Агентесса

Глава 11. Новый игрок

И вот уже Элен уселась на скамейку под раскидистой кроной столетнего дуба, зашла на скайп и набрала адрес, который ей сообщил Лехницкий. Был уже поздний вечер, так что наверняка «клиент» тоже находится в своём загородном доме, и никакие соглядатаи не помешают доверительной беседе. Вскоре он откликнулся – на дисплее ноутбука появилась взлохмаченная шевелюра, затем внушительных размеров нос, а вслед за этим перед глазами Элен возник Альберт Иванович, собственной персоной, но почему-то в скверном настроении:

– Ну кто ещё там? Я интервью в это время суток не даю…

Он уже хотел захлопнуть крышку ноутбука, то тут Элен заставила его изменить решение:

– Альберт Иванович! Вы меня не помните? В прошлом году мы познакомились в Цюрихе, а потом вы пригласили меня в Pavillon, это недалеко от моста Квайбрюкке. К сожалению, мы не попали на сезон белого трюфеля, я ещё долго сокрушалась по этому поводу, но зато тунец блюфин был великолепен!

Альберт Иванович вытаращил глаза и заорал:

– Какой ещё тунец?! «Спартак» снова проиграл, а вы… – тут что-то щёлкнуло в его мозгу, он побледнел, приблизился к дисплею и чуть слышно пробормотал: – Да-да, припоминаю, но тунца я ел вроде бы в компании с мужчиной, а не с женщиной.

Было бы странно, если бы Лехницкому удалось так загримироваться, чтобы хоть немного стать похожим на привлекательную даму. Да это принципиально невозможно! Ну вот и до Альберта, наконец, дошло… Причиной просветления в голове Альберта Ивановича стало то обстоятельство, что неподалёку от моста Квайбрюкке расположен банк UBS, где хранилось кое-что из тех средств, о которых не принято распространяться.

Элен поспешила прояснить эту ситуацию:

– Я к вам по просьбе мужа. Он приболел, вконец охрип…

– Да-да, я понимаю, – тот закивал головой. – Так чем могу помочь?

Альберт Иванович узнал о бегстве Леонида Лехницкого из газет и даже догадывался, в чём причина. Ещё ходили слухи, что у него есть некий компромат. Однако предложить помощь из вежливости – это одно, а реально помогать не каждый осмелится в такой сложной ситуации.

Эти обстоятельства и заставили Элен изъясняться чуть ли не Эзоповым языком – кто знает, может, враг записывает всё, что делается даже на скайпе.

– Дело весьма деликатное. Видите ли, ему нужны деньги на лечение, и вот хочет продать ценный манускрипт, кажется, семнадцатого века… Так не могли бы вы найти состоятельного покупателя? Тогда и муж мой сможет надеяться на выздоровление.

– Даже и не знаю…

«Судя по всему, не понял, о чём речь. Совсем тупой! Неужели так трудно понять, что Лехницкий хочет отдать компромат на Идельсона с тем, чтобы его использовали по назначению?» Что ж, Элен решилась на подсказку:

– Может быть, манускрипт захочет приобрести Михаил в обмен на часть своей коллекции? Ох, простите, фамилию забыла. Какая-то не русская…

Тут что-то странное произошло с Альбертом Ивановичем – он весь затрясся, замахал руками, потом вскочил, словно хотел куда-то убежать, снова сел и, приблизив лицо к самому дисплею, прошептал:

– Ради бога, избавьте меня от участия в таких разборках. Я всё готов сделать для вашего супруга, но… Вы поймите, выше головы не прыгнешь! Так ведь и голову можно потерять.

«Струсил! А ещё болеет за "Спартак"».

Пришлось Элен заночевать в доме у Огюста. Надо было обдумать тактику разговора с Иваном Игнатьевичем из «Росмальты», чтобы уж бить наверняка, то есть найти убедительные аргументы. Лехницкий намекал на его нахрапистость в делах и связи в «органах», так что если заглотнёт наживку, тогда и кабмин ему не указ.

Огюст был несказанно рад тому, что они оказались ночью под одной крышей, даже устроил праздничный ужин по такому поводу. К счастью, обошлось без фейерверка… Засиделись за полночь, но вот уже когда Элен решила, что всё, удовлетворила все желания Огюста, оказалось, всё не так. Мало ему её улыбки, нежных слов, так нет – непременно нужно затащить в постель! Такой настойчивости Элен от него не ожидала – испробовав все способы убеждения, Огюст рухнул на колени, схватил её платье за подол и в довершение всего пустил слезу:

– Элен, родная! Ну что тебе стоит уступить? Я так измучен, я ночей не сплю, всё думаю о том, как хорошо было бы нам вместе. Ты нарожаешь мне детей, а я… Я готов исполнять все твои желания до самого смертного одра!

У Элен было только одно желание – освободить подол платья, а то ведь этот сверх всякой меры озабоченный француз может его просто разорвать. Тогда уж точно – придётся прямиком в постель, в объятья… Да просто потому, что такова логика развития этой ситуации! Казалось, ну почему не переспать? Однако Элен давно уже решила – это возможно, но только ради дела, а дело у неё одно – вызволить Егора из тюряги. Ну а Огюст… он не смог найти Лехницкого, то есть ожиданий не оправдал, так пусть теперь помучается!

Утром Огюст уехал в Париж, по делам своей фирмы. Уехал расстроенный, что называется, не солоно хлебавши. Элен осталась одна, если, конечно, не считать прислугу. Тут самое время в спокойной обстановке подготовиться к беседе со вторым «клиентом».

Вечером опять зашла на скайп, и вскоре на дисплее возник Иван Игнатьевич Чаусов. Физиономия, надо признать, звериная – то ли на бегемота похож, то ли на крокодила. Но вот осклабился, даже подмигнул и говорит:

– А ведь мы встречались! Помните, на торжественном приёме по случаю Дня России? Вы под руку с генералом… Кстати, я в курсе того, что с ним произошло. Очень, очень жаль! Надо было вам ко мне обратиться, я бы чем-нибудь помог…

Похоже, зверь сам идёт в силки. Впрочем, так его не взять, да и не было у Элен подобного намерения – скорее наоборот, хотела бы предложить зверю новую добычу.

– Ох, если бы я знала… – Элен сделала мученическое лицо, а затем, вздохнув, снова выразила сожаление, на этот раз сопроводив его очаровательной улыбкой: – Ну почему же вы тогда не подошли? Одно дело просить совсем чужого человека, и совсем другое – доброго знакомого.

Иван Игнатьевич мечтательно закатил глаза, видимо, на миг ощутив в своей руке изящные пальчики Элен, протянутые для поцелуя:

– Да, был не прав! Но я уверен, что многое ещё можно изменить. Приезжайте, я решу все ваши проблемы.

– К сожалению, сейчас я очень далеко от Москвы, и нашу встречу придётся отложить. Но вы можете её приблизить…

– Я весь внимание!

«Пожалуй, клиент созрел». К такому выводу пришла Элен и перешла к сути дела:

– Как вы смотрите на то, чтобы прибрать к рукам ещё одну компанию?

– Да хоть сейчас! – воскликнул Чаусов, а потом запнулся: – Однако должны быть кое-какие основания. Хотя бы такие, как в деле всё того же Кайманского…

– Основания есть, но, как бы тут поточнее выразиться… В общем, ваш интерес может вступить в конфликт с интересами других влиятельных лиц.

– Ну так и что? Надо же понимать, что отчисления моей компании составляют огромную долю госбюджета, и я продавлю любое решение, если оно в наших интересах… Я, конечно, имеют в виду интересы государства. Так что, Элен, выкладывайте, что там у вас есть, не стесняйтесь!

– Тогда слушайте. Некий человек, он находится сейчас в бегах, обладает информацией на владельца солидной фирмы. Если этот компромат обнародовать, будет скандал, однако ему это не нужно. Он хочет, чтобы сняли обвинения в отмывании денег через его банк…

Чаусов перебил Элен:

– Я понял, кого вы имеете в виду. А материалы-то хоть стоящие?

– Убойные!

– Что ж, приятно слышать, – Чаусов довольно усмехнулся. – И кто у нас потенциальная жертва для заклания?

Элен задумалась. «Что-то уж очень гладко получается, он со всем готов согласиться, словно бы заманивает, а потом… Да ладно, пан или пропал!»

– А вы прикиньте, кто в вашей отрасли самая значительная фигура после «Росмальты» и фирмы Плиннера, и кто связан с фондом «Благо».

Тут уже её визави пришла пора задуматься. Элен словно бы слышала, как в его мозгу щёлкают переключатели и визжат шестерёнки. Это и понятно – решение крайне ответственное, причём нельзя промахнуться. Всё потому что можно выиграть солидный куш, а можно оказаться на бобах.

– А вы не могли бы предложить компромат на кого-нибудь другого?.. Впрочем, что я говорю? – Иван Игнатьевич опять ушёл в себя, проигрывая в уме варианты и анализируя вероятные последствия, но после недолгого раздумья, видимо, решил рискнуть: – Пожалуй, я возьмусь за это дело… Но что бы вы хотели для себя?

– Пусть никто не препятствует пересмотру дела моего мужа. Я слышала, что ему могут скостить срок почти наполовину.

– Только и всего? Впервые встречаю такого бессребреника, да ещё столь привлекательного. Что ж, за делом вашего мужа я прослежу, это в любом случае. А что касается остального, мне нужно время, чтобы всё обговорить, подготовить почву.

– Я подожду. Но не уверена, что согласится долго ждать тот, кто владеет компроматом.

– Да уж, ему не позавидуешь, – согласился Чаусов. – Но только не надо на меня давить, а то ведь могу и передумать.

«Это вряд ли. Да за такой куш он горло кому угодно перегрызёт», – подумала Элен, но вслух сказала:

– Так я позвоню через неделю.

– А зачем тянуть? Завтра-послезавтра переговорю, с кем надо. Ну а потом будем детально прорабатывать этот вопрос.

– Тогда до связи!

«Неужели всё получится?» Ей хотелось верить в благополучный исход этой акции, но внутренний голос продолжал твердить: «Будь готова ко всему. Те, кто наверху, так просто не сдаются. Каждую минуту надо ждать от них каких-то пакостей».

Глава 12. В гостях у швейцарских гномов

Два дня прошли в ожидании – Чаусов обещал переговорить с кем-то «наверху». За это время Элен успела обсудить с Лехницким перспективы – он не был уверен в успехе, однако надеялся, что жадность и нахрапистость Чаусова хотя бы сдвинут дело с мёртвой точки:

– Знаю я их, они же, как пауки в банке. Сожрут друг друга, если не подавятся. Вот если бы сыграть на их противоречиях…

Увы, ничего конкретного так и не придумали – возможно, дальнейшее развитие событий что-нибудь подскажет.

Но вот на дисплее ноутбука снова знакомая физиономия.

– Ну, я эту тему обсудил.

– И как?

– Говорят, нужна конкретика.

– Иван Игнатьич, тут такое дело… Документы лежат в ячейке банка, в Цюрихе, но Леонид не может свободно передвигаться по Европе, для него это небезопасно. Наверняка Генпрокуратура уже обратилась в Интерпол…

Чаусов почесал в затылке.

– Придётся сделать вам паспорта на другие фамилии. Доберётесь в Цюрих без проблем! Когда всё будет готово, пришлю курьера, он потом и документы заберёт.

– Иван Игнатьич! Не знаю, как мне вас благодарить…

– Ну ладно, как-нибудь сочтёмся.

На этой мелодраматический ноте и закончился их разговор.

Прошло ещё несколько дней, и вот уже она снова сидит на скамейке в усадьбе Огюста. На этот раз обговорили с Часовым место встречи с его курьером. Он же отправится вместе с ними в Цюрих, чтобы затем переправить компромат в Москву. Надо признать, что Элен уже изрядно надоело общение с Чаусовым – ну сколько можно улыбаться этому «бурбону» со звериной мордой? В иных обстоятельствах послала бы его куда подальше, но тут приходится терпеть.

А Лехницкому эта их затея нравилась всё меньше – видимо, предпочёл бы ждать в своём гостиничном номере, когда принесут письмо из прокуратуры о снятии всех обвинений и разблокировании банковских счетов. В его опасениях был свой резон, поскольку, передав в чужие руки компромат на Идельсона, он лишался средств защиты в случае чего, хотя и то верно, что с олигархами шутки плохи. Элен давно уже поняла, что их надо воспринимать как неизбежное зло, с которым даже генералу МВД не справиться. В крайнем случае, надо принимать их как данность, необходимый элемент декора, без которого Россия в нынешних условиях существовать не может.

К поездке в Цюрих и Элен, и Лехницкий готовились особо тщательно. Договорились, что с максимальными предосторожностями доберутся до кинотеатра le Grand Rex, во время киносеанса, по возможности, изменят внешность, а затем смешаются с многочисленной толпой на выходе и сядут в заранее заказанное такси. Ну а человек от Чаусова будет их поджидать в Орли.

И вот уже идут по Max-Högger-Strasse – после полёта из Орли в аэропорт Клотен и поездки на такси решили размять ноги и пройтись по берегу реки. Терентий Павлович, доверенное лицо Чаусова, не отстаёт, только временами оглядывается по сторонам – то ли опасается слежки конкурентов, то ли проверяет, на месте ли охрана, которую он прихватил с собой. Понятно, что охотников до этого компромата может быть немало, так что не приходится удивляться всем этим предосторожностям. Ну а пересылать по интернету – это и вовсе безрассудное занятие.

В хранилище, святая святых банка, никого, кроме Лехницкого, так и не пустили, сколько ни протестовал Палыч – так он попросил себя называть, дабы не тратить время на «пустословие». Наверняка Чаусов хотел бы знать, что в том стальном ящичке, доступ к которому есть только у Лехницкого, и будь такая возможность, выгреб бы всё до дна в обмен на обещание призрачной свободы. Похоже, Лехницкий это понимал, поэтому, когда вышел из хранилища, протянул Палычу только слегка помятый лист бумаги с подписями и печатями.

– И это всё? – растерянно пробормотал Палыч. – Да он меня убьёт, задушит собственными руками! Стоило ли сюда тащиться ради этого?

Ну а Лехницкий удовлетворённо улыбался, чувствуя себя хозяином положения:

– Вы не беспокойтесь, для начала этого вполне достаточно. Ну а выполнит Чаусов свои обещания, тогда и получит всё остальное, – затем лукаво улыбнулся и уточнил: – Или почти всё.

– Ну, ты и жучила! – только и смог произнести посланец Чаусова.

Итог этому мероприятию подвела Элен:

– Так мы возвращаемся в Париж, или здесь будем ждать известий от вашего начальника?

Было бы неплохо посидеть на берегу озера за бокалом белого вина, съездить в горы, посетить Санкт-Мориц – если не удастся прокатиться на лыжах, это ничего, там есть другие развлечения… Однако дело прежде всего, да и билеты на обратный рейс в кармане.

Уже в самолёте Лехницкий снова выразил сомнение в том, что их план сработает:

– Надо приготовиться к тому, что к нам придут посланцы с другой, противной стороны. И с ними тоже надо будет договариваться. Вот тогда и посмотрим, кто кого…

А Элен всю дорогу думала о том, что не с тем связалась. «Ну что Лехницкий, он авантюрист, ему только дай провернуть какую-нибудь комбинацию. А мне-то каково? Егор в тюрьме, а я тут роскошествую на казённый счёт и делаю вид, что спасаю мужа».

Лехницкий словно бы подслушал её мысли и, грустно улыбнувшись, сказал:

– Элен! Я понимаю, что вам все эти подковёрные игры неинтересны. Вам нужен результат, и поверьте, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы всё закончилось успешно.

«Хорошо бы, если так», – подумала Элен. – «Но сколько уже было подобных обещаний! Сначала адвокат заверял, что камня на камне не оставит от обвинений, потом Софочку удалось к стенке припереть – та тоже обещала. Вслед за этим к делу подключились деятели из СВР, кстати, тоже не безвозмездно. Теперь вот Чаусов и Лехницкий… И конца этим "благодетелям" не видно! А Егор по-прежнему сидит…»

Между тем, Лехницкий оказался прав, он как в воду глядел. Стоило им вернуться в Париж, и через пару дней всё началось. Впрочем, началом это уже назвать нельзя – скорее, последовало продолжение, и воплотилось оно в такую форму, что ни Лехницкий, ни Элен, ни сам Чаусов не могли ничего подобного предвидеть.

Глава 13. Гений сыска и интриг

Уже на следующий день в парижской газете «Монд» появилась статья, где утверждалось, будто агент израильской разведки, тот самый Жосс, был похищен, когда направлялся на конспиративную встречу с неким человеком из России, от которого должен был получить сведения, составляющие государственную тайну. Встреча намечалась в одном из отелей поблизости от Вандомской площади. В статье также было высказано предположение, что похищение организовали российские спецслужбы для того, чтобы выяснить имя гражданина России, работающего на Моссад.

Надо признать, что эта акция была тщательно продумана. Если бы в статье указали точное место встречи, то есть отель «Риц», тогда пришлось бы сообщить и имя россиянина – кроме Элен других граждан России среди обитателей этого отеля не было. Однако в статье содержался лишь намёк – в СВР сами должны были догадаться, кто есть кто. А цель акции очевидна: если на Моссад работает Элен, тогда ничто не указывает на возможность существования «крота» в СВР – якобы Жосс просто выполнял роль связника, а не вышел на Элен по наводке этого «крота».

Элен прочитала статью, и можно без труда представить её состояние. Всё рухнуло в один момент! Теперь придётся принять предложение Огюста и стать его женой… А потому что других вариантов нет и не предвидится! «Ну какой толк от меня, если окажусь в тюрьме по обвинению в государственной измене? Ведь эти наверняка не станут разбираться – в кутузку её, ну а с Лехницким поступят как-нибудь иначе, да он уже, по сути, на крючке!»

Ну, допустим, выйдет она замуж за Огюста, тогда российские спецслужбы будут не страшны. А Сюрте Женераль, Моссад – ведь от них Огюст не сможет защитить. И тут только Элен вспомнила, что и Огюст тоже оказался в подвешенном состоянии – что-то он там, в России напортачил. «Тихий ужас! Да нет, впору высунуть голову из окна и кричать: «Спасите! Помогите!» Так ведь никто не обратит внимания – подумают, русская баба перепилась, вот и вопит… В довершение всего из отеля выселят, а то и хуже – отправят в "жёлтый дом"».

Проблема в том, что даже посоветоваться не с кем. Огюст не станет вникать в эти разборки, а с Лехницким договорились пока не встречаться, чтобы через неё не вышли на его «берлогу». Он тоже «шифровался», но применял гораздо более изощрённую методу, чем она – как-то проговорился, что в отель его привозят в кузове фургона для доставки то ли каких-то продуктов, то ли постельных принадлежностей. Элен представила, как он возлежит на горе пододеяльников и простыней, а потом таким бельём вынуждены пользоваться клиенты этого отеля: «Фу, какая гадость!»

«Нет, это малодушие явно не ко времени, надо бороться. Но как? Создаётся впечатление, что кругом одни враги… Либо люди совершенно равнодушные к чужой судьбе. Им нужны хорошая должность, высокая зарплата, а на остальное наплевать с высокой башни!»

Да, её переиграли – скомпрометировали в глазах Чаусова и СВР, да и у Лехницкого возникнет вопрос: кто же она на самом деле? И всё же Элен не могла избавиться от ощущения, будто что-то там не так в этой статье, одно с другим никак не сходится. Долго ломала себе голову, выпила не одну чашку кофе, выкурила полпачки сигарет… И вот уже ближе к вечеру вроде бы всё стало на свои места, то есть она наконец-то поняла, как эту «дэзу» опровергнуть. А для этого всего-навсего следует задать простой вопрос: почему похитители не дождались, когда Жосс завершит свою встречу с предполагаемым агентом? Если бы отложили похищение, если бы дождались, когда Жосс выйдет из отеля, тогда могли бы без труда вычислить предателя. Так почему же поспешили?

Впрочем, спешка могла быть вызвана некими обстоятельствами, о которых Элен ничего не знала. К примеру, агенты ГРУ не были уверены в том, что удастся похищение, и поспешили, потому что не хотели допустить передачу важной информации от русского информатора связному из Моссад… В общем, всё до того запутано, что опровергнуть эту «дэзу» будет очень трудно. …

Успокаивало лишь одно соображение – этот предполагаемый информатор из России имел возможность зарегистрироваться под чужим именем – английским, французским, даже китайским. Так что ничто не указывало на Элен, и не стоит удивлять тому, что полиция его не обнаружила.

Что ж, оправдаться перед Чаусовым она наверно сможет, но надо бы ещё избавиться от внимания излишне любопытных парижан. Пришлось заказать прямо в номер чёрные очки и косынку, чтобы не узнали. Не хватало только паранджи! А то ведь клиенты и персонал отеля будут тыкать в неё пальцем: «Вот она, русская шпионка!» А потом ещё журналисты набегут. «Нет, надо перебраться в другой отель – только не на Вандомской площади. Так ведь всё равно найдут!»

На следующий день Элен решила отправиться к Огюсту, чтобы опять связаться с Чаусовым, а то ведь он может бросить все её дела, заподозрив, что намеренно вовлекла его в эту аферу по заданию какого-то негодяя. Да врагов, завистников у него наверняка хватает!

Вечером Элен снова на скамейке в саду. Подумала, а не перебраться ли из отеля на пленэр? Огюст будет вполне доволен, да и ей не придётся таскаться туда-сюда, чтобы связываться с Чаусовым. Ну вот зашла на скайп, и вдруг появилось ощущение, что за ней подглядывает кто-то. Глаз у Элен зоркий, поэтому без особого труда рассмотрела в дальних кустах что-то похожее на микрофон – длинный, чёрный, такие видела в шпионском сериале… Шарль выследил? Да это и несложно – когда она едет к Огюсту, не от кого прятаться.

– Эй, Шарль! Ну-ка выходи, а то собак натравлю.

Про собак Элен приврала, однако в кустах зашевелилось, и вот на поляну вышел Шарль, собственной персоной. Шёл к ней, понурив голову, а когда подошёл, развёл руками и, не скрывая удивления, спросил:

– Как вы меня вычислили?

– Да по запаху одеколона. Вы Jil Sander предпочитаете?

Сказала наобум, но угадала. Шарль был потрясён:

– Это где же агентов так готовят?

– Только не в Израиле, – усмехнулась Элен. – Я по основной своей работе общалась со многими иностранными фирмачами. Кто-то одежду, кто-то обувь, галантерею или чистящие средства в Россию поставлял. Вот и воспользовалась теперь этим опытом… Ну ладно, парфюм здесь ни причём. Ты скажи, давно за мной следишь?

– Да нет, только вчера аппаратуру подвезли.

– А как узнал про мои переговоры по скайпу.

– Так ведь Огюст вас с потрохами сдал. Я его немного прижал, он всё и выложил.

«Вот, значит, какова цена его любви! Прекрасную Элен променял на флакон одеколона… Всё потому что жадность для этих фирмачей стоит на первом месте, а остальное лишь в качестве довеска. Один неверный шаг и приходится становиться стукачом… Лживый соглядатай! Наушник!»

– Ну ладно, с этим всё понятно. А вот что прикажешь делать с тобой? Сообщить полковнику, что расшифровала без труда?

Шарль так испугался, что готов был встать на колени перед ней:

– Только этого не надо! Если он узнает, что я провалил задание, сошлёт в какой-нибудь Мухосранск, охранять главу поселкового совета.

«Так значит, всё-таки ФСО, а не СВР. Есть у некоторых симпатичных молодых людей очень ценное качество – болтливость. Ценное, понятно, не для них. Что ж, теперь он у меня в руках, можно вить из него верёвки, если появится такое желание… Жаль парня, пропадёт без хорошего наставника. Надо бы ему помочь!»

– Послушай, Шарль. У меня нет намерения тебя погубить, но тут многое зависит от того, насколько точно будешь выполнять мои приказы.

– Я готов, – только и смог произнести.

– Тогда сделаем так. Ты бросаешь свою аппаратуру вот под тем кустом, сам отходишь шагов на пятьдесят, садишься вон на ту дальнюю скамейку, зажимаешь рот и уши. Я тем временем кое с кем переговорю… Да, и не смотри в мою сторону!

Подумала: «Кто знает, может, он читает по губам».

– Но я же должен записать весь ваш разговор, – взмолился Шарль.

– Ну до чего же ты нетерпеливый! Слушай дальше. Когда закончу, я снова переговорю с тем же человеком, но эта беседа будет проходить уже в твоём присутствии. Сможешь всё записать, но только не подглядывай, с кем буду разговаривать, а то полковнику скажу.

Похоже, до него дошло. Вот уже сел на дальнюю скамейку, теперь можно вызвать Чаусова… Но странное дело, почему-то он не откликается – то ли занят, то ли решил отказаться от намеченной авантюры после того, как появилась статья в газете «Монд»? Прошло несколько минут, и вот, наконец, знакомая личность на дисплее:

– Тебе чего?

Такого начала следовало ожидать.

– Неужели вы клюнули на эту «дэзу» в «Монд»?

Молчит.

– Чем докажешь?

И тут Элен изложила те аргументы, поискам которых посвятила почти весь день. Чаусов далеко не глупый человек, должен всё понять. Так оно и случилось.

– Выходит, они засуетились. Где же протекло?

– Этого пока не знаю.

– И что же делать?

Вот заладил! Одни вопросы, сам бы что-нибудь предложил.

– Есть один вариант. Мы сейчас начнём разговор как бы с самого начала. Вы меня обругаете, пошлёте очень далеко, назовёте провокатором, всё остальное по вашему усмотрению, только не упоминайте никаких фамилий. Ну а затем якобы расстанемся навсегда.

Чаусов замотал головой:

– Ничего не понял!

– Эту сцену расставания запишет некий человек. Судя по всему, он через определённых должностных лиц связан с нашей жертвой и теми, кто организовал затею со статьёй. Получив эту аудиозапись, они наверняка смогут определить, кому принадлежит голос, да и речь у вас весьма своеобразная, ни с кем не спутаешь. А из содержания разговора поймут, что после этой публикации вы наотрез отказались мне помочь. В итоге жертва успокоится, а мы будем двигаться в прежнем направлении.

Прошло несколько секунд, и вот уже Чаусов улыбается во весь рот, показывая свои звериные зубы:

– Элен! Вы гений сыска и интриг! Когда всё закончится, предлагаю должность референта с министерской зарплатой и бонусом в конце каждого квартала.

– Спасибо, я подумаю! Кстати, а как там с нашими «баранами»?

– На счёт баранов ничего не могу сказать. А наверху взяли время на раздумье. Вы же помаете, дело очень непростое, экспроприировать крупную частную компанию – это вам не фунт изюма на базаре украсть.

– Но ведь есть же компромат…

– Это и пугает. Если начать копать яму под фундаментом, дом может в одночасье рухнуть.

– Я поняла… Так что, можем начинать спектакль?

– Ну да! Зовите этого засланного казачка.