Безутешный счастливчик

27–29 декабря – все еще весна и слякоть, но не до того. Продолжает нагнетаться напряженность, искусственно создаваемая Г. Кто меня выручает в эти дни? Лабрюйер и К^о. Не знаю, по-моему, так. 29-го звонок к Р. относительно Нового года.

31 декабря – Так оно и есть. Откуда-то облегчение. И даже ванна. И бутыль алабашлы, да и после нее Г. исчезает вечером отмечать Новый, 84-й к матушке, оставляет мне еще 2 бутылки алабашлы. И вот один. Ни от кого никаких звонков, никому не звоню. Только в 1-м часу ночи звонок к Ю., поздравляю, но уже смутен и пьян. Лопнуло то, о чем грезил (с разг.) вторую половину декабря: ровно в 12 час., бубн.^[17] вместо шампанского и пр. Ни от кого не дождавшись звонка, тупею и засыпаю.

1984

1 января – 84-й начинается с умирания. Просыпаюсь один, как и засыпал в 83-м. Впервые в жизни. Звоню Ю. Р. «Ну, как тепленький я был в новогоднюю ночь?» Обещаю на днях нагрянуть.

9 января – В ожидании квартирных смотрин и расторжения брака. Хрустальная операция. Вермут. Потом «Кавказ». Г. появляется вечером и призывает быть готовым к завтра.

10 января – Я с каждым днем все одушевлен. Прибрежное. Дворец расторжения браков, долгая, но веселая морока. Г. мрачна, как окунь. Звонок к Ю. о состоявшемся, о чувстве свободы. И пр.

11 января – Итак, ожидать до 10 апреля.

3 февраля – остаток вчерашнего алабашлы. Бегал за бормотухой. Еще за бормотухой. Звоню Ю., говорю, что Г. с дрожью ожидает вторжения людей в белых халатах.

7 февраля – День исчезновения Г.

Звоню к Я. – Я. наводит справки и сообщает об аресте Г.

9 февраля – О разводе с Ю. Она говорит о моем полном праве на односторонний развод, если жена в психбольнице и пр. Отказываюсь. С Ес. говорю о вероломстве ее подружки.

18 февраля – В 11 еду (впервые) в Кащенко на свидание с Нос.

20 февраля – Решаюсь трудоустроиться.

1 марта – Уф, нехорошо. Все-таки надо вставать, бриться и ехать от Ю. на первый день службы. Сухо прощаюсь, еду на дежурство, не могу, отпрашиваюсь до 5-и, бутылка вина – звоню Ю., звонит Ю. Первое зябкое дежурство.

4 марта – Прощаюсь с Р., бодро чешу на свое второе дежурство. Все на выборы. Из дома звоню Ю.: все хор., всю тебя т‹олс›тушка, – «Я тоже». Немецкий. Весь день ровен и добротен. Ир. потихоньку отступает, и смиряюсь. Жаль Г. Нос.

15 марта – Просыпаюсь на Юго-Западной один. Ю. возвращается со службы. Движемся ко мне. Я через Кащенко: первый разговор с Г. Нос. об отмене развода и пр. Славно. Еду к себе – там уже Ю. с обилием продуктов.

6 апреля – Спал один (!). На дежурство ровно. Уже в плаще и даже без плаща. Пересаживаю сирени, липки и пр. Звоню к Р. Звоню домой – Нос. уже там. Ее первый приход на службу. Планируем на завтра к матушке.

7 апреля – Возвращение с дежурства, дома Носова. И – протягивает мне трубку: звонит Зимакова. О том, что сына берут в армию, что надо непременно встретиться. Договор на завтра.

(Звоню Ю., что немецкие занятия прерваны, что начался наплыв жен и пр.)

8 апреля – Суматошное воскресенье. Поднявшись у матушки, мы с Нос., с часами, книгами, фотоапп., водкой, бальзамом, – домой. Дома – получаю свою ноябрьскую и декабрьскую немецкие работы – обе «5». По телефону от Ольги Седак. узнаю об эдинбургской постановке Петушков. Тимак. Не еду встречать Зим. – и звонка от нее нет, значит не приехала.

И это желание выпить – вовсе не желание просто выпить, а то же желание к демократии. Заставить в себе говорить то, что по разным соображениям помалкивало, то есть позволить взглянуть на те вещи по-иному. Исподлобья или одухотворенно, не важно.

12 апреля – На дежурство. Нигде нет даже пива. С каждым часом – полегче. В обед – 2 пива. И конец тяж. Снова бодр. В обед звонит Ю.: обещаю завтра быть у нее. Оба озабочены немецким – я ровно неделю не занимался. Вечер. Нос.: ее вернули на работу, но младш. науч.

22 апреля – Пасха. Превосходно, возвращение со службы. Невыносимо много звонков – в основном к Нос. 2 раза звоню Ю. – ее нет. Потихоньку и без энтузиазма отмечаю Пасху бутылкой портвейна.

26 апреля – Большая хрустальная операция на Фестивальной. И себе ничего, кроме 2-х пива. Галине Нос.: ананас, джем. Г., вернувшись, в восторгах. Немецкий.

27 апреля – Расположен отлично и ровно. Вспахиваю на дежурстве весь цветник перед домом. Прелестно. И милый дождь.

28 апреля – Свободный день. Немецкий не клеится. Весь гнев обрушиваю на позвонившую Ю. Я не желаю говорить, она желает. «Ну, так говори скорее, в чем дело?» – я нервно. Она: «В таком случае я тебе никогда не позвоню». Швыряю трубку, дрянь. Еду рассеяться к Ольге Седак. У нее в числе гостей итальянка Франческа (удостоверяюсь, что «Петушки» получили 1-ю премию на Эдинбургском драматическом фестивале). Толки о завтрашнем поэтическом вечере Пригова – на квартире Яны. Муж Ирины Сед. с водярой. Дома оказываюсь только в 2 ночи.

29 апреля – Звонок от Ю. (под предлогом Тамар. письма) – это после вчерашнего «никогда не позвоню». Тихо и мирно: о лете, о домике, о том, что сегодня уезжают в деревню и будут с утра 2-го. Обещаю быть с утра 2-го. Бутыль Кавказа. Еще бутыль Кавказа. К Яне на вечер Пригова не еду. И главное – И. там?

12 мая – Дежурство бодрое и мгновенное. Ир. обещанной нет. Нос. и Балашиха сообщают о звонке Зимачихи: Венедикт 15 мая в армию.

15 мая – Караваево. День проводов. Появление Сидоровых. Лежа на диване, развлекаю народ, в том числе сына. На проводы уже с тошнотою. Но – ничего. В темноте, всякий раз, как ухожу на крыльцо курить, Венедикт разг‹оняет› публику. «Дайте мне поговорить с отцом». Ухожу в разгар гармоник.

16 мая – Караваево. День после проводов. С Эженом за бутылкой водяры. Потом с ящиком посуды, еще за водярой. Долгие беседы с Зим. «Все о прошлом». Засыпаем.

И вообще люблю совершать действия, несовместимые с моим статусом.

С наступлением осени – начало телефонной весны. Тихонов закукарекал, закуковал Свиридов, Ольга Седакова запинь-линькала, закурлыкал Тимак., остальные защелкали, засвистели, закудахтали.

6 июля – Намерение все округлить и закончить корвалолом. Но звонок Лёна. Надо ехать к Мессер‹еру›. Впервые. Предварительно бутыль бормотухи с Лёном. Едем, хозяин прекрасно меня знает. Битов неведомо откуда. Вино и вино. Мессер.: «В Ерофеева Белла сразу бы влюбилась».

14 июля – Накануне от Ю. звоню Т. В. Она будет в Москве т‹олько› 21–22-го. Решено с Ю. договориться с ней о ключах и об августовской поездке на север. Долой Среднюю Азию, и без того в Москве жара несносная.

17 июля – Странное дело: после вчерашних двух бронеб. прекрасно отдежуриваю смену, даже без капли пива. Чай, чай. Ожидаю сегодняшнего обещанного приезда Р. в Москву. Над лексикой своих немецких «Петушков». Поздно вечером звоню Р. – нет, еще не приехала.

Колвица. 13 августа.

Автобусом из Кандалакши на юго-восток. 8:30–9:40. Вниз, через мост у впадения Колвицы в залив Белого моря. Первая черника и первые сыроежки. Вверх по южному берегу Колвицы. Раздвоенный, громадный и грохочущий водопад с бывшей мельницей. Первые подосиновики, бездна грибов. Первые грузди. Прошлогодняя брусника. Пропасть недозрелой брусники. Первый костер и красная палатка в полдень. Разведка с В. вперед, голубичные кусты. С Ю. – сбор мхов. Первая форель. Еще десяток. Телячьи восторги. Редкий и быстротечный дождь. Солнце. Первый ночлег. Отважная Ю. ‹нрзб.› (Купание В‹еры› Р.)

Колвица. 14 августа.

Сравнительно солнечное утро. Выхожу из палатки, rund. Р. в кос. Лихо забрасывает удочки. На костре готовлю завтрак. Чайки ныряют за рыбою. Почти в час дня снимаемся с лагеря. Над стремнинами, фото. У водопада привал. Первые люди, браконьеры. Вверх по притоку – с горы определяю, что это все-таки приток. Водопады. На перекате ледяная переправа. Первая морошка. Снова на Колвице. В 7 разбиваем второй лагерь. (На водопаде выпускаем обе форельки.) Подальше от речного шума. Чуть спирта. Грибов и ягод пропасти. Второй ночлег. ‹Нрзб.› (В. Р. по бревну через пропасть).

15 августа. Странствия.

У второго ночлега подымаюсь первый. Костер. Все та же ревущая река. Первое испытание дождем. В 2 ч. в путь. Снова приток, снова босая переправа вдоль бревна, под дождем и градом. По болотинам. Неожиданно выходим к мосту. По проселочной дороге – шоссе на Умбу, привал – пыльным автобусом – Кандалакша. Куда теперь? Решаем: Кировск – почтовым поездом – Ленинград – Мурманск – весело – в полночь автобусом въезжаем в Кировск – на Там‹арину› квартиру.

Кировск. 16 августа.

Позднее пробуждение, и все удовольствия, что мы не под небом, а в Кировске дожди и все заволокло.

Малый Вудъявр. 17 августа.

В полдень выходим в поход – на вокзале, билеты на 22-е – пешком по железной дороге до Юкспориока – от Кукисвум вверх к Малому Вудъявру – черника – переправа через Вудъявр – костер – мы с В. Р. поднимаемся на предгорье Тахтарвум – в дождь возвращение – к Кировску и солнцу – грибные заботы – и мертвый сон.

Кировск. 18 августа. Первый день без радуги. С утра обложные дожди.

Кировск. 19 августа.

Воскресенье. Я – никуда, иногда немного спирта. Весь день обложное небо и дожди: с температурой, горлом и кашлем.

20 августа. На склонах Айкуайв‹енчорра›.

Пешком из дома, по солнцу и холоду. Мерзнут руки и лбы. По школ. склону. Массы черники, набираем 5 литров. По скалам. Моросящие дожди – возврат домой на автобусе.

21 августа. На склонах Вудъяврчорра.

Последний пеший поход – единственный день без дождей – и с солнцем – через Белую речку – подъем по отрогам – грибы – вдаль уходящее ущелье – фотоснимки – назад вдоль Белой речки – последние грибные заботы.

22 августа. Кировск. Отъезд.

Р. отягощает последний день чистоп. и максимализмом. Трое с рюкзаками – самый теплый день. В 4 ч. отъезжаем из Кировска. В 18:30 – отъезд из Апатит. В 20:00 – из Кандалакши. Бойко. Таращимся на Белое море. И – бутыль медвежьей крови. Не сплю. Лодки. В 2 ночи – Кемь. Засыпаю.

23 августа – Петрозаводск. Конец карельских дождей. Волховстрой. Чудово. Засыпаю на несколько часов. Новгородская область.

Вот что у меня растет (к 31 мая) – бешеные бобы, вьюнки, душистый горошек, маки, настурции, ноготки, космеи, периллы, бархатцы, васильки, астры, гвоздики, фиалки, георгины. Портулак.

25 апреля продолжаю рассады: еще 12 бобов. Выглядывает первая неказистая настурция.

26 апреля сажаю в горшочки неизвестные бархатцы, вьюнки. Жду.

Чудовищно растут бобы. Пока отставляю балконные земляные труды.

1 мая – Высаживаю на балконе рассады фиалок и семена ноготков. Туда переселяю бобы.

2 мая – Высаживаю настурции в маленький ящик.

4 мая – Еще сажаю ноготки промеж фиалок.

5 мая – Высаживаю немножко японских васильков, ипомеи и что-то неизвестное.

7 мая – Высаживаю бархатцы и два вида гвоздик. Еще космеи.

9 мая – Начинают всходить первомайские ноготки. Обнаружил рано утром, вернувшись с Юго-Западной. Начиная с 9-го выползают потихоньку все ноготки, в том числе посаженые 4-го.

10 мая – В ящике для настурций не первая ли настурция появляется (посаженная 2 мая). И не японские ли васильки проклевываются (5 мая).

17 мая – По возвращении из Караваева: все взошло, кроме душистого табака (10 мая).

19 мая – До обидного мало взошло настурций (3–4) и вьюнков (2). А гвоздики – еще неизвестно, гвоздики это или нет.

20 мая – Нет, точно гвоздики, и их все больше.

(Душистый горошек.)

21, 23-го – Пересадки рассады во все стороны. В горшок – пиреллы.

24 мая – Бобы достигают потолка (подоконничные). Уличные бобы начинают перевиваться друг с дружкой.

31 мая – Появляется первый душистый горошек (23). Еще сажаю гвоздики.

1 июня – Еще появляется душистые горошки и периллы (23).

4 июня – И балконный боб достиг потолка. А душистых горошков – 8. Куда их, подлецов, рассаживать?

6 июня – Вечерняя гроза с ливнем. Бедствие в основном для ноготков в ‹нрзб.› ящике и для бархатцев. И васильки сгибаются.

8 июня – Еще дожди, холодные.

9 июня – Еще бедствия. Неслыханный ветер. Спасаю все бархатцы. Дожди без милосердия и ‹нрзб.›

10 июня – Скоро будет первый ‹нрзб.›

В ночь на 11-е сулят почти морозы. 9–11–12-го – То и дело спасаю цветы.

18 июня – Все еще холода и ветра, и все еще продолжаю спасать.

19 июня – Сажаю портулак розовый в нижний ящик. Немного пересадок.

19–20 июня – Замечаю: цветут бобы.

21 июня – Первый ноготок.

25 июня – Вот и второй ноготок.

28 июня – Первый бархатец (темный).

29 июня – Первая настурция.

2 июля – Первый василек (розово-белый).

4 июля – Первый синий василек.

8 июля – Первый бархатец (светлый).

9 июля – Первая космея фиолетовая.

11 июля – Первая белая космея.

16 июля – Рано утром первый мак.

21 июля – Рано утром первая ипомея.

(В 20-х числах понемногу чахнут от черной сыпи настурции и несколько ноготков и космей.)

С 21 июля – Каждый день вспыхивают ипомеи-однодневки.

25 июля – Их сразу 12.

29 июля – Первый душистый горошек.

30–31 июля – Первый русский желтый исполинский бархатец.

1 августа – Замечаю, что пробиваются на 2-х георгинах загадочные две завязи-пипочки.

6 августа – Сразу 13 ипомей рассыпаются по балкону. Продолжаю наблюдать за пипочками георгинов.

Первые дни августа наконец-то астры пошли в рост и уперлись в перила.

9–10 августа – В канун отъезда на Кольский окончательно распустился первый георгин.

24 августа – Утром по прибытии с севера вот что вижу. Настурции исчезли, съеденные чернотою, большинство ноготков тоже. Ипомей намного меньше. Пуще всего цветут бархатцы, в особенности махровые. Маки отцвели. Васильки почти тоже. Космеи тоже в черноте, но цветут. Бобы цветут бешено и сверху донизу. И душистый горошек.

29 августа – Борюсь с белыми тварями на астрах, намеренных цвести. И с черными тварями на ипомеях, настурциях, космеях и ноготках.

Ночь на 1 сентября – и первый белый георгин. Продолжают надуваться красные.

1 сентября – И опять первая настурция, после черной немочи.

5 сентября – За два минувших дня явилась первая астра. «Но разве это астра!»

6 сентября – Уже много длинных и выморочных астр. Диковинной окраски георгины. Простуженные.

7 сентября – Последняя ипомея отцвела и повисла.

21–26 сентября – Теплынь. 16–20 градусов. Цветут: последняя, наверное, настурция. Худосочные астры – две хилые календулы. Надуваются новые георгины. По-прежнему бурно цветут: бархатцы, горошек, бобы.

29 сентября – В последний солнечный сентябрьский день сбор плодов: стручки бобов в зарослях, семена бархатцев, вьюнков и васильков.

8–9 октября – Распустился последний оранжевый георгин.

10 октября – Выселяю с балкона внутрь дома все фиалки.

15 октября – Срезаем стручки душистого горошка.

Ночь на 16 октября – Первый мороз. Finis.

Ночь на 17 октября – Еще мороз.

20–21-го – Погожие дни, плюс 12–13 градусов.

22 – Поливаю зеленые и так не расцветшие гвоздики. Остальное мертво.

Ночь на 31 октября – Мороз (третий в октябре). Обираю семена махровых бархатцев.

10 ноября – В ночь выпал снег, который станет окончательным.

13 ноября – После двух ночных морозов (13 градусов) вспомнил, что забыл ископать корневища георгинов. И хрен с ними! Они того не стоят.

1985

Вот как писалась «Вальпургиева ночь»:

До 19 февраля – обдумывание и копание в старых бумагах и блокнотах.

19–20–21–22–23-го. Печатаю 1-й акт. Занавес.

25–26–27–28-го. 7 страниц 2-го акта.

2 марта – 8-я страница 2 акта.

З. 3–4–5-го – 9-я стр. 2-го акта.

6–7–8-го – Подъем. Заканчиваю 2 акт. 14¹/₂ стр. Занавес.

10 марта – первые 3 стр. 4-го акта.

12 марта – 4-я стр. 4-го акта.

14 марта – 5 и 6 стр. 4-го акта.

Ч. 15–16–17–18-го – 7-я стр. 4-го акта.

19–20-го. Подъем. 4 или 5 стр. 4-го акта.

Ок. 24-го – Заканчиваю 4-й акт.

25–30-го – Третий акт, впоследствии забракованный.

31 марта или 1 апреля – Никуда не годная 1-я стр. 5-го.

2–3–4 апреля – Больница.

5–6–7 апреля – Разбираю хаос принесенных черновиков.

9 апреля – Больница. Отдаю стр. 1–4 5-го акта.

11 апреля – Больница. Отдаю стр. 5–8 5-го акта.

Од. 12 апреля – Больница. Отдаю стр. 9–12 5-го акта.

Из. 13 апреля – Больница. Отдаю стр. 13–18 5-го акта.

14 апреля – Пасха. Нахрапом делаю весь 3-й акт.

З. 15 апреля – Больница. Отдаю предисловие. 19–21 стр. 5-го.

Г. 16 апреля – В полдень ставлю точку. Отдаю последние 5 страниц 5-го акта, писанные вчера и сегодня утром. Finis.

С 17 апреля начинаю извлекать материалы и обмозговывать «Диссидентов». Совершенно пока не ясен финал. Но главное: хозяин заведения Миша Каплан. И его веселые и слабоумные друзья-нонконформисты.

17–18 марта – Выхожу понемногу из состояния без вдохновенности. По страничкам продолжается 4-й акт.

19–20 марта – Тихо продолжаю 4-й акт, с прочитыванием готовых кусочков Надьке Балаш. Прежняя система горячих спиртных.

21 марта – Откровенная водяра, и Некрасова в гостях. Застопоривание 4-го акта.

22 марта – Яна у нас. К вечеру будто бы Ир.

23 марта – Публичное платное чтение у Иодковских. Со мной Нос. и Яна. 1-й, 2-й и почти 4-й акт. Большой успех. Фотовспышка и пр.

24 марта – День, в котором, по-моему, под аккомпанемент холодного и горячего спиртного заканчиваю 4-й акт.

25–28 марта – Продолжение печатания. Но уже неряшливо и впоследствии, в апреле, забраковываю 3 акта.

29 марта – Пьяненький вечер публичного чтения у Марии Фоминой. Виктор Ерофеев, Пригов.

30 марта – Мур. в гостях. Читает 4-й акт. Нехотя даю ему 3-й, и он прочитывает со снисходительностью «интермеццо».

1 апреля – Осталось свидетельство: записка к Г. Нос. с просьбой дать на бутыль, а последний, 5-й акт я за это обещаю отстучать в 4 дня.

2 апреля – Вторник. Корвалол. Полчекушки. Санитары. Спокоен. «Только на 5 дней». Отделение реанимации. Весь вечер под капельницей. Позволяют курить. Любезное обращение.

3 апреля – В реанимационном отделении. Визит Рашидовича. Все подчеркнуто милы. Капельница. Чудо: полстакана. Дозволение одежды. Аппетита нет по-прежнему.

4 апреля – С утра чувствую переселение. В 31-е. Ровное и бодрое состояние духа. Рассматриваю за окном: клочки оттаявшей травы. Ровная и вялая весна. Вечером Г. Нос. Бумага, авторучка, очки, штаны. Прекрасно. Мартовские рукописи.

5 апреля – 31-е отделение. Привожу в порядок хаос принесенных рукописей. Все готовлю для 5 акта. Весь день – в этом. Один пациент подходит: «У вас интеллигентное лицо» и пр. Масса уколов, деловит.

6 апреля – Вербная суббота. Впервые съедаю все меню. В ожидании гостей. Яны нет. Нос., Лён, его приятель. Куча приношений. Весело. Чудно. Но отбор для пьесы притормаживаю. Бессонница до 3-х ночи.

7 апреля – Вербное воскресенье. После бессонницы. Неутомим. Весь день – отбор для 5-го акта заканчиваю. Теперь можно переписать набело. Бодро и непоседливо. Аппетит – уже требую добавок. И снова бессонница до половины третьего.

8 апреля – Переселение в спокойную палату. Стойкая благосклонность врачей. Позволено позвонить домой: требую от Нос. прежних актов для ориентировки и «Москва – Петушки» для персонала. Вечером – Нос. О приезде Бориса Ер. Как быть? За окошком валом валит снег.

9 апреля – Весь день в отличном и победном настроении. Рыженькая Вал. под влиянием «М. – П.»: «Я потрясена, В., книгой. Это обалденно, ваш юмор, выше булгаковского» и пр. И даже не делает сегодня мне никаких уколов. И – разрешение на прогулки. 1-я прогулка. Тот самый садик и беседка. Все-таки: четыре страницы пишу набело и вечером отдаю пришедшей Нос. Начало 5 акта есть. Бессоница до 4-х.

10 апреля – Снижение во всех отношениях. Раздраженность крайняя, и закончились чернила, и остервенение, и не на чем выместить. Прогулка в 4 ч. – в назначенное время появляется Нос. С ней по скамейкам: мне нужны и стержни для работы, и таблетки для успок. Нос. бежит в аптеку и возвращается с корвалолом. Засыпаю. Пропавший день.

11 апреля – Ну вот и снова возрожден. Чистый четверг. Мне передают стержни. И – набело следующие 4 страницы 5-го акта. Холода и никаких прогулок. Вечером – веселая встреча с Г. Нос., отдаю ей написанное. Появляется Лён, дивится нашему мажору и утраивает его. Превосходно.

12 апреля – Страстная пятница. Еще холоднее и снег за окном. Снова никаких прогулок. Короткий приход Нос. – отдаю ей очередные четыре страницы (9–12) 5-го акта. Нос. в восторге. А у меня временная апатия. Но продолжаю 5-й акт.

13 апреля – Уже и солнце, но около нуля градусов. К приходу гостей готовлю очередные (13–18) страницы 5 акта. Носова. Потом – Ирина Л. (отдаленно). Потом – Тим. Потом – Л. Майкова. Все с приношениями, и довольно оживленно. Вечер – даю себе отдых от трагедии: «Контин‹ент›»^[18], телевизор, грустно относительно Ир. Л.

14 апреля – Пасха. Прекращение ночных морозов. И деловое расположение духа. Прогулки запрещены, но при вытаскивании мусора, под солнцем все-таки звоню Ю. Р. (не видел с 14 февраля, не звонил с 28 марта). «Когда к тебе можно заехать?» – Р. о занятости, перегруженности, о гостях, как всегда. Я – о своем житье вне Москвы и о писанине. «Ну, до свидания». Она: «…Почему так спешно?» – «Да уж так. До свидания». Кладу трубку. Весь день, отложив финал 5-го, сижу над третьим актом. В один день весь его реконструирую, набело переписываю, все 14 страниц. Отлично.

15 апреля – Снова процедуры, работы в реанимации. В 2 часа – Нос. Отдаю ей весь вчера написанный нахрапом 3-й акт. Нос. в восторге: итак, остается только самый конец 5-го акта. Предисловие – посвящение. Вечером гости – Нос. со своей Ольгою, Ольга с шоколадом. Нос. – к Мур. с материалами. Чуть позже – еще гость, через окошко – Мельник. 5-й акт закончить немедленно. Делаю еще три странички. Остаются две.

16 апреля – И заканчиваю трагедию. В полдень довершаю последние две страницы (22–23). Свобода. Добавляю «Крохотное послесловие». За окном – дожди, я удовлетворен и спокоен. Ванная, прогулка под дождями. Проходящий незнакомый врач просит «Петушки». «Вашу книгу так рекламируют, что…» Обещаю. Вечером гости. Нос. и Некрасова. Чрезвычайно весело, если б не затюканная Некрасова. Вручаю Нос. последние 5 страниц последнего, 5 акта. Нос. окончательно в восторге и опять от меня едет к Муру. Еще запоздалые гости: Коля Мельник., Черных, Саша и с рыжей бородой и в коляске почти 2-месячный Кирилл. Чертовски весело у входа в отделение: о предстоящих крестинах, об о. Варсонофии, о законченной сегодня драме и пр.

17 апреля – Вчера, закончив трагедию, нынче потихоньку приступаю к блокнотикам для 2-й, «Диссиденты». Сосед-новичок всматривается в меня и улыбается. Художник из Мосфильма. Уступает мне место у окна. «Я давно о вас слышал» и пр. Ровен и общителен поверх всякой меры. ‹Нрзб.› обещает пробно отпустить меня на субботу-воскресенье. Звоню Г. Нос. – она о «хороших новостях», связанных с Фр‹анцией› и Ан‹глией›. Прекрасно. 2-й день сплошные дожди.

18 апреля – Прекращение дождей, но погода от этого не лучше. И не веселей. Второй день выборочной работы над блокнотами к «Диссидентам». Гуляния днем – Г. Нос. в гостях. Сообщает об успехе трагедии в Мос. – шевелевских кругах – «нечто эпохальное» – и о чтении в кругу Островской с колоссальным успехом. Сотн. Гарик хочет даже навестить меня в больнице. По-прежнему сверхобщителен. Сомнения относительно Ю.

19 апреля – Как только проснулся и развернул 42-й «Континент»: «едва ли не все самое лучшее в современной русской литературе ограничивается именами В. Е. и И. Б‹родского›». И – уже радость. Последние вливания. И – в отпуск до понедельника. С Г. едем домой, чтоб успеть к свиданию с фр. Ал. Я впервые дома после 2 апреля. Знакомство с Ал. Часовая деловая беседа. Обозрение издательств: Буэнос-Айрес пока не издавал, но контракт остается в силе. Большие приветы Горб‹аневской› и Макс‹имова›. Склон‹яюсь› в сторону Континента.

Все дело в окрыленности (между прочим). В «Дисс.».

С 17 апреля – Начинаю выбор материала для «Диссидентов». Блокнот зима 79–80 гг.

18 апреля – Идея: провести Гур. Через все три драмы. Слепец в последнем. Юный стихоплет (под Гарика) – в «Диссидентах». (Интрига отсутствует. Ее заменяет ожидание интриги.)

19–20–21 апреля – Отпуск из больницы и прекращение собирания материалов для «Диссидентов».

22 апреля – Механически исчерпываю блок. 2 за 82 г.

23–24–25 апреля – Чуть-чуть черпаю из блокнота Болшево.

26 апреля – Прекращение «первоначального накопления».

22 апреля – Утром возвращаюсь в больницу. До полудня еще ничего. Потом – неодушевлен., туп, сонлив, вял. Механически вычерпываю для «Диссидентов» из блокнот.

23 апреля – То же самое. Безжизнен. Прекращены даже черновые работы над блокнотиками.

25 апреля – Отчего то все? Простуженность? Фарингит? Слабость? Наверное, в «Диссидент». Все то же, на прогулки совсем не выхожу. Рашидыч сообщает: завтра – домой. Первая гроза. Вечером – Носова, сообщает: трагедия уже в Белграде. Последняя ночь в больнице.

26 апреля – Пятница и последнее утро в больнице. В 11 утра я уже на воле – все-таки болезнен и нелегко добираюсь домой. Потом Носова с большой бутылкой карлсбад. ликера. Следом – Над. Балашова, Лён с Машей и канадкой. За шампанским. Публичное чтение 5-го акта. Ольга. Итак, выпускной банкетик состоялся.

23 апреля – Визит в больницу югослава. В ноябре 84 вышло журнальное издание, в марте этого года – отдельной книжкой. Очень большой успех. Алекс. Баднаревич. Просит фотокарточку, ибо фотокарточку пришлось ему заказывать в США. Нос.: вчера уже в 12 часу ночи он влетел, оставив такси на дворе, с тем чтобы меня приветствовать и на меня взглянуть. И все только повторял: Ер.! Пет! Я хоть взгляну на квартиру, где он живет. Об известности везде, в Европе и США – «ничего с вами не могут сделать?». Об экземпляре трагедии, о возможности поставить ее в Югославии силами молодежного театра. (О печатании: впервые делается исключение для иностранного автора.) Сплошные рукопожатия. (Он позвонил вчера раньше, чем себе домой.)

Серб Александр на мой вопрос, много ли он смеялся при переводе, ответил: Я больше плакал.

25 апреля – На фоне уже 4-дневной болезни: маленькое вечернее оживление. Хоть вчерашнее интервьюирование с чертом и не состоялось, но нынешней ночью (в 1-м часу). Носов., оказалось, разбудил – звонок – такси – трагедия и портрет. Ожидать его звонок в понедельник. Итак, трагедия поплыла, первый пункт – Белград. То есть город, давший импульс для написания.

28 апреля – Вечерние чтения 4-го и 5-го акта: люди с магнитофонами: Шевелевы и еще одна чета, 2 магнитофона.

30 апреля – А фарингит надо всем возобладает.

1 мая – Весь день холодные ветра с дождями. Конечно, никуда не выхожу. Все длятся горловые недуги и крайняя вялость. Горячий токай почти ничего не достигает. За вчера и сегодня – звонки иногда неожиданные: Епифан зовет на дачу. В. Гудкова – к себе. Гостья Лидия Майкова – про прочит. всю трагедию и удаляется.

2 мая – Болен и беспомощен, в который уже день. Никуда не выхожу. Телезритель. Звонок от Мур. из Ленинграда – «нежный привет от Костюхина». ‹Нрзб.› совет – вылечиться через посредство Тани Закк. Звоним Закк. Она через 2 часа появляется с вонючкой и эвкалиптом. Вечерние курсы лечения. И ванна.

4 мая – Безоблачно. Начало мая: около 20 градусов. Впервые выхожу на прогулки, полоскания помогают. Дважды – пешая прогулка в макулатурный пункт, и с успехом. Два фильма «Суворов» и «Оленья охота».

6 мая – Прекращение мажоров. Горло не отступает.

12 мая – Визит Ир. Вик.: завтра к 10 утра на Каширку на биохиманализ.

8 и 15 мая – поездки на Каширский центр на процедуры.

14 мая – И всю ночь сплю. Визит Ир. Викт. Объясняю ей, что на анализы идти не мог, что всю ночь прогулял с женщиной. Вечером – вино за 2.20. Завтра – предстоят гадости. (Утром звоню Ю.: «Так навсегда расстались?» – «Навсегда».)

15 мая – С Нос. на Каширку. Процедуры. Наказ Ир. Викт.: «Ни в коем случае. Тут же звонить!» Уговариваю маленько коньячок. Пропасть лекарств. Засыпаю.

16 мая – С сегодняшнего дня по росписи лекарств горловых и психиатрических. Вечером к Лёну с готовым экземпляром для госпожи ‹нрзб.›. Все речи вращаются вокруг генсековской речи об алкоголизме.

17 мая – Все холода. Звонки от Ир. Викт. и из Белграда. Визит милой Яны Щедриной. Звонок о назначенном новом чтении трагедии. По инициативе Любчиковой и К^о.

18 мая – Чтение трагедии переносится на субботу, на сегодня. Смогу ли с моим горлом? Корвалолы. Еду на М. Бассманную. Все говорят, что я выгляжу больным, почерневшим и исхудавшим.

Разномастные мнения о трагедии, читанной 18 мая почти целиком. Марк и Лазаревич одними своими пожатиями выразили все. Любчикова на следующий день по телефону: «Это восхитительно, это гениально!» Боря Сорокин – «о зрелости таланта» и предупреждение относительно 3-й части триптиха.

А вот еще мнение о трагедии: «Это издевательство над человеческим духом, вообще над литературой». «Я бы в 5 минут такую сочинила» и пр.

20 мая – Чета Мельниковых заказывает чтение у них 25 мая.

28 мая – все длятся пустые и больные дни. Назначено чтение трагедии у Шаховских не то в пятницу, не то в воскресенье. Срываюсь, еду вечером к Тимаку. Переговоры с Шаховским относительно дачи. Бегаю вокруг в поисках пива – и нигде ничего не находим.

29 мая – Когда закончится болезнь? Гудочек в гостях, привозит маленькую ссуду для моей Шаховской поездки.

3 июня – Утренний отъезд. Ярославский вокзал. Дмитров – Кимры. 3 часа по Волге и Старице. Наружно спокоен, и только две язвы горла и Ю. Р.

4 июня – Первые гуляния без хотений. Ландыши. Купавки, болотца. Погода сносная, но ниже привычной. Вечером – гуляния по берегу Боровка. Тишь и как будто бы отрада.

5 июня – Второй ‹день› уже почти и не подымаюсь: ни на прогулки, ни в огороды. Все, что есть, на себя напялив, принимаю снотворное и сплю. Вечером – небольшая прогулка к востоку. Ничего не делается.

10 июня – Тяжелая болезнь и дожди продолжаются. Маленькое спасение в порошках стрептоцида. И снова весь день неподвижен. Вечером – сквозь дождь – неожиданно приезд Г. Нос. Дивуется недугу. Уезжать немедля.

13 июня – Все то же. Ждем Шаховского, чтобы выехать в Москву для лечения. Я – как всегда, бессловесный пласт. Вечером – Шаховской. И с маленьким презентом. На закате могу даже немножко посидеть на крыльце.

14 июня – Рано, до 5 утра, подымаемся с Г. Нос., едем в столицу – моросящий дождик – катер входит в Боровик – Шаховской и Таня провожают – Кимры – Савелово – поезд из Углича. В 13:00 уже в Москве.

15 июня – Первое утро у себя в Москве. Болен и неподвижен по-прежнему.

16 июня – Все так же болен. Но почти весь день на ногах, по случаю бесчисленных гостей.

17 июня – Снова больше на ногах, чем в постели.

18 июня – Превозмогая болезнь, утром с Г. Нос. в диспансер для направления в каширский центр. Сама больница отставлена до завтра. Чай с коньячком. Чай с водярой. Визит Там. Вас. с подарками.

19 июня – В Каширский центр. Вступительная беседа. Теперь ожидать вызова. Чаи с водярой. Уже 4-й день могу читать, без охоты. Веселая Яна уезжает. Готовлюсь к самому худшему.