С шести лет для ребенка вводились первые лимиты – 2-3 часа живого общения в день. Это было необходимо, так как шло активное освоение новых умений. Дети совершенствовали навыки формулировки текстов, записи видео- и аудиосообщений, активно осваивали многочисленные разновидности коммуникаторов, учились корректно передавать информацию мыслями и уметь защищать свое сознание от нежелательного вторжения.

У подростков уже была только карманная свечка с дневными 30 минутами живого пламени. Они должны были распределять этот огонь на весь день. Сюда нужно было уместить и обсуждение новой компьютерной игры с друзьями, и общение с родными, и жалобы врачу на полученную во время занятий спортом травму. А сгорела свечка – ничего страшного. Ведь голова всегда на плечах, а портативные устройства для коммуникации были на каждом шагу. Для решения важных вопросов в Онцендуме вообще было рекомендовано использовать коммуникаторы. Ведь файлы сообщений гораздо надежнее и удобнее для хранения и передачи информации. Их не забудешь, не исказишь, и всегда поднимешь историю взаимодействия. Так в обществе совершалось меньше ошибок и нарушалось меньше законов.

В принципе, разговаривать в Онцендуме рядовым гражданам и не было необходимости. Это была дополнительная возможность коммуникации. Кто-то ей пользовался, кто-то – нет. Взрослые жители этого мира умели выражать мысли очень точно и лаконично. Они вполне могли содержательно пообщаться, пока горит спичка. Самые большие давали огонь на 2 минуты. Ими пользовались политики во время выступлений, ученые при презентации своих открытий, кумиры при общении с фанатами. А для частных бесед все использовали стандартные, которые горели не больше минуты. Этого было вполне достаточно. Огонь гас – и больше вы бы не услышали от них ни слова. Да и зачем? Беседа продолжалась в мыслях, смартфонах, обменах картинками и видеороликами. Увидеть идущих рядом двух хороших знакомых, смотрящих в экран телефона, с болтающимися проводками наушников – было обычное дело в городах Онцендума. Они шутили или спорили, решали деловые вопросы или обсуждали будущие покупки, влюблялись и разводились, не сказав ни единого слова.

Верховный Правитель подчеркнул жирной чертой безопасные нормы огня для взрослых – 2 минуты. У него ежедневный лимит на живое общение был точно такой же. Жители Онцендума не должны были пустословить. Это могли позволить себе только неразумные малыши. Верховный Правитель устало потянулся и улыбнулся.

Ох, и счастливое это было время! Он словно снова услышал ласковый голос матери, суровый, но любящий бас отца, и смешное заикание друга с детской площадки. Теперь он уже и не помнил, когда 2 минуты своего ежедневного лимита просто разговаривал. Обычно его спичка расходовалась на выступление перед согражданами, дипломатические встречи, официальные мероприятия. В его жизни осталось только функциональное общение. Да, честно говоря, ему и не с кем было перекинуться даже парой фраз. Кажется, дружеская болтовня осталась еще в институте.

***

Марьяна впервые видела Верховного Правителя так близко. Сквозь прозрачную больничную дверь и туман обезболивающих. Хотя со времени трагедии в лесу прошло уже полгода, он по-прежнему заезжал в больницу. Пострадавшие постепенно выздоравливали, а Верховный Правитель все продолжал навещать тех, кто получил самые сильные ожоги. Словно хотел лично проконтролировать выздоровление каждого.