Ради денег на всё пойду

Глава 2

Летом Оксана Романовна жила в доме с садом и огородом. Надо было ухаживать за плодовыми деревьями, за теплицами с огурцами и томатами. Большие грядки с клубникой нуждались в особом внимании. Клубника в Энске славилась тем, что была необычайно вкусная. Вся эта работа требовала больших физических усилий. На удивление, у неё на всё хватало сил. Энергией эту женщину Бог не обидел. Всё у неё спорилось в руках. Как-то за ужином она завела разговор со своим сыном. Михаил так и не ушёл жить к отцу. Он рассказал ей об обстановке в «НИИЗа-рубежМедицине». Он там работал старшим специалистом в финансовой службе. Квартиру в Москве пока не купил.

– Миша, я на похоронах Петра Ильича Коршунова мельком слышала, что у вас в институте большие деньги пропали. Ты чего молчишь? Матери ничего не сообщаешь. Весь город об этом говорит.

– Что ещё говорят? Поди, сплетни всякие.

– Ты там работаешь, тем более в финансовой службе. У тебя, наверно, более точные сведения есть о произошедшем.

– Мам, во-первых, нам заместитель генерального директора по экономической безопасности запретил с кем-либо на эту тему разговаривать.

– Ну, я же тебе не «кто-либо», а твоя мама. Я должна знать, как у моего сына обстоят дела на работе.

– Мама, это обычное женское любопытство. Меньше знаешь – крепче спишь.

– Вот когда женишься, заведёшь своих детей, будешь им давать такие советы. А мне выкладывай всё как есть. – тоном, не терпящим возражений, заявила Оксана Романовна. Она привыкла, чтобы на работе и в семье ей все и обо всём рассказывали правду. Иначе греха не оберёшься. Тем более материнское сердце волновалось, как бы с её сыном не произошло несчастье. Там, где исчезают большие деньги, всегда находят стрелочника.

– Мама, я старший специалист по маркетингу финансовой службы и тонкостей пока никаких не знаю.

– Рассказывай, что знаешь. – Она присела на стул, выжидая, готовясь слушать сына. Даже стакан с чаем отставила.

– Мам, действительно чуть больше сорока миллионов долларов наш главный бухгалтер Евгений Львович Жушман уговорил Петра Ильича положить на хранение в сберегательный банк миллионера Брянского. Это было лет десять назад. Я ещё в НИИ не работал. Недавно банк обанкротился. Этим делом занимается наш заместитель по экономической безопасности. Он обещал, что какие-то немалые деньги наша фирма получит. Он активно участвует в заседаниях арбитражного суда. По его словам, дело движется в нашу пользу. Вот что я могу сказать о сорока миллионах. Больше ничего не знаю.

– Представляю, о ком ты говоришь. Это тот Женя Жушман, что живёт на Советской в трёхэтажном особняке с балконом? Домик огорожен высоченным кирпичным забором. Разъезжает он на дорогой машине, по-моему, на «бентли».

– Мам, у него не было «бентли». Он ездил на BMW представительского класса. Он ее называл «бээмвэшкой». Сейчас на ней ездит его дочь. Она живёт в его особняке. Сам он уже месяца два как уехал, кажется, в Бельгию, где у него живут родственники.

– Пусть будет так. Зато я сама видела его загулы в ресторане. Как богатенький купчишка, деньгами швырялся.

– Ты, наверно, в ресторане видела его прощание с друзьями перед отъездом за границу. Меня тоже приглашали, но я не пошёл. Вот самой не надо ходить в рестораны.

– Мал ещё матери указывать, куда ходить. Лучше расскажи, что с облигациями на сумму более четырёх миллионов долларов.

– Мам, об этом я бы не хотел тебе рассказывать.

– Это ещё что за новость?! Нука, сейчас же всё выкладывай, – оживилась Оксана, почувствовав, что сын знает подробности и, возможно, имеет к этому какое-то отношение.

– Мама, ты не волнуйся. Это всё было давно, и я уже забыл, как там всё происходило. Но хорошо помню, что я действовал в соответствии с соглашением о приёме меня на работу в «НИИЗарубежМедицину». Я ничего не нарушал и выполнял возложенные на меня обязанности. Мне так сказали Дмитрий Иванович и Елизавета Борисовна. Это всё, что я могу сказать.

– Нет. Это не всё. Говори, когда и что ты там не нарушил. И почему тебя не считают виноватым заместитель директора и заместитель главного бухгалтера? Значит, ты каким-то образом связан с исчезновением четырёх миллионов долларов?

– Мама, это было лет пять назад, я только начал работать и учиться.

– У тебя как у финансиста память на операции с деньгами должна быть очень хорошей, и ты никогда на память не жаловался.

– Хорошо. Попробую вспомнить. Ну, во-первых, не долларов, а облигаций. Во-вторых, на основании указания ныне покойного Петра Ильича получил их в одном банке и передал их же по акту в наш институт. Через несколько дней я же передал эти облигации в ООО, по-моему, «Малахит», а затем на основании поручения нашего директора продал их в другой банк. Вот и всё.

– Нет, дорогой, это не всё. Я тоже имею отношения с банками, но никогда не поручаю проведение валютных или крупных денежных операций в рублях молодым сотрудникам бухгалтерии. Для этого есть главный бухгалтер и опытный кассир. Я специально окончила бухгалтерские курсы и кое в чём разбираюсь.

– Мама, я тоже кое в чём разбираюсь. Ты, наверно, забыла, что у меня есть диплом об окончании Финансовой академии. Я слушал лекции опытных учёных и практиков. Я уже не один год работаю в финансовой службе крупного научного заведения.

– Вся беда в том, почему тебе, студенту-заочнику в то время, поручили проведение финансовых операций с крупной суммой, а не заместителю главного бухгалтера или заместителю директора по экономической безопасности?

– Мама, потому, что Елизавета Борисовна в тот период была больна, а Дмитрий Иванович никогда в проведении финансовых операций не участвовал. Главный бухгалтер был в отпуске. Отдыхал в Турции. Пётр Ильич мне специально выписывал доверенность на проведение всех действий с облигациями. Кроме того, я тогда получил премию. Ты помнишь.

– Помню, я ещё удивилась. Только начал работать – и вдруг премия. Теперь как бы тебе за эти сребреники не пришлось расплачиваться. Ты скажи, следователь из полиции тебя на эту тему допрашивал?

Михаил немного задержался с ответом, потом твёрдо сказал:

– Нет. Я думаю, никто меня виноватым в продаже облигаций займа не считает. При чём здесь следователь? Хотя вчера мне Наталья Ивановна, секретарь генерального директора, намекала, что операцией с облигациями будет заниматься следствие.

– Вот, миленький, почему выбор при проведении действий с получением и передачей облигаций пал именно на тебя – молодого финансиста.

– Мама, я сегодня устал на работе. Давай закончим этот пустой разговор. Завтра снова на работу. Я хочу спать.

– Ладно. Иди спи. Перед сном попытайся всё вспомнить в деталях. Может, утром у тебя вся картина действий с облигациями восстановится. На всякий случай. Эти воспоминания тебе могут пригодиться. Я вряд ли сегодня усну.

– Мама, не волнуйся, твой сын честный парень и в грязных делах не замешан. Спокойной ночи тебе.

– Будем надеяться, что это так.

Ночью Оксана Романовна долго не могла уснуть. Её тревожили мысли о судьбе сына. Двадцать семь лет оболтусу. Ещё не женат. Рвался в Москву. Хорошо, что не получилось с покупкой квартиры там. Связался с мошенницей. Слава богу, что всё закончилось благополучно. Деньги остались целыми. Повезло, что Владислав тогда оказался рядом. А сейчас он далеко. Связи с ним нет. Да если бы и была, она звонить ему не будет. Старое не вернёшь. Что прошло, то прошло. Вот снова возникла очень подозрительная ситуация. Хоть и давно операция с облигациями произошла, но нервы можно попортить сильно. Не дай Бог, чтобы чего-нибудь хуже не случилось. Об этом и думать даже не хочется. А если начнутся допросы?.. Знает она нынешние порядки, на сына, ещё, по её мнению, молокососа, могут всё свалить. Так, ворочаясь с боку на бок, она смогла уснуть только под утро.

Михаил тоже долго не спал. Не потому, что выполнял мамино поручение – вспомнить детали операции с облигациями внутреннего валютного займа. Его взволновал допрос следователя по делу с облигациями. Он об этом не сказал матери, так как не хотел её ещё сильнее беспокоить. Она и без того тревожится, по его мнению, напрасно. Тем не менее некоторая озабоченность у Михаила возникла. Видимо, Дмитрий Иванович серьёзно взялся за возвращение денег и ценных бумаг в бюджет института. Зашевелился следственный отдел полиции. При Петре Ильиче никто и говорить о потерянных деньгах не думал. Однако следователь ничего, что могло бы его насторожить, не сказал. Это маме всё кажется серьёзным.

Успокоившись, Михаил уснул здоровым сном. Утром свежий, бодрый, полный сил и энергии он пошёл на работу в НИИ.

Глава 3

Не прошло и двух недель после разговора с матерью, Михаила арестовали. Материнское сердце не обманешь, оно заранее чувствует надвигающуюся на детей беду. Арестовали его сразу после обеда на выходе из кафе, предложили прокатиться в ОВД на несколько минут. Только вечером разрешили воспользоваться правом на один звонок родственникам. Позвонил отцу. Он всё-таки бывший работник полиции и больше разбирается в полицейских делах. Маме сможет сказать и сразу успокоить. Арест явно лишний. Он не чувствует за собой вины, и его должны освободить. Скрываться от следствия он не намерен.

– Папа, меня арестовали, – так, без вступлений, начал своё сообщение Миша. В его голосе чувствовались тревога, беспомощность и желание найти поддержку.

– С обвинительным заключением тебе дали ознакомиться? – Да, дали.

– В чём тебя обвиняют?

– Меня обвиняют в совершении мошенничества в группе лиц и в крупном размере.

– Ты мошенник?! Не поверю.

– Я тоже ничего понять не могу.

– Ну, какой ущерб и кому ты причинил?

– Мне вменяют в вину хищение четырёх миллионов сто двадцати трёх тысяч долларов США.

– Ну и где эта куча валюты находится?

– Папа, ты чего, издеваешься надо мной?! Никакой валюты я не похищал. Речь идёт об облигациях внутреннего валютного займа.

– Хорошо. Где находятся похищенные облигации?

– Папа, у меня кончается время на разговор. Привези мне что-нибудь поесть и туалетные принадлежности. Сейчас повезли в суд задержанных за массовые беспорядки. С ними разберутся и всех повезут в следственный изолятор.

– Ладно, привезу всё, что надо. Держись. Это необоснованное обвинение. Ты не мог такое совершить. Это я тебе говорю как бывший мент.

Никита Михайлович Сухин собрал передачу из продуктов, что нашлись в доме. В ванной комнате завернул в свежее полотенце туалетные принадлежности. Всё сложил в пластиковый пакет и на своей «мазде» приехал в городское ОВД. Поздоровался с оперативным дежурным по отделу:

– Здорово, Егорыч! Ты ещё на пенсию не ушёл?

– Привет, Михалыч. Так нам продлили молодость. Работаю. Чего это пенсионеры-ветераны пожаловали? – с грустью в голосе сказал бывший коллега.

– Слушай, Михаил Сухин у тебя в КПЗ ещё сидит?

– О, так это твой орёл?! Я думал, однофамилец.

– Мой. Я ему передачу притащил.

– Так их уже увезли в СИЗО.

– Быстро сработали. Кто у него следователем?

– Да наш новенький. Ибрагимом зовём.

– Почему Ибрагимом?

– Он чем-то похож на одного артиста из кинофильма. Тоже здоровый, усатый, спортивный парень.

– Он здесь?

– Нет. Вот перед твоим приходом ушёл. В прокуратуру на своей машине дела повёз. Как вы не столкнулись с ним?

– Что за мужик?

– Ну как тебе сказать. Сразу не поймёшь. Вроде бы так общительный. Всем предлагает побороться. В спортзал приглашает. Дела быстро расследует. Его даже начальник хвалил.

– Быстро – это нехорошо. Так как его зовут?

– Квацебая Эдуард.

– С Кавказа, что ли?

– Ну да. Ты вот что. Завтра поутру поезжай в СИЗО. Там тебя ещё знают. Проси свиданку. Не откажут. Узнаешь у сына, кто у него были адвокат и прокурор. Хотя прокурором была Вер-ка Крынкина, в настоящее время Козлодоева. Ты её помнишь. Она к нам любила приходить, содержание задержанных в КПЗ всё проверяла. Растолстела. А то была такая стрекоза, так и летала по отделу. Всё мужиков искала, пока замуж не вышла.

– Ну, прощевай. Поеду в СИЗО, пока рабочий день не закончился. Может, там что-нибудь толковое узнаю.

– Съезди. Только лучше завтра туда наведаться. Сейчас они будут новеньких принимать, им не до тебя. Сам знаешь.

В СИЗО на свидание он разрешения не получил. Однако в порядке исключения продукты и туалетные принадлежности взяли и обещали передать задержанному Михаилу Сухину. На обратном пути Никита Михайлович собрался заехать в школу-интернат к бывшей жене, рассказать ей о беде, которая приключилась с их сыном. Перед этим он, проезжая мимо прокуратуры города, остановился около прокурорского серого здания с колоннами, бывшего купеческого собрания. Козлодоева Вера Ивановна в тот день дежурила и была на месте. Заместитель прокурора сидела в своём кабинете и внимательно изучала уголовное дело о разбойном нападении, поступившее из следственного отдела МВД для утверждения прокурором города, с последующей передачей в суд. Дежуривший на входе пристав раньше работал в милиции в одном подразделении с Никитой Сухиным, пропустил его к прокурору, но записал в журнал посетителей.

– Вера Ивановна, здравствуйте! Можно к вам на минуту зайти?

– О, Никита Сухин! Каким ветром к нам занесло?

– Если можно, расскажу.

– Заходи, мужчина. Вон какой здоровый стал. Говорят, снова холостой?

– Да, холостой и неженатый. Однако дети есть, хоть и взрослые, а заботы остались прежние, только ещё больше.

– Слушай, это не твоего сына я сегодня отправила в СИЗО на два месяца? – быстро сообразила Козлодоева.

– Моего. Расскажи хоть ты, за что его упрятали.

– Дело серьёзное. Обвиняют в хищении ценных бумаг на четыре миллиона долларов. Следователь молодой, но хваткий. Мы у него ещё ни одного дела не завернули. Все идут в суд, и приговоры обвинительные. Я участвовала в судебных заседаниях, поддерживала обвинение. Суд по делам, расследованным Квацебаей, ещё ни разу не выносил оправдательных приговоров.

– Вообще оправдательные приговоры бывают в нашем суде?

– Давно не было. Это раньше случались. Ну, тогда следователи и прокуроры были не настолько грамотные и опытные, как сейчас. К тому же привлекали народных заседателей.

Они участвовали в процессе вместе с судьёй как представители трудящихся, которые часто жалели арестантиков.

– В чём конкретно его обвиняют?

– Знаешь, я к тебе всегда относилась хорошо. Но дело незаконченное. Тайна следствия. Не могу разглашать. Ты к адвокату обратись. На слушание материалов дела в суде при избрании меры пресечения следователь пригласил дежурного адвоката из адвокатской конторы «Мартынов и сыновья». Я бы тебе его не рекомендовала. Есть один хороший защитник – Пётр Васильевич Сундуков. Он приехал недавно из отпуска, и ему нужны клиенты. Берёт он дорого, но работает отлично. Мошенничество – это его конёк.

– Спасибо и на этом. Не буду тебя отвлекать. Смотрю, у тебя дело многотомное. Давай, изучай.

– Не обессудь, Никита. До лучших встреч. Никита Михайлович успел заехать к Оксане Романовне и рассказал ей о случившемся. Она предполагала, что такое может произойти.

– Говоришь, прокурор рекомендовала Петра Васильевича Сундукова? Я знакома с ним. Он защищал моего бывшего ученика. Кстати, добился оправдания по некоторым статьям обвинения. Ну, ты помнишь. Была групповая драка возле кафе.

– О, так это сколько лет прошло. Сейчас времена другие.

– Ладно, готовь деньги, будем нанимать Петю Сундукова.

– Ты тоже в стороне не останешься.

– Конечно, куда я денусь.

Глава 4

Владислав Рябинин утром приехал в Энск. Офицера, который снимал его квартиру, перевели на новое место службы. Он вместе с семьёй уехал куда-то на Алтай. Надо было осмотреть жильё, сделать косметический ремонт и найти новых порядочных квартиросъёмщиков. Завтракать зашёл в заводскую столовую, что на первом этаже заводского общежития, расположенного через дорогу от его дома. Меню в столовой не изменилось. Так же были горячие чебуреки, беляши, пирожки с капустой и картошкой, разнообразные летние салаты, каша манная и свежие котлеты с жареным картофелем. Посетителей было чуть больше, чем обычно. Завод потихоньку оживал. Вместе с литейным цехом открыли сборочный цех какой-то электронной аппаратуры. Ещё немногочисленные рабочие за неимением другой столовой завтракали и обедали здесь. Никого из знакомых Владислав не встретил. Позавтракав, решил пройтись по магазинам, а также заглянуть на рынок за продуктами. Надо заскочить к знакомым супругам – мастерам по ремонту квартир. Они несколько лет назад сделали хороший ремонт в его уютном гнёздышке. Он успел их застать дома и договориться, что они на другой день займутся ремонтом, а сегодня подготовят необходимый материал и завтра на своей машине привезут. Несколько дней Владислав был занят хлопотами по ремонту квартиры. Как-то он прогуливался по городу, и ноги сами незаметно привели его к отделу МВД. Ну как тут быть и не зайти, не навестить друга Рустама? Зашёл. Знакомый дежурный пропустил его к начальнику следственного отдела.

– Привет, Влад! Как это ты в этот раз без всяких приключений приехал?

– Хватит вносить в вашу сонную жизнь разные волнения. Как здоровье? Плечо не беспокоит?

– Нет, всё в порядке. Как у тебя дела идут?

– Всё на высшем уровне. Дети растут. Жена не болеет. Собирается на работу выходить. Она у меня библиотекарь. Редкая сейчас профессия. Все за компьютерами сидят. Будет оставшимся читателям книжки выдавать, презентации новых книг проводить, литературный кружок без неё зачах.

– Садись за стол. Чаем угощу.

– Непременно. По хорошему чаю, откровенно скажу, соскучился.

Рустам включил электрический чайник, поставил на стол узбекское расписное блюдо с сушками и печеньем и две пиалы.

– Рустам, какие в городе новости? Как идёт борьба с криминалом?

– Не знаю, как тебе сказать. У твоей бывшей зазнобы большие проблемы.

– Что такое? Любовники бросили её?

– Нет. С ними у неё пока всё в порядке. Поскольку внебрачные связи доставляют женщинам больше удовольствия, чем мужчинам, она от такого развлечения не откажется. Не помню точно, то ли в Америке, то ли в другой стране проводилось научное исследование, в результате установили, что среди людей, которые имели внебрачные отношения, женщины были счастливее и более удовлетворены в жизни, чем мужчины.

– Сомневаюсь, что это так. Женщина всегда ждёт, когда её будут атаковать мужики.

– Это когда любовь возникает. Она ждёт серьёзного отношения мужчины к ней. Кстати, причина внебрачных отношений – не любовь, а низкая самооценка в первую очередь женщины и желание конкурировать. Поэтому ей постоянно надо с кем-то себя сравнивать. Быть лучше. Под сильным влиянием желания конкурировать она старается чаще менять платья. Если танцевать, то лучше других женщин…

– Слушай, Рустам, ты как узнал, что Оксана помешана на смене нарядов? Ей надо каждый день менять платья. Она обижается, если не похвалишь её очередной наряд или бижутерию, причёску или в целом внешний вид.

– Влад, сейчас я не говорю конкретно об Оксане. Я говорю о любой женщине, корни формирования характера у всех лежат в детстве, в семейных отношениях. Если у неё была сестра или подруга, то, может быть, она конкурировала с сестрой за любовь родителей, соперничала с подругой за симпатии мальчиков.

– Да, у неё есть сестра. Она говорила, что у сестры красивые волосы. Мать ближе к старшей сестричке. Она считает, что мать больше делает поблажек старшей сестре. Часто мать ставит сестру ей в пример.

– Вот и ответ на её поведение. Таким образом, у неё ещё в детстве сформировалась неадекватная самооценка.

– Точно. Оксана часто мне говорила, что она скверно выглядит. Я думал, что она просто напрашивается на комплимент. Шутит.

– Нет, она не шутит. Ей это необходимо. Если женщина узнает, что она моложе жены любовника, то будет довольна. Если удостоверится, что не превосходит в чём-то жену любовника, она будет ревновать, плакать, обижаться и чувствовать себя худшей. Начнутся ссоры, и контакты с ней будут испорчены. Я не знаю характер твоих отношений с Оксаной.

– Рустам, с тобой интересно говорить на тему отношений мужчины и женщины. Где ты так хорошо изучил столь сложную проблему?

– Я говорю не о тебе и Оксане. Ты, пожалуйста, не воспринимай всё сказанное на ваш счёт. Просто у меня большой опыт работы с подследственными. А там разные варианты жизненных ситуаций встречаются.

– Нет. У меня с ней нет любовных отношений.

– Вот и хорошо. Как только такая женщина станет уверенной в верности мужчины, она потеряет интерес к нему, поскольку у неё исчезнет важный аспект её жизни – соперничество. Ей нужна постоянная конкуренция. Если у него появится другая любовница, всё встанет на свои места. Она оживится. С верным мужчиной ей становится скучно, и она ему начнёт изменять. Заболтался я с тобой. В чайнике уже вода вскипела. Заварить надо чаёк. – Рустам замолчал, заваривая чай. «Чайная церемония» для него имела большое значение, тем более с другом.

После того как Рустам заварил чай, друзья продолжили беседу.

– Рустам ты сказал, что у Оксаны большие неприятности.

– Влад, я неправильно сказал. Ну что ты хочешь от чурки!

– Ладно, не прикидывайся. Ты русский язык лучше меня знаешь. Вернее, более грамотно выражаешься.

– Я не выражаюсь и вообще не ругаюсь.

– Ладно, говори по делу.

– Точнее, неприятности у её сына Михаила. Его обвиняют в хищении ценных бумаг более чем на четыре миллиона долларов.

– Да ты что?! Михаил честный парень. Он в Москве помог задержать крупную мошенницу на месте преступления. Причём лично удерживал её, чтобы она не смогла скрыться. Я привёз ему грамоту от начальника управления МВД округа за оказание помощи в раскрытии преступления.

– Понимаешь, это было в Москве и давно. Всё течёт и изменяется. Вон сотрудники ФСБ из самых элитных подразделений участвовали в разбойных нападениях. В погоне за деньгами, тем более большими деньгами, мало кто устоит. Ты помнишь такое, когда работал в КГБ?

– Нет, такого не припоминаю. И всё-таки я не верю, что он пошёл на преступление.

– Дело ведёт молодой, грамотный следователь.

– Сейчас не готов что-то сказать конкретно в защиту Миши…

– Ты что, хочешь вляпаться в эту историю? Не советую. С материалами дела ознакомился прокурор. Михаилу избрали меру пресечения – арест. Расследование дела идёт к завершению. Так что твой бывший подопечный сидит в СИЗО по решению суда.

– Рустам, давай не будем сегодня говорить о грустном. Перед отъездом из Москвы я навестил своего бывшего сослуживца. Пенсионера. За чаем он мне рассказал интересный случай. Ты его не знаешь и даже если захочешь что-то уточнить, не получится.

– Ладно. Рассказывай.

– Он перед поездкой на курорт решил пошутить с женой. Они живут вместе, как говорят в народе, душа в душу уже лет сорок. Короче, брак у них крепкий. Дети уже взрослые. Друг другу доверяют. Вот возьми и пошути… Говорит жене: «Мы с тобой живём почти сорок лет. И всё время я тыкаю тебя своим инструментом. Ну это же мучение для тебя! Всё время одно и то же. Мне жалко тебя. Может быть, лучше я другую бабу найду и её помучаю. Ты отдохнёшь».

Как тут она принялась его ругать! Она в это время гладила его бельё, рубашки. Всё полетело в него. «Ты, – говорит, – старый дурень, свеженького захотел! А ну, давай сюда путёвку». А сама в руках горячий утюг держит. Он думает: не дай бог, кинет. Как обожжённый поедет на море? Еле успокоил. Говорит ей, что пошутил.

«Я тебе дам, пошутил. Ишь, на старости лет в санаторий собрался! Меня ему жалко. Так другую захотелось».

Короче, до самого отъезда дулась на него. Даже ни завтракать, ни обедать, ни ужинать с ним за один стол не садилась. Подойдёт, тарелку с едой ему поставит на стол и резко из кухни в другую комнату уйдёт. Вот тебе, сорок лет вместе без ссор и обид. Ляпнул что-то не так – и сразу получил по полной программе.

– Влад, с женщиной, а тем более с женой, надо хорошенько подумать, перед тем как что-нибудь сказать о сексуальных отношениях. Очень они к этой теме чувствительные.

– Рустам, скажи, сколько лет ты живёшь с женой? Как она ухаживала за тобой после ранения, я знаю. Это не каждая так сможет окружить мужа теплом и заботой.

– Скоро будет тридцать пять.

– Ого. Ну и не надоело тебе «мучить» жену одним и тем же инструментом, тем более обрезанным?

– Влад, ты полез не в ту сферу. Об интимных отношениях с женой я не рассуждаю и не обсуждаю этот вопрос ни с кем.

– Да ладно. Я в твою интимную жизнь не собираюсь вмешиваться. Я о том, что, может быть, тебе приходило в голову, что надо не «мучить» жену, а попробовать другую женщину?..

– Нет. Я не изменял жене и не собираюсь.

– Так ведь мусульманам разрешается иметь четыре жены как минимум.

– Слушай, у меня отец, покойничек, был атеистом и не нарушал моральный кодекс коммуниста.

– Так времена изменились. Сейчас многие коммунисты обратились к Библии и Корану.

– Коран я читаю. Мудрая книга для того времени.

– Читаешь на арабском языке?

– Нет, на русском. Хорошее издание из Казани.

– В мечеть ходишь?

– В Энске нет мечети.

– В Узбекистане мечетей много.

– Я не езжу на свою родину. Я таджик, хотя родился и вырос в Узбекистане. Тогда были другие времена. Главенствовал лозунг: человек человеку друг, товарищ и брат независимо от национальности, цвета кожи и глаз. В настоящее время меня в узбекском городе не примут. Ты же видишь, у меня голубые глаза.

– Но жена у тебя узбечка.

– Да, узбечка. Мы любим друг друга. Калым я не платил. Её родители тоже были коммунистами.

– Рустам, ты не обижайся. Я сейчас занимаюсь ремонтом квартиры. У меня работают муж с женой. Жена армянка. Её родственники живут в Армении. Зовут её Машей. Муж азербайджанец. Его имя Шах. Они отличные профессионалы. В квартире все щели запечатали очень тщательно. Обещали, что, если будет протечка сверху, вода в квартиру не попадёт. Потолок зашпаклевали идеально. Маша сказала: «Будет гладким, как яичко». Я угостил их обедом. Приготовил тушёное мясо с картошкой. Перед подачей на стол предупредил, что мясо говяжье. Они мне почти дуэтом сказали, что они любое мясо едят, лишь бы было вкусное. За обедом Маша рассказала, что накормила свою свекровь, азербайджанку, свиными рёбрышками. Та даже не поняла, чьё было мясо. Ей понравилось. Хвалила. Спросила: «Где ты такие вкусные бараньи рёбрышки взяла?» Оба, муж и жена, смеялись.

– Насчёт еды мы с женой тоже не гоняемся за «халяльными» продуктами. Главное, чтобы без ГМО, без пальмового масла, свежее и вкусное.

– Рустам, я тебя отвлёк от важных дел. Однако не прощаюсь. До отъезда мы ещё с тобой встретимся.

– Если по поводу дела в отношении Михаила Сухина, то это бесполезная трата времени.

– Ладно, посмотрим. Пока. До встречи.

– Влад, не обижайся. Всё должно быть по закону.

– Закон никто нарушать не собирается.