По времени награждения первым георгиевским кавалером России стал подполковник 1-го гренадерского (впоследствии Лейб-гвардии гренадерского) полка Федор Иванович Фабрициан, удостоенный 8 декабря 1769 г. ордена Святого великомученика и Победоносца Георгия сразу III степени, за беспримерное по расчету и отваге «дело под Галацом». В высочайшем указе говорилось: «За разбитие весьма многолюдного против оного числа неприятельского войска».

Георгиевский крест

«…Начало подал к одержанной победе, весьма храбро ударил десятитысячное войско янычар и оное сокрушил бодрым духом и отважною рукою». В 1768 г. возгорелась война между Россией и Портой Оттоманской. Русские войска были разделены на две армии. П.А. Румянцеву было велено принять командование над второй армией и прикрыть южную границу от Днестра до Дона. Во главе первой армии стоял генерал-аншеф князь А.М. Голицын. Военные действия начались в январе 1769 г. Армия Румянцева, отразив нападение крымских татар, заняла побережье Азовского моря, после чего ее главные силы были переброшены на Южный Буг.

Карта Галацкой крепости

Голицын же действовал скорее выжидательно, чем наступательно. Екатерина поняла, что так кампании не выигрываются, и заменила его решительным Румянцевым. Он принял первую армию 16 сентября. Именно под командованием Румянцева и была одержана эта локальная, но задавшая победный настрой всей кампании победа. Румянцева, обладавшего даром стратегического мышления, сильно беспокоила Галацкая крепость турок. Удачно расположенная в месте слияния Дуная и Прута, она в начавшейся войне приобрела ключевое значение. И будущий генерал-фельдмаршал решил нанести удар по Галацу.

В поиск к дунайским берегам был направлен отряд в полторы тысячи человек пехоты и кавалерии под командованием подполковника Ф.И. Фабрициана. В отряд кроме 1-го Гренадерского полка входили гренадерская рота Белозерского пехотного полка и донские казаки. Не мешкая, отряд пошел прямо к цели. Не давая возможности туркам стянуть достаточные силы, ставя на внезапность, дерзость и отвагу, помня о том, что на войне побеждают не числом, а умением, Фабри-циан отрядил сотню казаков на обсервацию (разведку). Казачий есаул, наделенный природным умом, действовал смекалисто и быстро. Разбив казаков на десятки, он разведал все подходы к крепости: дороги, балки, мелкие населенные пункты. Донцы выведали главное – подкреплений в Галаце не ждали.

Турки были абсолютно уверены в своей неуязвимости. Десятитысячный гарнизон был готов отразить и более многочисленного врага.

«Слава сопутствует храбрым!»

Самым серьезным препятствием к овладению городом была хорошо поставленная орудийная батарея, ибо картечью она могла легко остановить ряды атакующих. Обойти батарею не позволяли условия местности и засевшие в траншеях стрелки. Сил кавалерии явно не хватало для фланговых ударов. Положение складывалось не из простых. Собрали военную консилию (совет). Совещались недолго, единогласно решив – немедля атаковать турок. Галац взять штурмом.

Офицер и солдат. Россия. XVIII в.

«Самое опасное место определено – батарея, и турки меньше всего ждут нас здесь – на нее мы и пойдем, поспешая, – заключил Ф.И. Фабрициан, – заняв ее приступом, зачнем штурмовать и крепость немедля. Слава сопутствует храбрым!» Итак, гренадеры атакуют батарею. Егеря, действуя в рассыпном строю, прицельным огнем из ружей выбивают боевое охранение, прикрывающее артиллеристов. Кавалерия, демонстрируя угрозу с флангов, заставит турок подумать о бегстве в город под защиту стен крепости. Тогда на их плечах пехота ворвется в город. Цель – разгром и овладение Галацем. И так… Виват, Россия… Виват, Благая. Мы будем там…

Форсированным маршем 11 ноября 1769 г. отряд подошел на расстояние ружейного выстрела к крепости. Увидев малочисленные силы русских, опрометчиво и дерзко появившихся в столь малом расстоянии от крепости, турки выслали семитысячный отряд, дабы окружить и разбить неразумных гяуров.

Прошел день, кончилась ночь, и наступило утро сражения…

Фабрициан легко вскинул свое сильное тело в еще мокрое от пота седло. Поддернул саблю из ножен. При свете дня блеснула сизая, как воронье крыло, страшная олонецкая сталь. Конь, чуя опасность, беспокойно переступая, гонял во рту мундштук, но, подчиняясь властной руке седока, мотая гривой и лязгая стременами, вынес его на пригорок. Одного беглого взгляда было достаточно, чтобы убедиться в многократном превосходстве турок. «Не в силе Бог, а в правде, – пронеслось в голове Фабрициана. – Господи! Помоги правым!» Человек смелый и расчетливый, он понимал, что малое число при хорошем руководстве – сила, тогда как при плохом и большое войско – толпа. Маневр, быстрота, натиск – оружие смелых. План был прост: сосредоточить основные силы в одном решающем месте, оставив заслоны на второстепенных участках.

«При свете дня блеснула сизая, как воронье крыло, страшная олонецкая сталь»

В. Пикуль

Задуманный Фабрицианом план взятия Галаца начал удаваться еще до первых выстрелов. Быстрота ума уже предвидела викторию. Турки не ждали, что русские после трудного перехода немедля предпримут штурм; и имея большое численное превосходство, были уверены в исходе боя в свою пользу. Хитрый сераскир Мехмет умыслил окружить малочисленный отряд русских и затем истребить его. При неудаче окружения русским под давлением превосходящих сил все равно придется отступить как раз под картечь орудийной батареи. План был неплох, но планы пишутся на бумаге, и с первым же выстрелом они рушатся, как бы хороши ни были, ситуация меняется ежеминутно.

В складывающейся обстановке ожидание – первейший враг, а потому Федор Иванович отдает короткий приказ – играть сигнал на штурм!

Запели флейты. Забили барабаны, сливаясь с биением сердец воинов, возбужденных предстоящим сражением.

Русские гренадеры. XVIII в.

Роты гренадеров, по двести человек в каждой – рослые, один к одному, со штыками наперевес, быстрым марш-броском преодолели самый опасный участок. С батареи раздалось несколько запоздалых выстрелов. Атакующие успели войти в «мертвую зону» и уже ворвались в окопы турок, сломив сопротивление ее защитников.

Под натиском гренадеров турки оставили свои окопы, пытаясь найти спасение от меткого огня стрелков на хорошо защищенной батарее, готовой картечью остановить порыв атакующих. Но толпы бегущих турок ринулись на позиции своих артиллеристов, возникла паника, солдаты превратились в дикую неуправляемую толпу. Лучшего случая нельзя было придумать. Заглушая беспорядочные крики обезумевших турок, снова забили барабаны русских.

Храбрые гренадеры, воодушевленные присутствием командиров, штыками и грудью ниспровергли укрепления: взяв пушки, быстро неслись на крутую гору, не расстраивая рядов своих, в одно мгновение ока взлетели на высоту холмов, сбивая с оных неприятеля. Напрасно галацкий сераскир пытался остановить бегущих защитников батареи. Паника среди них уже грозила перекинуться и на другие части турок. Чтобы выправить положение и вернуть орудия, султанский командующий бросил в бой свою гвардию – янычар. С яростными криками турки бросились на батарею. Но к тому моменту сражение уже прошло критическую точку, и чаша весов качнулась в нашу сторону. Взятую у турок пятиорудийную батарею мигом развернули в сторону наступающих и первым же залпом картечи весьма остудили их порыв. Турки в ужасе отхлынули назад, оставив десятки убитых и раненых. Сераскир не унимался, заметив, что ближайший к нему фас артиллерийских позиций в суматохе боя слабо прикрыт русскими. Он собрал тысячный отряд янычар, подкрепив их личной охраной, и бросил в атаку, надеясь все-таки отбросить русских и вернуть батарею.

Фабрициан вовремя заметил новую угрозу, направив на ее отражение роту гренадер-белозерцев. Построившись в каре и сдвинувшись навстречу наскочившей коннице, дружным залпом поубавили их пыл.

В этой схватке отличился подпоручик Томашевский: раненый, он продолжал хладнокровно руководить вверенной ему ротой и отбросил янычар.

Отбив атаку конницы батарея, не переставая, вела прицеленный огонь против пеших и конных врагов, еще не схватившихся с русскими, ряды которых также перемешались. Нити управления турецкими войсками были утрачены. Слава выбрала своих героев – и это были русские, в их руки она вложила лавровую ветвь победителей. Гренадеры сделали свое дело, расчистив поле битвы. Настало время бросить в бой лихую лаву казаков-донцов. Началась рубка разбегающихся в панике турок. Батарея, сопроводив залпом обезумевшую толпу, замолчала. Часть турок бросились бежать к близкому Дунаю, думая найти убежище в стоящих у причала лодках.

«Быстро и метко

стреляя, троян

разрывали фаланги»

Гомер. «Илиада»

Русские гренадеры. XVIII в.

Казаки преследовали мечущихся в ужасе врагов. Остальные под напором гренадеров бежали к Галацу. Но в крепости, видя картину избиения, уже не помышляли о защите и толпами ее покидали. Лишь местами вспыхивали яростные рукопашные схватки, в которых русский штык брал верх над турецким ятаганом. Боевой дух врага был окончательно сломлен. К вечеру Галацкая крепость была в руках русских. Турки бежали по берегу Дуная, рассеиваясь в степи и спасаясь на лодках подальше от Галаца. Потери турок в том славном для русского оружия деле составили свыше 1200 человек, не считая утонувших в дунайских водах. Победителям достались большие трофеи: пушки, сотни лошадей, армейский обоз, склады продовольствия и пороховые погреба галацкого гарнизона. Но самыми почетными были Санджак – знамя сераскира Галаца и бунчук его первого помощника паши. Утрата знамени всегда ложилась несмываемым позором на часть, его сдавшую. В ходе решительного штурма османской крепости отряд Фабрициана понес незначительные потери. Убитыми насчитали 12 нижних чинов, ранеными 48 рядовых и 6 штаб- и обер-офицеров.

Федор Иванович отписал командующему армией графу Румянцеву о взятии Галаца. А тот ждал и надеялся на викторию. Удачное начала в войне решило многое. Отряд оставался в Галаце до 6 декабря, а затем беспрепятственно отошел к главной квартире. «Честь и слава, виват, Россия!»

Турецкий янычар

Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский
(1737–1808)

О, громкий век военных споров,

Свидетель славы россиян!

А.С. Пушкин

«Неукротимые, бурные силы жили в этом необычном человеке, никакие ни моральные, ни физические, ни политические препятствия для него не существовали, и он даже не мог взять в толк, почему они существуют для других…»

Из пяти любимцев гвардии – братьев Орловых (Иван, Григорий, Алексей, Федор и Владимир), обеспечивших успех дворцового переворота 28 июня 1762 г., – граф Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский сыграл наиболее важную роль.

«О необузданный,

снова о подвигах

бранных замыслил,

снова о бое мечтаешь;

ты рад и с богами

сразиться»

Гомер «Одиссея»

Именно он примчался на коне в петергофский Монплезир, поднял с постели Екатерину и доставил в столицу, где «матушку-царицу» ждали гвардейские полки, возведшие ее на престол.

Однако уже через неделю радость триумфа была омрачена смертью в Ропше низложенного Петра III, свидетелем которой был Алексей Орлов, повинившийся пред Екатериной, что ее муж погиб в пьяной драке: «Матушка милосердная Государыня! Как мне изъяснить, описать, что случилось. Не поверишь верному своему рабу, но как перед Богом скажу истину. Матушка, готов иттить на смерть. Но сам не знаю, как эта беда случилась. Погибли мы, когда ты не помилуешь.

Матушка, его нет на свете. Но никто сего не думал, и как нам задумать поднять руки на Государя, – но, Государыня, свершилась беда, мы были пьяны, и он тоже, он заспорил за столом с князем Федором Барятинским, не успели мы разнять, а его уж и не стало, сами не помним, что делали, но все до единого виноваты – достойны казни, помилуй меня хоть для брата; повинную тебе принес, и разыскивать нечего – прости или прикажи скорее окончить, свет не мил, прогневали тебя и погубили души навек!».

…Алексей Орлов (по прозвищу Алехан) был самым могучим, самым дерзким из братьев. Ударом палаша отрубал быку голову, одной рукой останавливал за колесо карету, запряженную шестериком. Он вызывал на кулачный бой десяток гренадеров, бился об заклад – на деньги. Весь в кровище, но в ногах стойкий, укладывал наземь десятерых.

Богатырской силе Орловых во всем гарнизоне Петербурга мог противостоять только офицер армии Шваневич. В драке один на один он иногда побивал даже Алехана, но зато если нарывался на двоих Орловых, то уползал домой на карачках.

После одной из драк избитый Шваневич подкараулил Алехана и ударом шпаги нанес ему страшное ранение в лицо.

Шрам навеки обезобразил красавца. Вместе со шрамом от этого ранения Алехан получил прозвище le balafre (рубцованный) – нечто вроде почетного титула за отвагу. Интересно отметить, что сын Шваневича послужил прототипом А.С. Пушкину в его повести «Капитанская дочка», которого поэт вывел под именем Швабрина. Жизнь и вымысел шли рука об руку. Сцена дуэли Гринева со Швабриным напоминает ссору Орлова и Шваневича, и там и там ранение противнику наноситься не совсем честным образом.

«Граф Орлов-Чесменский во флотском мундире». Ж.Л. де Велли

Первое десятилетие царствования Екатерины II прошло под сильным влиянием братьев Орловых, один из них – Григорий, был ее фаворитом. «Екатерининские орлы», как их называли современники, не только способствовали возведению ее на престол, – любое дело, за которое они брались, заканчивалось триумфом.

«Конный портрет Екатерины II». В. Эриксен

Бой в Хиосском проливе

Алексей Григорьевич получил почетный титул Чесменского в Русско-турецкой войне 1768–1774 гг., когда осуществлял общее командование сухопутными и морскими силами России в кампании на Средиземном море. Отправляя Алексея Орлова – генерала от кавалерии – на сие необычное дело, Екатерину II одолевали сомнения: «Управится ли?». На что дерзкий Орлов отвечал: «Да какая разница, Матушка, где супостата бить, что на тверди земной, что в луже средиземноморской!».

И вот в 1769 г. из Петербурга вокруг всей Европы уже идет в Средиземное море русская эскадра. А Европа посматривала да посмеивалась, ожидая конфуза: видимое ли дело – во главе эскадры кавалерист. Европа не понимала, что столь необычный маневр был вызван причиной простой. Россия не имела на Черном море ни флота, ни адмиралов. А потому в Петербурге и решились ударить по эскадрам Гассан-бея из тылов Средиземноморья, где турки много веков вели себя хозяевами, попирая независимость греков и южных славян.

«Юного в быстрых

судах отпустила

на брань к Илиоту

Ратовать храбрых

троян…

…плыть им по черному

понту

К Трое высокой:

они небрегли о делах

мореходных…»

Гомер. «Илиада»

Командовать такой смелой экспедицией мог только один человек – безрассудный Алексей Орлов, но опирался он на старого морского волка адмирала Г.А. Спиридова. Так отчаянную храбрость подпирала осторожная мудрость.

А тем временем русская эскадра спускалась по ветру в Хиосский пролив навстречу турецким кораблям. Над головами матросов, срывая паруса и снасти, уже летят раскаленные ядра.

Адмирал Г.А. Спиридов, командовавший авангардом, приказал музыкантам: «Играть всем до последнего, кто живым останется». …Шел второй час сражения. Корабли противников перемешались, завязывая дуэли. Флагманский «Святой Евстафий» сцепился бортами с турецким флагманом «Реал Мустафа». Началась абордажная схватка – на пистолетах, на саблях, на кулаках.

В разгар сражения горящая мачта турецкого корабля, давя матросов, рухнула на палубу русского флагмана. Возникший пожар ворвался в пороховую крюйт-камеру. Взрыв был такой силы, что сцепившиеся корабли взлетели в воздух вместе со своими экипажами. Из более чем 600 человек лишь единицам посчастливилось остаться в живых, их выбросило взрывом далеко в море! Такова была ярость боя.

Г.А. Спиридонов в Чесменском сражении

Тем временем Алексей Орлов атаковал оставшиеся корабли турок. Велел отдать якоря и с якорей, чтобы стоять нерушимо, бил и бил в борт турецкий ядрами, разнося в щепы все, что ему противостояло. Его примеру следовали и другие командиры кораблей. Не выдержав напора русских, турки бежали. Они скрылись в лежащую близ Хиосского пролива Чесменскую бухту, и здесь русская эскадра затворила их. Первая фаза сражения были выиграна. По сему случаю был созван флагманский совет. Посовещавшись, решили: флот турецкий в Чесме вконец разорить, дабы стать в море господами, а действовать указано эскадре брандерами. В тихую лунную ночь началась атака брандерами. Их было всего четыре. Первые два брандера, не достигнув цели, были уничтожены турками. Зато оставшиеся два с лихвой возместили потери, прорвавшись в Чесменскую бухту вцепившись в борта турецких кораблей. Не мешкая, боцманы запалили факелы, поджигая заранее рассыпанный по палубе порох. Огонь стремительной змейкой скользнул в люк – прямо в трюмы брандеров, где тесно, одна к другой, стояли бочки с порохом. После чего матросы попрыгали в шлюпки и оттолкнулись от брандеров, яростно выгребая прочь.

«…В страхе великом

тогда проходили мы

тесным проливом;

Скилла грозила с одной

стороны, а с другой

пожирала жадно

Харибда соленую влагу:

когда извергались воды

из чрева ее, как в котле,

на огне раскаленном,

со свистом кипели они,

клокоча и буравясь; и

пена вихрем взлетала

на обе вершины утесов»

Гомер. «Илиада»

Когда они обернулись, чтобы посмотреть на свою работу, турецкие корабли уже разносило в клочья. Сквозь огонь они увидели, как с палуб сметало людей, снасти, пушки. Бухта окрасилась в красный цвет, луну закрыло дымом, и стало страшно смотреть. Огонь жадно пожирал тесно стоящие корабли. Грозная сила в открытом море стала беспомощной грудой горящей древесины. Над шлюпками русских моряков летели обуглившиеся головешки пылающего рангоута.

Чесменский бой (Граф А. Орлов со штабом на верхней палубе линейного корабля «Три иерарха») А. Кившенко

Перекрестившись на это страшное зрелище, матросы сказали: «Слава те, Господи, не стыдно домой возвращаться». И на веслах пошли к своим кораблям.

Сожжение турецкого флота в Чесменской бухте. Я.Ф. Хаккерт

В одну ночь Турция потеряла весь свой флот. А в журнале боевых действий русских появилась короткая запись: «Слава Богу и честь Российскому флоту: с 25 на 26 июня неприятельский флот атаковали, разбили, разломали, сожгли и на небо пустили, а сами стали быть во всем Архипелаге господствующими».

«…С быстротой

разлилося свирепое

пламя…

Зрю я, уже на судах

истребительный

пламень бушует»

Гомер. «Илиада»

Когда курьеры, поспешая, доставили радостную весть в Санкт-Петербург, Екатерина II тотчас написала Орлову:

«Блистая в свете не мнимым блеском, флот наш нанес сей раз чувствительный удар оттоманской гордости… Лаврами покрыты вы, лаврами покрыта и вся находящаяся при вас эскадра!». Она повелела наградить матросов годовым жалованьем. Согласно морскому уставу за сожженные вражеские корабли выдала из казны 187 475 рублей. И еще была выбита медаль, которой наградили всех участников Чесменской битвы. На лицевой стороне был изображен гордый профиль Екатерины II, а на обороте горящий турецкий флот, с одним коротким словом «БЫЛ».

Среди награжденных был И. Ганнибал, двоюродный дед А.С. Пушкина, который был удостоен ордена Св. Георгия III степени. Именно он командовал атакой брандеров, которая и решила исход сражения.

И был еще указ от 22 сентября 1770 г. о награждении Алексея Орлова орденом Святого великомученика и Победоносца Георгия I степени, в котором говорилось: «…За храброе и разумное руководство флотом и одержание знаменитой при берегах Ассийских над турецким флотом победы и совсем оной истребивший».

Знаки ордена Св. Георгия

Русская эскадра с триумфом возвращалась домой. А через знойные пески Аравии, через Турцию, Венгрию и Польшу «бедуины вели в Россию чистокровных арабских лошадей».

Одержав славную викторию на морях, лихой генерал от кавалерии устремил свой взор на дела земные. Большой любитель лошадей, Алексей Орлов надумал полезное дело.

И. Ганнибал

Имея земли пространные, Россия не имела резвых и выносливых лошадей, единственного тогда средства передвижения, и не только. Лошадь была основой всего хозяйства. Вот Орлов и надумал вывести универсальную породу для любого дела. В обширных воронежских степях, еще не тронутых плугом русского мужика, столичный архитектор Жилярди построил большой конезавод, а для крестьян с семьями возвел дома, школу и больницу. Прошло некоторое время. И пошли отсюда знаменитые на весь мир орловские рысаки. Самому известному из них посвятил свою повесть «Холстомер» Л.Н. Толстой.

«Портрет императрицы перед зеркалом». В. Эриксен

Наградная медаль за Чесменское сражение (аверс). Серебро

Интересно происхождение этого имени. Наблюдая как-то бег молодого жеребца, Орлов воскликнул: «До чего же ровно бежит! Ну, будто холсты меряет!». Много славных дел успел Орлов, но одно тяжелым камнем лежало на его душе. Через пять лет после Чесмы Алексей Орлов провел операцию, не принесшую ему славы. Используя свое неотразимое мужское обаяние, он заманил на корабль адмирала С.К. Грейга известную авантюристку «княжну Тараканову», выдававшую себя за дочь императрицы Елизаветы, и доставил в Петербург, где она погибла в Петропавловской крепости.

Вскоре после этой истории Орлов подал в отставку и удалился в Москву, где до конца жизни занимался разведением знаменитых орловских рысаков, кулачными боями и цыганскими хорами.

Мешая дело с бездельем, Алексей Орлов пролетел яркой кометой, оставив заметный след в истории России.

В самом центре Санкт-Петербурга стоит величественный памятник Екатерине II. Тяжелые складки мантии, подбитой горностаем, спадают на постамент, создавая зримый образ покрова, под которым находят убежище и обретают силы блистательные сподвижники императрицы. Среди них изображен и он – герой самого известного в истории русского флота сражения. Опираясь на подзорную трубу, он попирает турецкий флаг с бунчуком.

Екатерина II щедро вознаграждала своих героев, возводя в их честь памятники, триумфальные арки и дворцы, украшая парки колоннами и обелисками в честь их славных побед.

Среди памятников искусства, оставленных бурной эпохой русской истории XVIII в., видное место принадлежит летней резиденции Екатерины II.

Фрагмент памятника Екатерине II. Справа сидящая фигура А.Г. Орлова-Чесменского

Один из современников Пушкина назвал Царское Село «пантеоном российской славы».

Чесменская и Морейская ростральные колонны, Когульский обелиск, Крымская колонна и Орловские ворота составляют единое, торжественно-эпическое повествование о славе русского оружия. Автором всех этих мемориальных сооружений Царского Села был А. Ринальди.

Над сияющими «светлыми водами» Большого пруда возносится Чесменская колонна, сооруженная по проекту Ринальди в 1774–1776 гг. в честь крупнейшей морской победы над «Блистательной Портой» в Чесменской бухте Эгейского моря в 1770 г.

Сложная изрезанная береговая линия Большого пруда имеет сходство с очертаниями побережья Эгейского моря.

Сходство усиливается тем, что вблизи Чесменской колонны расположены два больших острова искусственного «архипелага». По ассоциации они напоминают острова Эгейского моря, у которых русским флотом и были одержаны исторические победы над морскими силами Турции. Мраморная, 25,5 м высоты, дорическая колонна украшена рострами и увенчана орлом. Она установлена на пьедестале, который покоится на поднятом из воды основании, сложенном из гранитных блоков в виде четырехгранной усеченной пирамиды.

Наградная медаль за Чесменское сражение (реверс). Серебро

До 1941 г. на пьедестале находились литые бронзовые барельефы, посвященные морским победам: с северной стороны было изображено сожжение турецкого флота в Чесменской бухте; с восточной – Хиосское морское сражение; с западной – взятие острова Митилини и сожжение двух кораблей противника; с южной стороны была прикреплена доска с надписями, повествующими о всех сражениях.

Наверху пьедестала с двух сторон размещены композиции из якорей и весел. Скульптура орла, распростершего крылья, обращена на восток, голова его с хищно приоткрытым клювом резко повернута, правой лапой он держит полумесяц – символ побежденного неприятеля.