Северный клан

Когда все кончилось, Макс направился к выходу.

‒ Подожди! ‒ окликнул его Бобби.

Он подошел к каталке, на которой стонала пациентка. Укрывшая ее простынь была влажной от крови, бледное лицо женщины перекосила страдальческая гримаса. Бобби сдернул простынь. Агонизировать пациентка будет долго ‒ слишком серьезны повреждения, скорее всего, попала в аварию. Он достал из ящика стола шприц и ампулу «фастона». Через минуту хрипы стихли, женщина закрыла глаза, теперь ее лицо выражало безмятежность, какую может даровать лишь смерть.

Переложив покойницу на операционный стол, Бобби взял каталку.

‒ Залазь, ‒ кивнул он Максу, на что громила непонимающе вытаращился. ‒ Залазь! Или ты к «Рынку» с пушкой наперевес идти собрался?

Макс нехотя лег на каталку, прижав автомат к груди, как покойник свечку. Раздраженно хмыкнув, Бобби выдернул из цепких пальцев оружие и уложил рядом, после чего накрыл громилу окровавленной простыней. Тряпка оказалась коротковатой, ноги в берцах торчали, сколько ту не натягивай.

Бобби выкатил каталку в коридор. Лиля спешно шла следом, держа в руках чемоданчик первой помощи. Жрецы проходили мимо, косясь на врачей с пациентом на каталке; кто-то из служителей останавливался и задавал вопросы: кого и куда везем? Бобби каждый раз выдумывал новые хитрости. Врать он не умел, от волнения сердце бешено колотилось, ладони потели, и каталка выскальзывала из рук ‒ скрипела колесами, летя вперед, а он нагонял и снова хватался за поручни.

Мрачные коридоры сменились такими же мрачными помещениями с каменными стенами. И чем ближе к главному залу «Рынка» ‒ тем больше жрецов Локосай встречалось на пути. Бобби чувствовал, как холодеют конечности. Он боялся. За Лилю. За себя. За того белобрысого, спрятанного под окровавленной простыней. Если что-то пойдет не так, если завяжется перестрелка…

… им не выжить.

На «Рынке» оживленной серой массой копошилась толпа ‒ жрецы и торговцы готовились к началу рабочего дня. Под высоким потолком висели огромные дисплеи со списками органов и ценами. Скоро рассвет и тогда «Рынок» заполонят покупатели: реальные люди и их цифровые представители.

У арки Бобби остановился и попятился к запертой на кодовый замок каморке. Открыв дверь ключ-картой, отобранной у распорядителя, он окликнул Лилиану:

‒ Спрячься здесь, пока мы не найдем способ активировать дрон и открыть вход в тоннель.

Лиля возмущенно топнула ногой:

‒ Бобби Джонс, даже не мечтай! Без тебя никуда не пойду!

Схватив девушку под локоть, Бобби бесцеремонно затолкал ее в каморку и щелкнул замком. Что делать дальше? Сотню раз он представлял, как сбегает отсюда; проживал это мгновение в мечтах, как безумец проживает несуществующую жизнь в бреду. Момент настал… А все что мог Бобби ‒ это толкать вперед каталку и надеяться, что никто из Локосай не заподозрит неладного.

Когда он почти подошел ко входу, и пристроил каталку подле стены, за спиной вдруг раздалось:

‒ Стоять! Покажи, что здесь! ‒ приказал жрец.

Бобби замер. Сердце громко стукнуло, адреналин обжег виски, лоб покрылся испариной.

‒ Пациента перевожу, ‒ ответил он.

Жрец толкнул Бобби в сторону и ухватился за край простыни, чтобы сорвать.

Это конец… Их раскрыли, выхода нет.

С размаху Бобби всадил жрецу скальпель в глаз. Нечеловеческий вопль пронесся под сводами «Рынка». И прежде чем Локосай поняли, что произошло, Бобби выхватил из-за пояса пистолет. Тут же с каталки соскочил Макс. Загромыхали выстрелы. «Рынок» накрыла суматоха: свистели пули, орали люди, где-то ревел сигнал тревоги. Бобби опрокинул каталку и укрылся за железным дном, пристрелив жреца справа. Реакция была не такой быстрой, как хотелось, слишком давно не держал оружия в руках. А вот громила работал четко. Менял укрытия, отстреливая жрецов с завидной точностью. В отработанных движениях угадывался бывший военный, а в бесшабашной манере ‒ боец Аллерта.

‒ Отходим! ‒ выкрикнул Макс.

Бобби ринулся обратно в коридор. Макс с выпученными глазами несся следом. Не успел Бобби даже моргнуть, как громила сбил его с ног, повалив на пол.

Прогремел взрыв.

***

Аэрокар несся над прерией, цепляя брюхом серебристые колосья. Макс прибавил скорости, хотелось как можно быстрее попасть в док, сесть в любимый шаттл и вернуться на «Зевс», где ждут друзья и отличный виски. Тело ныло после напряженной схватки, особенно простреленное бедро. Спасибо доку, подлатал, ‒ мысленно усмехнулся Макс, решив, что Мясник не так плох, как подумалось при знакомстве.

Уставшая девчонка уснула на заднем сиденье, а Бобби Джонс сидел рядом и пялился в окно на сверкающую в свете фар бесконечную прерию.

‒ Слушай, док, может, все-таки объяснишь, что такое Локосай? ‒ спросил Макс и тут же поморщился от пронзившей бедро боли. На зубах все еще хрустела пыль, которая заполонила штольни после череды взрывов. Открыв окно, он сплюнул вязкую слюну.

‒ Это синдикат, торговцы органами для трансплантации. Работают на черном рынке и в собственной сети. На Уайте одна из ячеек, а сколько их в ОСП ‒ черт его знает. Органы стоят бешеных денег, но все равно дешевле, чем услуги клиник, где тебе вырастят все, что пожелаешь. Только беда в том, что Локосай не спрашивают согласия у своих жертв.

‒ А как же культ, одноглазая дрянь и пентаграммы?

‒ Всего лишь способ держать подчиненных под контролем. Вера объединяет, даже если это вера в кровь и смерть. А еще это пиар и попытка пустить пыль в глаза таким идиотам… ‒ док, усмехнулся. ‒ Макс, я не считаю тебя идиотом, но согласись, ведь повелся?

‒ Повелся, ‒ рассмеялся Макс, но вспомнив жуткую находку в тоннеле, угомонился. ‒ Допустим, это пиар, будь он неладен. А морозильные камеры, которые мы в тоннеле нашли? В которых полно человеческих окороков, это тоже, по-твоему, пиар?

Док пожал плечами.

‒ Не знаю. Радует одно: что бы это ни было, все взлетело на воздух.

Аэрокар взмыл ввысь. Впереди мерцали огни посадочных площадок, внизу все так же шелестели колосьями серебристые травы, а на востоке темное небо прорезали лучи восходящего солнца.

Высоких стен Колизея коснулся долгожданный рассвет.

Любовник Фортуны

Город Эвердан, планета Навира, система Омега Гидры, ОСП

Выйдя из пропускной зоны космопорта, Дрейк как следует потянулся. Шея затекла, спину ломило. После шестидесяти часов, проведенных на жестком полу в грузовом отсеке «Каравана», он чувствовал себя древним роботом с несмазанными шестеренками. В космопорт Навиры не так часто заходят корабли, чтобы рассчитывать на комфорт, а о шаттле с «Зевса» даже речи идти не могло. Во-первых, «Молния» и «Развалюха» сейчас черт знает где; во-вторых, боевой шаттл на задворках мира – это лишнее внимание. А внимание Дрейк не любил.

Взяв напрокат аэрокар, он рванул в Эвердан. Вещей прихватил с собой немного: рюкзак с техникой, универсальную аптечку и модульную винтовку ТК-819 «урбан». Это не считая дремлющего в кобуре пистолета.

Список адресов, где якобы проживал «объект», был небольшим, и маршрут Дрейк спланировал заранее: сначала Литейный квартал, оттуда в Пасть Дракона, потом через мост к отелю «Империал» и сразу в Третий сектор. Проверка адресов обещала свинцовую скуку да липкую однообразность, и Дрейк надеялся управиться к закату.

По адресу в Литейном никого не оказалось. В грязной комнате: пыль, пустые шкафы и отключенный от сети холодильник. Только кружка с заплесневевшим чаем говорила, что здесь кто-то был. Опросив соседей – покрасневшего от местного самогона работягу и многодетную мамашу-истеричку – Дрейк выяснил, что в замызганной комнатушке проживал толстяк Билли. Угрюмый, облысевший толстяк пятидесяти лет… И все бы ничего, но разыскиваемому «объекту» было двадцать шесть, и был он далек от лысины и лишних килограммов.

Сначала Дрейк решил, что это ошибка, Агенты Правды попросту облажались с досье. Но объехав еще три адреса, понял – облажался он сам.

В приюте Пасти Дракона жила семидесятилетняя старуха-прорицательница по имени Хида; в роскошном номере «Империала» кутил приезжий бизнесмен; в Третьем секторе три недели назад снял комнату студент-первокурсник… И все они появились в Эвердане в одно и тоже время. И все они испарились в день, когда Дрейк Кларк по липовой регистрационной карте прибыл в космопорт Навиры.

Циферблат часов показал далеко за полночь. Остановив аэрокар у моста, Дрейк устало откинулся в кресле, рассматривая серый потолок салона. Над мостом проносились авто, в темноте мигали фары, где-то далеко поезд стучал колесами по рельсам. Дрейк никогда не верил в призраков, отрицал саму возможность существования необъяснимого и мистического, но это задание подбросило сюрприз. Погруженный в вечные сумерки Эвердан оказался домом для одного из них. «Объект», он же толстяк Билли, старуха Хида, сопляк-студент… Он и есть призрак! Нет, этот человек не был мстительным духом замученной невинной жертвы, или фантом-оболочкой откинувшего концы маньяка-психопата. Лоренсо Грин был призраком иного порядка. Гением перевоплощений. Хамелеоном. Невидимкой.

Просмотрев досье еще раз, Дрейк отправил сообщение капитану с просьбой продлить срок задания. Ответ тут же всплыл светящейся зеленой строкой:

Аллерт: «Он заметает следы. Времени у тебя до следующего межпланетного рейса с Навиры. Потом Грин исчезнет. Ставь таймер».

Судя по расписанию, «Караван» – единственный корабль в доке космопорта. Дрейк усмехнулся. Задание из скучной тягомотины превратилось в настоящую работу. Осталось всего два дня, чтобы разгадать головоломку и найти того, кто не желает быть найденным.

***

Утро выдалось мрачным и промозглым. Раскинувшийся на единственном материке планеты город Эвердан почти не знал солнца. Во времена Первой экспансии Навиру использовали как базу для переброски техники и рабочей силы на ближайший пояс астероидов. О строительстве многофункционального купола над поселением никто не позаботился – толстосумы затрат не любят. Шли годы, городок разрастался, и когда добычу полезных ископаемых прекратили Эвердан превратился в самостоятельный мир. Теперь это город мафиозных кланов, азартных игр и трупов. Город, в котором дни и ночи сливаются в черно-белое полотно нуара.

Дрейк вышел из мотеля с рассветом, хотя в мыслях по-прежнему считал его ночью. Натянутый капюшон просторной черной куртки скрывал лицо, кобуру оттягивал пистолет, а за спиной болтался тощий рюкзак. Полквартала можно пройти по центральной улице, но когда зажгутся дневные фонари и прожекторы, придется свернуть в переулки.

Фонари вдоль тротуара напоминали светлячков-переростков, отобедавших радиоактивными отходами. С каждым скачком минутной стрелки они разгорались все ярче и ярче, а к половине седьмого и вовсе вспыхнули не хуже ядерного взрыва. После ровного света люминесцентов «Зевса» Дрейк не мог привыкнуть к горящим точкам, выныривающим из темноты. Глаза слезились. Остановившись у кафе, он достал из рюкзака небольшой стальной бокс. В ячейках лежали камеры, микро-дроны, портативные взломщики и дешифраторы, а главное – тактические линзы. Вставив линзы, Дрейк проморгался. Краски стали мягче, свет приглушеннее, а перед глазами всплыла карта Эвердана. В последнем Дрейк не нуждался. Обладая фотографической памятью, он в деталях запомнил квартал и два соседних.

Улица вывела к площади, посреди которой красовалась трехметровая скульптура: несуразное нечто походившее на дикобраза с человеческими руками. В скульптуре Дрейк ничего не смыслил и, удостоив местное искусство ярлыком «фигня редкостная», повернул к ларьку с китайской едой. Сунув старикашке с висящими усами-шнурками потертую купюру, он сгреб в охапку разноцветные коробки и нырнул в проулок.

Широкие ступени отеля «Корона» вели к стеклянным дверям. Вытянутые тени плясали на фасаде здания, черными столбами прорезали мощеную серым камнем площадку. Дрейк замедлил шаг. Натренированный взгляд выхватил аэрокар, в котором сидели двое и пялились на двери; еще один тип в черном плаще бродил под восточными балконами, делая вид, будто треплется по хэндкому. «Кажется, Грина ищу не только я. Становится веселее» – хмыкнул Дрейк и вошел в отель, держа перед собой коробки.

Словно из-под земли в просторном фойе появился администратор.

– Вы к кому? – спросил он, косясь на коробки.

– Заказ в двести второй, – ответил Дрейк, наклонив голову так, чтобы лицо спряталось в черноте капюшона.

– От лифта налево.

К лифту Дрейк не пошел. В фойе он приметил двоих в одинаковых серых куртках. Со скучающими физиономиями эта парочка подпирала стены – ждут кого-то или чего-то. Тактические линзы показали оружие: пистолет у коротышки, и пистолет-пулемет у долговязого. Дрейк не спеша двинулся к лестнице. Боковым зрением он увидел, как коротышка получил сообщение. Переглянувшись, «серые куртки» кинулись вызывать лифт.

– Седьмое пекло! – выругался Дрейк и толкнул дверь, ведущую к лестнице.

Бросив коробки, он вытянул из кобуры пистолет. Вытряхнул из ближайшей картонки лапшу и прикрыл коробкой руку с оружием, после чего рванул на седьмой этаж.

Под ногами мелькали ступеньки, где-то рядом в шахте тянулся лифт. Дрейк несся наверх, надеясь, что успеет первым, а жестяная банка остановится позже и задержит тех двоих. Но нет. Характерный «дзинь» раскрывшихся дверей лифта послышался пролетом выше – на седьмом.

Дрейк влетел на этаж и прижался к стене. Выглянул из-за угла на долю секунды, чтобы понять, где противники. Коротышка и долговязый возились с замком в конце коридора, в руках держали оружие. Раннее утро, в отеле полно постояльцев и лишний шум ни к чему. Дрейк прикрутил к пистолету глушитель и, по-прежнему пряча его в коробке, двинулся к четыреста восьмой комнате.

Ковровая дорожка приглушала шаги, но тень выдавала: ползла длинным столбом вперед, скользя по коридору. Решив, что тихо не выйдет, Дрейк ускорил шаг. Коробка полетела в сторону, палец лег на спусковой крючок. Раздался глухой хлопок, и коротышка дернулся, схватившись рукой за бок. Крякнув, он рухнул на пол. С разъяренной физиономией долговязый принялся палить очередью из пистолета-пулемета. Дрейк пригнулся и бросился к тележке с бельем. Засвистели пули, на голову посыпалась земля из разбитого цветочного горшка. В стрекот стрельбы ворвался женский визг – кричала горничная, выронив из рук стопку полотенец. Воспользовавшись моментом, долговязый вышиб дверь и ввалился в номер, Дрейк ринулся за ним.

Держа пистолет наготове, он вошел в комнату. Резко повернулся направо потом налево, проверив предбанник. Никого. Крадучись, он двинулся вперед. Номер однокомнатный, простыни на кровати скомканы, балкон открыт… Справа дверь в ванную, за которой притаился долговязый. Схватив с тумбы щетку для обуви, Дрейк швырнул ее в спальню. Звук упавшего пластика подействовал не хуже команды фас. Дверь ванной открылась, и долговязый выскочил в предбанник. Глушитель уперся ему в затылок. С каменным лицом Дрейк нажал на спуск. Пуля вышибла мозги, красно-розовая кашица заляпала пол и тумбу.

Присев на корточки, Дрейк перевернул мертвеца и осмотрел. Если это люди одного из мафиозных кланов, то неплохо бы определить какого именно. Он задрал футболку покойника – на груди отметок нет, а вот на левом плече татуировка в виде солнца с черными лучами. Осталось выяснить, куда делся Грин и что предпримет троица внизу.

Выяснять не пришлось. С улицы донеслись возмущенные крики. Дрейк выбежал на балкон и перегнулся через перила. Тремя этажами ниже мелькал силуэт: русый мужик в синем пиджаке резво прыгал по балконам, не обращая внимания на вопли постояльцев; из дежурившего у входа аэрокара вылетели двое и теперь вились у стен отеля как стервятники подле трупа.

Дрейк достал из бокса микро-дроны, синхронизировал с хэндкомом и швырнул вниз. Один шарик присосался к капоту черного аэрокара. Второй достался синему пиджаку.

Только он хотел бежать к лифту, как на улице раздались выстрелы.

– Я уже стар для этого… – обреченно вздохнул Дрейк и перемахнул через перила.

Препятствие в семь этажей показалось сущим пеклом. Каждый прыжок, каждое «я сейчас грохнусь» обычно сдержанный Дрейк сопровождал отборной руганью. Бранные слова закончились на балконе третьего этажа, и он с досадой отметил, что словарного запаса Фрея хватило бы на паркур с крыши башни Дита-Тауэр.

Спрыгнув на мощеный тротуар, Дрейк огляделся. Лоренсо Грин петлял к парковке, следом неслись двое. Рядом взвизгнул черный аэрокар, мчась наперехват. Рукоятка пистолета привычно нырнула в ладонь, и Дрейк побежал к парковке. Огибать ряды машин не стал – прыгал по крышам пытаясь сократить дистанцию. Маяк Грина работал. Вот он, на карте… За углом. Загнан в тупик.

Дрейк выскочил из-за угла. Тут же уложил одного из преследователей выстрелом в голову. Второй успел обернуться, и две пули прошили его серую куртку на груди. Погоня окончена.

Отдышавшись, Дрейк окинул взглядом местность: на асфальте лежало два трупа, узкий переулок упирался в тупик. Глухие кирпичные стены зданий тянулись ввысь на пять этажей. Ни лестниц, ни дверей.

Но, тем не менее, Лоренсо Грин исчез. Маяк погас.

***

Комната в мотеле – обычный клоповник, коих полно в любом городе – превратилась в логово зацикленного на жертве маньяка. Дрейк сдвинул всю мебель к стенам, освободив центр комнаты для работы. Теперь там полно проекций. Информация из досье инфо-брокеров, голографические снимки, данные дрона-маяка, и видеозаписи – все они наравне с Дрейком пытались разгадать тайну исчезновения Лоренсо Грина.

Тайна не разгадывалась.

Кофеварка с бульканьем выпустила тонкую коричневую струйку в пластиковый стакан, плюнув напоследок. Дрейк взял кофе и подошел к окну. Сделав глоток парящего напитка, он поморщился. Кофе – помои, вид за окном – дрянь. Собственно, вида и не было. Окно смотрело на кирпичную стену соседнего здания, но если нагнуться и прислониться щекой к стеклу, то можно увидеть высоковольтную вышку и горящие фонари над узким тротуаром. Дрейк подолгу смотрел в окно, пытаясь понять за какую ниточку ухватиться. Грин – аферист двадцати шести лет, темноволосый, кареглазый, с внешностью настоящего ловеласа – такого не проморгаешь. Только в истинном обличии он ни разу не объявился.

Дрейк вернулся к проекциям, с которых смотрели физиономии фальшивых личностей Грина. Рядом тянулась карта Эвердана с мигающими красными точками ‒ места, где был замечен невидимка. «Как ты это делаешь, чертово привидение? Нельзя же просто стать другим человеком за несколько минут. Оборудование, шмотки, гаджеты ‒ их должно быть много, целый чемодан! А нет чемодана. Может, сообщники? Но сообщники ‒ это балласт и угроза, а ты слишком умен для этого. Ты слишком умен для меня…».

Просигналил хэндком, на карте замигала точка. На этот раз синяя. Вчерашний меченный аэрокар весь день крутился в центре, курсировал от одного казино к другому, а теперь рванул в сторону промзоны, что довольно странно. У клана «Черного солнца» там нет объектов, это заброшенная территория. Помойка Эвердана.

Дрейк накинул куртку, взял чехол с винтовкой и выскочил из номера. До отлета «Каравана» оставалось три часа.

***

Некоторые уверяют, будто в Эвердане нет ночи; говорят, что в бесконечном сумраке она лишь условность. Лоренсо Грин с этим не спорил, оставив глупость умникам, а истину лжецам. Для него ночь существует. Ее не увидеть в тусклом свете окон Литейного квартала или в мандариновом зареве фонарей Пасти Дракона; не разглядеть в напыщенных огнях Центра или в белых лучах прожекторов Даун-Эвердана. Она обитает на окраине.

В детве Лоренсо часто пробирался за периметр города. Шел к Каменному Полю, садился на огромный теплый валун и смотрел на звездное небо. Он ждал появления метеоров, или наблюдал за тем, как меняются краски и чернота становится фиолетовой, а после заходится синими кляксами. Ослепленные искусственным светом эверданцы не знали этой красоты, а он родился и вырос в темных трущобах. Попрошайничал, получая несколько купюр от сердобольных женщин, которые не могли смотреть на измученного нищетой ребенка. Но чаще прохожие бросали мелочь, совали объедки и, пряча взгляд, спешили по своим делам. Он воровал: залазил в дома людей, у которых часы стоят дороже поступков. Брал ценности, бежал, и попадался. Получал пинки и синяки, переломы и ссадины. А ночью шел в Каменное Поле и смотрел на звезды. В эти короткие моменты чумазый голодный мальчишка понимал, что счастлив. Ведь пока во тьме горят недосягаемые точки, для таких как он всегда будет надежда.

Вот и сейчас Лоренсо сидел на камне и задумчиво смотрел в небо, где в лохмотьях сизых облаков горела огромная луна. На коленях лежал скомканный листок бумаги, выдранный из блокнота; пальцы сжимали огрызок карандаша. Обычно ему с легкостью удавалось писать, но сегодня рифма не шла, Муза куда-то испарилась, а госпожа Фортуна и вовсе закатила истерику. Последние два дня напоминали шпионский боевик, Лоренсо едва ноги унес, и напряжение не лучшим образом сказалось на творчестве.

Сунув блокнот с карандашом во внутренний карман парки, Лоренсо поежился. Он и забыл как холодно в Поле, вдали от тепловых тоннелей. Последний раз был здесь восемнадцать лет назад, и если бы не Зов, он бы ни за что не вернулся в Эвердан. Не стал бы ввязываться в неприятности, и тем более переходить дорогу мафии. Решив, что нечего тут рассиживаться, он взял из оборудованного под камнями тайника дорожную сумку и зашагал к ограде периметра.

В грязных переулках трущоб гулял ветер. Свистел, ударяясь о трубы теплотрассы и трансформаторные будки. Темно, душно, и вонь нищеты назойливо лезет в ноздри, вонь специфическая, отдающая отчаянием. Прежде чем открыть массивную дверь тоннеля, напоминающую шлюз подводной лодки, Лоренсо надел защитную маску – без нее к инфицированным нельзя.

– Матушка Хали, это я, – тихо позвал он.

В тоннеле мигом зажглись десятки ярких точек карманных фонарей. Каменные стены теперь четко выступали в полумраке вместе с кусками пластика, обрывками постеров и битыми интерактивными картинами. Из темноты неспешно вышла женщина. Седые волосы она прятала под тюрбаном, худое морщинистое лицо выглядело мертвенно-бледным – недавно начавшаяся болезнь уже наложила отпечаток. Лишь глаза выдавали в ней прежнюю Матушку Хали – взгляд был живым, острым как лезвие, и мог обличить любого, кто вздумает обмануть Бродяг.

– Ты вернулся, – улыбнулась она. Голос Хали при всей ее немощности звучал достаточно сильно и грубо, чтобы ему мог позавидовать какой-нибудь генерал.

– Да, Матушка. Я обещал, принял Зов, и никогда бы не поступил по-другому.

– Мы предполагали худшее, боялись за тебя. Клан «Черного солнца» обезумел: рыщут, выспрашивают, деньги предлагают за твою голову. Мы молчим. Все молчат. Что ты натворил, сынок?

– Ничего, что могло бы поставить Бродяг под удар, – ответил Лоренсо, жалея, что под маской не видно его улыбки. Но Хали ее заметила, прочла в глазах.

Лоренсо поставил сумку на пол. Вжикнул молнией и раскрыл. В свете фонаря блестел медицинский контейнер с красным крестом на крышке, рядом лежали плотные ряды пачек новехоньких купюр, сверкали драгоценности, разноцветными кружочками рассыпались фишки казино «Присцилла».

– Творец всемогущий… Фарид, ты принес его… – прошептала Хали, и плечи ее мелко затряслись, на глаза навернулись слезы.

Она совладала с собою в считанные секунды, и теперь острый взгляд впился в самое сердце Лоренсо, срывая швы и бередя старые раны.

– Фарид, мы даже не надеялись…

– Матушка, теперь меня зовут Лоренсо. Фарид исчез много лет назад, и я не хотел бы о нем вспоминать.

Она рассмеялась. Звонко и гордо, как когда-то давно, когда ее волосы были черны, а морщины не испортили белой кожи.

– Назовись хоть Магистром Ведилоном – плевать! Для меня ты всегда останешься чумазым Фаридом. Моим мальчиком.

Лоренсо улыбнулся, и на этот раз был рад, что на нем маска, потому что улыбка вышла печальной.

– Матушка, смотрите, здесь вакцина. Ее должно хватить на всех, а если понадобится еще – есть деньги и драгоценности. В сумке лежит хэндком с контактами нужных людей, отдайте его Джамилю, он знает что делать. Вам привезут медицинское оборудование, и на этот раз клан «Черного солнца» ничего не отберет.

– Ты останешься?

– Нет. Если задержусь, то Бродягам придется туго.

– Мы можем помочь выбраться. Выведем тебя, а убийц отвлечем, запутаем. Должно быть, ты уже забыл, как длинны тоннели Эвердана?

– Дом не забывают.

Покинув тоннель, Лоренсо вышел в переулок. До отлета «Каравана» оставалось меньше двух часов, и если он не успеет попасть в док, то умрет. Подобный исход логичен, только к логике Лоренсо не прислушивался, а доверял интуиции. Видения редко лгали, и сидя на шершавом камне в Поле, он увидел Смерть. Она звала его по имени. Она звала его Фаридом.

Путь преградил забор из поржавевшей сетки, подле которого плотно стояли мусорные баки. Отодвинув бак, Лоренсо юркнул в прорезанную в ограде дыру. Переполошились крысы, но поняв, что угрозы нет, продолжили шуршать в поисках съестного.

Усыпанный рытвинами тротуар вел к подвалу, куда Лоренсо перенес «оболочки». Там же он спрятал вещи: вакуумные пакеты с чистой одеждой, набор фальшивых регистрационных карт, пробирки с чужой кровью, и «Кейс художника». Не дойдя до подвала Лоренсо замер. Что-то невидимое, какая-то непостижимая сила, будто дернула его за руку: «Остановись! Не ходи туда! Тебя убьют!» Шумно выдохнув, он повернул обратно. Соваться в подвал нельзя – там засада.

Лоренсо спешно шел по узкому проулку. Ощущение опасности все сильнее давило на виски. Исчезнуть не выйдет, и он просил Фортуну дать еще один шанс. Темные стены с кляксами грязи, казалось, вот-вот сомкнутся и раздавят, превратив его в двухмерное ничто. Не выдержав, он побежал. Позади послышался быстрый топот и грубые обрывки фраз, напоминающие лай. В тишине шаги преследователей гремели набатом, и Лоренсо что было сил несся к мусорке.

Остановившись у забора, он пнул бак. Загрохотало железо, круглая крышка отвалилась и покатилась, петляя по тротуару. «Главное успеть к «темной зоне», а там очередной люк, – думал он, протискиваясь в дыру в заборе. – Зря того мужика из спецслужб скинул… Надо было и дальше водить за нос. Лучше наручники, чем полиэтиленовый мешок, тем более что замки меня никогда не сдерживали».

В тусклом свете единственного уцелевшего фонаря появились две плотных фигуры. Лоренсо остановился. Трое, что неслись следом, почти нагнали. Вот и попался.

Затравленно озираясь, Лоренсо судорожно искал путь к спасению. Уйти можно лишь по пожарной лестнице на ближайшем здании, и только при условии, если вырубит хотя бы двоих, а боец из него никудышный. Страх скреб сердце стальными когтями, мешал думать. Умирать Лоренсо не хотел. Во всяком случае, не сегодня и не на помойке.

Щелкнул затвор. Под свет фонаря вышли двое с автоматами. Широкоплечие быки, с шеями-столбами и руками-молотками. Таких не вырубишь. Лоренсо сделал вид, будто удивлен, и медленно поднял руки:

– Уважаемые господа ведь не станут стрелять в случайно попавшегося на их пути нищего? – хрипло пробормотал он, проклиная фонарь и яркий свет.

– С каких пор ты стал нищим, Лоренсо? Маскарад окончен, – усмехнулся Нико Сальвари – глава отряда убийц клана, или как он сам себя величал – шеф службы безопасности «Присциллы». Остальные молчали и гневно сопели, должно быть, бегать не любят.

– Ты чего прячешься, Лоренсо? – спросил Нико, подходя ближе.

Лоренсо елейно ухмыльнулся.

– Думал, это СГБэшники за мной кругами ходят. Не мог же я знать, что столь почтенные господа желают побеседовать.

За спиной послышался сдавленный смешок, двое преследователей встали рядом: дали понять, что дергаться бесполезно. Не успел Лоренсо моргнуть, как получил коленом под дых. Захрипев, он согнулся, а почтенный господин с размаху заехал кулаком в челюсть. Что-то хрустнуло, перед глазами замелькали мошки, во рту образовался солоноватый сгусток. Кажется, зуб выбили. Лоренсо кое-как сплюнул вязкую слюну. Кровавый комок с белым крошевом плюхнулся на асфальт, по подбородку потекла теплая струйка.

– Брось паясничать, кусок дерьма! – рявкнул Нико. – Тебя босс заждался, извелся весь. Говорит, пока Грина на куски не порежу и в черный пакет не уложу – спать спокойно не буду. Ну что, научим урода манерам?

Господа заржали. Насытившись триумфом, столпились вокруг, после чего посыпались удары. Били по голове, по спине и в живот. Били кулаками и ногами, но Лоренсо стоял, не падал. Пытался ставить блоки, но руки-молотки лупили так, что хрустели кости. Боль стала невыносимой, в глазах потемнело. Только бы не вырубиться… Нельзя…

– Хватит! – скомандовал Нико.

Удары прекратились. Ноги Лоренсо подкосились, но упасть ему не дали: двое подхватили под локти, и теперь он висел у них на руках бесполезной тряпкой.

– Упакуйте боссу подарочек, – приказал Нико. – Только понежнее, а то еще подохнет раньше времени.

Лоренсо зажмурился, готовясь к худшему.

Раздался выстрел, а за ним еще и еще. Руки-молотки отпустили, и Лоренсо рухнул на асфальт.

– Снайпер! – крикнул Нико, и принялся палить из автомата в черноту.

Лоренсо лежал в луже крови, прикрыв голову руками. К счастью, кровь не его – это он понял только сейчас, когда рассмотрел тела преследователей. Он потянулся за автоматом на груди господина-покойника. Сжал оружие и пополз к мусорному контейнеру. Попасть под неосмысленный поток свинца – глупая смерть.

Последний из почтенных господ бросился наутек, но не пробежав и двух метров повалился на изъеденный дырами асфальт. Лоренсо поднялся и поковылял в темноту.

Справа, на уровне второго этажа, мелькнула тень. Несколько секунд и тень стоит перед ним: высокий, худощавый, за спиной снайперская винтовка и рюкзак. Лоренсо сразу же узнал в нем оперативника из отеля.

– Убери оружие, – приказал долговязый. – Твой труп мне не нужен.

– Ты кто такой? – прошепелявил Лоренсо, опустив автомат.

– Твой ангел-хранитель.

– Давно им стал?

– С тех пор, как получил твое досье. Лоренсо Грин, Билли Тор, Хида Вилс, Френк Каспер, Джон Лейнс… Продолжать?

Лоренсо хотел ухмыльнуться, но губы горели и пульсировали.

– Что-то не вижу наручников… Речь пойдет о вербовке? – с трудом проговорил он. – Можеш-ш-шь не… Лучше сразу пристрели. Я своих не сдаю, и с ваш-ш-шим братом не сотрудничаю.

– Мне твои аферисты и бродяжки не нужны. Сейчас пойдешь со мной в космопорт, сядешь в «Караван» и будешь помалкивать.

Лоренсо опешил. В такой ситуации не мешало бы удивленно глазами поморгать, но от побоев веки распухли, глаза заплыли – скоро он вовсе на мир сквозь щелочку станет смотреть.

– На «Караван»? Так это арест или нет?

– Пару лет назад я бы с удовольствием раскрасил твою физиономию, защелкнул бы наручники на запястьях, и конвоировал в ближайшее отделение ОСН. Но сейчас не до этого, да и физиономия у тебя уже разноцветная. Так что, обойдемся. С тобой хотят поговорить.