На границе Вселенной. 3 тома в 1

Я вышел из убежища, когда выстрелы пушек затихли и корабль, как мне казалось, совершил разворот. Пираты уже накидывали абордажные крюки на фрегат, на главной мачте которого висел огромный белый флаг.

«Анн-Мей» ударилась о борт чужого корабля, и пираты стали перекидывать мостики. Команда фрегата ожидала их. Люди сдали оружие первому пирату, поднявшемуся на борт. Мы с Эдвором замыкали цепочку. Он взял меня за руку, как родного сына, чему я был искренне не рад.

– Нашли капитана? – грозно спросил Эдвор у своих людей.

– Да! – крикнул один из пиратов с верхней палубы.

Мы поднялись на верхнюю палубу по лестнице, и Эдвор по-прежнему не отпускал мою руку. Всё происходящее казалось страшным сном, и я взглянул на небо. Долго всматривался в перистые облака, пока капитан что-то выяснял. Я его даже не слушал. Сквозь перину облаков мне померещилось что-то блестящее. Я сощурился, чтобы рассмотреть получше. Это что-то блеснуло ещё раз, и в моей голове раздался тихий невнятный шёпот. Я пытался его разобрать, но Эдвор вопросительно потянул мою руку.

– Маркус! Ты ответишь? – спрашивал он.

– На что отвечу? – с удивлением переспросил я.

– Что мы сделаем с этим человеком? – Эдвор показал на человека, одетого в одежду, напоминавшую одеяния прежде убитого нами капитана. Руки его также были связаны, но он стоял с гордо поднятой головой.

– Я…я не знаю… – пробормотал я, опустив голову.

– А что мы сделали с предыдущим капитаном? – напомнил Эдвор.

– Убили, – тихо ответил я, и по моей щеке скатилась слеза.

– Этого должен убить ты, – капитан снял с пояса свой однозарядный пистолет и протянул мне.

– Как же бесчестно! – прокричал капитан фрегата.

– Да что ты знаешь о чести? – рассвирепел Эдвор.

– Мы сдались и согласились на ваши условия взамен сохранения жизни команде и кораблю. А капитан – главная часть команды! – чётко объяснился пленник.

– Живым ты отсюда не уйдёшь, – капитан пиратов зловеще рассмеялся, отпустил мою руку, вкладывая в другую пистолет и пригрозил уже мне: – В этот раз сам, Маркус! Иначе я вас обоих отправлю на корм рыбам!

Он продолжал дьявольски смеяться.

Мне было неописуемо страшно. Этот страх не оставил выбора.

– Ты не обязан это делать, – пленник обратился ко мне.

– Простите, – прошептал я.

Слёзы катились по моим щекам. Мне едва удалось снять пистолет с предохранителя и поднять его вверх на дрожащей руке. Зажмурив заплаканные глаза, я нажал на курок, но промахнулся и попал пленнику в плечо. Тот упал на спину. Эдвор выхватил у меня пистолет, приговаривая: «Учись попадать с первой попытки!». Затем он вырвал из рук рядом стоявшего пирата длинную изогнутую саблю, наклонился к раненому мужчине и перерезал ему горло.

– В следующий раз будешь доделывать сам! – крикнул Эдвор, подбежал и снова схватил меня за руку, скомандовав остальным пиратам: – Забираем всё ценное и уходим!

Мы вернулись на «Анн-Мей», и только там он отпустил меня, велев идти в трюм и помогать команде складировать добычу. А ночью во сне я проживал ужас смерти снова и снова, просыпаясь в холодном поту.

На следующий день я узнал, что мы держим курс в пиратский порт для обмена награбленного на изуриновые монеты. Что потом с ними делают, мне никто так и не объяснил. Они же точно предназначались не только для закапывания на островах. Порт находился в трёх днях пути при встречном ветре.

Эти дни я занимался своими обычными обязанностями юнги, но палубу уже драил меньше. В жизни на корабле был один неотъемлемый плюс: Эдвор почти не обращал на меня внимания и не трогал, за исключением моментов захвата судов. Мне даже разрешили помогать разносить харчи матросам. По вечерам было свободное время, пираты тогда упивались спиртным, а я расспрашивал их обо всём.

Оказалось, бывших пиратов не бывает. Это какая-то зависимость, такое же чувство, как от вдыхания пепла калиона. Это такое растение. Когда человек вдыхал его пепел, испытывал удовольствие. Каждый третий пират ежедневно по вечерам дышал этой дрянью, потому они и казались всё время счастливыми. Я тоже хотел попробовать, но они мне сказали, что я ещё мал для таких развлечений. Большинство разбойников кровавого моря занимались грабежом до самой смерти, а когда запасы изуриновых монет превышали их нужды, пираты прятали сундуки с сокровищами на необитаемых островах и только своим детям рассказывали, где искать богатства.

Пиратские истории убеждали меня в том, что такой судьбы я не хочу. Словно внутри меня горит огонь, который требует чего-то большего. И этот огонь сопротивляется жизни на корабле.

В последний вечер перед прибытием в порт я подносил еду в каюту Эдвора. Уже изрядно пьяный он сидел за столом, опустив голову. Обычно я боялся с ним разговаривать, но тут любопытство одержало верх. Зная, что в хлам пьяный капитан не сможет меня догнать, если рассвирепеет, и наутро точно не вспомнит моих вопросов, – а он часто забывал, что происходило с ним в разгар глубокой попойки, – я рискнул разузнать кое-что о нём подробнее.

– Ты тоже прячешь клады на островах? – неуверенно начал я, но остался стоять ближе к выходу из каюты.

– Эм…да. А кто дал тебе право спрашивать, маль-чиш-ка? – запинаясь прорычал пират.

– Мне интересно…

Эдвор залпом опустошил стакан с мерзким напитком, а после приложил руку ко рту и рыгнул. Помещение наполнилось диким смрадом. Но я сделал вид, что не заметил.

– Я скучаю по ней… – едва проговорил я и умолк.

На это Эдвор усмехнулся, но глаза выдавали грусть, скрытую под маской кровожадного пирата.

– Я рас-ска-жу-у тебе кое-что, но лишь по её п-просьбе. Иначе о-она меня и на том с-свете до-ста-нет… – язык его заплетался так, что я с трудом разобрал сказанное.

– Про твой тайник с изуриновыми монетами? – становясь увереннее, переспросил я.

– Они т-там т-тоже есть, но не их о-она просила т-тебе отдать ещё п-при жиз-ни…

– Что же это? – допытывался я, уж так хотелось сохранить хоть какую-то память о женщине, заменившей мне мать.

Неожиданно, после очередного глотка пойла язык Эдвора резко развязался, и он заговорил вполне сносно:

– На одном из захваченных кораблей я нашёл небольшой сундук. В нём находился сияющий ярко-красный камень, по форме напоминавший т-треугольник. Размером примерно с м-мою ладонь. Если смотреть на него дольше пяти минут, в голове появляются неведомые голоса на другом языке. Я т-так и не понял, что это такое, но люди с корабля бились за него насмерть. Это люди с белой кожей, некоторые из них были в странных одеждах, да и вели они себя как-то иначе. Зачем отдавать жизнь за камень? – он посмотрел мне в глаза и, помолчав, добавил: – Вот и я не знаю. Когда ты вырастешь, я тебе расскажу, где его искать, и, может быть, ты разгадаешь эту загадку. Ну, а если я умру раньше, то подсказка зарыта под нашей хижиной глубоко под землёй. Всё равно мне больше н-некому оставить свои богатства, – говорил капитан пиратов, тяжело вздыхая на последних словах.

Но взгляд его по-прежнему оставался холодным и злым.

– А когда… – я начал, было, говорить, но тут же осёкся, боясь возможного ответа.

– Что «когда»? – капитан нахмурил брови и косо посмотрел на меня.

– Когда я смогу жить самостоятельно на суше и найти этот камень? – договорил я и попятился дальше в сторону выхода.

– Не раньше четырнадцати лет, если выживешь! – яростно заорал он и стукнул ладонью по столу. – Но к тому времени ты уже не захочешь на сушу!

Закончив свою тираду, капитан разразился дьявольским смехом, затем встал из-за стола и налил ещё пойла из бутылки. Эдвор смотрел на меня налитыми кровью глазами, и я знал этот взгляд. После таких моментов на мне обычно и оставались синяки, потому я поспешил убежать. Но капитан, к моему счастью, был настолько пьян, что не стал догонять.

Я засыпал с мыслью, что должен сбежать, чего бы мне это ни стоило. Жизнь грязных пиратов не была для меня примером, тем более, если могла затянуть и меня в свою паутину.

Рано утром «Анн-Мей» причалила в порту Неларус: в одном из крупнейших пиратских портов с большим рынком для обмена. Сюда приезжали люди с других островов и материка, чтобы дёшево скупить награбленную добычу. Полдня мы перетаскивали содержимое трюма на рынок. Мне, как ребёнку, доверяли самое лёгкое – рулоны тканей. У меня не укладывалось в голове, как это награбленное с двух огромных торговых кораблей поместилось на нашем судёнышке!

Днём, когда от меня уже не требовалась помощь, Эдвор дал мне несколько монет, чтобы я что-нибудь присмотрел на рынке для себя. К закату мне велено было вернуться на корабль.

Сначала я долго бродил возле прилавков, но меня манил лес неподалеку, уходивший куда-то вверх, в гору в самом центре острова. Вопреки указаниям мне не терпелось отправиться туда, но только далеко не уходить.

Совсем не густой лес поднимался всё выше и выше в гору, оттуда открывался хороший вид на порт. Рыночный шум доносился даже туда. Зверей в лесу было мало, и кругом росли диковинные растения. Изредка я встречал даже редкие красные деревья.

Поднявшись довольно высоко, я наткнулся на маленькую речушку с кристально-прозрачной водой и решил пойти вверх по течению. Ещё через какое-то время порт остался далеко позади.

Глава 2. «Гемиль»

Я не спеша шёл по чёрной земле на берегу горной реки, любуясь видами леса и слушая пение диковинных птиц с разноцветным оперением. Неожиданно мне встретился белокожий старик в необычном белом костюме с прямыми брюками. Он набирал воду из реки в странную ёмкость с ручкой наверху. Я спрятался за деревом и тихо наблюдал издалека.

К старику подошёл мальчишка лет десяти, одетый в белую рубаху с коротким рукавом и такого же цвета штаны. Ребёнок забрал наполненную водой ёмкость, отдавая старику пустую. И так продолжалось много раз: к реке подходили разные дети. У всех на шее были металлические ошейники с мигавшими синими огоньками.

Мне было крайне любопытно, что это за престарелый мужчина. Похоже, что он не представлял никакой угрозы: дети запасались водой, только вот не понятно, куда её относили. Пресной воды было полно и внизу. Я осмелился подойти к ним и всё узнать.

Старик в белых одеждах всё ещё набирал воду, а я тихо подкрался к нему.

– Здравствуйте, а почему вы не набираете воду в порту? – спросил я.

– Что?

Незнакомец вздрогнул, явно неготовый к моему появлению. Он поднёс палец к уху и как будто что-то нажал на нём.

– Ну, почему вы набираете воду именно тут? И почему вы так странно одеты? Эти дети – рабы или работают на вас? – я показал пальцем на уходившего мальчика.

– Дитя, как ты здесь оказался? И где твои родители? – с улыбкой спросил старик.

– Я первый спросил.

– Хорошо. Давай так: сначала ты ответишь мне, а потом отвечу я?

Он передал наполненную ёмкость следующему ребёнку.

– Ладно. Я с пиратского корабля. Мне разрешили погулять по рынку, и вечером я должен вернуться на корабль.

– И почему же ты пошёл в лес? – недоумевая спросил странный незнакомец.

– Ну, мне просто захотелось погулять тут, – я показал рукой на лес.

– И никто не знает, что ты тут? – старик радостно заулыбался, и это меня смутило.

– Нет, мне велели далеко не уходить. Теперь ваша очередь отвечать!

– Хорошо, я – доктор Гемилион Новис. Мы с ребятами остановились на этом острове, чтобы пополнить запасы провизии и воды. Дети помогают мне в исследованиях, и мы путешествуем вместе. Они сироты, а я спас их всех от гибели, – при этих словах он уже наполнял следующий резервуар с водой.

– Так почему же вы набираете воду именно здесь? И где ваш корабль? – моё любопытство никак не унималось.

– Понимаешь ли, мальчик, у нас очень необычный корабль. И нам удобнее делать именно так, чтобы нас никто не видел и не задавал лишних вопросов.

– А почему вы не хотите вопросов? И что вы исследуете?

– Моё исследование – строжайшая тайна, – серьёзно ответил старик, передавая воду следующему ребёнку.

Я заметил, что ни один из детей не подходил дважды. Они косились на меня, как будто хотели что-то сказать, но не смели.

Когда уходил очередной ребёнок, я подбежал к нему и спросил:

– Тебе хорошо с этим стариком?

Мальчишка был ростом с меня, и у него была белая кожа и короткие русые волосы.

– Это лучше, чем смерть. Но если у тебя есть другой выбор, лучше не надо, – грустно ответил он.

Его речь была понятной, но странной, он делал ударения не на тех слогах. Мальчик быстро скрылся в лесу, я даже опомниться не успел. Но его слова заставили меня задуматься.

«Может, попробовать напроситься к ним? Всё лучше, чем жизнь пирата», – подумал я и снова подбежал к старику.

– Может, вам нужен ещё один помощник? – спросил я воодушевлённо.

– Помощников у меня больше, чем нужно. А тебе это зачем?

– Я не хочу быть пиратом. Не хочу убивать людей, – ответил я и потупился.

– Никто не хочет. Но чем ты отличаешься от других? – он едва заметно улыбнулся.

– Ну… – я помолчал и, наконец, нашёл, что ответить: – Меня раньше учили магии. Может, это вам пригодится?

– Хм, интересно! – доктор прекратил набирать воду и пристально посмотрел на меня. – А что ты умеешь?

– Я могу заставить маленькие предметы воспарить над землёй, знаю несколько заклинаний про погоду, умею варить целебные зелья из трав. А ещё умею обращать мелких существ в пепел и… – я остановился, не зная, как правильно сказать.

– И? – доктор смотрел на меня в ожидании.

– И у меня иногда получается заставлять цветы снова распускаться, – открыто похвастался я и уставился на него.

– То есть, увядшие цветы? – переспросил старик.

– Да.

– А сможешь показать? – он резко подошёл ближе и ошарашенно посмотрел на меня.

– Ну, я могу попробовать. Давайте поищем что-нибудь засыхающее.

– Давай поищем. Трёхлистный папоротник подойдёт?

– Наверно, – ответил я и пожал плечами. – С папоротником ничего не обещаю, не пробовал.

Доктор велел детям самим набирать воду, чему они, похоже, не обрадовались. А мы пошли в чащу леса, свернув влево от речки, в поисках цветов или хотя бы папоротников. По пути старик вспомнил, что я не назвал своё имя и вежливо попросил меня представиться.

– Маркус меня зовут, – ответил я, и мы молча пошли дальше.

Поблуждав немного, мы, наконец, нашли одно больное растение. Первым его приметил старик и подозвал меня. Это был загнивший папоротник. Три его нижних листа поникли к земле. Здоровые листья стремились вверх. Вокруг кружились мелкие шестикрылые насекомые, питавшиеся гнилью растения.

Я подошёл к папоротнику, присел на колени и с неохотой собрал в руку три гниющих листочка, лежавших на земле. Затем закрыл глаза и напряг все силы, чтобы захотеть оживить его. Через несколько минут я приоткрыл один глаз.

– Получилось!

Листья папоротника позеленели и устремились вверх. Растение было исцелено! Но радость быстро сменилась грустью. Как только я заулыбался, листья папоротника рассыпались пеплом.

– Поразительно! – вскрикнул доктор.

– Я пока точно не понял, как это работает, – пробормотал я, пытаясь оправдать неудачу.

– Это не важно, Маркус. Главное – наличие способностей. Удивительно, но, если всё получится, ты сможешь исцелять людей!

– Вы в это верите? И мне не придётся никого убивать? – в надежде спросил я.

– Не придётся, обещаю.

– Это значит, вы позволите мне пойти с вами?

– Конечно! Но ты же понимаешь, что пути назад не будет? – теперь доктор хитро улыбался.

– Спасибо! – я подбежал к старику и обнял его. – Вы меня спасаете!

– Не стоит, – доктор дивился моему поведению. – Пойдём, я покажу тебе наш корабль. Тебе понравится.

Мы повернули обратно к речушке. К этому времени детей там уже не было. Гемилион объяснил, что все приготовления к путешествию закончены. И ещё добавил, что ответит на все вопросы позже, поскольку их у меня будет очень много. Мы прошли немного вверх по течению и наткнулись на ещё одну большую поляну. Удивительно, что деревья вокруг неё были повалены, и никаких растений, кроме примятой травы, на лужайке не было.

– Мы пришли.

– Но, тут же ничего нет! – вскричал я, оглядываясь по сторонам.

На секунду я усомнился в здравомыслии спутника.

Гемилион приложил два пальца к губам и звонко просвистел, а после взмахнул рукой. Поднялся сильный ветер на пару мгновений. Тогда в нескольких шагах от нас открылся проход и спустилась металлическая лестница. И тут я понял, что корабль невидимый. Но почему он не на воде?

Всё это показалось совсем странным, но страшно не было. Мне настолько хотелось сбежать от Эдвора, что я быстро поднялся вверх по необычной лесенке – вперёд, к неизвестному!

Я оказался внутри вместе с доктором. Это был совсем не обычный корабль, стены и пол его были сделаны из серого металла. Я застыл на месте и разглядывал всё вкруг. Доктор велел ждать на месте. Через несколько минут он вернулся с мальчишкой, с которым я пытался поговорить в лесу. Доктор представил его:

– Маркус, это Валекиан. Вы будете с ним в одной каюте, и он тебе всё расскажет, а мне нужно подготавливать корабль к взлёту. Через пару часов мы уже будем в космосе.

Я доверчиво кивнул, хотя не понял, где мы будем, и зачем взлетать, если море неподалеку. Гемилион ушёл.

– Пойдём, я тебе всё объясню, – позвал меня Валекиан, уходя в сторону длинного коридора.

Я побежал за мальчишкой, попутно задавая ему вопросы:

– Что это за корабль такой? И почему тебе тут не нравится?

– Нам нужно подготовиться к взлёту, надо спешить, – только и сказал он, сохраняя спокойствие.

– К какому ещё взлёту? Куда мы идём?

– В каюту, там будет безопасно, пока не включится искусственная гравитация на всем корабле.

– Я ничего не понимаю! – громко возразил я.

– Делай, как я говорю, и чуть позже всё поймешь. Мне тоже было сложно понять.

В пустом коридоре оказалось много белых дверей с номерами. Благо, Аноха научила меня считать, и я смог разобрать цифры. Мы дошли до номера «46», и Валериан нажал кнопку на двери, она отодвинулась в сторону. Мальчик зашёл в комнату и велел мне тоже заходить. Дверь за нами закрылась сама собой. Это была небольшая каюта с такими же металлическими стенами и полом, невысокими потолками, без окон. По бокам комнаты стояли две кровати, заправленными белым бельём. В одном углу разместился небольшой белый столик, а в другом – комод. Удивительно, но вся мебель была прибита к полу. Валекиан достал из нижнего ящика комода такую же белую одежду, как была на нём самом. Он протянул мне комплект и велел надеть после душа. Мы вышли из каюты, прошли мимо пары дверей, и в конце коридора была белая дверь с буквой «М» по центру вверху.

– Это душевая для мальчиков, соседняя – для девочек. Туда не ходи, – он показал пальцем на соседнюю дверь с буквой «W».

– Хорошо, – кивнул я.

Мы зашли, и Валекиан проводил меня к душевым кабинам, дал мыло и чистое полотенце, показал, как включить и выключить воду, и велел мне после процедуры возвращаться к нему в каюту. Свою одежду я должен был положить в урну, которая тоже была прибита в полу и открывалась сама при приближении человека, и закрывалась, как только в неё что-то бросали. Я сделал всё, как сказал Валекиан.

Когда я мылся, с меня стекала чёрная вода. После душа было приятное ощущение свежести, раньше такого я не испытывал и с удовольствием вдыхал аромат, оставшийся от мыла.

В новой одежде, широко улыбаясь, я возвращался в каюту. И уже сам нажал кнопку, чтобы дверь отодвинулась. Валекиан протянул мне белую обувь с необычными завязками.

– Это кроссы, в них очень удобно, – объяснил он, показывая, как их завязывать.

В новой одежде было очень удобно. А у меня было столько вопросов. Но не успел я снова начать донимать соседа по каюте, как корабль затрясло. Валекиан закричал мне, что так и должно быть. Это продолжалось недолго. Затем неведомая сила оторвала меня от пола. Казалось, что я потерял весь свой вес. Мы с Валекианом парили в воздухе и смеялись. Я переворачивался и пытался долететь до другого края каюты такими движениями, словно я плыл по воде.

– Это и есть невесомость! – прокричал Валекиан.

– Мне нравится, – я всё ещё «плыл» по воздуху.

– Ещё пару минут, и нас будет медленно притягивать обратно, – Валекиан тоже смеясь стал изображать пловца.

Мы подурачились так ещё немного, потом мой вес стал медленно возвращаться, и мы постепенно опустились на пол. Валекиан назвал это «силой притяжения».

– Что это было? – спросил я.

– Корабль взлетел, мы вышли открытый в космос. Пойдём покажу!

Валекиан схватил меня за руку, и мы побежали из каюты в начало коридора, а оттуда свернули в другой коридор и вышли к огромному окну, которое мой новый знакомый называл «иллюминатором». Ошарашенно я посмотрел в него и даже приоткрыл рот. За стеклом была чёрная ночь, в глубине которой светило множество огней и разноцветных туманов, а посреди окна – огромный красно-розовый шар, от которого мы удалялись всё дальше.

– Это и есть космос. А это планета Амаран номер шесть, – Валекиан показал на красную планету, – с неё мы и взлетели. В этой звёздной системе все планеты называются Амаран, только под разными номерами, так объяснял доктор.

– Удивительно, – проговорил я и задумался.

Все вопросы из головы куда-то исчезли, и я больше ничего не мог сказать, только смотрел с удивлением в холодную пучину космоса. Было в нём что-то родное. В мои мысли закрался еле слышный, невнятный шёпот, но я узнал его: этот же голос рассказывал мне сказки.

– Мы на космическом корабле, доктор называет его «Гемиль». Если тебе интересно, как тут всё устроено, он объяснит, если спросишь. Я как-то спрашивал, но было столько непонятных слов, и я мало что понял. Знаю только, что корабль выглядит как небольшая гора с округлыми боками и может сливаться с окружающей средой.

– А чем вы здесь занимаетесь? – я начал постепенно приходить в себя, а мой сосед, похоже, был готов с энтузиазмом рассказывать обо всём.

– Мы принимаем участие в исследованиях доктора. Он спас жизнь каждому из нас, взамен мы стали его «подопытными». Он испытывает на нас новые лекарства, ставит уколы, проводит тесты с помощью разной техники. Обычно это не больно. И точно лучше, чем смерть, – последние слова Валекиан проговорил с едва заметной печалью в глазах.

– А ты тоже с Амарана? – я никак не мог оторвать взгляд от прекрасной планеты.

– Нет, доктор называл мою планету Дим-Бима, она далеко отсюда. Мой родной язык похож на ваш, поэтому я тебя понимаю, – его глаза стали влажными.

Было понятно, что мальчик пытался изо всех сил не заплакать. И тут я понял, почему он говорит со странным акцентом.

– Давно ты здесь? – я сочувствовал ему.

– Два стандартных года. Один такой год равен четырёмстам суткам, а сутки длятся двадцать четыре часа. И я бы очень хотел вернуться домой, – он помолчал немного и добавил: – Скоро будет ужин, и ты увидишь остальных детей. Мы все с разных планет, родной язык у всех разный. Тебе придётся выучить язык доктора, я помогу. Тогда ты сможешь говорить свободно, как с Гемилионом, так и с другими детьми.

– Но доктор же и так понятно говорил со мной, зачем? – спросил я, недоумевая.

– Он использовал коммуникатор, это такое устройство, которое вставляется в ухо и преобразует твою речь в речь на языке твоего собеседника, – Валекиан показал пальцем на своё ухо.

– И это устройство есть только у доктора?

– Да, коммуникатор всего один.

– А что за штука у тебя на шее? – я показывал на устройство в виде ошейника.

– Это чтобы никто не сбежал и не напал на доктора. Он сказал, что эта штука взрывается по его команде. И если самому попытаться его снять, тоже взорвётся.

– Ужас! – вскрикнул я.

– Доктор называет это «мерами предосторожности». Говорит, что мы без него не выживем.

Неожиданно прозвенел короткий звуковой сигнал. Валекиан объяснил, что это звонок на ужин, и нам пора идти. Мы прошли по коридору дальше и вышли в большой зал со множеством длинных столов. Постепенно подходили другие ребята, и все рассаживались. На столах уже стояла еда и напитки, которые также приносили другие дети. Валекиан повёл меня к нашему месту. Мы сели за стол, и я огляделся. Доктор сидел с книжкой в руках за отдельным маленьким столиком. Я насчитал приблизительно пятьдесят детей.

– А есть ещё кто-нибудь из взрослых? – спросил я Валекиана.

– Самым старшим детям тут по пятнадцать стандартных лет. Старше нет никого, кроме доктора. Мы сами готовим, убираемся, выполняем некоторые обслуживающие работы на корабле. А ещё составляем график дежурств, поэтому задействован каждый. Завтра и тебя туда внесём. Примерно раз в месяц делаем остановку на какой-нибудь неразвитой планете для пополнения запасов. Иногда доктор приводит оттуда новых детей.

– А что становится с теми, кто вырастает? Если тут нет взрослых… – тихонько уточнил я.

– Никто не знает. Я не встречал детей, которые живут тут больше шести лет. Бывает, дети пропадают независимо от возраста, – шёпотом ответил Валекиан. – Мне кажется, они пытались сбежать и взорвались от заряда на шее.

– Поэтому ты хочешь домой?

– Да… – ещё тише прошептал Валекиан, опустив глаза.

Мы принялись ужинать. На столах стояло пюре из амаранских стеблей ковентуса с мясом лесных кабанов. В блюде чувствовались какие-то неизвестные специи, что делало еду невероятно вкусной. Запил я это удовольствие компотом из лесных ягод.

После ужина все разошлись по каютам, и Валекиан сказал, что сейчас свободное время.

Мы сидели на кровати, сосед достал учебник и стал учить меня общему языку. Было очень интересно, и я легко запоминал целые выражения, словно уже слышал какие-то слова раньше. Так прошло несколько часов, а потом снова прозвенел звонок. Это был знак ко сну, мы разделись и легли в свои кровати. Прежде, чем уснуть, я поблагодарил Валекиана за помощь, и он улыбнулся мне в ответ. Спали крепко.

Проснулись мы от более продолжительного звонка, оделись и пошли в душ. По правилам – гигиенические процедуры были каждое утро, потом дети шли на завтрак. Сегодня была неизвестная мне каша с кусочками сладкой мяты. Но тоже было вкусно. После завтрака дети расходились по своим обязанностям, и Валекиан тоже пошёл работать. Он сегодня должен был заниматься уборкой душевых. Я остался в столовой вместе с доктором и детьми, которые убирали тарелки и протирали столы. Гемилион после трапезы сразу подошёл ко мне и присел рядом.

– Тебе нравится у нас? – с улыбкой спросил он.

– Да. Еда очень вкусная. Мы хорошо поладили с Валекианом. Он учит меня вашему языку.

– Замечательно!

– А чем я буду заниматься у вас? Меня надо вписать в график дежурств, – потребовал я.

– Пока не надо, – Гемилион усмехнулся.

– Почему? – удивился я.

– Сначала я хочу провести кое-какие тесты и узнать побольше о тебе и твоём даре.

– А больно не будет?

– Нет, конечно. Пойдём со мной.

Я пошёл за доктором. Мы дошли до конца столовой, а оттуда – в новый коридор с белыми дверями. Гемилион приложил какую-то карточку к одной из дверей, и та отодвинулась. Мы вошли в большую комнату. Там было очень много непонятных приборов и кушетки.

Старик велел мне снять рубаху и ложиться на кушетку, я так и сделал. Потом он присоединил к моей голове и груди множество проводов, и сам сел у монитора. Больно не было, скорее, немного холодно от креплений датчиков. Гемилион смотрел в экран и размышлял над тем, что там видел. В какой-то момент его глаза сильно напряглись, и он посмотрел на меня с недоумением и спросил:

– А кто твои родители?

– Своих родных родителей я не знаю, меня вырастили ведьма и пират. Они верили, что Морской Бог принёс меня им, потому что у них не могло быть своих детей. Ведьма нашла меня на пляже после большой волны.

– Очень интересно, – пробормотал Гемилион.

– А почему вы спрашиваете?

– Видишь ли, строение твоего тела очень отличается от тел людей на твоей планете, – доктор развернулся ко мне, помолчал и, тяжело вздохнув, добавил: – Это значит, что ты родился не на Амаране.

– А где же тогда? – у меня вытянулось лицо от удивления.

– Понятия не имею. Но думаю, если ты когда-нибудь разгадаешь эту загадку, то узнаешь откуда твоя магия, – продолжал объяснять доктор, задумчиво глядя на экран своего прибора. – Магии осталось очень мало во Вселенной. С этим даром рождаются, и он передаётся по наследству только от союза двух магов.

– Значит, мои родители – маги?

– Да. И, скорее всего, первородные, поскольку твой дар очень сильный. Очевидно, они из какой-то знати с развитых планет, – Гемилион задумчиво потёр подбородок.

– Но вы же всё равно сможете использовать мой дар для помощи людям?

– Пока не знаю, нужно провести много тестов. Каждый день после завтрака приходи сюда. Хорошо?

– Хорошо, – согласился я, понимающе кивая.

Гемилион провёл ещё несколько исследований в этот день, взял у меня кровь из вены. Потом прозвенел звонок на обед. И только после обеда мы продолжили. А после ужина снова было свободное время, и мы также учили язык вместе с Валекианом.

На следующий день доктор поместил на моей шее такой же прибор, как у всех остальных, и объяснил его назначение. Это не порадовало меня, ведь означало, что я навсегда останусь на этом корабле. Раньше о своём будущем я думал только так: «стать кем угодно, только не пиратом», а теперь внутри меня всё изменилось, и мне захотелось чего-то большего. Это чувство напоминало крохотную искру, пока не способную разжечь в душе настоящий огонь.

В течение нескольких стандартных месяцев каждый мой день был похож на предыдущий, только иногда к исследованию подключались другие ребята. Гемилион делал им свои уколы, и они также неподвижно лежали на кушетках. На корабле не было других книг, кроме языковых учебников, и те все одинаковые. Мне удалось выучить общий язык месяца за три. Я стал спокойно разговаривать со всеми, а во время ужина подсаживался к другим ребятам и слушал их рассказы о прежней жизни. Все их истории заканчивались плохо. В период острой нужды их находил доктор.

Исследования надо мной закончились, и меня внесли в список дежурных. Я напросился на обслуживание корабля. Старший мальчик научил меня основам электрики, чтобы чинить мелкие поломки проводки.

Так прошло три года жизни на «Гемиле». Мне было уже одиннадцать стандартных лет, и я ловил себя на мысли, что жизнь среди пиратов была бы куда интересней. А здесь – всё одно и то же, день за днём. Искра внутри разгоралась, и мне казалось, что скоро вовсе не выдержу: сойду с ума. Я находил отраду в свободные часы. Долго смотрел в иллюминатор, вглядываясь в пучину космоса. В редкие мгновения возвращался уже знакомый шёпот. Мне хотелось понять то и дело вертящиеся в голове слова, но голос был настолько тих, что я не мог догадаться об их значении.

Доктор особо не уделял мне внимания и периодически брал кровь для исследований. Менялась только еда, – на разных планетах мы собирали разные припасы.

Каждая планета была уникальна и неповторима, я мог часами разглядывать местности при сборе провизии. А перед посадкой и после взлёта я надолго зависал у иллюминатора. Это было моей отдушиной. Я мог часами смотреть на звёзды, и они не казались мне безжизненными пятнами света в космической мгле. Было в них что-то особенное.