Встреча на Латоне. От создателей «Витязь специального назначения» и «Лоцман с „Аргуса“»

Спускаясь по лестнице, застеленной красной ковровой дорожкой, Корсаков пытался понять, что именно его насторожило в последнем ответе Главы? Такое впечатление, что какая-то лёгкая недосказанность повисла в воздухе. Вот и коллега идёт рядом, явно что-то обдумывая. Ох, похоже, не один он подвержен сомнениям…

В приёмной дремал в кресле референта ветеран отдела Павел Федосович. Когда-то старшина авиадесантных войск Кратов оказался, вместе с молодым лейтенантом из разведки, в ситуации, именуемой в обиходе «безвыходной». Они тогда уцелели, в основном, благодаря «оперативному чутью» и опыту матёрого старшины.

Спустя полтора года в особый отдел авиадесантной бригады с больших «верхов» пришёл приказ о переводе старшины Кратова в аналитическую группу Спецотдела Космической разведки. Первое, что увидел старшина, войдя в кабинет нового начальства, был лейтенант-разведчик, о котором он, если честно, успел забыть. С тех пор они с Корсаковым не расставались.

– Привет, Павел Федосович. Да сиди, чего ты прыгаешь?

– Здравствуйте, господин генерал.

Федосыч был человек старой закалки. Даже дома, за коньяком, никакая сила не заставила его перешагнуть границы субординации.

– Никого не было?

– Нет. От Лёшки с Максимом ничего не было, – добавил он, не дожидаясь дежурного вопроса. – Регину я отпустил в восемнадцать ноль-ноль.

– Добро, – кивнул Корсаков. – Ты тоже иди, а я ещё поработаю маленько. Если что важное будет, я позвоню.

Павел Федосович был одинок. Жену он схоронил три года назад, а сын с семьёй уже семь лет жил на орбитальной станции, «мотавшейся» вокруг Венеры. Судя по всему, в ближайшие годы возвращаться на Землю не собирался. Новой спутницей жизни Кратов обзаводиться не захотел, так и оставшись бобылём. Год спустя, собрав необходимые вещи, подполковник  переселился в служебную квартиру при Управлении, а свою квартиру отдал сыну погибшего друга, у которого жена, как раз, родила тройню.

Войдя в кабинет, Антон Филиппович повесил плащ на вешалку, бросил коммуникатор на бюро и прошёл к столу. Спиной почувствовав чей-то взгляд, он замер, рука привычно скользнула под одежду.

– Не тревожь оружие, Антон, – знакомый глуховатый голос заставил генерала, выдохнув, убрать руку с ребристой рукоятки излучателя.

Он повернулся. На диване, закинув ногу на ногу, сидел агент класса «вольный стрелок». Даже он, его куратор, не знал, какое имя Странник носил «в миру».

– Заметь, я не спрашиваю, как ты сюда влез, – пробурчал Корсаков.

– Ну, почему, – хмыкнул Странник. – Можешь спросить, если хочешь.

– Толку-то….

Он чего только не насмотрелся в разведке, за столько-то лет. Но этот человек по-прежнему оставался для него загадкой. Да полно, человек ли он, в самом-то деле? Не факт….

– А кто, по-твоему? – усмехнулся Странник. – Нечистая сила?

– А может быть, – серьёзно ответил генерал.

– Не нагоняй мистики, я тебя умоляю. Этот мир материален, если ты не в курсе.

– В курсе, – Антон Филиппович поморщился, ему только лекции по космогонии в конце дня недоставало.

– Не будет никакой космогонии, – сухо сказал Странник. – Садись за стол и слушай меня внимательно. Этот мир материален. Не кривись, это не лекция, просто констатация. И этот мир обитаем. Более обитаем, чем вы в состоянии себе представить.

– Какие у нас, «вольные стрелки» осведомлённые, – хмыкнул генерал. – Всё, всё, молчу, продолжай.

– Ладно, я тебе в общих чертах объясню, а, что будет интересно, сам спросишь.

Странник легко поднялся и, подойдя к столику, включил чайник. Посмотрел коробочки, стоящие на столике, выбрал сорт кофе, нажал пару раз на дозатор, плеснул в стакан кипятку, полюбовался на дело рук своих. По кабинету поплыл мягкий аромат йеменского кофе. Потом взял стакан и вернулся на диван, с наслаждением отхлебнул глоточек, прищурил глаза от наслаждения. Корсаков всё это время с интересом наблюдал за ним. А ведь, есть в нём что-то…. Нельзя сказать, что нечеловеческое. Но, всё же, всё же….

– В общем, в Дальнем Космосе есть планетная система. Четыре планеты пригодны для обитания. По-настоящему заселены только две.

– Сколько веков люди искали в космосе «братьев по разуму», – генерал тоже заварил себе кофе и уселся за стол. – И тут нарисовывается Странник и сообщает....

– …что нашлись, наконец, – хмыкнул агент. – Скажу тебе больше. Это выходцы с Земли, потомки тех, кого в древних летописях именовали «гиперборейцами». Цивилизации примерно четыре тысячи лет.

– Слушай, а ты откуда всё это знаешь?

– Тебе ответить честно или вежливо?

– Да пошёл ты… – хмыкнул Корсаков и задумался.

Надо же, не какие-то разумные устрицы, настоящие люди. М-да, всё это, конечно, здорово….

– У меня такое впечатление, что ты меня не очень слушаешь.

– Да слушаю, просто другое гложет. У меня два парня с этими уродами улетели. Поди их, теперь, найди, в Дальнем Космосе.

– Хорошие парни?

– Плохих не держим.

– Ладно, давай мне их данные и пароль. Ну, чего застыл, я не медуза Горгона. Просто я ночью, на космодроме, всем шести кораблям один и тот же курс задал. Так, что, где найти твоих ребят, я примерно знаю.

Генерал Корсаков, сообразив, куда клонит Странник, поднял на него взгляд.

– Угадал, – без улыбки сказал агент. – Именно в эту самую систему.

Глава 3. Джи-ай[2]

…Гюнтер отогнул рукав и поглядел на циферблат старинных механических часов «Брегет», что уже не одно поколение переходили по наследству к старшему сыну в семье. Сколько было сделано предложений от разных любителей старины продать раритет, и не счесть. Пытались даже забрать силой, что тоже, естественно, не увенчалось успехом. Они, немцы, народ сентиментальный. Это во-первых. Во-вторых, он был лейтенантом Бранденбургской космодесантной роты специального назначения. Специально для тех, кому мало «во-первых».

Судя по стрелкам на циферблате, через семь минут их с напарником сменят. Почти два часа они с Виком торчали на этой бетонной площадке у задних ворот лаборатории, где сотрудники ставили личные машины. Напарник как раз вывернул из-за угла здания, завершая обход их части территории, и подошёл к Гюнтеру.

– Знаешь, Эрих, что-то уж больно тихо, – проворчал он, поднимая голову к редким пятнам светящихся окон здания. – Даже сова отчего-то заткнулась, не ухает.

– Может, из-за тумана?– пожал в темноте плечами Гюнтер.

И точно – белесая муть, клубясь, наползала из окружающих лабораторию зарослей, становясь всё более плотной и осязаемой. Они стояли в каких-то десяти шагах от своей караульной будки, привалившись к потрёпанному долгой армейской жизнью джипа, и уже с трудом различали её очертания.

– Вчера, в увольнительной… – начал Вик и осёкся.

Оглушительный грохот не дал ему договорить. На их глазах здание лаборатории словно приподняло от земли мощным взрывом. Чисто на рефлексе они, пригнув головы, укрылись за джипом от летящих и падающих фрагментов. Всё вокруг полыхало. Видимо, заряд начинили термитом или напалмом. На их глазах от невыносимого жара, плавились железные балки покорёженных перекрытий. А в ярком отсвете пламени, чёртом расставив ноги, стоял и скалился в довольной ухмылке Азер Аззам. Лучемёт в его руках дал по их будочке несколько импульсов. Две соседних будки уже пылали, и другие посты не были оставлены без должного внимания. Кошке ясно, что это хорошо спланированная диверсия.

– Абзац подкрался незаметно, – скривил занемевшее лицо Витька.

– Выживших, я думаю, не предвидится, – Гюнтер облизнул пересохшие губы. – Полная зачистка.

– Значит, и нам тут уже делать нечего.

Распахнув дверцу джипа и держа оружие наготове, они скользнули в его потёртое нутро. Из-за солнцезащитного козырька упали в ладонь запасные ключи и, секунду спустя, взревев мотором, «Cherokee Army Special Ltd» сорвался с места. Колючими плетьми хлестанули по бортам, обдирая краску, лопнувшие нити спирали Бруно. Джип нёсся к едва угадываемой в тумане узкой полоске асфальта – единственной дороге, что вела к лаборатории.

Вспышки лучемётов запоздало метнулись им вослед. Визжа шинами, они вписались в крутой поворот и проскочили пропускной пункт с поднятым шлагбаумом. Мелькнули перед глазами залитые кровью трупы дежуривших там солдат.

– Чистая работа, – прокомментировал Вик, сжимая руль. – Расслабились мальчики от безделья.

– Сейчас они за нас примутся, – оскалился Гюнтер. – На хвост нам сели, а их тачка по скорости круче нашей консервной банки.

– Не лови леща, колбасник! – отмахнулся Вик, мельком бросив взгляд в боковое зеркальце. – Наш джип из металла сделан, а их мобиль из фольги кроили, пальцем можно насквозь прошить.

Но, как бы там ни было, их настигали.

– Держись!

Под пронзительный визг тормозов джип в управляемом заносе развернуло навстречу преследователям. Они успели увидеть перекошенные ужасом чёрные лица. Глухой удар, скрежет рвущегося металла, и фары осветили залитый кровью салон покорёженной машины и неподвижные тела преследователей.

–Поехали, – поморщился Витька и развернул изрядно  скрежетавший после удара джип.

Он объехал останки мобиля, вдавил «педаль энергии» в пол, и «армеец», сердито взвыв, понёсся по прямой. Через пару миль джип вылетел на развязку, не предельной скорости прошёл «петлю» и, оказавшись на автобане, понёсся так, словно разгонялся для взлёта.

– Что это за зарево? – задумчиво спросил Гюнтер.

– Лаборатория, что ещё? – сквозь зубы процедил Витька.

– Нет, вон там, с другой стороны.

Витька мельком глянул в сторону и пожал плечами. Потом, вспомнив что-то, нахмурился.

– Слушай, там же космодром. А  наша рота, между прочим, один из участков периметра «закрывает». И там, похоже, возникли такие же проблемы.

Говоря так, он сбросил скорость.

– Мы должны сначала доложить сержанту, – напомнил Гюнтер.

– Достал ты меня своей педантичностью, – фыркнул Витька, разворачивая джип. – Где, по-твоему, сейчас Камински, если там заваруха?

Эрих промолчал, соглашаясь. Тем более, что, по мере приближения к космодрому, уже слышались звуки настоящего боя. Мобиль свернул на дорогу, ведущую на космодром. Однако через пару сотен метров Витька, крепко выругавшись, вдавил педаль тормоза – дорога впереди была разворочана взрывом. Сдав назад, он свернул на какой-то просёлок. Покачиваясь на ухабах, джип катил, подсвечивая дорогу фарами, хотя край неба уже порозовел.

От здания, к которому они подъезжали, навстречу протянулась голубоватая нить луча. В ветровом пластике одна за другой появились две оплавленные дыры. Они, не сговариваясь, распахнули дверцы и выпали наружу, распластавшись на том, что было когда-то ухоженным газоном. По джипу, оставшемуся без экипажа, продолжал медленно катиться вперёд, продолжали палить, пока он не замер, светя одной фарой.

Гюнтер, пользуясь тем, что невидимый стрелок их не видит, быстро пополз вперёд. Витька, подумав, последовал его примеру. Со стороны Эриха торчал «грибок» воздушной вентиляции, укрывшись за которым, он наблюдал за домиком для охраны, из окна которого по ним вели огонь. За караулкой, в предрассветной седой зыби, явственно виднелся серый силуэт патрульного катера.  Витька хорошо видел, как возле него суетятся какие-то фигуры.

Дверь домика распахнулась и из неё, крадучись, вышел человек с излучателем в руках. Витька распластался на траве, стараясь стать как можно незаметней. Его оружие осталось в джипе, он казался себе ростовой мишенью с кругами на лбу. Между ним и террористом было не более десяти метров. В том, что это кто-то из банды Азера, он уже не сомневался. Чёрная борода и такая же чалма говорили сами за себя, да и устаревшая модель излучателя подтверждала эти выводы. Насторожённо постояв ещё несколько секунд, террорист повернулся к ним спиной и стал наблюдать за людьми возле катера, посчитав, видимо,  что в машине одни покойники. В ту же секунду, выскочив из-за «грибка», Гюнтер дикой кошкой распластался в стремительном прыжке.

Витька летел за ним, не отставая ни на шаг. Когда до охранника оставалось пара шагов, тот, словно что-то почувствовав, или, может быть, уловив шелест травы, резко обернулся и поднял излучатель. Араб опоздал на доли секунды. Эрих броском сшиб его с ног и, не давая опомниться, с силой ударил в голову и выбил оружие, которое подхватил подоспевший напарник. Не сговариваясь, они оттащили тело обратно к дверям. Гюнтер, не теряя времени, скрутил террористу руки за спиной, используя для этого его же чалму.

Грохот взлетающего катера заставил их присесть, яркая вспышка озарила всё вокруг, горячий ветер снёс весь мусор и, с клубами обжигающей пыли, погнал прочь. Катер нехотя оторвался от земли, словно раздумывая, лететь ему, или пока не надо. И сделав окончательный выбор, со свистом ушёл вверх, за одну секунду став яркой точкой в утреннем небе.

– И как это понимать? – Витька озадаченно смотрел на напарника. – Куда это они рванули? Гуманоидов искать?

– Откуда я знаю? – пожал плечами Гюнтер, и оглушительно чихнул от попавшей в нос пыли. – Придёт в себя, расскажет.

Он кивнул на неподвижно лежащего пленника. В это время осторожно приоткрылась дверь караулки. Резко развернувшись, они направили излучатели на человека, который выглядывал наружу.

– Выходи! – приказал Эрих.

Из дверей осторожно вышел человек в форме морпеха с нашивками младшего капрала. Витька опустил оружие, узнав Абхи Сингха, индийца из соседнего взвода.

– Не стреляйте, – видно было, что капрал изрядно напуган.

– Так, – Гюнтер, не опуская оружия, подошёл к нему вплотную, собираясь, как видно, душевно его порасспросить кое о чём, но не успел.

– Что здесь происходит? – из-за угла в сопровождении нескольких солдат вышел сержант Камински.

– Думаю посмотреть – что у этого парня внутри? – мрачно буркнул Гюнтер, поднимая за шиворот террориста, который уже начал подавать признаки жизни.

– Я тебе и так скажу, – оскалился сержант, принимая у него добычу. – Мозгов там, точно, нет.

И, только тут, он заметил жавшегося к стене младшего капрала.

– Младший капрал Сингх! – рявкнул он.

– Да, сэр! – вытянулся тот.

– Доложите обстановку, – голос Камински стал вкрадчивым. – Например, где личный состав?

– Личный состав полностью погиб, сэр.

Несмотря на внешнее спокойствие, от глаз сержанта можно было прикуривать.

– Докладываю, сэр: пока я был у «джона»[3], караул был уничтожен группой террористов.

– А почему ты жив, священная корова? – заревел Камински.

В этот момент несколько разрывов легли особенно близко. Махнув рукой, командир жестами расписал диспозицию, и они цепью побежали туда, откуда доносились звуки боя. Гюнтер с Поулом бесцеремонно волокли свою добычу. Пленный, не издавая ни звука, только скрипел зубами.

Не страдая излишней гуманностью, захваченного террориста быстро допросили и прикончили. На войне, как на войне. По его словам, выходило, что банда Аззама захватила катер с глобальной целью – заняться захватом «грузовиков» с бериллием.

– Недоумки, – констатировал сержант и присоединился к своему взводу.

…Бой становился всё ожесточённее. Рота, теряя людей, отступала на космодром, где уже шла лихорадочная посадка на корабли. Гюнтера и Витьку в переходной шлюз капитан Старки втолкнул последними, когда помощник капитана звездолёта уже собирался задраить люк. Почти ничего не видя перед собой, они поднимались в салон, шатаясь, как пьяные. В глазах ещё стояла ослепительная вспышка взорвавшегося топливозаправщика. Огромный пассажирский лайнер, стоящий рядом, вспыхнул, как бенгальская свеча.

– Садись, – Витьку кто-то потянул за рукав.

А, этот индус. Младший капрал Сингх, кажется. Он плюхнулся на свободное место, тупо глядя перед собой. Не верилось, что это всё позади. Да и позади ли? Не кажи «гоп», крейсер ещё не стартовал. И неизвестно, выпустят ли их за пределы системы.

«Чёрт, – встрепенулся Витька, – а ему-то, зачем куда-то лететь? Вот он попал не по-детски!»

Ещё пару секунд он размышлял о своей горькой судьбине, а потом плюнул и принял всё, как есть. Если ничего нельзя изменить, какой смысл дёргаться?

Корабль, тем временем, мелко задрожал. Заложило уши, мягкая волна перегрузки вдавила их в кресло. Насколько он мог судить, крейсер уже вышел в открытый космос.

– Держи! – Сингх протягивал Витьке флягу.

О, виски! Это кстати! Пару раз душевно приложившись, он отдал сосуд и вытер рукой губы. Полегчало, столбняк понемногу отступал, и Витька стал прислушиваться к разговорам. Здоровый полный рядовой первого класса, по виду – типичный еврей, сочно прикладываясь к фляжке, рассуждал о насекомых и о науке, хвастался своими учёными степенями.

«Совсем идиот, что ли?» – вяло подумал Витька.

– А чего ты в Израиль не уехал, когда началась вся эта свистопляска? – послышался неприязненный голос Гюнтера.

– Да то же, что и ты в свой Фатерлянд, – не смутился еврей. – И нечего на меня зверем смотреть. Ты что, антисемит, что ли?

– Нет, – покачал головой Гюнтер. – Я лейтенант Бранденбургской космодесантной роты. И мне наплевать на твою национальность, если не струсишь, когда дойдёт до дела. Но у меня, признаться, есть большие сомнения на этот счёт.

– Да, ладно вам, – примирительно сказал кто-то. – Мы тут все с разных конюшен, не стоит собачиться раньше времени.

Это было последнее, что услышал Витька, проваливаясь в чёрную пуховую яму сна.

…Витька поднял очередную коробку со спиралью Бруно и поволок её к изгороди. Натруженные мышцы ныли. Едва добравшись сюда на геликоптере, они занялись сборкой модулей из блоков, доставленных сюда накануне. Столбы для изгороди, правда, пришлось валить на месте. Не самое приятное занятие, принимая во внимание богатую местную фауну. Свежие новости о близком с ней знакомстве, словно штатные репортёры, доставляли вертушки, «челноками» сновавшие меж кораблём и площадкой для базы. Подробности вносили ребята-медики, одного за другим принимавшие пострадавших.

«Солдатское радио» моментально впитывало полученную информацию и приходило к весьма неутешительным выводам. Поэтому те, кого отрядили на «лесоповал», работали в скафандрах лёгкой защиты. Правда, здоровяка малайца, которого придавило упавшим стволом, это не спасло.

Установкой изгороди руководил секонд-лейтенант Хью Хилтон, которого разноплемённая рота называла про себя «лейтенант хи-хи». Непонятно, как он угодил в морскую пехоту, замашками он больше напоминал нудного учителя математики. Своими мелочными придирками он мог довести до исступления даже каменного идола. Сержанты и офицеры тоже недолюбливали Хилтона. Впрочем, ему на это было в высшей степени наплевать.

Установив коробку, Витька дёрнул за рычаг. Спираль, срезая мох и мелкие кустики, со звоном развернулась, перекрыв участок между двумя уродливыми столбами.

– Порядок, рядовой-рекрут. Ещё пара коробок, и вы свободны.

– Есть, сэр! – машинально отозвался Витька, продолжая думать о своём.

Как интересно устроена человеческая судьба. Чтобы избежать пары-тройки лет в достаточно комфортабельном общежитии для «изолянтов», он умудрился ввязаться в такую авантюру, где ему раз двадцать могли просто и незатейливо оторвать башку. А сейчас он таскает тяжести на планете, по сравнению с которой древняя каторга – курорт в солнечной Абхазии. И, что характерно, шанс вернуться домой, практически, равен нулю. Нелогичное всё-таки существо – человек.

Закрепив последнюю спираль, он выпрямился, едва не застонав. Вот где каторга-то! Достав сигареты, Виктор направился в «курилку», оборудованную вкопанным в почву металлическим контейнером да парой сваленных стволов. Там уже сидели двое парней, которых они с Гюнтером видели на скотной ярмарке. При его появлении они замолчали.

– Не помешаю? – из вежливости спросил Витька, плюхаясь на тщательно ошкуренный от шипастой коры ствол скамейку.

На самом деле, конечно, ему было на это глубоко наплевать. Если помешал, пусть идут куда подальше и там секретничают. Но земляки и не думали возражать против его присутствия.

– Да, какие секреты! – махнул рукой тот, что был старше. – Прикидывали шансы выбраться отсюда. Но что-то мало получается.

Он усмехнулся и протянул руку.

– Макс.

– Виктор.

– А это Алекс, – Макс кивнул на спутника. – Но он по-английски не говорит.

– Русские? – пожав руку молчавшему Алексу, спросил Витька.

– Да, из России. Ничего не имеешь против?

– Нет. Я родился в Ирландии, мне с вами делить нечего.

Именно так его научил Финал. Вроде, и англичанин, но не из Англии. И не ирландец, хотя и родился в Стране Зелёных Холмов. А если попадётся какой-нибудь слишком дотошный, всегда можно сказать, что уехал в детстве. Да хоть на Марс. Всё равно, серьёзной проверки его биография не выдержит. Но до такого, даст Бог, не дойдёт, а в курилке он чего хочешь наговорит. За словом Витька сроду в карман не лазил.

Прозвучавший сигнал на ужин заставил бросить недокуренную сигарету и бегом мчаться в столовую. Физическая нагрузка требовала  жратвы. Но плотные высококалорийные  обеды, разработанные учёными умами для морпехов, остались на далёкой Земле. Разогретые в термоупаковках рационы, рассчитанные на ленивых туристов, сгорали в топках организмов, как сухой хворост, упорно требуя «продолжения банкета». Хотя, не будь этого сухпайка, пришлось бы самим добывать себе на пропитание местную живность. И где гарантия, что при этом тебя самого там не схарчат?

Светило, незнамо как называемое, уже скрылось за деревья. Загорелись прожектора, заливая территорию городка и всё вокруг мягким, но ярким, светом. Вспыхивали язычки зажигалок, голубоватые дымки сигарет, сплетаясь в причудливые спирали, медленно растворялись в воздухе. Тоскливо-ностальгические воспоминания, ленивый трёп ни о чём, тёплый бок молчащего рядом Гюнтера – законные полчаса отдыха перед отбоем.

– Отбой! – послышался зычный голос сержанта Камински. – Спать, помидорчики, скажите спасибо, что построения не устраиваю. Командирам отделений доложить о наличии личного состава!

Лагерь быстро затих. Ночь была наполнена только чуждыми звуками окружающего лагерь леса. Их очередь нести караул выпала, как раз в «час собаки», когда самый сон. Дежурный по казарме, тряхнув за плечо, молча показал на часы и Витька с Гюнтером, сбрасывая сонную одурь, стали влезать в комки. Подхватив оружие, они выскочили в сырое предрассветное утро. Дождавшийся смены старый наряд, ссыпавшись с вышки, подался в казарму досыпать, а новый, поёживаясь от прохлады, оглядывал открывшуюся панораму.

– Сейчас бы хлебнуть чего горячего. – проворчал Гюнтер.

– Держи, – Витька сунул ему фляжку. – Горячительное пока никто не отменял.

Приложились и, закинув по кусочку шоколадки, прислушались к себе. По жилам побежало благодатное тепло. Они не обращали ни малейшего внимания на стаю местных шакалов, шнырявших на безопасном расстоянии. В начале ночи, проведённой здесь людьми, эти твари уже получили хороший урок и близко не подходили, хотя с завидным упорством торчали поблизости. Хреново было то, что от реки наползал густой, как кисель, туман, медленно и верно заглатывая пространство.

– Только этой дряни нам здесь и не хватало, – сплюнул Витька.

– Словно над облачностью идём, – кивнул товарищ.

Они с досадой смотрели на клубящуюся под самыми ногами пухлую перину, из которой чёрными рифами торчали крыши казарм и караульных вышек. Неожиданно площадка содрогнулась от тяжёлой поступи неведомой пока твари. Тишину разодрал низкий, на уровне инфразвука, рёв, ударивший кувалдой по напрягшимся нервам. Волосы сами собой встали дыбом, тело до самых пяток словно окатило морозной волной. Организм раньше, чем сознание, понял, что это «что-то» было смертельно опасным. Вынырнувшая из белой мути зубастая башка плыла в ней, словно в воде, направляясь к ближайшей от них вышке.

– Тираннозавр?!! – с ужасом глядя на хищника, прошептал застывший в ступоре Витька.

– К-кто?– шёпотом спросил тот, едва шевеля онемевшими губами, и не смея шевельнуться.

– Ти-рекс. На кристалле видел. Импульс его не возьмёт.

Не прошло и секунды, как его слова получили страшное подтверждение. Вспышка выстрела, рёв и треск дерева, огромная пасть схлопнулась и обезглавленное тело упало на настил, разбрызгивая кровь из оборванных сосудов. Мгновенный бросок, и второй солдатик был перекушен пополам. Огромные зубы с хрустом перемалывали добычу.

Ударом кулака Витька утопил кнопку ревуна, поднимая тревогу. Сквозь вой сирены они успели уловить грохот сотен ботинок и отзвук отдаваемых команд. Ти-рекс – скотина довольно шустрая. Заметив движение на соседней площадке, хищник метнулся туда. Дикий вопль пожираемых заживо людей ввинтился в уши, как бурав.  Не задумываясь, он, отчаянным прыжком сиганули на крышу казармы. Едва коснувшись её ногами, друзья обезумевшими мартышками на четвереньках рванули вперёд и, перевалившись через край, оказались на закрытой территории плаца.

– Оружие к бою! Бейте в голову, мальчики! Огонь!

Знакомый голос сержанта и привычные команды заставили их подхватиться с места и оружие в руках нашло свою цель. Вспышки излучателей вспороли мрак. Но даже десяток лишних дырок в башке не убедил древнего хищника отступить. Слишком мало было мозга в громоздкой черепной коробке и достать его было не так просто. Пятиметровый кошмар из плоти и крови тупо шагнул вперёд, затрещало ограждение. Ещё залп, и ещё. Зверюга зашаталась, и от рухнувшей туши дрогнула под ногами земля.

Ну, и живучая же  тварь! Обессилено опустившись прямо на землю и  вытянув трясущимися пальцами по сигарете, они с тевтоном закурили, жадно глотая дым. Даже то, что курили в неположенном месте, в данный момент совершенно не волновало.

– Небесный стрелок снова промазал, – растянул непослушные губы в кривой улыбке немец.

– И ты-таки прав, – хмыкнул Витька.

Оба заржали. Камински, отдающий на ходу короткие приказы, споткнулся на полуслове, наткнувшись на беззаботно ржущую парочку. Он открыл, было, рот, чтобы привести наглецов в чувство, и тут узнал обоих. Намётанный глаз выхватил главные детали – хохот такой сержант слышал не единожды. Пошёл так называемый «отходняк». Сделав вид, что в упор их не заметил, Камински занялся текущими делами.

… Последующие несколько дней их никто не тревожил. Они слонялись по плацу, с вожделением заглядываясь на реку, но повторить опыт первых купальщиков не решались. Камински, как и положено сержанту, нещадно гонял их на строевой, устраивал спарринги и стрельбы. Давно известно, что свободного времени у солдата должно быть как можно меньше. Но, всё равно, его оставалось очень много. Потому неудивительно, что в казармах начались личные «разборки». От безделья вспоминались чужие промахи и некогда нанесённые оскорбления, действительные или мнимые. В разгар очередной  такой драки, устроенной в часы отдыха дежурившего в ночь Камински, он неожиданно самолично ввалился в казарму вместе с капитаном. Сказать, что морпехи падали под их ударами, значит, ничего не сказать. Они летали.

«Рукоприложенных»  от командирского благословения подбрасывало в воздух и относило на приличную дистанцию. Даже те, кто неудачно приземлился на твёрдые предметы, желание подняться или лечь поудобнее не испытывал. Чуть погодя вызванная дежурная группа выволакивала их на плац, где добротно прополоскали из шлангов холодной водичкой.

– Становись!– скомандовал капитан, брезгливо отирая руки платочком.

Охая и кривясь от боли, драчуны выполнили команду. Перед ними прогулочным шагом прошёлся сержант. Все, кто не принимал участие в драке, с ухмылкой оценивали качество командирской разминки и приходили к неутешительному выводу, что связываться с ними не стоит.

– Ну, что, мальчики? Не к месту вспомнился «Билль о правах»? Ещё один такой инцидент, и все желающие показать свою крутость останутся на ночь за ограждением.

– Да, ладно тебе, сержант…, – в тот же миг бугай с перебитым носом, охнув, словил от Камински удар «под дых» и, мешком свалившись на землю, застыл в позе эмбриона.

– Кто ещё попробует вякнуть?– сержант обвёл взглядом строй, но желающих больше не нашлось, – Тогда вперёд, рахитичные ублюдки! В казарму! Бегом марш! Навести такой порядок, чтобы всё сверкало, как яйца кота при лунном свете!

А потом поступила команда сворачиваться. Целый день они метались, как угорелые, разбирая и упаковывая жилые модули, аппаратуру и прочие пожитки. Последними тремя геликоптерами, уже ночью, их отвезли обратно на крейсер.

Соседом Витьки оказался уже знакомый ему индиец Сингх. Вежливо поздоровавшись, он снова погрузился в мрачные раздумья.

– Ты чего, не в духе?

Сингх повернул к нему печальное лицо.

– Они бросили их.

– Кого? – машинально спросил Зверев.

– Второй крейсер посадили неудачно. Дюзы увязли в почве.

– Ну, знаю. Они в трёх часах от нас стояли. Постой-ка, – только тут до него дошло, что он видит только своих, из «S7».

Индиец, печально кивнув головой, снова погрузился в мрачные думы.