Каста предателей

Им были проведены нужные и целесообразные меры.

За короткий промежуток своего царствования, которое продолжалось всего лишь шесть месяцев, он ничего, что могло бы возбудить недовольство или осуждение, не сделал. В лице Петра III действует просвещённый государь, который имеет в виду исключительно благо своего народа. Историк М.М. Семевский характеризует Петра III как передового либерального деятеля, стоявшего головою выше окружающей среды в лице Панина, Орловых и других эгоистов и честолюбцев.

Указом Сенату 29 января 1762 года Пётр III разрешил раскольникам, бежавшим в Польшу и в другие страны, возвратиться в Россию, причём им не должно было чинить никакого препятствия в содержании закона по их обыкновению и старопечатным книгам, ибо «внутри Всероссийской Империи и иноверные, яко магометане и идолопоклонники, состоят, а те раскольники-христиане, точию в едином застарелом суеверии и упрямстве состоят, что обращать должно не принуждением или огорчением их, от которого они, бегая за границу, в том же состоянии множественным числом проживают бесполезно».

О, какой был русский язык!

18 февраля 1762 года Пётр III издал указ о вольности дворянской – мера, которую некоторые историки расценивают положительно.

68

Указ о вольности дворянской – желание и дело масонов.

Но вот 21 февраля 1762 года император объявил в Сенате об упразднении Тайной розыскных дел канцелярии, чем был положен конец доносам, несправедливым оговорам, шпионству и деморализации русского общества. То же проделает и Берия, объявив амнистию свыше миллиону «политических» после войны. Но об этом после.

Пётр III был первым, кто обратил внимание на ненормальное положение крестьянства. С некоторыми мероприятиями Петра III можно соглашаться или не соглашаться, но решительно нет никаких оснований считать, что всё это исходило от помешанного или безрассудного деспота.

Реформа русской армии по прусскому образцу была явлением совершенно нормальным, ибо в то время прусская армия считалась самой лучшей в мире.

Преклонение перед Фридрихом II, которого и до сего времени считают Великим, также не представляет ничего противоестественного.

Тёмные намёки на сношения Петра III во время войны с Фридрихом II не доказаны. Прекращая Семилетнюю войну, Пётр III это делал не по своему капризу, а выражал желание большинства петербургского общества и народа. Страна находилась в тяжёлом положении. Россия в этой ненужной и разорительной войне понесла огромные жертвы, ресурсы государства были истощены, наконец, накопилась общая усталость – всё это диктовало неизбежность прекращения дальнейшего крово- 69 пролития. Лозунги июньского переворота «Измена!» и «Война до победного конца!» – сплошная демагогия. Палачи императора Петра III после переворота должны были признать, что Россия вести войну была не в состоянии.

Переворот 28 июня 1762 года – одно из самых лживых и гнусных преступлений в мировой истории. Тёмная масонская сила праздновала полную победу.

Пугачёвщина – стихийное антимасонское движение за веру и закон, за элементарную человеческую справедливость, которую цинично попирали вельможные братья вольные каменщики.

Наши, как сейчас говорится, инсайдерские источники из отдела рукописей тогдашней Библиотеки имени Ленина, лет двадцать назад сообщили, что одной из причин убийства Пушкина под видом дуэли были его «Записки о пугачёвском восстании». В них наш гений, имевший доступ к секретнейшим архивам и встречавшийся с родной сестрой Пугачёва, пришёл к выводу, что это восстание было замыслено как репетиция «Великой Французской». То есть масонерия пыталась оседлать народное восстание, дабы использовать его в своих, далеко идущих, целях.

Слишком прозорлив оказался наш гений.

Пушкин беспощадным умом своим избавился от масонских влияний. Он жёстко оценил к концу жизни и эпоху Петра, и эпоху Екатерины. Он не хотел писать стихи. Он становился политическим публицистом. Его вела только жажда правды. Поэтому, несмотря на поддержку Николая I, ко- 70

торый называл его умнейшим человеком России, и случилось то, что случилось.

Эпоха Екатерины – эпоха гонения православных и нового, и старого обряда. Раскольники тоже подвергались жесточайшему преследованию. Власти разоряли их церкви, рвали старые книги, рубили тесаками иконы, их расстреливали, ссылали на каторгу, забирали в солдаты, брали двойной оклад. Гонимые старообрядцы сжигали себя на кострах, скрывались в дебрях Урала и Сибири, бежали за границу, искали «Опоньское царство».

Враги православия же пользовались полной свободой!

Со вступлением на престол Екатерины II православная церковь не только не находила никакой поддержки со стороны представителей власти, но подвергалась стеснениям и глумлениям.

Наука, литература и публицистика также подпадают под масонское влияние. В высших образовательных и культурных центрах России масоны благодаря своей сплочённости занимают первые места.

Российская академия (1787) из 60 членов имела тридцать масонов.

В Московском университете в 1777 году также доминируют масоны.

Российская академия, Шляхетский корпус и Московский университет, основанный масоном И.И. Шуваловым, превращаются в мощные масонские центры, откуда льётся свет вольнокамен- щического учения.

Русское общество к приятию масонского учения было подготовлено в предшествующие цар-

71 ствования, начиная с Петра I, и с тех пор всё делалось по трафарету. Профессура начинает борьбу за «свободу научного исследования» с духовным и светским деспотизмом, то есть с церковью и государством, несёт проповедь новой религии и морали по образцу западноевропейского мистицизма и, наконец, увлекает своих питомцев в царство грёз и мечтаний о переустройстве всей жизни на земле и превращении её в цветущий сад, в царство всеобщей любви, в царство Астреи.

Около 1784 года была написана утопия князя Щербатова «Путешествие в землю Офирскую», которая явилась проектом социалистического государства.

В идеальном государстве Щербатова полицейская опека доходит до мельчайших подробностей быта. Государство следит за всей экономической жизнью страны: ведёт строгий учёт «циркуляции» частных земель; устроены особые «житницы» – запасные склады хлеба, агрономические пункты, отпускающие за плату лучшие семена; каждый год определяются твёрдые цены на все продукты. Какой там Оруэлл с его романом «1984»?! Конечно, в нём он описал современные ему США, а уж никак не СССР, в котором он ни сном, ни духом!

В духе того же умопомрачительного и агрессивного мечтательного мистицизма действовали и тогдашние русские писатели, и народившийся русский театр.

Со сцены проповедовались освободительные идеалы; театр тоже в сознание русских людей внедрял понятие о свободе и равенстве.

Императрица Екатерина не отставала от века и своим литературным творчеством способствовала внедрению в русское общество идей просветительной философии.

В таком же духе, следуя примеру августейшей писательницы, писали Фонвизин, Радищев и Херасков. Лейтмотив творчества Фонвизина, как и всех русских обличителей, – ненависть и глумление над прошлым, карикатурное изображение верных старине Простаковых и Скотининых, изображение их в виде дураков и скотов, проповедь прогресса и освободительного движения. В лице Фонвизина выступает не революционер, а либерал, по выражению К.Н. Леонтьева, мирный анархист, один из тех, кто создал целую плеяду растлителей русского национального духа и разрушителей русского православного царства.

Вторым проповедником «лучших общественных идеалов» был пресловутый Радищев. Воспитанный в духе просветительной философии, изучив сочинения материалиста Гельвеция, демократа Ма- бли, проповедников народовластия и народоправства Руссо и Монтескьё, Радищев в своих сочинениях вёл борьбу с «самодержавством», которое «есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние»… Борьба с самодержавством, по Радищеву, есть право и обязанность гражданина.

В своём сочинении «Путешествие из Петербурга в Москву» Радищев рисует самые тёмные стороны крепостного права и нападает на самые основы политического быта России – «самодер- жавство».Идеалом Радищева является Кромвель, который «научил людей, как могут мстить за себя народы».

Почему-то «Путешествие» Радищева мы знаем со школьной скамьи, а вот «Путешествие» Пушкина в обратную сторону – от нас скрыто. Для восполнения пробела – фрагмент из черновой его, Пушкина, редакции:

«Подле меня в карете сидел англичанин, человек лет 36. Я обратился к нему с вопросом: что может быть несчастнее русского крестьянина?

Англичанин. Английский крестьянин.

Я. Как? Свободный англичанин, по вашему мнению, несчастнее русского раба?

Он. Что такое свобода?

Я. Свобода есть возможность поступать по своей воле.

Он. Следственно, свободы нет нигде, ибо везде есть или законы, или естественные препятствия.

Я. Так, но разница покоряться предписанным нами самими законам или повиноваться чужой воле.

Он. Ваша правда. Но разве народ английский участвует в законодательстве? разве власть не в руках малого числа? разве требования народа могут быть исполнены его поверенными?

Я. В чём вы полагаете народное благополучие?

Он. В умеренности и соразмерности податей. Я. Как?

Он. Вообще повинности в России не очень тягостны для народа. Подушная платится миром. Оброк не разорителен (кроме в близости Москвы и Петербурга, где разнообразие оборотов промышленности умножает корыстолюбие владельцев). Во всей России помещик, наложив оброк, оставляет на произвол своему крестьянину доставать оный, как и где он хочет. Крестьянин промышляет, чем вздумает, и уходит иногда за 2000 вёрст вырабатывать себе деньгу. И это называете вы рабством? Я не знаю во всей Европе народа, которому было бы дано более простору действовать (…)

Я. Живали вы в наших деревнях?

Он. Я видел их проездом и жалею, что не успел изучить нравы любопытного вашего народа.

Я. Что поразило вас более всего в русском крестьянине?

Он. Его опрятность, смышлёность и свобода.

Я. Как это?

Он. Ваш крестьянин каждую субботу ходит в баню; умывается каждое утро, сверх того несколько раз в день моет себе руки. О его смышлёности говорить нечего. Путешественники ездят из края в край по России, не зная ни одного слова вашего языка, и везде их понимают, исполняют их требования, заключают условия; никогда не встречал я между ими ни то, что соседи наши называют un badoud (плохое поведение – франц.), никогда не замечал в них ни грубого удивления, ни невежественного презрения к чужому. Переимчивость их всем известна; проворство и ловкость удивительны…

Я. Справедливо; но свобода? Неужто вы русского крестьянина почитаете свободным?Он. Взгляните на него: что может быть свободнее его обращения! Есть ли и тень рабского унижения в его поступи и речи? Вы не были в Англии?

Я. Не удалось.

Он. Так вы не видали оттенков подлости, отличающих у нас один класс от другого. Вы не видали… джентльменства перед аристокрацией; купечества перед джентльменством; бедности перед богатством; повиновения перед властию… А нравы наши, a conversation criminal (супружеская неверность – франц.), а продажные голоса, а уловки министерства, а тиранство наше с Индиею, а отношения наши со всеми другими народами?..

Англичанин мой разгорячился и совсем отдалился от предмета нашего разговора. Я перестал следовать за его мыслями – и мы приехали в Клин».

Ещё один основатель-вдохновитель Ордена – воспитанник кадетского корпуса, ярый масон Херасков – оказал громадное влияние на литературу и на выработку самосознания молодёжи. Должность куратора Московского университета он занимал 39 лет, до 1802 года. У Хераскова для своей работы нашли гостеприимный приют известнейшие масоны Шварц и Новиков. Деятель просвещения, гуманист и пламенный поэт масонства, Херасков дал тон всей нашей передовой литературе, которая сыграла исключительную роль в разрушении национальной России.

Особенную известность в это время приобрёл Н.И. Новиков.

Общественная деятельность Новикова началась с участия в перевороте 1762 года, за что он получил чин унтер-офицера. В 1767 году он был послан для работ по письменной части в «Комиссию Депутатов для составления проекта нового Уложения». В это время Екатерина узнала Новикова лично.

Вскоре он перешёл к издательской деятельности. В 1769 году им издаётся сатирический журнал «Трутень», в 1772 году – «Живописец», а в 1774 году – «Кошелёк», в целях врачевания пороков общества.

В то же время приходит к нам с Запада «вольтерианство», познакомившее русское общество с отдельными произведениями и даже отрывками Вольтера, Руссо и других энциклопедистов.

Новое миросозерцание выражалось просто и определённо:

Всё знамя и все науки отметай.

…Всё делай тленным!

То телом иногда ты душу называй,

…скажи, что Бога нет, …что вера есть обман…

Масонскую линию Фонвизина, Радищева, Хераскова, Новикова в русской литературе проводят затем Эмин, Чулков, Попов, Львов, Захарьин, Николаев, Княжнин и другие.

Так что вторая половина XVIII века весьма значительно отличалась от первой. Век Екатерины – век преклонения пред французской философи-

77 ей. Сама Екатерина преклонялась пред Вольтером, Дидро и д'Аламбером; с ними она вела дружескую переписку, вела нескончаемые разговоры с Дидро, признаваясь, что не устала бы говорить с ним всю жизнь, купила у него его библиотеку, оставила её в его пожизненном распоряжении и за заведыва- ние его же собственной библиотекой назначила ему жалованье, уплатив его за 50 лет вперёд. «Дух законов» Монтескьё, по мнению Екатерины, должен был стать молитвенником всех монархов со здравым смыслом. Русские вельможи как бы спорили с императрицей в уважении к новым французским кумирам. Древние русские люди мечтали о благочестивых путешествиях на священный Восток ко Гробу Господню и на святой Афон; теперь у русских людей нашлась новая святыня на Западе – Фернейский замок, где жил безбожный Вольтер.

Распространение и укрепление масонства шло двумя путями – через издательскую деятельность Новикова и публичную пропаганду масонских идей Шварца, который проповедовал не только членам кружка, но и в университете на публичных лекциях, бросая семена масонства в широкую публику.

Перебравшись в Москву, Новиков взял в аренду на 10 лет московскую университетскую типографию и университетскую книжную лавку и с жаром принялся за книгоиздательство. При поддержке Хераскова дело пошло быстро и успешно.

Но потом случился «облом», как говорит нынешняя молодёжь.

В 1785 году глава ордена иллюминатов Адам Вейсгаупт появился в Баварии, где повёл широкую работу. Курфюрст Баварский Карл Теодор отдал приказ арестовать иллюминатов и захватить их бумаги. Бумаги иллюминатов были захвачены и открыли нити политического заговора, целью которого было: разрушить все троны, уничтожить все власти и ниспровергнуть все сословия.

Спешно вышли два высочайших указа, которые требовали духовной и светской ревизии всех частных школ и училищ в Москве, а затем и ревизии книг, вышедших из новиковской типографии. В указе говорилось, что в школах допускается «суеверие, развращение и обман», а среди книг печатаются «многие странные книги».

А чуть позже наступил 1789 год – французская революция, которая совершила во многих головах переворот, в том числе и у некоторых масонов.

В дрезденском государственном архиве находятся документы прусского посольства с 1780 по 1789 год (том 9) и между ними под номером 2975 – собственноручное письмо короля Фридриха-Вильгельма II курфюрсту Саксонскому Фридриху-Августу III, написанное по-французски. Приводим фрагмент из него в русском переводе:

«Я сейчас узнал из достоверного источника, что одна из масонских сект, называющая себя Иллюминатами или Минервалами, после того как её изгнали из Баварии, с неимоверной быстротой распространилась по всей Германии и по соседним с нею государствам.Основные правила этой секты крайне опасны, так как они желают ни более, ни менее как:

1) 

Уничтожить не только христианство, но и всякую религию.

2) 

Освободить подданных от принесённой ими присяги на верность монарху.

3) 

Внушить под названием «прав человека» своим последователям сумасбродные учения, идущие наперекор тому законному порядку, который существует в каждом государстве для охранения общественного спокойствия и благополучия; этим воспалить их воображение, рисуя им соблазнительную картину повсеместной анархии, для того чтобы они под предлогом свержения ига тирании отказывались исполнить законные требования власти.

4) 

Позволить себе для достижения своей цели употреблять самые возмутительные средства, причём они особенно рекомендуют «ак- вотофану», самый сильный яд, который умеют отлично приготовлять и учат этому приготовлению и других…

Фридрих Вильгельм. Берлин, 3 октября 1789 года».

Сначала Екатерина относилась довольно равнодушно к событиям во Франции. Она даже отрицательно отзывается о французском короле и восхищается созывом нотаблей. Но взятие Бастилии и последующие события «отрезвили» императрицу.

Екатерина не допускала, что могут быть какие-то условия между королём и народом, и всякую конституцию считала лишь слабовольной уступкой власти в пользу кучки негодяев.

Законодательное собрание Екатерина называла не иначе как гидрой о 1200 головах, а депутатов сравнивала с Пугачёвым: «Эта сволочь похожа на маркиза Пугачёва», – говорила она.

Она обратилась с официальными приглашениями к западноевропейским монархам помочь французскому королю.

«Мы, – писала она, – не должны предать добродетельного короля в жертву варваров. Ослабление монархической власти во Франции подвергает опасности все другие монархии…»

Екатерина не понимала роли масонства в революции, она обвиняла «разбойников» и других недобросовестных людей, а не философов, которые «проповедовали лишь добро и истину».

Но последующие страшные события, как то: убийство короля Людовика XVI, сведения об участии в революции «братьев» и данные о заговоре масонов против алтарей и тронов – заставляют Екатерину изменить своё мнение о работе «просветителей»:

«Я вчера вспомнила, что вы мне говорили не раз: этот век есть век приготовлений. Я прибавлю, что приготовления эти состояли в том, чтобы приготовить грязь и грязных людей разного рода, которые производят, производили и будут производить бесконечные несчастья и бесчисленное множество несчастных», – писала Екатерина Гримму в 1794 году.

В следующем году она уже категорически заявляет, что энциклопедия имела только две цели: одну – уничтожить христианскую религию, другую – королевскую власть.

Но если Екатерина неясно представляла те силы, которые вызвали и руководили французскими событиями, то гениальный Суворов с поразительной точностью видел и понимал, что происходит во Франции и кто виновник всех преступлений и бед французского народа.

Представленный Суворову на другой день по взятии Измаила (11 декабря 1790 года) Ланжерон получает любопытный приём:

– Где вы получили этот крест?

– В Финляндии, у принца Нассауского!

– Нассауского? Нассауского? Это мой друг! – Он бросается на шею Ланжерона и тотчас же:

– Говорите по-русски?

– Нет, генерал.

– Тем хуже! Это прекрасный язык.

Он начал декламировать стихи Державина, но остановился и сказал:

– Господа французы, вы из вольтерианизма ударились в жан-жакизм, потом в райнализм, затем в миработизм, и это конец всего.

Своим гениальным умом Суворов прекрасно понимал, какие цели преследует «великая французская революция», в чем ее подлинная сущность и значение. В 1794 году он не перестает жаловаться на бездействие, в котором его оставляют, вместо того чтобы послать «сражаться с французскими цареубийцами».

К своим чудо-богатырям он обращается со следующим призывом: «Побьём французов-безбожников! В Париже восстановим по-прежнему веру в Бога милостивого, очистим беззаконие! Сослужим службу царскую и нам честь! И нам слава! Братцы, вы богатыри! Неприятель от вас дрожит! Вы – русские!»

Понимал масонскую опасность и другой выдающийся человек времён царствования Екатерины – Потёмкин, и противодействовал им.

Потёмкин не давал масонам поблажки, и они ему платили ненавистью.

5 октября 1791 года по дороге из Ясс в Николаев Потёмкин умер. Говорили об отравлении как о причине смерти. Сама Екатерина не была свободна от этих подозрений.

В связи с заговором иллюминатов на Западе против алтарей и тронов и в России возник такой же заговор против Екатерины, который ставил своей задачей свержение ее с престола и провозглашение Павла Петровича, которого масоны захватили в свои сети, а потому считали его своим, масонским императором.

Но эта вполне понятная и естественная интрига была раскрыта.

Следователи установили, что Новиков и его кружок принадлежали к иллюминатству: «Издавали печатные у себя непозволенные, развращённые и противные закону православному книги и после двух сделанных запрещений осмелились ещё продавать оные, для чего и завели тайную типографию. Новиков сам тут признал своё и сообщников своих преступление».Екатерина умерла при крайне загадочных обстоятельствах. На ногах императрицы открылись раны. Авантюрист Лямбро Коцциони, медицинскими советами которого воспользовалась Екатерина, рекомендовал ей ножные ванны из ледяной морской воды, что влекло за собою прилив крови к мозгу и опасность апоплексии.

Зотов поднял шум, сбежались люди, и Екатерину нашли наконец в гардеробной, лежащей без всякого движения, с отекшим лицом, с пеной у рта и предсмертными хрипами в горле.

От чего умерла императрица Екатерина, остаётся неразгаданной тайной. Смерть Екатерины, которая уже приняла было решение ликвидировать масонскую революцию на Западе и поручила привести это решение в исполнение гениальному Суворову, прежде всего нужна была масонам. Мёртвый враг обеспечивал торжество масонских принципов.

Благородный Павел сначала не видел ничего предосудительного и опасного в масонстве. Он верил в порядочность людей. Люди, которые говорили ему о Боге, о морали и справедливости, не могли внушать опасений. Но ужасы французской революции произвели крутой переворот в сознании и душе Павла Петровича, и он, будучи всегда религиозным человеком, усилил своё молитвенное настроение.

Павел I, как истинный император-рыцарь, один из величайших русских монархов, не мог идти на поводу интернациональной безбожной организации вольных каменщиков. Кончина его трагична…

12 января 1801 года Павел отдает приказ атаману войска Донского Орлову идти с донскими казаками в Индию и «атаковать англичан там, где удар им может быть чувствительнее и где меньше ожидают». «Имеете вы, – писал Павел атаману Орлову, – идти и завоевать Индию». Казаки 18 марта 1801 года уже переправились через Волгу и в этот момент получили известие о кончине императора.

При Александре I созрел антимонархический профранцузский заговор, во главе которого стал государственный секретарь М.М. Сперанский, член масонской ложи «Полярная звезда».

Карамзин в своей записке и разговорах убеждал Александра оградить страну от проведения Сперанским реформ, бесполезных и приносящих один только вред. «Охранители» в Сперанском видели вреднейшего революционера, подкапывавшегося под основы всех государственных начал и старавшегося всеми способами дискредитировать царскую власть.

В течение двух лет государь отказывался верить этим слухам и предостережениям. К началу 1812 года враги Сперанского (Аракчеев, Шишков, Армфельд и великая княгиня Екатерина Павловна) убедили государя в правоте всеобщего убеждения в измене Сперанского.

Против Сперанского были выдвинуты следующие обвинения: возбуждение народных масс налогами, разорение финансов и недоброжелательные отзывы о правительстве.

Сперанского совершенно справедливо обвиняли в принадлежности к самой вредной секте ма- 85 сонства – иллюминатству, причём указывали, что Сперанский не только состоит там членом, но является «регентом у иллюминатов».

Под дланью столь высокого сановника интеллигенция чувствовала себя вольготно. Пропаганда масонских принципов лишь усиливалась, несмотря на опалу Сперанского.

Масонами были писатели и члены Вольного общества российской словесности: Фёдор Глинка, Боровков, Жуков, Ильин, Измайлов, А.А. Дельвиг, В.К. Кюхельбекер, Де Карьер, Греч, Котляревский, Василий Пушкин и автор «Горя от ума» Грибоедов.

Могучим борцом с тлетворной пропагандой стал архимандрит Фотий, в миру Пётр Никитич Спасский.

При личной встрече с Александром он заявил: «Враги Церкви святой и Царства весьма усиливаются, зловерие, соблазны явно и с дерзостью себя открывают, хотят сотворить тайные злые общества, вред велик святой Церкви Христовой и Царству, но они не успеют, бояться их нечего, надобно дерзость врагов тайных и явных внутрь самой столицы в успехах немедленно остановить».

Под влиянием Фотия появился рескрипт на имя управляющего Министерством внутренних дел графа Кочубея от 1 августа 1822 года, которым было повелено «закрыть все тайные общества, в том числе и масонские ложи, и не позволять открытия их вновь; и всех членов сих обществ обязать, что они впредь никаких масонских и других тайных обществ составлять не будут, и, потребовав от воинских и гражданских чинов объявления, не 86

принадлежат ли они к таким обществам, взять с них подписки, что они впредь принадлежать уже к ним не будут; если же кто такового обязательства дать не пожелает, тот не должен остаться на службе».

О графе Аракчееве либерально-прогрессивная история говорит только плохое. Именно потому, что в годы страшного предательства он стал фактически спасителем России, которую «освободители» тогда уже намеревались превратить в демократическую республику, сделать её добычей инородцев и иностранцев и отдать русских православных в рабство. Речь идёт о заговоре декабристов.

В состав Временного правительства предложили войти и Сперанскому, на это Сперанский будто бы ответил: «С ума вы сошли! Разве делают такие предложения преждевременно? Одержите верх, тогда все будут на вашей стороне!»

Когда же заговор провалился, то Сперанский, хитрый лис, попал в состав Верховного Уголовного суда. Сперанский участвовал в комиссии, составлял доклад, принимал живейшее участие, словом, играл первую роль.

Не испуг руководил Сперанским, когда он принимал назначение быть членом Верховного суда, и не карьерные соображения, а наиболее важное – наказать тех масонов, которые приняли на себя главную роль и не выполнили обязательств перед Орденом, и спасти от жестокого наказания остальных братьев. Главная кара обрушилась на Пестеля.

«Павел Пестель, – пишет графиня Толь, – ставленник высшей масонской иерархии, не су-

87 мел или не захотел, мечтая для себя самого о венце и бармах Мономаха, исполнить в точности данные ему приказания. Много обещал, но ничего не сделал. Благодаря этому он подлежал высшей каре; не следует забывать, что он был «шотландским мастером», что при посвящении в эту высокую тайную степень у посвященного отнималось всякое оружие и объяснение гласило, что в случае виновности от масона отнимаются все способы защиты».

Мятеж в Петербурге произвёл в общей массе населения России потрясающее впечатление – так выражается очевидец. По его словам, «посягательство на ограничение царской власти и на перемену образа правления казалось нам не только святотатством, но историческою аномалией; а народ, видя, что заговорщики исключительно принадлежали к высшему сословию, признал дворянство изменниками, и это прибавило ещё одну резкую черту в той затаенной вражде, которую он питал уже к помещикам. Передовые люди и столичная интеллигенция одни только сочувствовали несчастным безумцам».

Лучшие люди отвернулись от этого дела с омерзением и заклеймили каинову работу масонов-декабристов. По словам Карамзина: «Вот нелепая трагедия наших безумных либералистов! Дай Бог, чтобы истинных злодеев нашлось между ними не так много. Солдаты были только жертвою обмана. Иногда прекрасный день начинается бурею: да будет так и в новом царствовании (Николая I – Ред.) <…> Бог спас нас 14 декабря 88 от великой беды. Это стоило нашествия французов: в обоих случаях вижу блеск луча, как бы неземного».

Благородный и чистый Жуковский назвал декабристов «сволочью».

«Народ, чуждаясь вероломства, забудет ваши имена», – заклеймил масонов-декабристов поэт Тютчев.

А теперь сравните оценки произошедшего 14 декабря 1825 года со стороны деятелей культуры советского и постсоветского времени. Интеллигенция своих не сдаёт! Это у Достоевского хватило ума и сердца по достоинству оценить заговор петрашевцев, о чём мы говорили выше..

Переломная эпоха, в которую правил Николай I, наложила на него неизмеримо тяжёлое бремя. Он правил, когда мировое масонство окончательно утвердило своё господство в Америке и Европе. Это была эпоха, в которую, по меткому выражению Гоголя, «диавол выступил уже без маски в мир».

В России родившееся во время наполеоновских войн поколение избрало своими руководителями не Николая I, Пушкина, Гоголя, славянофилов, а духовных отпрысков русского вольтерьянства и масонства, декабристов, и своим путём – путь дальнейшего подражания Европе.

Николай I избрал более трудный путь: он решил восстановить самодержавие в России и отказаться от традиций Петровской революции. «Вопрос еще, – сказал он однажды, – хорошо ли сделал Пётр I, что отменил некоторые русские благочестивые обычаи. Не придётся ли их восста-

89 новить?» Прежде всего необходимо было восстановить монархию.

«За время от Петра I до Николая I у нас не было монархии. Если мы под монархией будем понимать, прежде всего, арбитраж во всяких внутринациональных трениях, то мы согласимся с тем, что императрицы, попадавшие на трон на гвардейских штыках, никакими арбитрами быть не могли и основных функций монархии выполнять были не в состоянии. С русской точки зрения Екатерина II была чужеземной авантюристкой, пролезшей на трон путем муже- и цареубийства. Ей оставалось идти по течению этих штыков, дабы они не обратились против неё самой. Русские цари, и в особенности царицы, от Петра I до Николая I включительно, были пленниками вооружённого шляхетства, и они не могли не делать того, что им это шляхетство приказывало» (И. Солоневич. Сборник статей. Шанхай, 1942. С. 48).

Ключевский назвал этот период «дворяновла- стием». Известный монархический теоретик Л. Тихомиров написал про этот период в своём труде «Монархическая государственность»: «Нельзя обвинять монархию за то, что было сделано во время её небытия».

Николай I обладал ясным, трезвым умом, выдающейся энергией. Он был глубоко религиозный, высоко благородный человек, выше всего на свете ставивший благоденствие России. Французский дипломат маркиз де Кюстин, живший в Петербурге, писал, что «нельзя отрицать, что Николай обладал выдающимися чертами характера и питает лучшие 90 намерения. В нём чувствуется справедливое сердце, благородная и возвышенная душа. Его пристрастие к справедливости и верность данному слову общеизвестны».