Лоцман с «Аргуса». От создателей «Витязя специального назначения»

Глава 3. Бегство в никуда

…Сегодня им впервые дали увольнительную, и заправщик, за пачку сигарет, согласился подбросить их на своём мастодонте до города. Пялились с наклеенных картинок длинноногие блондинки с грудью, насмерть поражающей воображение, орал в динамиках какой-то рок-звездюк. Водила, пребывая в полном кайфе, отбивал рукой такт по баранке. Лёха с Максом не лезли к нему с пустой болтовнёй, а попросту дремали, помня, что «про запас» спать не вредно. Притормозив у супермаркета, водитель высадил их, и взревевшая машина рванула дальше, оглашая музыкой окрестности.

– Куда идём? – поинтересовался Макс, ткнув локтем в бок Лёху, который уже весело перемигивался с молоденькой продавщицей за огромным стеклом аптеки.

– Как это, куда? – обернулся тот. – Нам было настоятельно рекомендовано посетить здешний рынок для фермеров. Видать, резидент нас встретит в облике ковбоя, пригнавшего скот на продажу.

– Ну, да! А я, было, убогий, подумал, что он под видом быка или лошади туда внедрился, – хмыкнул Макс.

Подкусывая друг друга, они подались в назначенное для встречи место, лениво разглядывая полинявшие на солнце улицы провинциального городка. Ничего необычного, говоря откровенно, он собой не представлял. Глухая провинция везде одинаково уныла. Населения кот наплакал, а может, просто подались в более спокойные места, подальше от безвластия на ничейной пока земле. Людишки, они тоже не дураки и хорошо понимают, что вот-вот грянут военные разборки. Тогда, никому мало не покажется.

На самой окраине они увидели несколько фургонов для перевозки скота, что приткнулись недалеко от салуна, стилизованного под времена Дикого Запада. Раскинувшиеся шатры над рядами с товарами фермеров хлопали от налетевшего ветерка. В полупустых загонах для скота царили запахи навоза и скопище мух. Дальше расстилалось некое подобие степи со скудно разбросанной растительностью, да ещё ветер, закручивающий в воронки мелкий мусор. Скукотища полнейшая.

– Тут народу, что в бабкиной деревне в сенокосную пору, – хмыкнул Макс. – А хорошо бы сейчас искупнуться да в стогу поваляться.

– Если только на пару с тёлкой, – согласился Лёха. – Но у меня в этом плане печальный опыт. Как-то раз весь искололся. Я предпочитаю с удобствами.

– Трепло, – безнадёжно махнул рукой Макс.

Они медленно бродили среди прилавков, разглядывая выставленные товары: от сёдел и сбруи до гвоздей с подковами. Напарники купили у бойкой девахи в «стэтсоне» по залитой кетчупом сосиске в булке с кунжутом. С аппетитом поглощая вечные «хот-доги», Макс и Лёха приостановились возле индейского шамана, который гадал желающим на бобовых зёрнах и перьях, с интересом наблюдая за процессом.

Этот горбоносый, одетый в замшевые штаны и кожаную безрукавку старик производил странное впечатление. При всей кажущейся худобе опытный в таких вещах человек мог отметить неброскую грацию хищника и выверенную динамику в его скупых движениях. Треугольные уши с чуть заострёнными кончиками придавали его лицу что-то хищное. Он с загадочным видом махал перед носом клиента каким-то дымящимся пучком трав. Полынным, судя по запаху.

Сидевший перед ним молодой парень с простецкой физиономией, видимо, сын приехавшего по делам фермера, поднялся, озадаченно почёсывая макушку, и подался к одному из фургонов.

– Ну, в точности, Ванька из глубинки! – прошипел Лёха. —Репу чешет совсем по-нашенски.

Увидев приглашающий жест индейца, Макс отрицательно помотал головой. Из-под полуопущенных век на краткий миг сверкнул острый, далеко не старческий взгляд.

– Если пожилой индеец предложил вам немного погадать, не стоит обижать его отказом и жалеть пару монет, – на чистейшем русском укорил тот. – Садитесь, поговорим. Триста сорок семь человек гадали у меня в этом месяце и, поверьте, все ушли довольными.

Опера переглянулись. «Триста сорок семь» было паролем, по которому они должны были узнать резидента. Однако!

– Называйте меня дядя Стив. Садитесь напротив и делайте вид, что развесили уши, – спокойно приказал резидент.

Когда оперативники уселись перед шаманом, им даже не пришлось слишком напрягаться, чтобы изображать изумление. За годы службы им всякое пришлось повидать, но резидент в облике индейского шамана – это уже чистый Голливуд. Лёха для полноты картины бросил в расписанную узорами чашку монеты.

– Значит, так, – спокойно продолжал индеец, с важным видом раскладывая на открытых ладонях Алексея бобы и петушиные перья. – Средства связи возьмёте в камере хранения вокзала, ячейка 875, код Y-147. Завтра силы Коалиции перейдут в наступление. Будьте к этому готовы. Подразделение «S7», по мнению аналитиков, могут использовать как заслон. Кое-кто из них, аналитиков, я имею в виду, выражает обеспокоенность тем, что неподалёку находится законсервированный космодром Ванденберг. Правда, вероятность его использования не слишком высока, не более 32%, но всё-таки имейте это в виду. Есть вопросы?

– А хрен ли спрашивать? – пожал плечами неугомонный Макс. – Вероятность есть, а средства дальней связи где? Мне, если что, из другой галактики флажковой азбукой передавать прикажешь или костры разводить?

– Возможно, передадут, – безмятежно ответил резидент. – На крайний случай запомните пароль: «Вам привет от Монтесумы».

Лёха громко и невежливо фыркнул.

– А про славянский шкаф там ничего не было?

– Хорошенькое дело, – скорчил рожу Макс. – Кто у вас там боевиков насмотрелся?

– Зато, уж точно, ни с кем не спутаете.

Они поднялись готовые уйти, но индеец неожиданно поймал Лёху за руку.

– Ты забыл, что заплатил мне за гадание. Я эти деньги отработал по-честному. Сказать, что тебе выпало?

– А почему бы и нет? – заинтересовался тот, отмахиваясь от Макса.

– Да не слишком много и совсем не мало для такого пострела, как ты. Женишься скоро, вот и вся твоя новость.

Макс, глядя на вытянувшуюся физию друга, откровенно заржал.

– Была у собаки хата – дождь пошёл, она сгорела. Ещё не родилась на земле та баба, что его на это уговорить сможет.

– А я не говорил, что его уговаривать будут, сам о том попросит, – шаман сделал глоток из выдолбленной тыквы. – Ладно, поболтали и будет. Проваливайте. Может, увидимся ещё

– Будь здоров, дядя Стив, – серьёзно ответил Макс, а Лёха, прощаясь, отсалютовал широкой ладонью.

– Короче, здесь посылают нахрен, – резюмировал Макс, едва они отошли подальше. – А дяденька шпион живёт этажом выше.

…Вернувшись в центральную часть города и, проболтавшись с час по пустынным улицам, они зашли в крошечный ресторанчик и заказали себе приличный обед.

– Значит, завтра краснокожие братья начнут окончательное восстановление исторической справедливости. – Лёха вдумчиво трудился над запечённой грудинкой.– Что лично меня не устраивает, так это то, что для них все бледнолицые на один фейс. Они и нас под это дело с доски смахнут, тут и к бабке не ходи.

– Да, уж, – с чувством согласился Макс, орудуя над шкворчащей беконом яичницей. – Не усвоили, понимаешь, неблагодарные аборигены всех прелестей гуманности и демократии.

– Не скажи, – осклабился Лёха. – Кое-что, всё-таки, усвоили. Потому пленных брать не станут, мочить будут всех.

– Я так мыслю, Лёха, что надо будет к сержанту поближе держаться. Камински, сдаётся мне, старый пёс и собственную шкуру беречь умеет, – запивая очередной кусок пивом, рассуждал Макс. – Все лазейки знает.

Они лениво поднялись и отправились на площадь, где всех отпущенных в увольнение уже ожидал небольшой автобус из части. Большинство возвращавшихся, в изрядно поддатом состоянии, делились меж собой впечатлениями о местном борделе, где они и провели свободное от возлияний время.

– Вот, видишь, – всадил шпильку неугомонный Макс. – Вот люди, как люди, с бабами время проводили. А мы со старым индейцем.

– И не говори, – не остался в долгу товарищ. – Вот связался я с тобой, с извращенцем.

Переглянувшись, оба жизнерадостно заржали.

…А в три часа ночи истошно взревела сирена.

– Тревога! С оружием на выход! По машинам, мать вашу! Торпеду вам в то место, откуда крылышки не растут!

Под дружные «благословения» сержантов началась ускоренная посадка в машины с урчащими двигателями. Едва они плюхнулись задницами на жёсткие скамьи, как колонна двинулась. Выскочив на автобан, машины, светя притушенными фарами, помчались на предельной скорости. В отдалении ночное небо распарывали осветительные ракеты и слышались приглушённые расстоянием взрывы. Словно швейные машинки, стрекотали крупнокалиберные пулемёты. Лёха, у которого, по выражению Филиппыча, был «компас в голове», быстро сориентировался по направлению. Ага, вся шумиха доносится со стороны космодрома. Оба-на! Похоже, аборигены решили не рисковать, перекрыв «изгоям» главный путь эвакуации. На другом краю небосклона вспыхнуло и стало разгораться зарево большого пожара.

А вот это уже интересно. Вчера, в автобусе один поддатый «перец» болтал, что как раз в том секторе находится секретная лаборатория. Кто же это так постарался? Могла, конечно, и Коалиция долбануть. Но, скорее всего, что сами «изгои» её и «зачистили». Тем более, что в автобусе тот поддатый солдатик болтал о каких-то несусветных чудовищах. А следовательно, это была лаборатория по производству биологического оружия. Которое, кстати сказать, уже лет двести как запрещено.

Но долго ломать головы не пришлось, звуки боя были уже рядом и колонна, резко притормозив, свернула в черневшую неподалёку рощу. Высадка и бег с полной выкладкой до небольшого населённого пункта, где их встретил какой-то замотанный лейтенант-морпех с нашивкой «S2». Ага, разведка. Короткая команда и они рассыпались, занимая оборону. Пока здесь было тихо…

…Бой справа стих и наступила напряжённая тишина. Макс с Лёхой оказались у самой стены бетонной будки. Скорее всего местная подстанция, но до рассвета оценить окружающую обстановку было практически невозможно. Неподалёку от них обосновались белобрысый Эдгар на пару с чернявым. Только вот что-то свербило внутри и не давало покою. В переводе это понималось, как жопой беду чуять.

– Слыш, Макс, – прошипел Лёшка. – Мы на фоне этой стенки вполне готовы к расстрелу даже ставить не обязательно.

– Вот, именно. Как две мартышки на одинокой пальме. Давай-ка, малость переместимся, а то у меня сердце не на месте.

Они поменяли позицию с таким расчётом, чтобы не торчать на мушке у ненадёжных сослуживцев. Грамотно примениться к местности труда не составило, теперь та же самая стенка надёжно закрывала их от злопамятных «соседей». Им хорошо будет видно прежнюю позицию и эту парочку. Лёха выудил из кармана пачку галет и неспешно хрустя, прислушивался к окружающим звукам. Вроде бы и тихо, но, что-то в этой тишине его явно не устраивало.

– Что-то тут не так.

– Лёха, перед нами кусты и деревья, а ночные птички ни гу-гу.

– А я почём знаю? – хмыкнул тот. – Я горожанин, это ты у нас на пленэре вырос. Я хрен его знает, когда эти птички чирикать должны.

Послышался звук осыпающихся камешков и к ним подобрался сержант Камински. Оба мельком отметили, что и он передвигался ползком. Противник и на звук шмальнуть может. Битый волчара.

– Чего со своего места сорвались? Ищи вас тут, придурков, – вполголоса ругнулся он, но кинув взгляд на белеющую рядом стену, понимающе хмыкнул. – Что слышно?

– В том-то и дело, что ничего, – тихо ответил ему Макс. – Люди впереди нас затаились.

– Кого видел?

– Я не филин, чтобы в темноте видеть. А только птицы впереди нас молчат, значит, люди рядом и их много.

– Соображаете, – голос выдавал одобрение. – Ладно, если кто появится, знак подайте, я рядом.

И он проворно уполз дальше. А они напряжённо ждали. Темнота явно истаивала, стремительно приобретая серый оттенок. В предрассветном сумраке черные купы, словно проявляясь на фотоплёнке, медленно проступали отдельными кустами, стволами и ветками. От ползущей по траве туманной дымки пахло прелой сыростью, она неприятно оседала на лицах и одежде, стало зябко. Вот уже серый цвет сменился на белёсый, и край неба стал наливаться розовыми тонами, предвещая скорое появление солнца. Впереди испуганно зацокала белка, с дальнего куста с писком сорвалась стайка мелких птах, потревоженная неосторожным движением. Покачнулись ветви и меж них стали возникать крадущиеся фигуры вооружённых людей. Дождались, слава, те, господи!

Макс подал условленный сигнал, поцокав в головную гарнитуру рации. Они лежали, вжимаясь в землю. Перестрелка вспыхнула неожиданно. С другой стороны подстанции кто-то не выдержал напряжения и первым открыл огонь. Один из наступающих словно споткнулся под лучом и нелепо завалился навзничь, остальные ощерились плотным огнём. У нападавших, судя по синеватому оттенку выстрелов, излучатели были устаревших моделей, зато были гранаты. Ухнул взрыв, ещё один и ещё. Крики и шипение лучей внезапно перекрыл нечеловеческий вопль боли и страдания.

Оглянувшись, Макс присвистнул. Между покинутой ими позиции и схроном Эдгара курилась кислым дымком от разрыва воронка, стена подстанции была исклёвана кучно лёгшими осколками. Месиво из плоти, костей и обрывков формы некогда было чернявым. Метко накрыли. А орал белобрысый Эдгар. Корчась на песке, он, в горячке, пытался удержать трясущимися руками собственные кишки, упруго выпиравшие меж скрюченных пальцев из вспоротого осколками живота. Он так и не понял, что уже покойник. А ещё через минуту, бьющий по нервам вопль оборвался.

– Отыгрались, – бросил в никуда Лёха. – Бог не фраер, его не проведёшь.

– Умеешь иногда в точку сказать, – ответил между выстрелами Макс.

Они стреляли на поражение, ничуть не смущаясь. Своя жизнь всегда дороже любого чужого идеала, по ним ведь тоже бьют без дураков. Да и нет у них права на смерть. А совсем даже наоборот – вернуться им надлежало живыми и обязательно с ценной информацией. Словно в ответ на эти мысли, среди рядов противника вспыхнула непонятная суматоха. Огонь с обеих сторон сошёл на нет и нападавшие отошли, вероятно, для перегруппирования. Из—за ближнего к ним куста, подав сигнал «Свой!», вынырнули пятнистые фигуры и короткими перебежками помчались к ним.

– Опаньки! – узнал Макс. – Это же Виктор с Гюнтером!

– Молодцы ребята, – согласился Лёха. – Ещё и пленного волокут.

И правда, они безжалостно тянули за собой посеревшего от страха араба с кляпом во рту и со связанными руками. А рядом передвигался вездесущий Камински с уцелевшей парой братцев-мордоворотов и тощий индус. Укрывшись за исклёванной осколками стеной, сержант в момент сгрёб живую добычу и устроил ему блиц-допрос.

Теперь стало ясно, что на них нарвалась одна из групп Азер Аззама, посланная к космодрому. Отослав с нарочным донесение, сержант устало присел рядом и слушал доклад о налёте чёрного террориста на секретную лабораторию, переваривая полученную информацию. Макс с Лёхой, так и продолжавшие бдеть на своей позиции, не пропустили из доклада ни слова.

А жизнь тем временем не останавливалась. Кто курил, пытаясь унять дрожь в онемевших от напряжения пальцах. Кто-то, достав сухой паёк, перекусывал, но таких было мало. Большинство знало, что если словишь пулю в набитое брюхо, то шансов выкарабкаться с того света ноль.

Санитары, пользуясь затишьем, оказывали помощь раненным. Эдгара и то, что осталось от чернявого, запаковали в чёрные мешки для отправки в часть при первой оказии. Но связист успел проболтался вездесущему Лёхе, что база морпехов была занята силами Каолиции спустя полчаса после их отбытия и теперь они с Максом сидели, угрюмо прокачивая свои шансы.

Потом атака следовала за атакой, начались обстрелы из дальнобойных орудий. Войска Коалиции наступали, сдерживая их и теряя людей, они медленно и неотвратимо пятились к космодрому Ванденберг.

В одну из немногих передышек Макс с Лёхой, обросшие трёхдневной щетиной, укрылись за развороченным взрывом транспортёром и жадно ели кашу с мясом из вспоротой ножом банки и краем глаза погдядывали за суетой в охраняемом ими особняке. Снабжения никакого не было и морпехи быстро сообразили пополнить свои заплечные мешки продовольственным запасом из подвальчика сгоревшего неподалёку магазина.

– Вот вы где, – Камински со своей небритой физиономией, выглядел не намного лучше них самих. – Всё, снимаемся.

– Куда ещё? – устало поморщился Макс, потирая воспалённые от недосыпа глаза. – Вроде, дальше отступать некуда.

– На загрузку. Хрен эти тыловые крысы меня тут оставят, – видно было, что сержант говорит то, что наболело. – Начинаем посадку в крейсер, пока они тут своё барахло пакуют.

– Без нас из них в момент фарш накрутят, – оскалил зубы Макс.

– Мне своя шкура дороже их побрякушек, – бросил Камински. – Да и чужих шлюх мы охранять не нанимались. Кончай травить. За мной!

На резервном космодроме, Лёха опытным глазом насчитал три крейсера, два корвета, топливозаправщик и огромный пассажирский лайнер.

– Неплохо, – присвистнул он.

– Здесь ещё патрульный катер был, – буркнул Камински. – Угнали.

– Кому эта рухлядь нужна? – искренне подивился Макс.

– Только Аззаму, – пожал плечами сержант. – Все остальные были в курсе, что катер готовили сдать в ремонт.

Их и осталось-то всего ничего, но, взглянув на решительную рожу сержанта и готовых открыть огонь по его приказу морпехов, внутренняя охрана Космопорта возражать не рискнула. Они беспрепятственно пропустили их к космическому кораблю, принимавшему на борт потрёпанные, изрядно поредевшие остатки элитных подразделений.

Распоряжавшийся загрузкой офицер, видимо и сам не сидевший по кабинетам. Обменявшись с Камински взглядом, тот понимающе усмехнулся и занёс их в список отбывающих. Они «забили» себе свободные места и, сбросив пожитки, спустились по трапу на «свежий» воздух. Вокруг космодрома пылали пожары, в воздухе носились хлопья пепла и сажи, пятная одежду и лица, но на это внимания уже никто не обращал. Тяжёлые туши военных транспортников стояли поодаль от пассажирского космолёта. Морпехи брезгливо наблюдали со стороны, как там суетились «сильные мира сего», в одночасье оставшиеся не у дел.

Сверкали лаком подъезжавшие к трапу шикарные лимузины, под завязку набитые прихваченным добром. Умотанные стюарды таскали огромные баулы и саквояжи.

– Мы по их милости под смертью ходим, а тут собачек с собой тащат! – не удержался от едеой реплики знакомый им сержант со шрамом, приятель Камински. Он, за одну ночь потерявший всех своих людей и сам уцелевший каким-то чудом, прибился к ним. Зло плюнув на бетонку, сержант недобро кивнул на холёные рожи прибывших. Из очередной машины выплыл толстяк, а следом престарелая грымза с надменным взглядом. На её унизанных кольцами руках тряслась мелкая шавка в сверкавшем на солнце ошейнике.

Вновь начался обстрел и богатенькие «буратины», растеряв всю вальяжность, порскнули вверх по трапу, как напуганные крысы.

– Вестовой рассказывал, – встрял в разговор, куривший рядом связист. – У них там всё по высшему классу оборудовано. Каждому отдельная каюта с персональным клозетом, ванной и прислугой, а дорогой выпивкой и жратвой половина трюма забита.

– Лучше в бою заряд словить, чем при таком дерьме прислуживать, – поморщился Камински.

– Иногда и богатым поплакать не грех, – не удержался Макс.

– Кончай трёп! Все на борт! – заорал сержант, когда послышался характерный звук летящего снаряда.

Все кинулись на крейсер. Едва они успели проскочить аппарель, как тяжёлый, загруженный под завязку, транспортник тряхнуло ударной волной так, что их просто зашвырнуло в салон. В иллюминатор они увидели, что от удачного попадания снаряда, заправщик просто перестал существовать. На его месте к небу взметнулся огромный, клубящийся сгусток ослепительного огня и чёрного дыма.

А рядом, словно факел в Хэллоуинскую ночь, полыхал пассажирский корабль. Никто на космодроме даже не дёрнулся к нему на помощь – уцелевших в таком пекле не бывает.

– От судьбы хрен уйдёшь, – с трудом разлепил губы Лёха. – Видать, тот, кто свыше, не зря собрал их здесь в одну кучу…

– По местам! – разнеслась команда по общей связи. – Всем пристегнуться! До старта две минуты! Готовность номер один!

Они понеслись к своему месту, слыша, как сзади топают бротинками те, кто ещё умудрился проскочить на борт крейсера перед тем, как задраили вход. Плюхнулись и защёлкнули замки на ремнях, фиксируя безопасное положение тела. Наступила давящая тишина. Все замерли, слушая монотонный отсчёт последних предстартовых секунд. Истеричный гул запускаемых реакторов сменился на ровный рокот и вибрация, заставлявшая сжимать челюсти, исчезла.

Мягкий толчок вдавил человеческие тела в кресла тяжестью ускорения. Мелодичный сигнал оповестил о выходе транспортника из атмосферы Земли. Корабль вырвался в открытый космос…