Неопубликованное интервью

Как обычно, неожиданно, позвонил Пашка и попросил на минутку заскочить к нему. Первое что спросил после того, как мы сели за стол в его апартаментах, поинтересовался как дела с находкой. Подробно рассказывать о том, что из себя представляет кусочек пластика под часами я не стал, потому что смущать человека непроверенной информацией лишнее, незачем беспокоить до поры до времени. Однако на всякий случай спросил, кому он мог рассказать о своей находке, то есть о часах в футляре? Пашка немного подумал, а потом выдал:

– Кроме тебя и соседа, типа, никому. Да, знаешь, он вчера ходил перепёлок стрелять из воздушки, три штуки добыл.

– И что? Тебя угостил?

– Да, нет, я бы и сам брать не стал, дохленькие как воробьи, одна морока, перо ощипывать да кости выбирать. Домашние лучше, тебе, кстати не надо? А то могу по дешёвке подкатить. Валера, он через дом от нас живёт, держит. Хорошие такие, жирненькие. Так про что я говорил, сбился совсем от переживаний.

– Про Михалыча, который перепёлок из воздушки…

– Ага, так вот, он когда по буеракам лазил, место нашёл, там кто-то чего-то спалил.

– Человека? Машину?

– Да нет, хрень какую-то железную. А чтоб лучше горело, покрышками обложили. Он даже руку порезал, когда золу разгребал. Матерился жутко, когда рассказывал! Но одну штучку домой притащил. Говорит, редуктор какой-то, килограмм десять цветмета будет, цыганам на металлолом сдал, наверное. Не пропадать же добру.

– Паша, вспомни, когда разделывал рыбу, ты никуда не отлучался? Может, дома кто посторонний был?

– А чего вспоминать? Был, только не посторонний, а племяш – Васька. Сестра прислала, чтоб я закатку для банок отдал. А я бегал в ларёк за сахаром, закончился, как всегда, не вовремя.

– С интернетом у него как?

– Как у всех. Только пальцем по экрану и чиркает, как будто больше делать нечего. Так ты думаешь…? Вот стервец!

– Паша, не ругайся заранее, смотреть надо.

Смотри, не смотри, а оно – вот оно! Улыбающийся подросток, рассказывает, как съездил на рыбалку и поймал во-о-о-т такого сома, а внутри у него… короче, ставьте лайки, кому понравилось.

– Я ему такой лайк вставлю! – Пашка был вне себя. – Долго помнить будет, поросёнок! Врать-то зачем? Это же надо! И ведь ничего не сказал и даже не спросил, можно или нет, а ещё племяш родной!

– Паша, успокойся, в конце концов, и радуйся, к тебе больше никто не полезет.

– Почему так думаешь?

– Что хотели, посмотрели, что искали не нашли, главного свидетеля и исполнителя уничтожили за ненадобностью и всё на этом. А вот к племяннику гости могут заглянуть, ты позвони, на всякий случай, чтобы никого не пускали.

Действительно, случаи бывают всякие. Стоило Пашке набрать номер и услышать ответ, как его лицо вытянулось и глаза округлились.

– Как? Уже? – он даже поперхнулся.

– Что там, Паша?

– Тихо, тихо, – он поднял руку. – Давно эти электрики были? Вчера? И что нашли? Ничего? А документы какие-нибудь показывали? Нет? Так, какого хрена кого попало в дом пускаете? Да, подожди ты, не ной! Посмотри не пропало ли чего и мне перезвони обязательно.

– Ну, что за люди?! Ведь сколько раз по телевизору говорили, чтобы документы спрашивали у самопальных коммунальщиков, так нет же! Хоть в лоб, хоть по лбу! Короче, вчера нарисовались какие-то электрики из энергосбыта, сказали, что проверяли потребление, и показания, вроде как не сходится. Типа, по их учёту одно, а по домашнему счётчику – другое. Значит, где-то есть воровство, и они будут смотреть каждую розетку. С каким-то прибором лазили по всем углам, типа скрытую проводку искали. Мурыжили сестру часа полтора, вроде как ничего не нашли, но предупредили, что через месяц будут ставить интеллектуальный там какой-то счётчик, который сам данные передаёт в энергосбыт. Приезжали на белом фургоне, ни номера она не запомнила, ни документов не догадалась спросить. И что ты будешь делать! О, кажется, звонит, – он взял телефон. – Точно, ничего не пропало? Ну, и ладно. Ты в другой раз чужих не пускай в дом, а Ваське скажи, что у меня к нему вопрос есть. Какой? Лично задам, когда у меня появится. Всё, пока, – он положил телефон на стол. Пойдём в огород, кое-что покажу.

Когда мы оказались на месте, Пашка подошёл совсем близко и тихо сказал. Я дома говорить не стал, мало ли… может, чего, где оставили эти… уроды. А если так, то и к тебе заглянут. Ты будь наготове.

– Паша, не думаю, это разная работа – искать что-то и ставить прослушку или подглядку, и чтобы одно и другое сразу, даже и не знаю.

– А ты не думай, а лучше заяви куда надо, мало ли.

– Куда? В полицию? Так преступления, как такового нет, а у них и так дел хватает, не до того, чтобы разбираться непонятно с чем. Федералам? Они тоже работают по факту. И как?

– Моё дело предупредить, дальше сам соображай, ладно, пошли домой.

Думай, не думай, а Пашка оказался в чём-то прав, если у нас на переулке, где все друг друга знают, пару раз не известно откуда появились какие-то строители, которые, вроде как, перепутали адрес. Так сказал мой сосед, только машина была грузовая. И ребята спортивные такие! И комбинезоны совсем новые! Это и удивило его, человека, проработавшего четверть века на стройке, а рыбак рыбака, то есть строитель строителя… Короче, какая-то левая бригада. Хотя может, люди действительно перепутали и новые комбинезоны всего лишь культура производства, дитя конкуренции на рынке услуг. Однако оказавшись у себя, я первым делом достал раритетные часы и направился в гараж, сказав жене, что надо срочно починить автомобильный холодильник, потому что без него сейчас ну, никак.

Холодильник, действительно я собирался ремонтировать и справился с ним достаточно быстро. Там всего лишь отвалился провод в разъёме. А вот дальше можно немного и поиграть с трофейными часами. Хороший механизм, заводить нужно раз в три дня, что я и сделал на всякий случай. Машинально я отметил про себя время, которое показывал хронометр.

Ещё раз внимательно осмотрев корпус в нижней части его обнаружил окружность, которая по размерам совпадала с супер линзой в часах. А что, если проверить? Ну, надо же, как тут и была. И встала на место будто приклеилась. И опять ничего не произошло. Я покрутил луковицу в руках и узор на её поверхности превратился в картинку, странно как это я раньше не заметил? Вот солнце, вот его луч, а вот луковица ловит этот луч. Осталось только навести её на источник света, как показано на картинке – инструкции. И опять ничего не произошло… до тех пор, пока я не поставил железку на землю. Мне показалось что она стала горячей, наверное, нагрелась на солнце. Или голова у меня нагрелась… потому что передо мной прямо в воздухе появилась виртуальная панель монитора, на которой было бесконечное количество кнопок с изображениями на них, которые медленно двигались перед моими глазами.

Я наугад прикоснулся к одной из них, и тут же оказался в каком-то помещении, где против меня сидел немолодой лысоватый мужчина, неопределённого возраста в странной форме и что-то писал, окуная ручку с пером в чернильницу, стоявшую на столе. За соседним столом расположился другой человек, судя по одежде – гражданский. Широкие плечи и большие руки свидетельствовали о его физической силе. Он тоже что-то записывал в блокнот карандашом, постоянно поглаживая свои казачьи усы.

Закончив писать, чиновник аккуратно положил ручку и внимательно посмотрев на меня спросил немного хрипловатым голосом:

– Ещё раз обращаюсь к вашему благоразумию, назовите фамилию, имя, отчество по отцу, сословие, место рождения, место постоянного проживания… пока хватит. И так, слушаю вас, сударь.

От увиденного у меня возникло ощущение абсолютной нереальности происходящего, либо… либо это розыгрыш, которые нынче в моде, только почему выбрали именно меня? Я уже хотел послать куда подальше этого писаря, однако, будто со стороны, услышал свой голос, который моим собственно и не был. Вроде как, голос за кадром.

– Парамонов Виктор Сергеевич, год рождения тысяча девятьсот восемьдесят восьмой, место рождения город Томск, профессия инженер – программист.

– Так с-с-с… сударь, – мужчина откинулся на спинку стула и положил ручку на стол. – Шутить изволите? Нехорошо, нехорошо у государевых людей отнимать драгоценное время. Ещё раз повторяю свой вопрос, – и он, не торопясь повторил то, что говорил за минуту до этого.

И вновь я чужим голосом повторил то же самое. По лицу чиновника было видно, что он уже потерял терпение, но тут отворилась дверь и в комнату вошёл худощавый сутулый человек в потёртом сюртуке, судя по всему, посыльный и сказал:

– Алексей Филиппович, там Гришку-Клоуна привезли. На базаре только что изловили. Начальство распорядилось вам лично допросить, сказали, чтобы немедленно.

– А этого куда? – следователь кивнул в мою сторону.

– Они сказали, – посыльный поднял палец кверху, – они сказали, им займётся Степан Кузьмич, как только освободится. А этот никуда не денется, и Владимир Алексеевич здесь, – он кивнул в сторону человека, сидящего за столом, – и городового поставим у дверей, чтоб ничего такого. Да и куда ему податься, погорельцу этому.

– Такого, этакого… тьфу, ну, что ты будешь делать?! То одно, то другое! – чиновник, ворча собрал бумаги со стола и вышел вслед за посыльным.

Странно, кого же мне напоминает сидящий за столом мужчина? Лицо очень уж знакомое. Где же мы могли встречаться? Однако мужчина отложил блокнот в сторону и попросил:

– Господин Парамонов, не могли бы вы ещё раз повторить то, что здесь говорили полицейскому следователю? Знаете ли, пытался писать за вами, но столько незнакомых слов! Поэтому, сами понимаете… заодно было бы весьма неплохо объяснить, хотя бы самые употребительные, я был весьма признателен.

– Господин Гиляровский, – продолжил голос за кадром. – Понимаю, что не в моём положении требовать гарантий, и тем более диктовать какие-либо условия, но всё же…

– Слушаю, если в моих силах, обязательно исполню. И называйте меня, пожалуйста, по имени отчеству или просто дядя Гиляй. Хотя, какой я вам дядя?! Судя по виду, вы лишь немного моложе меня, – однако, усмехнувшись и погладив усы добавил. – А если верить вашим словам, то вы родитесь лет, этак, через сто, так что более подходит деда Гиляй. И, так?

– Условие только одно, Владимир Алексеевич, всё что услышите от меня, сохраните в тайне. Понимаю, что уже невозможно, но прошу официально нигде не публиковать, до тех пор, пока вам не дадут знать.

– Эх! Прямо режете без ножа! Хотя… – он задумался. – Хотя, даже если я что-нибудь напишу подобное, не говоря о том, что опубликую это ваше интервью, меня просто поднимут на смех мои же друзья и особенно недруги. Сведётся всё к тому, что дядя Гиляй наслушался сумасшедшего бреда в полицейском участке и дал непроверенный материал в газету. И как, позвольте вас спросить, потом буду оправдываться? Если честно, то и у меня до конца сомнения ещё не рассеялись, – он опять погладил усы.

– Сомнения, говорите? Сейчас развеем, Владимир Алексеевич. О том, что произойдёт с вами и не только в будущем, я естественно, промолчу. Вы это должны понять. История штука такая, только то, что произошло, и только так как случилось. Ни вы, ни я не в силах изменить будущее, а жить с тем, что вы знаете о том, что произойдёт через много лет, и ничего с этим сделать не можете? Это тяжкое бремя вам нужно? А вот то, что уже было, и об этом пока знаете только вы, или очень близкие вам люди, другое дело. Ваша судьба остаётся неприкосновенной, и никто не имеет право её трогать.

– Эк, как завернули! Попробуйте меня удивить милейший Виктор Сергеевич.

И голос за кадром начал свой рассказ. По мере того, как повествование продвигалось от детских лет к возрасту, в котором находился собеседник, лицо дяди Гиляя меняло выражение. От былой вальяжности и некоторой снисходительности не осталось и следа, только напряжённое ожидание. Оно и понятно. Однако, когда речь зашла о пожаре на фабрике Морозовых, он поднял руку и сказал:

– Достаточно, удивили, честное слово. Удивили, никак не ожидал. Я даже в растерянности. Неужели это всё будет доступно для широкого круга читателей в России?

– Не только в России, уважаемый Владимир Алексеевич, но и во всём мире. Это называется интернет…

Дальше голос за кадром кратко рассказал, что такое компьютер, интернет, биотехнологии, реактивная авиация, метрополитен, космос… он не коснулся лишь того, что произойдёт с миром, со страной и с конкретными людьми, как и обещал.

– Понятно, – Гиляровский откинулся на спинку стула. – Хотя, и не очень. Не хватает мне знаний, чтобы постичь всё это, да и не мудрено. Думаю, тут не всякий профессор сообразит, что к чему. Однако не суть, расскажите, как у нас оказались, если можно, конечно.

– А вот с этим я сам не до конца разобрался. Помню, что ехал в метро, это поезд, который ходит под землёй, я говорил об этом. Потом грохот, пламя. Меня повалило взрывной волной на пол. Помню, что ударился головой о сидение и очнулся в каком-то тёмном чулане под лестницей, где меня и нашли. Потом притащили сюда. Как? Почему? Не знаю.

– Вот и замечательно. Простите, вырвалось. Я не о том, что вы едва не погибли. Это просто ужасно! Как же так можно?! У вас прекрасная возможность доказать следователю что вы, это не вы, и не попасть поэтому в жёлтый дом. Степан Кузьмич ой, какой дотошный человечек! Враньё нутром чует. А так… упали, ударились головой, память потеряли. От удара всякие там фантазии себе вообразили, бывает, знаете ли. Почти правда. Я много чего видел за свою работу репортёром. Это не новость. А то, что одежда обгорела, так может при пожаре всё и случилось? У нас такое десять раз на дню бывает. Мало ли как приличный человек, оказавшись в подобном переплёте, поведёт себя потом? Как очутились в лавке господина Глюкаса не помните. Но уже понимаете, что находитесь в полицейском участке. Думаю, так будет лучше.

– И куда же мне теперь, Владимир Алексеевич?

– Придумаем что-нибудь. Вы, кажется, обмолвились что знакомы с инженерным делом? По какой части, если не секрет?

Как ни пытался объяснить голос за кадром, чем занимается инженер программист станков ЧПУ, дядя Гиляй, похоже так и не понял. Если честно, я тоже не очень. Однако, он поинтересовался:

– Это имеет отношение к электричеству?

– Конечно.

– Вот и замечательно! Сейчас такие люди очень ценятся. Днём с огнём не найти толкового специалиста, мне фабрикант знакомый говорил. С немцами трудно работать, многого требуют, и без них никак. Работают от звонка до звонка, и ни минутой больше, а если надо задержаться тройную оплату выставляют. Но пока не о том речь, а вот, кажется, и наш Степан Кузьмич собственной персоной.

В дверях появился жизнерадостный толстяк – следователь с папкой подмышкой. По торопливым движениям было видно, что он не настроен на длительную беседу. Оно и понятно, преступления, как такового нет, тогда о чём речь? Несколько дежурных вопросов, из ответов на которые следовало, что некий господин, пострадал, возможно, во время пожара, вследствие чего временно потерял память. И в таком невменяемом состоянии оказался в бакалейной лавке господина Глюкаса, где его не заметили, потому что и приказчик, и продавец, канальи этакие, отлучились из лавки во двор покурить. Бросили без присмотра товар. Сказали, что услышали бы звонок колокольчика на дверях, если бы кто-то вошёл. Однако, возвратившись, учуяли запах горелых тряпок и сначала подумали, что где-то что-то горит.

Начали искать и нашли, но к счастью, не пожар, а некоего господина, находящегося в беспамятном состоянии, в судьбе которого обещал поучаствовать господин Гиляровский, известный своими связями и порядочностью. А полиция как известно, не благотворительная организация, чтобы кого-то куда-то устраивать, кроме как в кутузку, так что мне очень даже повезло. На этом всё. Дело передаётся в архив, да и дела, собственно, никакого и нет. Так, несколько объяснительных и один протокол допроса. Вот только иногда, во время разговора со следователем, в его глазах проскальзывало нечто такое… то, что трудно передать словами. Будто сидит перед тобой этакий простачок, которому совершенно безразлично то, что он делает. Но это всего лишь маска, надетая для того, чтобы подозреваемый потерял осторожность. На самом деле это матёрый полицейский бульдог с мёртвой хваткой, из зубов которого ещё никто не вырывался. И Гиляровский говорил как раз об этом – «дотошный человечек». Точнее не скажешь, и приличия соблюдены.

И вновь темнота и тишина. Я пошевелил пальцами для того, чтобы удостовериться в том, что я – это опять я. Всё вроде бы на месте. Сейчас по логике должен появится свет, и я вновь окажусь около своего научного полигона, то есть гаража.

Свет, действительно, появился, точнее опять та же самая панель управления. И пора бы остановиться… но интересно же! Чем всё закончится? А потому я просто коснулся стрелки, которая указывала вниз. Вот она последняя «кнопка».

И я вновь оказался в какой-то комнате, судя по интерьеру это был кабинет, потому что около окна стоял письменный стол с настольной лампой, вдоль стены располагались стеллажи, на которых стояли книги, но мне почему-то очень захотелось к себе домой. Надоели эти перемещения непонятно куда и зачем. Расскажи кому-нибудь о том, что встречался с дядей Гиляем, точно отправят на консультацию к психиатру, а мне сейчас никак нельзя, скоро менять водительское удостоверение, и там требуют справку о том, что я на учёте в психдиспансере не состою. Но… интересно же!

Однако в этот раз никто в комнату не входил и, судя по всему, «я» был там в единственном числе. Голос за кадром не торопясь начал свой рассказ:

– То, что я сейчас скажу, противоречит здравой логике, но… человек соткан из противоречий, я тоже. Честно, хочу, чтобы кто-нибудь узнал о том, что произошло со мной. Быть может, это всего лишь тщеславие, но как бы ни было, кому-то окажется полезным, или убережёт от фатальных ошибок. Я родился в Томске и там же окончил университет. Некоторое время работал инженером-программистом, на одном из предприятий города. Потом возникли проблемы сначала у фирмы, после у тех, кто там работал. Пришлось перебираться в столицу. У меня начались трудности с моей гражданской женой, которая нашла себе работу и быстрее, и более высокооплачиваемую. Никогда не думал, что отношение к близкому человеку определяется тем, кто сколько зарабатывает.

Вскоре мы расстались. Потом и у меня всё стало на свои места, мой опыт пригодился, как нельзя лучше и я уже начал думать о том, чтобы начать копить деньги на собственное жильё, не хотел влезать в ипотеку, да зарплата позволяла, но жизнь рассудила иначе. Я опять потерял работу, а потом начались проблемы со здоровьем. Мои накопления испарились достаточно быстро. Когда выяснилось, что нужна дорогостоящая операция, на которую денег не хватает и счёт идёт на месяцы, я был в шоке. Как так, я молодой образованный, хороший специалист и не могу ничего сделать? Быть такого не может! И тем не менее… Куда? Как? Возвращаться в родной город? Там никого не осталось, к кому бы я мог прийти и попросить о помощи. Оставаться в столице? Жить не на что, тем более что состояние здоровья стало стремительно ухудшаться. Пробовал обратиться к бывшей жене, которая ответила на мой звонок и сказала: – «подумаем, перезвони через пару дней». И подумала, просто поставила мой номер в чёрный список. Люди, которых я считал друзьями, тоже нашли что сказать, чтобы я больше не звонил. А взять кредит в банке без поручителей и залога невозможно. Всё. Я думал, что всё. Но случилось так, что именно в этот момент, помощь пришла, откуда я её никак не ждал. Тогда именно так я и думал.

В гипермаркете случайно встретил доктора, у которого проходил диагностику. Он узнал меня, и мы разговорились. Именно он предложил мне то, что я, и любой другой на моём месте, посчитал бы манной небесной. Дело в том, что к нему обратились специалисты из одной клиники. Им нужен был пациент с диагнозом, похожим на мой. Они отрабатывали новые технологии и риск такой операции был достаточно высоким, поэтому сама операция делалась бесплатно. Нужно только сдать анализы именно в их лаборатории. Телефона или адреса он не помнил, только название – «Аирин». Но сколько я не копался в интернете, ничего так толком и не нашёл. Обычная дежурная информация и надутые отзывы. В душу стали закрадываться сомнения, слишком много мошенников от медицины в последнее время расплодилось на бескрайних просторах сети.

СМС появилось на телефоне лишь на следующий день. На мой звонок по указанному номеру ответил мелодичный женский голос, который как обычно переадресовал к специалисту. Меня выслушали, не перебивая, никуда не посылая и предложили на следующий день сдать необходимые анализы, но для этого нужно, как обычно… дальше следовал перечень чего не есть, не пить, не курить. Что меня удивило и насторожило так это то, что за мной придёт машина в указанное мною время и место. Потом меня возвратят туда, где взяли, будто я VIP клиент. Риск вляпаться в нехорошую историю, вплоть до нелегальной трансплантологии, был, но кому и для чего нужен неизлечимо больной человек? Поэтому я согласился, поскольку мне практически было нечего терять.

Машина появилась на месте ровно за пять минут да назначенного времени. Каких-то два с половиной часа, и мы подъехали к воротам клиники, которая находилась за пределами города. Дорогу я запомнил достаточно хорошо, тем более что ориентиров хватало. Строящаяся развязка, которую мы обошли по временной дороге, гипермаркет, за ним мы свернули с трассы, вышка сотовой связи рядом с площадкой для строительной техники, видимо для продажи, мотель с говорящим названием «В путь», разбитая бетонная дорога, и ещё много чего. Наконец перед нами оказались несколько двухэтажных строений за высоким бетонным забором, КПП с откатными воротами, оставшимися ещё с советских времён, идеальная чистота на территории, абсолютно ровный и зелёный газон, несмотря на позднюю осень и полное отсутствие людей на улице, что никак не соответствовало назначению учреждения.

В вестибюле за стойкой регистрации всего два человека и опять… пустые коридоры. После заполнения всех необходимых документов, я вместе с сопровождающим – молодым человеком в зелёной медицинской одежде подошли к лифту. Странно, какой лифт до второго этажа? Я бы и пешком – без проблем. Будто прочтя мои мысли, парень вежливо пропустил меня вперёд в кабину и после того, как закрылись створки сказал, чтобы я ничему не удивлялся, потому что лифт может не только подниматься. Эта клиника располагается в бывшем армейском командном пункте. Корпуса на улице, это всего лишь вспомогательные службы. Всё основное под землёй, такова специфика.

Двери лифта разошлись и перед нами был длинный светлый коридор, в котором… опять ни единой живой души! Только небольшая коробка тёмно-синего цвета не торопясь ползла вдоль стены. Перехватив мой удивлённый взгляд, провожатый просто заметил, что это робот уборщик. Они работают аккуратно и круглые сутки. Сопровождающий подошёл ближе к двери и внимательно посмотрел на красный кружок на стене. Дверь бесшумно открылась. Перед нами была лаборатория, если так можно назвать это помещение. Никакого оборудования в привычном понимании там не было. Только кушетка, ширма, стол, за которым сидел доктор в такой же одежде и на столе один монитор. Я уже начал сомневаться в том, что сделал правильно, приехав сюда. Однако отступать было поздно, и я шагнул навстречу своей судьбе, как бы это пафосно не звучало.

Дальше всё по регламенту, как сказал доктор. Сканирование меня любимого, которое сразу определило вес, рост и давление, проверка зрения и слуха, ничего лишнего и вскоре пробирки с «моими данными» были упакованы в капсулу и отправлены в лабораторию пневмопочтой. На мой вопрос, когда будут результаты? Он пожал плечами и ответил, что минут через двадцать —тридцать со мной переговорит специалист, и я должен буду принять решение. Это хотя и быстро, но их экспресс диагностика позволяет сделать это ещё быстрее, но в данном случае медиков интересует точность.

Вскоре мы оказались на первом этаже, где в кабинете рядом с регистратурой нас ждал другой доктор, в такой же одежде, но гораздо старше. Странно, но врачи были очень похожи, несмотря на разницу в возрасте. Доктор, бросив беглый взгляд на экран монитора начал рассказывать мне о моих болезнях и перечислил всё, начиная с детского сада, когда я успел переболеть ветрянкой! Откуда они смогли узнать всё это? Даже то, что я подхватил дизентерию, когда приехал на каникулы к бабушке в деревню. В больницу-то меня никто не возил! Но самое интересное ждало впереди. Закончив мою историю болезней, врач заметил, что такие подробности нужны для того, чтобы у меня сложилось правильное впечатление об их технологиях, что меня откровенно развеселило. Зачем? Мне жизненно необходимо в прямом смысле и меня же ещё и убеждать? В завершение беседы он показал мой череп на экране монитора во всех проекциях и со всем содержимым, сказав, что проблема в том, что даже при этих технологиях есть риск не полностью решить проблему.

Именно поэтому придётся поставить чип, на который будет записываться всё то, что я вижу и слышу в качестве резервной копии, на случай если некоторые функции мозга будут утрачены. У них есть устройство, которое позволит эту информацию транслировать непосредственно туда куда нужно в мой мозг. Пользуясь техническим языком – некий аналог внешней памяти. Это несколько снижает качество жизни и создаёт неудобства, но даёт гарантии, что я останусь дееспособным человеком с высокой степенью вероятности, хотя риск есть.

Киборгом не стану, конечно, но скорее получу некий протез на такой случай, если не повезёт. А если всё окажется в пределах ожидаемого и период адаптации пройдёт успешно, то они предусмотрели удаление протеза. Это может сделать любой хирург средней квалификации. Достаточно просто извлечь чип. Ответная часть, куда он подключен, просто растворится без следа. Дело в том, что мои параметры практически идеально подходят для данного случая. С решением тянуть нельзя. Ответ нужен в любом случае, телефон мне известен. На том и расстались.

И куда же я денусь? Вариантов только два, один – правильный, второй – не очень, главное не перепутать. Либо через несколько месяцев в ящик и похороны за казённый счёт, потому что ни родственников, ни друзей в этой жизни у меня не осталось. Либо как-то, где-то, что-то, глядишь, да и получится. Жаль, что не спросил, как буду выглядеть с таким протезом и каким будет это самое качество жизни. Если постоянно таскать с собой ноутбук или планшет, ничего хорошего, но пережить можно. А если моя «внешняя память» будет размером с инвалидную коляску, то совсем никак. Однако всё оказалось гораздо проще и интереснее, чем я мог бы предположить. На мой звонок ответили почти сразу и тут же соединили с доктором, который меня консультировал. Он не стал вдаваться в подробности и сказал, что сбросит фото СМС. И вскоре на экране высветилась картинка, на которой рядом с лимоном, видимо для сравнения, лежал небольшой предмет похожий или на луковицу, или на помидор небольших размеров. И всего-то?! Её даже можно таскать в кармане никто и не заметит.

Я согласился на операцию. Мои колебания закончились, да и к чему тянуть время, так можно лишиться и этого призрачного шанса на жизнь. Подготовка заняла несколько дней. Таблетки, капельницы, какие-то непонятные процедуры и всё это почти при полном отсутствии людей. В коридорах никого, в палату, где я был в единственном числе, заходили только те доктора, с которыми я столкнулся, когда впервые оказался в этой странной клинике. Даже пищу мне привозил робот. Сначала было весьма неуютно, но телевизор во всю стену и компьютер на столе скрашивали моё одиночество. Наконец наступил тот самый день, когда мне должны были сделать операцию. Вроде бы и волноваться надо, а мне всё равно, наверное, сказались лекарства. Меня об этом предупреждали. Я просто закрыл глаза у себя в палате и… тут же их открыл.

Рядом стоял доктор и он рассказал мне о том, что во время операции возникли непредвиденные осложнения. Я был в коме почти семь месяцев, пока всё стабилизировалось. Сейчас моё здоровье и жизнь вне опасности, хотя и существуют некоторые риски, о которых меня предупреждали. Поэтому моя «внешняя память» должна находиться всегда рядом со мной. Он положил на тумбочку предмет, похожий на луковицу и сказал, что как с ней обращаться меня научат немного позже. Работать она начнёт не сразу, а спустя время, потому что и я и она элементы очень сложной системы, которые должны некоторым образом адоптироваться и к друг другу и к информационной среде. Чтобы меньше было вопросов у окружающих, устройство сделали похожим на футляр для часов и даже положили туда настоящий раритетный хронометр. Все юридические проблемы решены, и как только придёт время, я вернусь к себе домой. Со мной будут работать специалисты по реабилитации. Сейчас мне нужно отдыхать.

Полгода отдыхал, куда ещё?! Однако, как только я попытался сесть в кровати, после того как врач вышел из палаты, сразу понял, что погорячился. Тут же раздался противный писк сигнализации и на пороге появился доктор, которого я раньше здесь не видел и предупредил, как нашкодившего школьника, чтобы я больше так не делал, потому что долго был без движения и нужно время чтобы восстановить силы и двигательные навыки.

Реабилитация, как и говорил врач, прошла достаточно успешно и заняла всего неделю. Лекарства, которые мне давали и тренажёры сделали своё дело. Странно видеть, как изменился этот мир всего «за неделю». Только, только за окном было бабье лето, и уже цветёт сирень… разум отказывался понимать всё это, но как только я появился у себя на квартире, раздался звонок, который вернул меня в реальность. Звонила хозяйка жилья. Оказывается, я был в командировке, но перед этим успел проплатить аренду на год вперёд, однако из-за того, что цены изменились, а связаться со мной было ну, никак невозможно, мой аванс скоро будет исчерпан, и я должен решить, соглашаться на новые условия, или через две недели согласно договору очистить помещение. Вот и отдохнул, что называется. А как всё хорошо было! Надо срочно искать себе работу, чтобы прокормиться и оплатить крышу над головой.

На карточке у меня деньги были, и на первое время их должно было хватить, это я помнил хорошо, несмотря на полугодовое отсутствие в этом мире, а дальше? А дальше началось самое интересное. Оказывается, пока я «был в командировке» работодатель исправно перечислял на мой счёт заработную плату, которая раза в два была выше того, что я получал до этого! И с чего бы такая щедрость? Наверное, за вредность, но даже если так, то подобная благотворительность в наше время как-то настораживает. Как бы потом не попросили рассчитаться с процентами, от которых в глазах темнеет.