 1999 г.

Одиночество

В обесточенных мозгах

Всё смешалось в пух и прах,

Мысли кончились давно,

И зашторено окно.

Отзвенели песни лета,

Улетели соловьи,

И душа не просит света,

Умирая без любви.

Юность жаждала веселья

И резвилась день за днём.

Ой, хлебнул хмельного зелья,

Да гори оно огнём.

Встречи, страсти, расставанья

И пирушки без конца,

Мимолётные свиданья

И разбитые сердца.

Где теперь друзья-подружки?

Да искать их не к чему.

Ты один в своей ракушке

И не нужен никому.

Всё горюешь, всё тоскуешь,

Но былое не вернёшь,

Одиночество смакуешь,

Пропадая ни за грош.

Белый свет всего дороже,

Прочь уныние гони.

Ты поверь, а Бог поможет

Быть счастливым во все дни.

Ярцево, февраль 2014 г.

Апрель

Я придумал тебя в апреле,

Протянуло мне солнышко нить.

С юга птицы домой прилетели

В своих гнёздах птенцов выводить.

Я придумал тебя в апреле,

После долгого зимнего сна.

В унисон долгожданной капели

За окном ликовала весна.

Встрепенулось остывшее сердце,

Отогрелась нагая душа,

Приоткрылась заветная дверца,

И я вспомнил, как жизнь хороша.

Лишь в апреле зима отступила,

И допел я «Декабрьский Блюз».

Мне надежду весна посулила, –

Будет встреча, любовь и союз.

Ярцево, декабрь 2011 г.

Орлея

Есть у нас на Русской равнине

Много славных и звучных имён,

А мне это милей и поныне –

Сколько силы и нежности в нём.

Ой, Орлея, Орлея, Орлеюшка.

Речка тихая плавно течёт

Словно кроткая чистая девушка,

Моё сердце к тебе так влечёт.

Здравствуй, добрая речка Орлея.

Кто ж тебя так любовно назвал?

Может витязь побив Бармалея,

Деву красную здесь целовал?

Заиграла на солнышке ярком

Серебристая водная гладь.

Наша встреча мне стала подарком.

Душу лечит твоя благодать.

Ярцево, декабрь 2005 г.

По проспекту шла корова

По проспекту шла корова,

И качала головой.

Хороша собой, здорова,

Шла бурёнушка домой.

Шла с достоинством, степенно,

Как живое божество

И мычала вдохновенно,

Как природы торжество.

Лимузины тормозили,

Уступая даме путь,

Даже джентльмен на ЗиЛе

Придержал мотор чуть-чуть.

По проспекту шла корова

И мычала на прогресс,

А в душе родилось Слово,

Благодать сошла с небес.

Ярцево, июль 2008 г.

Обломовщина

Ну, вот и всё,

Финал не за горами.

Какой был стиль,

Какой высокий слог!

Увы, сюжет истёк,

Как в старой русской драме,

Осталось прочитать

Последний монолог.

В плену страстей

Я жил, как на вулкане.

И что потом

Мне было всё равно.

Теперь валяюсь,

Как Обломов, на диване,

Слагаю вирши

Да гляжу в окно.

Хотел Любви,

Искал Её повсюду,

Спешил познать

Всю прелесть бытия.

С похмелья бью

Немытую посуду,

На целый мир

Обиду затая.

Среди людей

Мне стало одиноко

И занемог

От грёз и суеты.

Прожёг я жизнь

Нелепо и жестоко,

И прокутил

Прекрасные мечты.

Я ухожу,

А солнце остаётся,

И будет жизнь

По-прежнему кипеть.

Хочу вздохнуть,

А сердце больно рвётся

И песню эту до конца

Мне не допеть…

Ярцево, май 2008 г.

Похмельные думы. Блюз рабочих окраин

Всё давно на небе Богом решено.

Видно, быть счастливым мне не суждено.

Стал чужим, похоже, я среди своих,

Лучше выпью водки с кем-то на троих.

Отработав смену, загляну в кабак,

Здесь моя подружка в долг нальёт, за так.

Выпью, размечтаюсь, закурю «Казбек».

Здесь в любое время свой я человек.

Посидим, как люди, тихим вечерком,

Выпьем да закусим плавленным сырком.

Водка согревает, и душа поёт…

Жизнь моя с горчинкой, словно дикий мёд.

И домой не тянет. Кто меня там ждёт?

Кто с улыбкой встретит, руку мне пожмёт?

Там жена с порога мигом отрезвит, –

Что, опять напился, ирод, паразит?!

Спросит, как ужалит: «Где ты, сокол, был?

Потерял всю совесть, дом родной забыл!»

Про зарплату спросит, что полгода ждём…

Сам не понимаю, как мы с ней живём.

Как концы с концами сводим столько лет?

Застрелиться что ли? Был бы пистолет.

Но бузить не стану – всё ж таки жена,

Тоже ведь для счастья мамой рождена.

Но скажу я твёрдо: «Рыбонька, не злись.

Лучше ты с правительством нашим разберись.

Нынче вся Россия бедствует и пьёт,

Терпит и надеется, жизнь на лад пойдёт.

Не шуми, проснутся наши пацаны.

Пусть им снятся только розовые сны.

Чутко спят ребята, слышат всё вокруг,

Вышли среди ночи на семейный круг».

Детки, как тигрята, рвутся в первый бой,

Пьяного папашу гонят на покой.

От греха подальше выйду в коридор,

Ни к чему мне этот с вами разговор.

А с утра пораньше – снова на завод.

Так и жизнь проходит, полная невзгод.

Дали бы зарплату, хоть чуть-чуть вздохнуть

И душой, и телом дома отдохнуть.

Так уж мир устроен, всё – сплошной обман,