Агнесса

Вчера виденья, говорят,

Плясали в хороводе диком,

Гудел в полночный час орган,

И даже кампан безъязыкий

Как человек живой, стонал.

Старьёвщица

Кружился дух над колокольней,

Но только занялась заря,

В овраге скрылся с громким воем.

Сводня

Колокола без звонаря

Перед заутренней звонили.

Скупщица краденого

А в предрассветные часы

Три ангела по небу плыли.

Сводня

А на погосте мертвецы

В глухую полночь так завыли,

Что было слышно вдалеке,

И меж собой заговорили

На непонятном языке.

Скупщица краденого

Мне говорили две старухи

(Я думаю, они не лгут),

Что им вчера являлись духи…

Мальчишки

Да вот она! Ведут! Ведут!

Из костёла выходит горбатая монахиня в чёрном облачении с верёвкой в руках.

За монахиней, с петлёй на шее, идёт Агнесса – в белой смертной рубахе, босая, простоволосая, со связанными за спиной руками.

Скупщица краденого

Всему виною эта ведьма!

Шептуха, дьявольская дочь!

Старьёвщица

Вот сатанинское отребье!

Уйди, уйди, изыди прочь!

Сводня

Сосуд грехов! Прелюбодейка!

Дочь сатаны! Исчадье зла!

Скупщица краденого

Она, шептуха-чародейка,

На панну порчу навела!

Сводня

Колдунья, говорят, способна

Убить движением руки!

Скупщица краденого

Дыхание чуме подобно!

Старьёвщица

Святой Франтишек, помоги!

На помост поднимается Бонавентура Раковский.

Монахини развязывают Агнессе руки, дают свечу и заставляют встать на колени перед помостом.

Бонавентура Раковский

(указывая на Агнессу)

Княжна Острожская Агнесса

Сегодня будет казнена.

Да разразится гром небесный!

Чудовищна её вина!

Да будет дом её пустой,

Да будет герб покрыт презреньем,

А имя гордое её

Да будет предано забвенью!

Удары грома раздаются все ближе, небо озаряется молниями. На землю падают первые капли дождя.

Монахиня забирает у осужденной свечу, гасит и бросает на землю.

К Агнессе подходит помощник палача, заламывает руки девушки назад и связывает за спиной запястья, после чего подводит осуждённую к палачу.

Палач заставляет Агнессу встать на колени перед плахой, кладёт на плаху деревянный щит с гербом Острожских, с одного удара разрубает щит на две половины и бросает их на землю

Агнесса

(стоя на коленях)

Я признаю свои злодейства,

И потому прошу у всех:

Простите мне прелюбодейство,

Простите мне гордыни грех,

Жестокосердие и жадность,

Простите, люди, я молю –

Болтливость, лень, обжорство, зависть.

Вину я смертью искуплю.

Начинается ливень. Молнии сверкают совсем рядом, земля содрогается от ударов грома. Помощники палача хватают Агнессу и разрывают на ней ворот рубахи.

Палач берёт из костра железный прут с клеймом и подносит к груди Агнессы – девушка кричит от боли, затем теряет сознание.

Дочь сводни

(закрывая глаза и прижимаясь к матери)

Мне жалко тётю!

Сводня

Вот дурная!

Пусть даже нет на ней вины –

Что грешница, а что святая –

На эшафоте все равны!

Помощники палача бьют Агнессу по щекам, приводя в чувство. Палач подымает девушку и заставляет подняться по лестнице на виселицу.

Скупщица краденого

Её повыше поднимите –

Так легче отлетит душа!

Сводня

Да рубище с неё сорвите –

Одежда трупам не нужна!

Агнесса

(стоя на лестнице под виселицей)

Я вам сестра! Не смейтесь, люди!

Но плачьте, обо мне скорбя!

Признайтесь: кто из вас осудит

С такой же легкостью себя?

Что вам до моего позора?

Кто знает, в чем моя вина?

Мой приговор свершится скоро –

Но крест свой я несу сама.

И о судьбе своей печальной

Слёз малодушных не пролью.

И всех заранее прощая,

О снисхождении молю.

Судья ломает деревянный жезл, палач выбивает лестницу из-под ног девушки. Верёвка рвется и Агнесса надает на землю.

Сверкает молния, одновременно раздается сильный удар грома. Палач и помощник палача падают на землю мёртвыми.

Люди вздрагивают и крестятся, многие опускаются на колени. К Агнессе бегут Бонавентура Раковский и отец Иоаким.

Бонавентура Раковский

Ну как, не дышит?

Отец Иоаким

(склоняясь над девушкой)

            Нет, живая…

Я слышу – сердце чуть стучит…

Выкрики из толпы

Княжна, наверное, святая!

Побойтесь Бога, палачи!

Ливень стихает, раскаты грома умолкают. Народ, тесня жолнёров, подступает к эшафоту.

Павел Стефан Сапега

Казнь продолжать сейчас опасно.

На части могут разорвать.

Евстафий Волович

И даже смерть над ней не властна!

Как думаешь, что предпринять?

Бонавентура Раковский

То, что мы делали и раньше:

Объявим милость и простим,

Вернём в кляштар для покаянья,

И медленно в тюрьме сгноим!

Бонавентура Раковский дает знак монахиням – те снимают петлю с шеи Агнессы, обливают её лицо водой.

Девушка кашляет и приходит в чувство.

Бонавентура Раковский

(обращаясь к толпе)

Явило Небо нам знаменье –

Княжны безмерная вина

Навеки предана забвенью.

Евстафий Волович

(обращаясь к Агнессе)

Возрадуйся! Ты прощена!

В кляштар блаженного Франциска

Ты будешь препровождена!

В цепях, оковах, власянице,

Навек во тьме, навек одна,

Под сводом келии подвальной,

Считай последние часы,

Испей напиток злой печали

Лишений горький хлеб вкуси!

Смиряй греховную натуру

В посте, молитве и труде.

Святой отец Бонавентура

Возьмёт заботу о тебе!

Отец Иоаким

(поднимая вверх чёрный католический крест)

Прижжём огнем чумные язвы

И скальпелем очистим гной,

Прольем целительное масло

На трещины души больной!

Монахини уводят Агнессу в сторону монастыря святого Францизска Ассизского.

Бонавентура Раковский

(довольно потирая руки)

Обделали мы дело ловко –

За пять минут. Как говорят,

Попалась мышка в мышеловку,

Уже не вырваться назад.

Бонавентура Раковский и отец Иоаким скрываются в костёле. Толпа постепенно расходится.

СЦЕНА XV.

КУЗНИЦА В ГОЛЬШАНАХ.

6 августа 1618 года.

В центре кузницы возвышается кузнечный горн, в котором пылает огонь. Напротив горна установлена огромная наковальня.

На стенах развешаны железные обручи, лопаты, топоры, серпы, косы, сошники. В ящиках лежат гвозди, скобы, петли, крюки, ножи, ножницы, подковы.

На рабочем столе разложен рабочий инструмент: молоты различных форм и размеров, клещи, огромные ножницы, зубила.

Возле наковальни стоит кузнец, одетый в засаленную рубаху и грязные полотняные штаны. Подмастерье, сын кузнеца, качает меха.

На грубо сколоченной скамье сидит Агнесса, одетая в рваную и грязную смертную рубаху с глубоким вырезом на груди. Руки девушки по-прежнему связаны за спиной.

Возле двери, словно страж, стоит горбатая монахиня.

За печью, скрытая перегородкой, ни для кого не видимая, стоит Анна Алоиза Острожская.

Открывается дверь, в кузницу входят Бонавентура Раковский с бумагой в руках и отец Иоаким с чернильным прибором.

Бонавентура Раковский

(обращаясь к Агнессе)

Готова ль ты в знак покаянья

Обет молчания принять,

И собственное состоянье

На благо церкви отписать?

Агнесса утвердительно кивает головой. Горбатая монахиня развязывает девушке руки, Агнесса растирает затёкшие запястья.

Бонавентура Раковский передаёт Агнессе лист бумаги.

Агнесса

(читает текст)

Я, Божия раба Агнесса

(Прости меня, помилуй, Бог!),

Из рода княжичей Острожских

И славного герба Острог,

При полной памяти и здравом,

Незатуманенном уме

Все состоянье, что по праву

Принадлежало лично мне,

А именно, согласно списку:

Земли две тысячи волок,

Дворцы в Остроге, Вильно, Минске,

И Острожицкий городок,

А с ним Заславльское именье,

Деревни Крылово, Кирши,

Я жертвую на погребенье

И на помин своей души.

Отец Иоаким макает перо в чернильницу и передаёт его Агнессе, девушка ставит свою подпись под дарственной, после чего Бонавентура Раковский торопливо забирает у Агнессы подписанный документ.

К девушке подходит горбатая монахиня, за ней – кузнец с раскрытыми оковами.

Горбатая монахиня

(показывая на оковы)

Теперь сюда вложите руки.

Агнесса

Да как вы смеете?

Бонавентура Раковский

Княжна…

Агнесса

(вставая со скамьи и отступая к стене)

Ни шагу больше! Прочь, старуха!

Мне твоя помощь не нужна!

Нет, ни за что!

Бонавентура Раковский

Княжна…

Агнесса

Ни шагу

Не смейте более ступать!

Бонавентура Раковский

Княжна, для вашего же блага

Вас надо в цепи заковать –

Чтобы в минуту помутненья

Вы не могли своей рукой

Кровавых нанести ранений

Ни близким, ни себе самой.

Горбатая монахиня

Сестра моя, зачем сомненья

И краска ложного стыда?

Ведь кандалы – не преступленье,

А рубище – не нагота!

Бонавентура Раковский

Вы дали клятвенное слово

Повиноваться мне во всём.

Бонавентура Раковский, отец Иоаким и горбатая монахиня с трёх сторон подходят к девушке. Агнесса, стоя у стены, озирается по сторонам, словно ища у кого-нибудь сочувствия или поддержки. Кузнец равнодушно надевает кожаный фартук. Подмастерье, встретившись взглядом с Агнессой, опускает глаза. Агнесса обречённо опускает голову и вытягивает вперёд руки.

Агнесса

(чуть слышно)

Вот мои руки, я готова.

Бонавентура Раковский

Ну что ж… Эй, кузнецы! Начнём!

Подмастерье надевает полотняные рукавицы, после чего подходит к Агнессе и берёт её за локоть.

Подмастерье

Не надо страха, не дрожите.

Лишь закатайте рукава,

Да руки в кандалы вложите.

Подмастерье подводит девушку к наковальне и помогает встать на колени. Агнесса закатывает рукава рубахи до локтей и вкладывает запястья в оковы.

Агнесса

Вот так?

Подмастерье

(закрывая на запястьях девушки кандалы)

Добро…

Подмастерье вынимает щипцами из горнила две заклёпки и вставляет их в проушины.

Кузнец

(заклёпывая молотом кандалы)

Раз-два, раз-два!

Подмастерье быстро заливает оковы водой, после чего помогает Агнессе подняться с колен.

Бонавентура Раковский

(кузнецу)

И о ногах не позабудьте.

Ей больше некуда бежать.

Агнесса кладёт правую ногу на наковальню, теряет равновесие, но подмастерье успевает её поддержать.

Подмастерье

Вы нас, княжна, не обессудьте…

Агнесса

Вас я не смею осуждать.

Подмастерье надевает на щиколотку девушки браслет кандалов, вставляет заклёпку, кузнец делает несколько ударов молотом.

Кузнец

(Агнессе)

Так, хорошо… другую ногу!

(подмастерью)

Водою не забудь залить…

Минута – вот и вся недолга!

(Бонавентуре Раковскому)

Теперь извольте заплатить!

Настоятель подходит к девушке, внимательно осматривает её ручные и ножные кандалы. довольно кивает головой, отсчитывает кузнецу несколько литовских грошей,

Агнесса

(рассматривая звенья своих оков)

Всего лишь несколько колец

Скрепленных цепью воедино

Вот здесь – начало, здесь – конец.

Так в логике: вот здесь – причина,

Здесь – следствие. И так подряд

Идут субъект и предикат.

Что в основание легло,

То следствие назад вернуло,

И новых знаний не дало:

Dictum de omni et de nullo…

Бонавентура Раковский выходит из кузницы.

За ним мелкими шагами, насколько позволяют цепи, выходит Агнесса, которую подгоняют отец Иоаким и горбатая монахиня.

Из-за печи выходит Анна Алоиза Острожская.

Анна Алоиза

(глядя вслед Агнессе)

Прощай, сестра! В грязи темницы,

Под тяжестью железных пут

Ты будешь плакать и молиться,

Земной заканчивая путь.

О, как мучительно и сладко

Тебя под землю провожать,

И от слепой судьбы подарка

Нетерпеливым сердцем ждать!

СЦЕНА XVI.

ЕСТНИЦА В ПОДЗЕМЕЛЬЕ МОНАСТЫРЯ СВЯТОГО ФРАНЦИЗСКА АССИЗСКОГО В ГОЛЬШАНАХ.

6 августа 1618 года.

По лестнице спускается Бонавентура Раковский с факелом в правой руке, и со связкой ключей – в левой. Неровное пламя освещает крутые осклизлые ступени, покрытые плесенью сырые кирпичные стены, низкие своды.

За настоятелем, звеня оковами, идёт Агнесса. За ней следует горбатая монахиня, которая подгоняет девушку ударами в спину.

Замыкает процессию отец Иоаким.

Отец Иоаким

(горбатой монахине)

Меня когда-то обучил

Секрету старый церопластик:

Разлить на паперти чернил

И подождать, пока ненастье

Закроет небо, свечку взять

И две фигурки изготовить.

Одну невестою назвать,

Другую – женихом. Исполнить

Венчания обряд святой,

Прочесть над ними заклинанье –

И станут мужем и женой

Два человеческих создания.

Горбатая монахиня

Обман!

Отец Иоаким

Не веришь, так молчи.

Горбатая монахиня

А я другое знаю средство:

Нагреть над пламенем свечи

Иглу стальную и два сердца

На дереве нарисовать,

И в пятничное полнолунье…

Отец Иоаким

Горбатая, да хватит врать!

Горбатая монахиня

Не веришь мне – спроси колдунью!

Отец Иоаким и монахиня смеются.

Наконец процессия подходит к небольшой, обитой позеленевшими медными листами двери. Над дверью, под самим потолком, темнеет вырезанная на камне надпись “VADE IN PACE”. Бонавентура Раковский отпирает висячий замок, отодвигает засов и со скрипом открывает дверь. Агнесса стоит на пороге, не решаясь переступить через порог тюрьмы.

Отец Иоаким

Ну ты, шептуха, чаровница!

Шагай, мечтать не время!

Горбатая монахиня

Эй!

Благочестивая блудница!

Звени цепями веселей!

Горбатая монахиня грубо толкает Агнессу в спину – девушка делает неловкий шаг, спотыкается о порог и падает на пол камеры. Настоятель захлопывает дверь.

Слышно бряцанье ключей, скрип засова, скрежет запираемого замка, звучат удаляющиеся шаги. Наконец всё смолкает.

Агнесса встаёт и окидывает взглядом убогое убранство тюрьмы – низкий, в потеках воды, сводчатый потолок, покрытые плесенью голые кирпичные стены, грязный каменный пол. Вверху, под самым потолком, белеет забранное толстой ржавой решёткой окно. В правом углу находится приземистый стол, рядом – треногий табурет. В противоположном углу установлены грубо сколоченные деревянные нары, покрытые охапкой соломы.

Девушка, звеня цепями, подходит к кирпичной стене, испещрённой граффити: именами, цитатами из Библии, вертикальными полосками, которыми предыдущие узники отмечали дни своего заключения. В центре стены рукой неизвестного узника начертан широкий крест.

Агнесса

Окно с ладонь, кувшин, солома,

Решётка, влажная от слез,

Кольцо в стене, витые своды…

Что вам увидеть довелось?

Скажите мне, какую тайну

Невольный гость доверил вам?

Какую летопись страданий

Безвестный узник написал

На ваших каменных страницах,

Которым, видно, не судьба,

Увы, ни разу не открыться

До часа Страшного суда?

СЦЕНА XVII.

ПОДЗЕМЕЛЬЕ МОНАСТЫРЯ СВЯТОГО ФРАНЦИЗСКА АССИЗСКОГО В ГОЛЬШАНАХ.

26 августа 1618 года.

На столе горит тусклая свеча, стоит кружка воды, накрытая ломтём хлеба.

Возле забранного решёткой окна стоит Агнесса.

Агнесса

Бледнеет медленно восток,

В деревне петухи проснулись.

Прохладный утренний поток

Подул с реки, и улыбнулось

В далекой чёрной вышине

Звёзд бесконечных многоточье.

Сама с собой наедине

Я провела остаток ночи…

Наедине сама с собой?

Нет, я всегда, всегда с тобой!

Девушка берёт перо и пишет письмо Томашу Сапеге:

«Пусть я осуждена безвинно,

Пусть мне назначено судьбой

Прожить не во дворце княгиней,

А узницей тюрьмы сырой,

Но мне приятно прикасанье

К холодной ледяной стене,

И сладострастные мечтанья,

И размышленья в тишине.

И бесконечный, откровенный

С тобой неспешный разговор

Тебе я всю себя вверяю –

Свою невинность, свой позор.

Я – узница – душой и плотью!

Пусть мои ноги в кандалах

Пусть на плечах моих лохмотья,

Пусть руки слабые в цепях,

Пусть ворот рубища распахнут,

Пусть на груди горит клеймо,

Пусть нечистотами здесь пахнет,

Пусть я в сырой темнице – но! –

Я влюблена! И в этом только

Мое и счастье, и вина,

В тюрьме я счастлива, поскольку

Я влюблена! Я влюблена!

Я – узница! И это слово

Я с тайной нежностью пою:

Моя неволя – не в оковах,

А в том, что я тебя люблю…»

В коридоре слышны шаги, лязгает засов. Агнесса торопливо прячет письмо в рукав рубахи. Открывается дверь, и в темницу входит патриарх Игнатий в сопровождении отца Иоакима.

Патриарх Игнатий

О небо! Вы ли это, пани?

Кто это смел? Скандал какой!

Возможно ль описать словами

Что вижу я перед собой?

Агнесса

Словам подвластно все – лишь длинный

На это надобен язык.

Слова подобны мягкой глине.

Для тех, кто эту мысль постиг,

Слова – что глина: ловкость рук –

И никаких душевных мук.

Но, впрочем, я прошу прощенья:

Девице глупой невдомёк,

Что вы с преважным порученьем

Пришли сюда.

Патриарх Игнатий

Помилуй, Бог!

Клянусь душой…

Агнесса

(указывая на грудь патриарха)

Вот эту массу

Зловонную, как старый гной,

Кровоточащую, как мясо,

Вы называете душой?

Патриарх Игнатий

О чем вы говорите, пани?

Я ваших странных слов игру

Клянусь – совсем не понимаю.

Агнесса

А я не с вами говорю.

Патриарх Игнатий

Но с кем тогда? Готов поклясться…

Агнесса

Не стоит ложных клятв давать.

(поворачиваясь к двери)

Входите, пан великий канцлер –

Слух зря не стоит напрягать.

Входят Лев Сапега, за ним следуют Альбрехт Станислав Радзивилл и Павел Стефан Сапега.

Лев Сапега

Княжна…

Агнесса

Ни слова! Не пытайтесь

Елеем горечь подсластить.

В тюрьме не место реверансам.

Ржа позолотой не покрыть.

Вам что-то нужно. Что – не знаю,

Но попытаюсь угадать:

Вы, верно, будущего тайну

Хотите от меня узнать?

Я угадала? Не молчите!

И глаз не надо отводить!

Раз совесть больше не учитель,

И не умеет говорить,

То я скажу вам всё, что знаю,

И ничего не утаю –

Я слову Господа внимаю

И с Ангелами говорю.

Так слушайте! Когда знаменье

Стрелою огненной сверкнёт:

На запад ляжет оперенье,

А наконечник – на восток,

В седое облако вонзится,

Произойдёт переворот,

И ось истории сместится,

А жернова замедлят ход,

Стирая судьбы миллионов

В кровавый костный порошок,

И мир на два индиктиона

Войны бушующий поток

Волной бурлящею накроет.

Познает Польша свой закат!

Прольётся много слёз и крови

За долгих тридцать лет подряд!

Альбрехт Станислав Радзивилл

В потоке слов полубессвязных

Что проку тайный смысл искать?

Патриарх Игнатий, Павел Стефан Сапега и Альбрехт Станислав Радзивилл выходят из темницы. Последним идёт Лев Сапега.

Агнесса

(вслед уходящим)

Вы мне не верите? Напрасно!

Я не успела вам сказать…

Лев Сапега у выхода останавливается, после чего поворачивается к Агнессе.

Лев Сапега

(вполголоса)

У вас, быть может, есть желанья?

Я их исполнить буду рад.

Агнесса после небольшого размышнелия вынимает из рукава письмо и передаёт Льву Сапеге.

Агнесса

Прошу вас передать посланье,

Вы знаете, кто адресат.

Лев Сапега прячет бумагу и покидает темницу. За ним выходит отец Иоаким.

Отец Иоаким

(за дверью, задвигая засов и запирая замок)

Острожский дом почти что вымер –

Как будто рок завис над ним:

Вчера скончался Ян Владимир,

Сегодня – Адам Константин…

Кто завтра? Урожай богатый

Смерть собрала – и род угас –

Совсем, навеки, безвозвратно…

И недалек тот скорбный час,

Когда беспамятный потомок

С бельмом забвенья на глазах,

Как мусор, как ненужный прах,

На свалку выбросив обломки

Гранитных погребальных плит

И изваяний намогильных,

Ушедших память оскорбит

Высокомерным словом: «Были!».

Слышны удаляющиеся шаги.

Агнесса подходит к стене с граффити, касается её рукой, затем встаёт на колени перед крестом.