Сельское чтение…

«Сельское чтение» вполне удовлетворяет всем этим требованиям. Оно знает, с кем имеет дело, и не потчует паштетами того, кому калач в сласть и лакомство. В книгах такого рода обыкновенно думают, что дело в шляпе, если наговорили с три короба нравоучений: «Сельское чтение» понимает, в каком нравоучении нуждается наш народ, и, как искусный врач, оно не лечит от подагры человека, который пьет не шампанское, а сивуху. Внушая простому человеку правила религии, преданность и благодарность престолу, «Сельское чтение» постоянно держится в сфере быта и положения простого человека, – в сфере чисто практической. У всякого народа свои добродетели и свои пороки, и с каждым народом поэтому должно говорить особенным языком. Русский мужик вообще кроток и спокоен, как северянин и притом славянин, необыкновенно смышлен и сметлив; но в то же время он ленив и телом и умом; чтоб скорее отделаться от работы, любит делать все на «авось». Авось – это болезнь русского человека; это такой же нравственный его недостаток, как у швейцаров^[3] физический недостаток – кретинство (cretinisme). И «Сельское чтение» представляет целую повесть об «авось», которая простому крестьянскому уму покажется изящнее всякого романа Вальтера Скотта, убедительнее истины, что когда солнце светит – светло бывает. Потом, к числу пороков русского крестьянина принадлежит страсть зашибаться хмелиной; к этой страсти присоединяется нерасчетливость, составляющая общий недостаток русского человека, который как будто родится мильонером и уважает только рубли, а с копейками и гривнами, из которых составляются рубли, обходится, как с сором: и на этот счет «Сельское чтение» предлагает поучительный «Рассказ о том, как крестьянин Спиридон научил крестьянина Ивана не пить вина, и что из того вышло». Русский человек по натуре своей склонен к повиновению властям, но по неразвитости своей не всегда умеет понимать благие намерения власти, особенно если эти намерения для него новы и непривычны. Тогда людям, которые любят в мутной воде рыбу ловить, весьма легко смущать и сбивать с толку мужика злонамеренными объяснениями простого дела. Так, например, теперь мужик не вооружается против прививания коровьей оспы детям его, но прежде он смотрел на эту меру благодетельного правительства, как на что-то страшное, грозящее гибелью… Нельзя не отдать справедливости уменью и ловкости, с какими «Сельское чтение» внушает простому народу безусловное доверие к распоряжениям правительства. Чтоб показать это читателям, выписываем отрывок из «Разговора между тремя крестьянами в селе Михайловском»: