Золото змея. Вызов стае

Глава 24

Радость от победы испаряется быстрее, чем пузырьки из открытого шампанского. Без них оно превращается в кислое вино, которое подают к скучному ужину, неизменно наступающему после отгремевшего праздника.

Так думала Меллар спустя несколько дней после своего триумфа. Она сидела в своем официальном кабинете в резиденции Совета, в котором впервые за все время чувствовала себя на своем месте, и крутила в руках повестку ближайшего заседания.

«Рассмотрение вопроса об отстранении Меллар‑амардин от должности председателя Совета и исключении ее из членов Совета с невозможностью баллотироваться повторно». Предложение Дормана‑амаура.

– Да чтоб тебя! – воскликнула Меллар, бросив бумагу на стол. Как председатель она должна была утвердить повестку собственной подписью.

«А если откажусь, все решат, что я испугалась, – подумала она. – Не дождутся!»

Меллар взяла перьевую ручку из малахитовой подставки и поставила внизу листа размашистую подпись, зайдя краешком выведенной буквы «М» на имя Дормана. Промокнула чернила пресс‑папье с металлической фигуркой крылатого змея, покачав его из стороны в сторону, и крикнула:

– Рина!

Девушка вошла в кабинет, и Меллар передала ей документ, держа его двумя пальцами. Рина взяла повестку, содержание которой она уже знала, и удрученно опустила глаза в пол.

– Я не понимаю, где Кильяс? – недовольно спросила Меллар. – Почему его до сих пор нет? После приезда я его еще ни разу не видела.

Рина закусила губу и осторожно ответила:

– Я не знаю. Он не предупреждал, что будет отсутствовать. Но…

– Что?

– Для вас есть сообщение. От следователя Бирсена‑абвара из Главного полицейского управления. – Рина слегка поежилась, произнося это имя. – Он попросил вас о встрече, чтобы обсудить дело, которое он расследует.

– Дело? Ах, да. Дело. – Меллар потерла виски. – Перезвони этому Бирсену и попроси его прийти вечером. У меня же будет полчаса свободного времени?

Рина открыла блокнот с расписанием, который был зажат у нее под мышкой, и отрицательно покачала головой, покусывая кончик карандаша.

– Сегодня вечером у вас снова интервью на телевидении. Вопросы согласованы, ответы я оставила на столе, – быстро проговорила девушка. Председатель кивнула и стала перебирать бумаги. – Завтра утром прием граждан, на него записалось восемнадцать человек. Желающих задать вам вопросы в разы больше, но остальным пришлось отказать, иначе это растянется на весь день. А после приема состоится заседание Совета. Если хотите, могу назначить встречу со следователем на послезавтра.

– Давай на послезавтра, – вздохнула Меллар. Она вытащила из вороха бумаг ответы к интервью, положила на них локти и подперла руками подбородок. Ее взгляд уставился в одну точку, а выражение лица стало, как у маленькой девочки, к которой никто не пришел на день рождения. Обиженное и немного капризное.

Рина помялась несколько мгновений, а потом села напротив Меллар, прижимая к себе блокнот с повесткой, набрала в грудь побольше воздуха, как перед прыжком в воду, и взволнованно выдала:

– Знаете, мое мнение, наверное, не имеет большого значения, но я считаю, что они не правы.

Меллар перевела на нее взгляд, и Рина продолжила:

– Не знаю, почему господин Дорман решил вас сместить, но если это из‑за того, что вы выступили в Нава‑Элере с другой речью, то он поступает неправильно. Ваше выступление каждый день крутят по телевизору, я смотрела его отрывки уже десять раз и готова посмотреть еще столько же, потому что это блестящая речь. Она искренняя и сильная. Вы сказали очень правильные слова про то, что нам нужно объединиться и вместе бороться за наш дом.

Меллар почувствовала, что сейчас прослезится.

– Правда? – дрожащим голосом спросила она.

– Конечно! – в запале ответила Рина. – И это не пустые слова, я ведь прекрасно понимаю, что нам теперь придется многим пожертвовать, чтобы помочь другим странам. И придется наступить на горло своей гордости, чтобы попросить помощи самим. Но ведь иного пути нет! Уверена, что очень многие алинцы вас поддержат.

Рина замолчала, переводя дыхание. Меллар посмотрела на нее увлажненными глазами, а потом встала из‑за стола и подошла к девушке. Рина поднялась со своего места, и Меллар пылко обняла ее, не обращая внимание, как сминается между ними повестка, которую Рина продолжала держать в руках. Меллар провела рукой по спине ошарашенной Рины и резко отстранилась, приходя в себя. Вытерла пальцами разводы туши и сказала:

– Ты ошибаешься, твое мнение имеет для меня большое значение. Это мнение чрезвычайно умной и честной девушки, и я очень его ценю. Спасибо тебе за эти слова, Рина.

Девушка что‑то проговорила, смущенно поправляя волосы, и выскользнула из кабинета. Ее сердце билось быстро‑быстро, когда она села за свой стол и разровняла руками повестку. Она сама не ожидала, что способна на такую речь. Для кого‑то обычный поступок, а для Рины, которая привыкла во всем осторожничать, это было сравни шагу в пропасть. У нее словно открылся источник смелости, однако вспоминать о том, что могло пробудить этот источник, Рине было неприятно. У нее перед глазами снова пронеслись сцены из допросной, и в голове прозвучал жесткий голос Бирсена: «Вас никто не замечал. И вы решили, что пора выйти из тени. Все так и было? Так и было?!» Рина встряхнула головой, и короткие локоны хлестнули по щекам. Сделала глубокий вдох и заставила себя не думать о той ночи.

«Сначала дела. А потом уже кошмары» – решила она и принялась за работу.

Меллар тем временем прибралась на своем столе, в подражание Рине разложив все документы по папкам разных цветов. Прошлась по своему кабинету, поправила макияж, перечитала ответы для вечернего интервью на телевидении и плюхнулась в председательское кресло.

«Что же делать?»

Она прокрутила в голове слова своего секретаря, которые вызвали в ней прилив благодарности, и в очередной раз подумала, что остро нуждается в сторонниках. В тех, кто готов был бы прикрыть ей спину. В мыслях всплыло лицо Рагиля – грустное и сосредоточенное. Холодные пальцы, вызывающие мурашки. Глаза, в темной зелени которых притаилось множество вопросов. Меллар была признательная Рине, но в глубине души она мечтала, чтобы нечто подобное ей сказал Рагиль.

«И с каких пор мне так важно, что он обо мне подумает, а? – размышляла она, поигрывая золотой кисточкой стоящего за креслом флага. – Так, стоп! – одернула себя Меллар. – Какой Рагиль? Сейчас нужно понять, как не потерять место в Совете!»

Она взяла карандаш и стала набрасывать свою защитную речь. Перечитала текст и поняла, что одна его половина – это ее выступление в Нава‑Элере, а другая половина – жалкие попытки убедить Совет в том, что она всего лишь пыталась спасти страну.

«Все не то!»

Меллар скомкала речь и кинула в мусорную корзину.

«Что бы на моем месте сделал Дорман? Стал бы готовить выступление? Нет, за это он взялся бы в последнюю очередь, а сперва пошел бы говорить с людьми. И мне нужно сделать тоже самое! Но к кому идти?»

Меллар покрутила в руках карандаш и постаралась посмотреть на сложившуюся ситуацию со стороны. Кому был бы невыгоден ее уход? Кто не хотел бы расшатывать Совет? Кто охотнее ее послушает? И мрачно заключила, что это может быть только Дорман.

«Или…»

Меллар вскочила и побежала к двери, поправляя на пятках туфли. Вихрем пролетела мимо Рины, которая проводила ее удивленным взглядом, спустилась на этаж ниже и прошла до конца коридора к большому угловому кабинету. В чужой приемной она застала нескольких помощников и секретаря, которые смотрели телевизор. Там выступал известный политолог, комментируя итоги встречи в Нава‑Элере. Его изображение из студии перемежалось кадрами, на которых Меллар жмет руку Дериусу Айнцу. Секретарь, женщина средних лет в очках, заметив движение у двери, оторвала взгляд от телевизора и посмотрела на застывшую на пороге Меллар. Моргнула, осознавая, что это не картинка на экране, а сама председатель Совета, и робко поздоровалась. Повисла тишина, и все сидящие в приемной люди уставились на Меллар.

– Доложите, пожалуйста, госпоже Исте‑амрэен, что я хотела бы с ней поговорить. Срочно.

– Она вышла буквально пять минут назад, но скоро должна вернуться. Вы можете подождать ее в кабинете, – предложила секретарь и пропустила Меллар внутрь.

Меллар дождалась, когда за ней закроется дверь, и осмотрелась. Кабинет был светлый и просторный. Мебель из орехового дерева с резными деталями, кремовый ковер с витиеватым орнаментом, несколько шкафов, на полках которых разместились собрания сочинений и десятки фотографий. Почти на каждой была Иста: жавшая руку лидерам стран, открывающая новую школу, держащая на руках детей, спасенных после сели в горах. На самом видном месте стоял портрет Эффи. Меллар подошла поближе, рассматривая девочку, кокетливо склонившую голову набок и прямо смотрящую в камеру. Если снимок в кабинете Дормана отчетливо показывал сходство Эффи с отцом, то на этой фотографии Меллар разглядела уменьшенную копию Исты.

Из приемной послышались звуки телевизора.

– Это беспрецедентная атака на весь цивилизованный мир, равной которой еще не было, – вещал журналист. – Ведущие страны альянса, чьи расходы на оборону суммарно превышают бюджет всех государств континента Цар, стали жертвами ужаснейших терактов. Они случились всего через несколько дней после пожара в Корпусе специальных научных исследований, но известно о них стало только сейчас. Председатель Совета Брэйе призвала альянс объединиться против общего врага. Но кто он – этот враг? Что он предпримет дальше? И чем ответят союзники? Смотрите сегодня вечером эксклюзивное интервью с Меллар‑амардин, которая расскажет нам, какие соглашения были заключены на судьбоносной встрече в Нава‑Элере и к чему они теперь обязывают Брэйе. Будьте с нами в восемь вечера.

Меллар довольно хмыкнула. Ей льстило повышенное внимание к своей персоне, особенно когда людей интересовало не только то, как она выглядит, но и то, что она говорит.

Дверь неожиданно открылась, и в кабинет вошла Иста. Она сухо и вежливо поздоровалась с гостьей и предложила присесть. Меллар по привычке оценила ее наряд, обратив особое внимание на золотую брошь на лацкане темного пиджака, накинутого поверх элегантного кремового платья. Брошь была сделана в виде цветка с лепестками из крупных сапфиров и бриллиантов.

«Изящно, – подумала Меллар. – И очень дорого».

– Чем обязана такой чести? – спросила Иста.

Меллар не стала долго любезничать и рассказала ей про повестку ближайшего заседания Совета. После чего сказала:

– Мне нужна поддержка вашей фракции. Вы сможете проголосовать против моего отстранения?

– И почему я должна это делать? – по‑деловому поинтересовалась женщина. – Если говорить откровенно, то я считаю, что на встрече ты поступила импульсивно и необдуманно. Наплевала на план действий, который Совет готовил и согласовывал несколько дней, и пошла на неоправданный риск.

Меллар опалила категоричность Исты.

– Но неужели вы не согласны с моим призывом? Хотя бы как женщина! Бороться за мир и единство – это в нашей природе. Конфликты и войны нужны мужчинам, а не нам.

Иста вздернула брови.

– Кто тебе сказал такую глупость? Война – это лишь один из способов решения проблем. Есть мужчины, которые охотнее сядут за стол переговоров, чем пойдут на конфликт. А есть женщины, которые, вместо того чтобы встать за спиной мужчин, все норовят бросить им вызов. И я сейчас говорю о тебе. Все люди разные, и, оказавшись у власти, мы ведем себя так, как нас воспитали, как нас сформировала среда, а не так, как нам диктуют гормоны – мужские или женские.

– Вы считаете, я не права, что отстояла мир? Считаете, мне нужно было спрятаться за спинами мужчин и позволить им все решать самим?

Иста закатила глаза.

– Ты меня не слушаешь. Я не говорю, как тебе следовало поступать. Я объясняю, что именно ты сделала с их точки зрения. Что касается моего личного мнения… Признаюсь, это не тот тип женского лидерства, которому я симпатизирую.

– Почему же? – новый поворот беседы начал увлекать Меллар.

– Потому что такое поведение казалось мне малоэффективным. Поверь, я на собственном опыте знаю, что если борешься с мужчиной за место у руля, потеряешь больше, чем получишь. У меня так развалилась семья. Поэтому я полагаю или, по крайней мере, полагала до твоего выступления, что вместо бессмысленного соперничества с мужчинами гораздо разумнее выбрать себе свою «территорию» и заниматься ей. Мировая политика к такого рода «территориям» не относится. Это пока сугубо мужская вотчина.

– В отличие от вопросов детского образования, – вставила Меллар, намекая на род деятельности Исты.

– Да, – согласилась она. – В этой сфере мне не нужно никому ничего доказывать, за мной признают право поступать так, как я считаю нужным.

Меллар перебрала жемчужины на своем браслете и спросила, прямо посмотрев на Исту:

– А теперь вы так не думаете?

– Теперь я все больше склоняюсь к мысли, что все индивидуально. И если я до этого ни разу не видела, как женщина выходит к трибуне и заставляет могущественный альянс слушать ее, а потом приносит на блюдечке соглашение о сотрудничестве с нашим исконным соперником, это не значит, что подобное невозможно. Видимо, раньше не появлялось женщины, которая на такое решится.

Меллар польстило это мнение. Она чувствовала, что Иста говорит с ней искренне и за ее словами не стоит никакая другая цель, кроме как сказать то, что она думает. Меллар впервые пожалела, что не наладила контакт с этой мудрой женщиной раньше. С другой стороны, смогла бы она добиться всего, что у нее сейчас есть, если бы Иста была ее наставником, а не Дорман?

«Вряд ли».

– Так вы поддержите меня? – снова спросила Меллар.

Иста с прищуром посмотрела на нее и уточнила:

– Как женщину?

– Нет. Как человека, который рискнул своим местом в Совете, чтобы сделать то, что считал правильным.

Иста удовлетворенно улыбнулась.

– Да, такого политика я поддержу. Хотя мне это будет кое‑чего стоить. Но это уже не твои проблемы.

Иста подумала о Дормане, который наверняка обозлится на нее за то, что она проголосует против отстранения Меллар.

«С другой стороны, я достаточно вставала на его сторону, – решила она. – На одном Дормане свет клином не сошелся. Пора бы ему это понять».

***

Зал заседаний Совета был полон людей. Все двенадцать рикистратов и главы других служб и ведомств, включая начальника Главного полицейского управления, заполнили расположенные по краям ложи. За закрытыми дверями столпились помощники и служащие, чтобы хотя бы краем уха услышать, что происходит на заседании. За овальным столом чинно расселись члены Совета. Все, кроме одного. По процедуре, которая будет применяться впервые с момента основания республики, член Совета, чью кандидатуру выдвинули на исключение, занимает место на отдельно стоящем стуле у самой стены. Он сможет вернуться за стол в том случае, если сохранит свою должность.

Меллар старалась казаться спокойной, хотя подавить противное, тошнотное ощущение после обвинительной речи Дормана было непросто. Он назвал ее глупой заигравшейся девчонкой, которой опасно давать власть. Недальновидным политиком, не желающим прислушиваться к более опытным членам Совета. Предательницей, которая легко готова попрать интересы своих коллег ради собственных амбиций. Кроме Дормана выступили еще несколько членов Совета. Все, кончено же, его друзья, которые сказали ровно то же, только другими словами. О ее выступлении на международной встрече говорили обтекаемо. Положительный итог той речи работал против их доводов.

В защиту Меллар никто не выступил. Но все понимали, что в отсутствие журналистов выход к трибуне всего лишь формальность. Все равно все останутся при своем мнении. Меллар считала секунды до окончательного голосования.

Когда в поддержку предложения Дормана стали одна за другой подниматься руки, она запаниковала. Сперва казалось, что рук слишком много. Но потом против предложения Дормана проголосовала Иста, а за ней и вся ее фракция.

«Но этого мало!» – с горечью подумала Меллар.

Руки снова начали взлетать вверх и прекратились на том имени, от которого Меллар этого никак не ожидала. Опешивший Дорман посмотрел в упор на своего друга Юртаса и с нажимом повторил вопрос, перейдя все рамки приличия:

– Ты уверен, что не поддерживаешь отстранение Меллар‑амардин? Юртас, подумай хорошенько. Подумай, чем ты сейчас жертвуешь и ради чего.

– Я уверен, – невозмутимо ответил Юртас. – Моя фракция голосует против этого предложения.

Меллар сглотнула и сомкнула руки в замок. Вот что имел в виду Крегар, когда говорил, что у него есть рычаги влияния на Совет. А Меллар уже и не надеялась, что он вспомнит о своем обещании помочь ей.

Пока она раздумывала над этим, голосование завершилась. Дорман встал и объявил итоги: без учета голоса Меллар, которая временно лишалась права участвовать в заседании, голоса разделились поровну. Половина – за предложение Дормана, половина – против.

Члены Совета засуетились и подняли регламент, ища ответ, что в таком случае делать. Спорить и отстаивать какую‑либо позицию никто не хотел, все мечтали поскорее расправиться с этой неприятной процедурой. Спустя час совещаний члены Совета приняли компромиссное решение, объявить которое вызвался Серьен.

Он встал и пробасил на весь зал:

– Меллар‑амардин отстраняется от должности председателя Совета Брэйе, – женщина задержала дыхание, – но сохраняет за собой кресло члена Совета. Выборы нового председателя состоятся через месяц.

Заседание завершилось. Меллар выпустила из легких воздух вместе с накопившимся напряжением и покинула свое унизительное место. Подошла к столу и пожала руки всем коллегам, которые ее поддержали. Юртас спешил покинуть зал, но она успела перехватить его и скомкано поблагодарить, удивившись, насколько холодная у него ладонь. Приняла скромные поздравления от некоторых коллег, внутренне обрадовавшись, что за два года она все‑таки смогла обзавестись сторонниками. Отзеркалила высокомерную ухмылку Леавы, которая молча прошла мимо нее. И когда все члены Совета разошлись, посмотрела на Крегара. Он встретил ее взгляд, и уголок его губ дернулся вверх.

«Что ж, – подумала Меллар, поворачиваясь к нему спиной, – в должниках у начальника Главного полицейского управления я еще не ходила. Будем надеяться, этот опыт не сулит ничего плохого».

Она перешагнула порог, прислушиваясь к своим ощущениям. Меллар больше не председатель, вокруг которой все крутится. Она рядовой член Совета, оставшийся без поддержки наставника и враз заполучивший могущественных врагов.

«Но я все еще здесь, – с торжеством подумала она. – И как любит говорить Дорман, игра продолжается».

Эпилог

Лизер вытерла взмокший лоб и взяла переполненный закусками поднос. Стеклянная дверь кухни вела прямо на задний двор, и она толкнула ее, пробираясь наружу. Перехватив поудобнее поднос, она зашагала к веранде, где ее подруги колдовали над сервировкой скромного праздничного стола.

– Ого! – воскликнула Тайрин, разливая по бокалам белое вино. – Сколько еды. Ты ведь помнишь, что я на диете? Тебе с Брэдой придется прикончить это самостоятельно.

Лизер окинула скептичным взглядом худую и смуглую Тайрин.

– Сказала бы я, что от алкоголя тоже полнеют, но лучше промолчу, потому что пара килограмм сверху тебе точно не помешает, – съехидничила она.

– Так ты и не промолчала!

– Ой, правда?! – Лизер в притворном ужасе прикрыла рукой рот. – Ладно, раз и вино тебе нельзя, диетчица, то я, пожалуй, заберу его и попрошу детей поделиться с тобой чаем.

– Ну уж нет! – запротестовала Тайрин, прижимая к себе бутылку. – Сегодня хоть и детский день рождения, но я пришла сюда как следует напиться. Я ждала этой возможности еще с пожара в Корпусе.

Тайрин резко замолчала, и они с Лизер посмотрели на Брэду, методично режущую сыр. Брэда оторвалась от своего занятия и устало улыбнулась подругами.

– Так, давайте договоримся, что хотя бы сегодня вы будете разговаривать нормально. После пожара прошло два месяца, меня больше не надо беречь, понятно?

Подруги кивнули, с веселым огоньком во взглядах следя за взмахами ножа в руке Брэды. Та заметила их реакцию и рассмеялась.

– Все еще неизвестно, когда их освободят? – осторожно поинтересовалась Лизер.

Брэда помотала головой, раскладывая аккуратные треугольники сыра по тарелке. Ее муж, работавший в Корпусе, вместе с другими сотрудниками находился в Главном полицейском управлении.

– Знаешь, с тех пор как им разрешили писать письма, стало как‑то легче. Я по крайней мере знаю, что с ним все хорошо, их там не пытают и никаких других ужасов, о которых пишет желтая пресса, не происходит. А моего еще и подключили к кое‑какой работе, о которой он просил особо не распространяться.

– А мы и не будем! – тут же сказала Тайрин, подливая себе вина. – Обещаем, что все останется в этой беседке.

– Еще с Матиса возьми обещание, что он друзьям не разболтает, – добавила Лизер, говоря про своего кота.

Тайрин оглянулась на сидящего на полу питомца. Почесав его за ушком, она сказала:

– Насколько знаю, Матис у тебя не особо общительный парень.

– Ладно, Брэда, мы шутим, – мягко сказала Лизер. – Если не хочешь говорить или чего‑то боишься, то не надо.

Брэда тяжело вздохнула и вырвала у Тайрин бокал, осушая его до дна.

– На самом деле я тоже с нетерпением ждала нашей встречи, чтобы хоть с кем‑то открыто поговорить. У меня нет от вас тайн, вы же знаете. А что касается мужа… Я и раньше не особо понимала, чем он занимается, а сейчас и подавно. Он написал, что его попросили изучить остатки какого‑то вещества на цистернах, обнаруженных в Корпусе. Он слегка увлекся, рассказывая об этом, а для меня это все равно что пийкрунская грамота. Ни черта непонятно.

– Ох, Брэда, о чем же вы с ним по вечерам общаетесь, – посетовала Тайрин. – Извини, конечно, но эти ученые те еще чудики. Совершенно не понимаю, как вы нашли общий язык.

– Тайрин, ты перегибаешь, – встряла Лизер.

– Все нормально, – вновь рассмеялась Брэда. – Я не обижаюсь. Моего и вправду иногда несет, особенно если он рассказывает о чем‑то, что ему интересно. Но зато он очень хороший.

Брэда улыбнулась и опустила глаза, в которых затаилась глухая тоска.

– А близнецы как все переживают? – спросила Лизер.

При упоминании детей Брэда по привычке огляделась в поисках мальчиков и обнаружила их играющими с именинником.

– Им только пять, и пока они готовы поверить в любую сказку. Поэтому я сказала, что папа на опасном и секретном задании и скоро обязательно вернется.

– Ох, не представляю, как ты с ними справляешься. Меня Заиф жутко выматывает, а если бы у него был близнец, я бы написала в Корпус с просьбой меня клонировать. Он умудрился даже няню загонять так, что она потребовала повышения зарплаты. К счастью, мой богатый и черствый муж не привык считать деньги.

На этот раз переглянулись Лизер с Брэдой.

– Милая, ты сколько уже выпила? – ласково спросила Лизер.

Тайрин медленно покрутила головой и сказала:

– Не знаю. Да и черт с ним! Неси еще.

Лизер встала и направилась в дом. Войдя на кухню, достала из шкафа пару бутылок и, уже собираясь идти, вспомнила, что после обеда прошел положенный час и можно давать детям торт. Она поставила на плиту чайник и вернулась к подругам, которые за время ее отсутствия успели еще сильнее охмелеть и о чем‑то поспорить.

– Не скажи, вокруг нее полно влиятельных мужчин, бери любого, – сказала Брэда, кладя в рот виноград.

– Пф! Они почти все старые и давно женатые. Говорю тебе, никого она там не найдет. Ей надо спуститься с вершин власти на землю, если она хочет встретить адекватного мужика и вообще когда‑нибудь выйти замуж, – парировала Тайрин.

– О ком вы говорите? – поинтересовалась Лизер.

– О Меллар‑амардин.

– И что с ней?

– Мы прикидывали ее шансы когда‑нибудь обзавестись семьей при ее должности. Вот Брэда считает, что раз она крутится в мужском мире, то ей ничего не стоит найти там пару. Но я‑то была на тусовках этих политиков и богачей. У них у всех есть жены, а у некоторых еще и любовницы. А таких, как наша председательница, – молодых, красивых, одиноких и, главное, независимых, – они воспринимают как недоразумение.

Лизер пожала плечами.

– А мне она нравится. И в Эльзасе выступила достойно. В кой‑то веки мне не было стыдно за слова наших политиков.

– Да мне тоже она нравится! – воскликнула Тайрин. – Я ведь про другое говорю. Если она хочет настоящую семью, ей надо что‑то для этого сделать, потому что в тех кругах браки заключаются по расчету или для статуса. Ладно, извините, я опять лезу со своим горьким опытом.

Повисло неловкое молчание, и Лизер сказала:

– Кто‑нибудь хочет чай?

– Чай? – переспросила Тайрин. – Ты предлагаешь нам какой‑то забористый коктейль на основе вина и чая? Если нет, тогда неинтересно.

– Я детям хотела вынести торт, а то Кинни с утра его клянчет. Налью им чай, вы не будете?

Тайрин помотала головой и откупорила свежую бутылку.

– А кофе у тебя случайно нет? – спросила Брэда.

– У меня есть! – сказала Тайрин. – Поедем ко мне?

– Так, а ну клади бутылку, тебе хватит, – шутливо сказала Лизер и обратилась к Брэде: – Прости, кофе кончился. Он так в цене поднялся за последний месяц, что мы от него отказались. Одна Тайрин теперь может себе его позволить.

– Пока могу, – сказала Тайрин, сделав ударение на слове «пока». – Он все еще продолжает дорожать. Лаомоосцы говорят, у них проблемы с урожаем в этом году, но муж считает, они врут. Просто воспользовались проблемами в Эреаре и взвинтили цены. Знают ведь, что мы с нашим климатом без кофеина не выживем. Осталось еще сахар и какао‑бобы перекрыть – и все, пиши пропало. Лично мне жизнь без шоколада не нужна.

– Слушай, но может, правда, дело в урожае, потому что на чай они цены сбросили, – вставила Лизер. – Он сейчас стоит в четыре раза дешевле, чем раньше, еще и сорта, похоже, новые появились.

– Что за сорта?

– Сейчас детям разолью и скажу тебе, подожди.

Лизер взяла со стола поднос и снова отправилась на кухню. Заварила чай, подождала несколько минут, пока вода окрасится в темно‑ореховый цвет, и налила напиток в маленькие чашки с изображением сказочных героев. Расставила кружки с чаем на маленьком столике в центре поляны и позвала разбушевавшихся детей. Вынесла торт, попросив подруг присоединиться к поздравлениям, и разрешила сыну самому порезать его на кусочки. Кинни, уже разворошивший все подарки и наигравшийся с Заифом и близнецами, сразу же накинулся на сладкое. Женщины оставили детей чаевничать, а сами вернулись в беседку.

– Вот, смотри, – сказала Лизер, протягивая Тайрин открытую упаковку чая. – Он выглядит так же, как обычно, и состав на упаковке не изменился, но на свету видно, что это какой‑то другой сорт. Половина чайных листьев здесь желтовато‑красная, а половина – серо‑зеленая.

– И правда, – подтвердила Тайрин, вглядываясь в содержимое упаковки. После чего поднесла к носу и вдохнула. – Знаешь, он как‑то странно пахнет.

– Разве? Дай попробую! – Лизер принюхалась к листьям. – Вроде запах чая, но какая‑то примесь ощущается. Странно.

Она отложила упаковку, почувствовав легкое беспокойство, и оглянулась на детей. Заиф и близнецы о чем‑то спорили, а Кинни уплетал торт, запивая его чаем. Лизер улыбнулась и отогнала тревожные мысли.

Женщины переключились на обсуждение детей, увлекшись, как вдруг Тайрин сказала:

– Слушай, я, наверное, действительно перебрала. Мне уже чудится, что у твоего Кинни изо рта идет пена.

Лизер резко обернулась, ища глазами сына, и ошарашенно произнесла:

– Тебе не чудится.

Она кинулась к ребенку, и Тайрин с Брэдой побежали за ней.

– Заиф, брось кружку, не пей это, – дрожащим голосом проговорила Тайрин, прижимая к себе сына и озабоченно смотря на Кинни.

Мальчик затрясся в судорогах, и Лизер, вытирая пену с его рта, стала громко звать ребенка по имени:

– Кинни! Кинни, ты меня слышишь, мальчик мой? – она легонько потрясла его. – Кинни! – завопила Лизер.

Брэда попросила близнецов принести воды и прикрыла рукой рот. Кинни пришел в себя от шлепков по щекам и начал стонать. Тайрин, уведя Заифа в дом, побежала звонить врачу.

Когда она вернулась во двор, ее внутренности сковало ужасом от представшей перед ней картины. Брэда пыталась успокоить Лизер, которая захлебывалась в рыданиях. Женщина сидела, держа на руках сына, и раскачивалась из стороны в сторону. Тайрин тихо подошла и взглянула на мальчика. Судороги прекратились, но ребенок был белый, как снег, и его распахнутые глаза безжизненно смотрели в небо.

Тайрин прикусила ладонь, душа в себе крик, и медленно опустилась на газон.

В воздухе висел тяжелый запах травяного чая.