О чём не говорил Конфуций

5. Сон говорящей лошади

(О чём не говорил Конфуций)

Шёл восемнадцатый год под правлением Цяньгуна (1753),

Когда чиновников когорта мудростью блистала,

Средь них один мудрец был Гао Вэй-чэнь из Шаньдуна,

Рассказов о его достоинствах было немало.

В Хэнани он судебными делами занимался,

И в город Юцзинь получил судьёй вдруг назначенье.

Раз как-то, вечер был уж, в кабинете он остался,

И за делами вдруг вздремнул, увидев сновиденье:

Примчалась лошадь и на задние копыта встала,

С ним во дворе по-человечески заговорила,

Пустил стрелу из лука он, та сердце ей пронзила,

Заржала громко лошадь, со двора прочь ускакала.

Проснулся сразу Гао, ему тут же доложили,

(Доклад был сделан местным полицейским управленьем)

Что ночью женщину по имени Луло убили,

С двумя детьми жестоким образом и с извращеньем:

В интимное ей место палочки две затолкали.

Вэй-чэнь немедля осмотрел то место преступленья,

Всё было точно, как ему служители сказали,

Тогда судья, собравшись, погрузился в размышленья.

Преступник не был найден. Гао вспомнил, не случайно

Ему приснился сон, где лошадь с ним заговорила,

В сне этом указанье знаков на убийцу было,

Решил имён проверить список жителей всех тайно.

Хотел знать, есть ли имя «Ма» в нём – «лошадь» по значенью.

Но в списке имени подобного не оказалось,

Тогда дал указанье, все соседние селенья

Проверить, но и там людей подобных не рождалось.

Он тщательно регистр имён исследовать стал снова,

И имя Су Чжун сразу привлекло его вниманье,

Подумал он, что лошадь в списке может быть коровой,

Ведь в зодиаке бык с конём схож в основанье (2).

«Су» – «бык», решил он (3), а в чертах «Чжун» имя – «середина»,

Стрела его во сне ведь лошадь в сердце поразила,

Сошлось всё, пригласил к себе того он господина,

И стал его допрашивать, огромный был верзила.

Ему сказал Вэй-чэнь: «Я знаю всё, не отпирайтесь,

То, что скажу, вы отрицать всё можете хоть сколько,

Но вам советую, вы в преступлении сознайтесь,

Так как в убийстве женщины лишь вы повинны только».

Су ошарашен был и Гао низко поклонился,

Сказав: «Вы правы, то был я, она мне не давалась,

Хотел насильно взять её, она сопротивлялась,

Поэтому я вышел из себя и разозлился,

Когда зажал ей рот, она два пальца укусила,

Тогда в неё вбил палки две, а дети всё видали,

Я в гневе тоже их убил, она как не просила,

Но вот понять я не могу, как вы-то всё узнали»?

Вэй-чэнь лишь улыбнулся, и не дал ему ответа.

Проверил руку, та была повреждена немного.

Су был казнён, история известной стала эта,

На Гао же деревня вся смотрела как на бога.

Пояснения

Гао Вэй-чэнь из Цзяочжоу – в 1745 году сдал государственные экзамены на степень цзиньши, заняв третье место.

2. Местоположение лошади в зодиаке – полдень, а местоположение быка – час близкий к полночи, что совпадает со временем убийства.

3. Иероглиф Су состоит из двух ключей: «ян» – «говорение» и «ву» – «бык» и «граница», которая разделяет сутки на две части: с 12-ти часов ночи до 12-ти часов дня (час лошади), и с 12-ти часов дня до двенадцати часов ночи (час мыши, после которого идёт час быка, – время преступления). Иероглиф Чжун состоит из двух ключей: «чжун» – «середины», и «син» – «сердца».

6. Сье Танься – муза молодого поэта Фана

(О чём не говорил Конфуций)

Лянь Фан был из Чжаочжоу, одержимый чистотою

И чтением стихов всем, собственного сочиненья.

Раз он о помощи от друга принял приглашенье,

В Хунань тот и в Хэбей подручным взял его с собою.

Однажды в лавку друг один пошёл, чтоб рассчитаться,

А Фан товары охранять на корабле остался,

Корабль на реке Сиян в тот день пришвартовался

На несколько дней, чтоб привоза груза там дождаться.

Фан любовался красотой вод синих, опьянённый

Течением реки, попутно вещи все стирая,

Весь чувством переполненный, стихами увлечённый,

Слагал за фразой фразу, их тихонько напевая.

Той ночью он во сне увидел женщину младую,

Которая к нему шла, он стоял на водной глади,

Приблизилась к нем и речь произнесла такую:

– «Меня звать Сье Таньсья, и я на вас смотрела сзади,

Когда вы днём, своё бельё стирая, напевали.

Я – девушка времён Юань, династии минувшей,

Но рано умерла, лежу здесь вечным сном уснувшей,

Реки мою могилу воды долго обмывали.

Я умерла, когда мне девятнадцать всего было,

И здесь мои родители меня похоронили,

Они меня за чистоту с поэзией любили,

Но мои кости здесь течением размыло.

Мне раньше это место нравилось, я любовалась

Высокими горами, гладью водной в день погожий,

В тиши, здесь находясь, поэзии я предавалась,

Наверное, мы друг на друга душами похожи.

Я умерла, но жизнь я долгую здесь проживаю,

Мой дух и ум мой с красотою этой возродились,

Душой я между духом и бессмертной пребываю,

Хочу предупредить вас, чтобы вы поторопились,

Ведь завтра вы умрёте и останетесь со всеми

Здесь, так как шторм повсюду необычный разразится,

Вам нужно быстро уезжать отсюда, скорей скрыться,

Найдут ваш труп средь тех, с кем были вы, трудились с кеми.

Я говорю вам, так как мы одною дышим страстью.

Вам нужно быстро на другой корабль сесть, убраться,

Иначе вряд ли избежите завтра вы несчастья,

Быть может, мы начнём ещё когда-нибудь встречаться».

Проснувшись, тут же начал Фан в дорогу собираться,

Нашёл корабль и домой немедля возвратился,

В тот день узнал, что на реке шторм с ливнем разразился,

Погибла тысяча – никто в живых не смог остаться.

Фан потрясён был и напуган после этой вести,

А через год увидел сон, где дверь ему открыли

Два тёмных существа, он очутился в странном месте,

Где, будто, клерки в чёрном с осужденьем говорили:

– «Фан обещал сжечь много тысяч денег за спасенье,

Но до сих пор не сжёг их, и нарушил обещанье».

Фан в тот же день пошёл в храм, богам сделал приношенье,

Но ночью клерки в чёрном вновь просили подаянье.

Фан согласился сжечь ещё им, и уже собрался,

Чтоб в храм пойти, но, пообедав, задремал немного,

Вдруг видит, стоит Танься, улыбаясь, у порога,

И говорит: «Я рада, что ты невредим остался,

Пришла к тебе, чтоб выразить своё я поздравленье,

Что ты остался жив, тебя повсюду я искала,

И адрес твой от клерков чёрных только что узнала,

Которые здесь богатеют за счёт приношений.

Тогда погибли многие. Была неразбериха,

Когда имён погибших списки в спешке составляли,

И списки эти все по департаментам гуляли,

Мне просмотреть их удалось все незаметно, тихо.

В одном из этих списков твоё имя мне попалось,

Но вычеркнула я его из списка незаметно,

Так что, тебе, я думаю, жизнь долгая досталась,

Но жить ты должен средь других всех тихо, неприметно.

В связи с чем ты, как будто бы, бессмертье получаешь,

Моя душа бессмертна тоже, сотни лет жизнь длится,

Мне одиноко, я хочу с тобой соединиться,

Так как ты теми ж качествами всеми обладаешь.

Я обучу тебя искусству вечного дыханья,

И сможем мы вполне жить как супруги в этом мире

Среди живых и вместе путешествовать в эфире,

Любя друг друга, но без страстной похоти страданья».

Затем она заметила: «Когда клерки прибудут

К тебе, чтоб запугать тебя несчастною судьбою

И смертью, и просить пожертвованья снова будут,

Не обращай вниманья, так как ты сейчас со мною».

И с этих пор Таньсья у Фана дома поселилась,

И даже днём работу делала всю, как супруга,

Они стихи слагали вместе, и любя друг друга,

Всё время проводили вместе, и так долго длилось.

Со временем Фан начал уж без пищи обходиться,

Предвидел будущее, и всем делал прорецанья,

Так как небесные его ум заполняли знанья,

Им городок, где жил он, не переставал гордиться.

В конце концов, ей все живые люди надоели,

Мирская жизнь уже ей начала внушать презренье,

У вод Сиян лишь обретала умиротворенье,

Потом Тансья и Фан в другой мир, лучший, улетели.