Жизнь русского

Он совершал удивительные глупости: сам потом удивлялся своим деяниям. Чувства, эмоции. «И всюду страсти роковые, и от судеб защиты нет».

Вскоре Алла бросила техникум. Очередной сокрушительный удар по идее «рука об руку по жизни». Да и сама себя обрекла в дальнейшем на случайные второстепенные, дешевые работы.

Пока же она не работала. Приезжавшая в Полтаву его мать нашла для нее только работу на мясокомбинате – ощипывать кур. Для жены офицера не годится.

В свои 19 лет Алла еще не всё взяла от жизни. Вместе с подругой, соседкой, вдовой погибшего летчика, она ходила на танцы в офицерский клуб. (Лейтенант, с которым она как-то танцевала, на другой день погиб на разбившемся самолете).

Развлекалась на дворянский манер – без мужа, он как-то уклонился. И смирялся. «Пусть все идет как идет. Перетерпеть то, что не могу изменить».

Перед его глазами мелькнул показательный пример семейной жизни, точнее, ее неудачной попытки. Еще в Крыму с ним подружился Андрей Гришин, основательный, домовитый, добродушно подшучивающий – над собой, над другом и приятелями. Они сошлись – по близости характеров. Гришин закончил военно-морское инженерное училище – Дзержинку, ту, что в здании Адмиралтейства. Москвич провел в казарме пять лет, постоянно гостевал в семье генерала, товарища его отца. Генерал с женой и дочкой, ровесницей Гришина, живут в прекрасной квартире на Суворовском проспекте. Очевидно, всё клонилось к морганатическому браку. И вдруг Гришин, человек серьезный, солидный, встречает в Москве милую девушку и в одночасье женится на ней. Любовь товарища схватила своей мозолистой рукой. В семье генерала шок. Гришин привозит молодую жену в Полтаву, получает комнату двенадцать метров в двухкомнатной квартире, по соседству с Ремом Тусеевым. Родители жены помогли приобрести мебель. Мебель хорошая, еле влезла в комнату, пришлось на одно окно поставить шкаф. Милая девушка очень начитанная, но, очевидно, еще не всё прочитала. Когда Гришин приезжал с работы, она продолжала читать. В отличие от друга Гришин не планировал пользоваться столовой. И прачечной. И в отличие от друга не предохранялся. Начались семейные сложности. Короче говоря, Гришин отвозит беременную жену обратно в Москву и женится на дочке генерала, оправившейся от шока.

Однако теперь в шоке оказались товарищи Гришина по комсомолу. На комсомольском собрании Рем и другие осудили безнравственность обывателя и мещанина Гришина, потребовали исключения из комсомола. До этого не дошло, вскоре Гришин перебрался на службу в Ленинград.

Позднее они встречались в Ленинграде. Жена Гришина высокомерно отозвалась об Алле, приезжей из провинции: «небось всю квартиру забила коврами и хрусталем». Он оборвал все контакты.

Насчет семьи у него тоже иногда возникал вопрос: быть или не быть? Неоднократно принимал окончательное решение. И каждый раз его останавливало воспоминание о первоначальном трехнедельном экстазе, когда он был не самим собой, а был юношей Ромео, и уже не мог никому отдать свою первую любовь. Он очень любил не только ее душу, но и тело. Их тела стали едины. Мысль о том, что ее телом будет обладать другой, приводила его в оцепенение: этого не может быть, потому что этого не может быть никогда.

Склонность к самокопанию подвела его к дурной мысли: «Не довлеет ли надо мною комплекс, придуманный злодеем Яго для Отелло? Ведь Яго подсунул ему остроумную версию – коль скоро Дездемона полюбила негра, то это значит, что в ее натуре есть нечто извращенное, и такая натура, мол, вполне способна к измене. И вообще, может, она полюбила его за высокую генеральскую должность. «Отелло рассвирепело и убило Дездемону» (цитата из школьных сочинений). Или еще из молодежной песни:

 
Однажды с ней беда случилась
Ее платок кудай-то сплыл
Отелло вспыльчивый был малый
Ее в два счета придушил.
 

Насчет придушил это, конечно, несерьезно. Но дурная мысль гуляла в голове: зачастую недоуменно смотрел на свое фото: туповатое лицо, попорченное прыщами. Как к нему относятся женщины? Мало было опыта общения, тем более близкого. С одной стороны, не надо такого опыта, а с другой – чёрт те что получается…

Много лет до женитьбы и после он не понимал этого мира мужчин и женщин – как они живут в семье и вне ее, что считают нормой, а что нарушением. На словах молодые люди влюбляются и женятся, муж и жена живут друг с другом, а связь с другими осуждается как измена. На деле люди постоянно допускают отклонения. Так было и в его роду.

Появлялось такое подозрение – в целом люди принимают некие нормы, но ради удовольствия считают возможным их немного нарушать. На втором году женитьбы Колесов был в командировке в Гродно. С двумя офицерами – товарищем по службе Одинцовым и его московским другом – сходили на речку, на обратном пути зашли в деревенский дом, попросили девушку дать молока. Они договорились встретиться вечером с ней и с ее подругами. (Жена москвича была в отъезде). Когда Колесов сказал, что вечером не пойдет, они искренне удивились:

– Ты что, думаешь, что это измена жене? Измена – это если ты разводишься, а тут никакой измены нет.

Так рассуждали люди его круга, образованные, интеллигентные. Он не спорил, остался при своем.

На третий год замужества он надумал работу для жены – родить и растить ребенка.

– Надо продолжить род, – объявил он жене.

Она не возразила.

Торжественное деяние состоялось в день рождения главы семьи. Впервые слился воедино священный союз трех основных инстинктов – телесного, духовного и продолжения рода. Красота полового деяния обрела свой высочайший смысл. Их тела, созданные Природой, прекрасны – небесные черты лица, божественные груди, гениталии, изящные линии бедер; прекрасно их соитие в томлении нежных объятий, любовных слов, мимолетных видений. Желание любви нарастает, и вот мужское тело в упоении проникает в женское. Ласковые, нежные движения постепенно учащаются, переходят в бурные животные движения, давление подскакивает до 200 мм ртутного столба, в голове мелькает острый всплеск, внизу – сладостный выплеск. Чудное мгновенье, блаженство, освобождение. Исступленный, иногда пугающий оргазм жены. Звучит дуэт из «Чио-Чио-сан».

Священная нравственная обязанность исполнена, пройдена ступень поднятия к Природе, решен основной вопрос жизни и смерти. (Так сказал мыслитель).

Красота спасет мир. (Так сказал другой мыслитель; красиво, но непонятно). Но если сказано ПРО ЭТО – то, может быть, действительно спасет.

Сын родился в октябре 1960 года. Получилось так, что семейные планы разошлись с планами государства. Зимой он зачал сына, а весной Хрущев объявил о сокращении армии.

Добропорядочная жизнь вознаграждается. Хотя бы отчасти. У них родился здоровенький ребенок. Они не могут похвастать широтой натуры – не портили свою наследственность вредными привычками – алкоголем, табаком, наркотиками, абортами. Их предки – из ленинградских деревень, из незагрязненной Полтавы.

Сын хорошо спал, больше года питался материнским молоком. Папа угадал – рожать нужно осенью. Именно случайно угадал, так как наука вывела это правило позднее: родившиеся в сентябре – ноябре заметно сильнее других детей и в среднем живут дольше остальных; основная причина – основная часть беременности приходится на период созревания овощей и фруктов. Более благоприятны погодные условия, позволяющие избежать простудных заболеваний.

Службе конец. Его товарищи не тяготились своей армейской службой. Деньги есть, жилье есть, впереди, к 50 годам, светила хорошая пенсия, больше гражданской в три-четыре раза. Он в то время о пенсии не задумывался.

Попади он в военный НИИ, как некоторые однокурсники, не мучался бы сомнениями. Но – не повезло.

Он и друг Игорь частенько вспоминают актерскую находку Борисова – Счастливцева в «Лесе»: сначала полная фраза: «а не удавиться ли мне», потом бормотанье, потом только мелодия. Годится на многие случаи жизни. Так и у него вертелось в голове: только творческий труд, только это самое главное в жизни. Завертелось впервые в 17 лет, на переходе трамвайной линии у Суворовского проспекта. Момент истины.

В лаборатории творческий поиск сменился застоем: все методы освоены, изобретать нечего, работы мало. Внутренний голос забеспокоился насчет общего блага. Обращение к руководству типа «загрузите работой», естественно, не рассматривалось как явно фантастическое. Такова армейская селяви.

Так и жизнь пройдет, как прошли Азорские острова…

Жизнь, которая дается один раз. Преследующий с детства ужас не отпускал, иногда хватал за душу и сжимал сердце: растак и разэтак, еще же и помирать надо.

На пятый год службы он твердо решил: из армии уйду. Пять лет службы за пять лет учебы – достаточно. На гражданке отрабатывают только три года обязаловки. О принятом тогда решении никогда не сожалел. Как говорится, искал приключений на свою попу (и нашел их). Немного рисуясь, он говорит: «Намеренно лишил себя ранней и высокой пенсии, чтобы остаться активным, поджарым и энергичным в том возрасте, когда у моих армейских товарищей наметилось благодушие и размягчение».

Ему повезло теперь уже на уровне всемирной истории. В 1960 году Хрущев решил значительно сократить армию – в целях упрочения мирного сосуществования, ну, и естественно, для улучшения жизни народа. Сокращать можно было еще больше – ядерного оружия хватало для сдерживания.

Понятно, что на атомные части сокращение не распространялось. Здесь разрешалось уволить только нерадивых и больных. По этому пути и пошли те, кем овладела охота к перемене мест.

Первопроходцем стал один из офицеров части. Он очень серьезно отнесся к делу: изучил медицинскую литературу, выбрал направление – психическая неполноценность, вошел в хороший контакт с врачом части, по его направлению попал в окружной госпиталь. Одна из его медицинских находок просто великолепна. Он нашел напарника, вдвоем они изображали (симулировали) многосуточную бессонницу. Пока один спал, другой сидел рядом и разговаривал с лежащим. Потом они менялись местами. В результате добились своего – из армии их уволили.

Колесов не решился на столь серьезный подход и ограничился проявлением недостатков своего характера – вспыльчивости, невыдержанности. Стал дерзить по поводу и без повода. Для подтверждения твердости своих намерений отпустил бороду. В то время борода у офицера была редкостью и даже вызовом. Когда в часть приехал прославленный маршал Чуйков, командующий округом, он со своей нестриженой бородой был дежурным по части. Не собирался дерзить герою войны, просто доложил бы по уставу: «За время дежурства никаких происшествий не произошло». Командир части Соколов только перед самым приездом маршала заметил его и быстро принял решение – заменить.

Колесов решил поссориться с майором КГБ. Не сдерживая себя, он громогласно разъяснял ему решения партии, прозрачно намекая на аморальность вербовки сексотов для слежки друг за другом:

– Вы действуете неправильно, собирая непроверенные сплетни и слухи… Прежде всего партийные и комсомольские организации обязаны воспитывать и повышать бдительность… Партия осудила бериевских последышей, которые ставят себя вне и выше партии и общества.

Мрачный КГБ-бешник вяло отбрыкивался:

– В органах таких людей давно нет….

Колесов был доволен: хорошо поругались, это тоже пойдет мне в копилку.

Комсомольский секретарь недовольно отозвался о выкрутасах Колесова и добавил:

– А почему он в партию не вступает?

Сам он и другие офицеры недавно вступили в партию, в том числе Тусеев и Романов. В принципе он тоже был «за», но понимал, что в этом случае ему из армии не уйти.

Припомнил свои предыдущие нервные срывы, хотя и приучался сдерживаться внешне, но физиология срывов оставалась прежней. Об этих симптомах рассказывал врачу части и потом в госпитале.

Самым значительным эпизодом стало столкновение с капитаном из штаба части. Зануда и замухрышка сделал какое-то обидное замечание во время его дежурства по части. Он тут же впал в истерику (позволил себе впасть). Кричал на зануду несколько минут подряд, почувствовал дрожь в руках. Зануда вышел из комнаты. Он пошел за ним по коридору и продолжал кричать. Зануда вяло огрызался. Колесов почувствовал необходимость в решительном, окончательном действии – ударить его. И уже угрожал избить. Зануда замолчал, испугался. А он не смог ударить (интеллигент?).

Позднее командир части сказал по поводу «возмутительного факта»:

– Еще немного, и пришлось бы сразу двоих из армии увольнять.

Эпизод стал легендой, товарищи вспоминают о нем с удовольствием.

Хорошо помог врач части: направил его в окружной госпиталь, написал подходящую медицинскую характеристику, по которой Колесов стал немножко идиотом.

Летом Алла предложила:

– Давай переедем к матери, там с ребенком будет лучше, да и мама поможет.

Он уже был уверен, что уйдет из армии, согласился. Теща – человек из простого народа. Он сам оттуда, отношения были хорошие. Только иногда спрашивал Аллу:

– А на что она живет?

– Да много ли ей надо, пенсия небольшая есть.

Теща целые дни проводит на базаре. Вечером возится в курятнике. Вопрос прояснился: она покупает на базаре живых цыплят, откармливает и продает.

– Да это же спекуляция! – возмутился зять, – это надо прекратить.

Заспорили, не договорились. У тещи твердый характер, ее промысел уже много лет приносит хороший доход. В споре она напомнила зятю о его грехе:

– Ты же приносишь спирт с работы.

Он перестал разговаривать с тещей. Помощи от нее тоже практически не было.

Лишь много лет спустя он осознал свою ошибку. Спекуляции не было, был производственный процесс: откорм цыплят до взрослых кур и обработка продукта. Малый бизнес. Без регистрации и налогов, ну да это нарушение несерьезное.

Алла рассказывала:

– Мама говорит, что если бы сейчас были такие порядки, как до революции, она бы большое свое дело развернула.

Осенью он поехал в Винницу, в госпиталь на обследование. Там вел себя нормально, ничего не изобретал, жаловался на неудержимую вспыльчивость, на пережитую блокаду, намекал на вредные для нервов специфические условия работы. Об атомных бомбах не говорил, нельзя, но врачи могли догадываться.

В декабре 1960 года был уволен из армии по болезни и в связи с сокращением. Последнее давало надежду на главную льготу – предоставление жилья.

Диагноз по медицинской справке – психопатия с эмоционально-волевой неустойчивостью в фазе декомпенсации.

Мелкий факт, случившийся при отъезде, подтолкнул к осознанию своего нового положения, а именно – положения человека, выпавшего из люльки и отвечающего теперь лично за всё обустройство своей жизни: работу, жилище и всё прочее. Перед отъездом отправлял мебель контейнером. Солдаты вынесли мебель на улицу. Машина запаздывала. Он звонил, обещали прислать. Время шло, отправка могла сорваться. Не такая уж и большая беда была бы, но его вдруг охватило острое чувство отчаяния, до комка в горле и подступивших слез. Отрезанный ломоть, которому можно отказать в помощи… Машина пришла, злого умысла не было, обычный беспорядок.

В последний день 1960 года на двадцать восьмом году жизни с женой и двухмесячным сыном он приехал домой, в Ленинград. Новый год встретил с родственниками. Вышел на прогулку с сыном в коляске, остановился у витрины на родном Суворовском проспекте и вдруг радостно осознал: «Вот оно, свершилось, я дома и навсегда».

Глава 8. Суд – сын против матери. Позор!

Самое главное, что нужно было решать в первую очередь: это проблема с жильем. Еще за полгода до увольнения из армии Колесов сказал матери:

– По закону мне должны дать жилье. Вот не знаю, если пропишусь с женой и ребенком у тебя, не скажут ли, что на вас двадцати восьми метров достаточно? И ничего не дадут?

– Я обменяюсь на меньшую площадь.

Она переехала в девятнадцатиметровую комнату, с окнами во двор, но без уличного шума и с ванной.

Он пошел в жилищный отдел узнать, как получить жилье.

– А сколько у вас метров, – спросила инспекторша, – девятнадцать? На четверых? Так вам больше ничего не положено. Норма для получения жилья – 3,5 квадратных метра на человека, у вас больше.

Жестокая, страшная правда потрясла его. Он понял Хрущева так, как слышал: тот обещал дать жилье всем увольняемым из армии.

– И что же делать? – спросил он инспекторшу, – рожать еще? А сколько ждать?

– Еще? Посчитаем. Нет, все равно еще лишних полтора метра будет. А ждать – сейчас получают те, кто десять лет назад встал на очередь.

– А жилищный кооператив? Это возможно?

– Там норма четыре с половиной метра. Так что и туда пока не примут.

Выйдя, размышлял: «Экую же глупость я сотворил! Имел право ехать в любой город, например, в Москву, там у меня площади нет… Теперь получается, что обмен на меньшую комнату был просто наивной глупостью, уж если меняться, так надо было на четырнадцать и меньше. Что ж, незнание закона не освобождает от глупости».

Потом он понял, что хотя бы не успел сделать самую большую глупость: прописаться к матери. А по правилам обязан прописаться туда, откуда выехал.

Мать пошла посоветовалась с юристом – судьей, хорошей знакомой в бытность ее работы управдомом.

Судья подсказала решение. По ее совету родилось замечательное дело, которым он гордится и всем рассказывает. Действительно, редкий гражданин может похвастаться тем, что он судился со своей собственной мамой. А он хвастает – подал в суд иск на мать с требованием прописать его с женой и ребенком в ее комнату. Он был истцом, а мать ответчиком. Ужасающая картина суда: мать плачущим голосом перечисляет свои болезни, просит отказать в иске сыну. С предыдущего дела на этом заседании задержалась прокурорша, которая стала стыдить сына за нехорошее отношение к родной матери. Он, мать и судья молчали. В иске судья отказала на основании какого-то давнего, довоенного постановления, до которого могла докопаться только она.

Далее он оформил временную прописку, без права на площадь, у своей тети (коки), к тому же еще и больной туберкулезом. Только после этого подал заявление о предоставлении жилья по льготе для уволенного из армии. Нормальные герои всегда идут в обход.

Следующее потрясение состоялось в районной администрации – отказали без всяких объяснений. Подумав, он решил не жаловаться выше, а добиваться на месте – принятыми при советском строе способами. Он и жена взяли на руки пятимесячного ребенка, вошли прямо в кабинет председателя исполкома, мимо протестующей секретарши, положили ребенка на стол. Папа говорил о правах, о законе, председатель не мог его слышать, потому что во весь голос кричала жена, а на столе орал ребенок. Семейное трио. Председатель лениво отнекивался, мол, решаю не я, а комиссия. Вошел его заместитель Носиков, мельком посмотрел на документы:

– Мы повторно рассмотрим.

Через неделю он сидел в приемной, ожидал вызова на комиссию. Из кабинета высунулась секретарша, сказала:

– Ваша просьба удовлетворена, следующий.

О жизнь!

«А жизнь, – размышлял обучающийся жизни Колесов, – снова и снова подтверждает закон неопределенности (энтропии). Никакой энергии простого гражданина не хватит для того, чтобы разобраться в обилии законов и постановлений, да и не каждому юристу это дано. С другой стороны, у районной власти тоже не хватило энергии проверить и убедиться, что я с семьей фактически живет в комнате матери и пудрю ей, власти, мозги».

Вскоре их благодетель Носиков стал главным строительным начальником Ленинграда и области – секретарем обкома партии по строительству. Повезло им на хорошего человека. Случайность.

Через полгода получили однокомнатную квартиру на окраине города, в «хрущобе» – комната 16 квадратных метров, кухня 6 метров, 4-ый этаж в пятиэтажке, без балкона, толщина наружной стены 19 сантиметров, между квартирами 4. Дополнительные удобства – нет лифта. То есть – нет шума, опасности застрять или быть ограбленным. Нет мусоропровода – значит, нет дурного запаха и корма для крыс. Вид на большой зеленый двор. Под домом не громыхает транспорт. Жить в большом городе, но не в каменных джунглях, а почти на природе – вот она, осуществленная мечта.

В общем, счастье без границ. Первый концерт Чайковского.

Но, конечно, не без издержек. До транспорта минут пятнадцать пешком, до работы час. В те времена здесь не было метро, появилось через несколько лет.

Впоследствии его посетило жилищное озарение: понял вдруг, что однокомнатная квартира сама по себе есть особое преимущество – равноценна двум комнатам в коммуналках. Если использовать часть комнаты матери, то можно выменяться на двухкомнатную квартиру для троих и комнату поменьше для матери. Он изобрел алгоритм, мать пожертвовала частью комнаты (для любимого внучика), жена реализовала идею практически. Как раз тогда же им поставили телефон – после многолетней очереди. Алла не работала, проявила максимум энергии и организовала обмен, в котором одновременно участвовало семь (!) сторон.

– Как вы нашли друг друга? – удивились в бюро обмена.

Так получили бесплатно двухкомнатную квартиру в хрущевке. Мать поселилась в 12-метровой комнате. Сын утешал свою совесть тем, что на них троих приходилось тоже немного – по 10 метров на человека.

27 лет он прожил в коммуналках. Не испытавшим этого трудно понять, как можно жить вместе с чужими, зачастую неприятными, невыносимыми людьми. Что бы не говорили, как бы не издевались над Хрущевым, над унылыми пятиэтажками массовой застройки, за жилье он благодарен ему, как говорится, по гроб жизни. Благодарен за полученное право быть хозяином на кухне, в ванне и на унитазе. Без хрущевского личного нажима ничего бы не вышло – ему пришлось преодолевать пассивность архитекторов, лично вникать в проекты, выбирать типы материалов и конструкций, пригодных для поточного производства. Низкие потолки? Два семьдесят его вполне устраивают. Тонкие стены, да, беспокоят.

В первый же год по приезду Алла устроилась на работу – в конструкторский сектор того же НИИ, где он работал. Хорошая работа – чертежные и оформительские дела, на такое место, как правило, устраиваются по знакомству. Так и было: он попросил товарища по работе, тот – начальство. Сработало. Сына устроили в ясли, по тем временам большое везение. Теперь Алла с утра водила его в ясли – 15 минут до остановки, минут 5 на автобусе и почти час до работы, с пересадкой. Столько же вечером. Напряженная нагрузка. К тому же в яслях сын не отпускал маму, орал так, как будто с жизнью прощался.

Большинство жили так же. Так было и в его детстве – ясли с года-двух, но матери хватало получаса пешком, всё было рядом. Им же, молодым, не хватило разума и терпения – поискать работу поближе к дому, рядом два больших завода. Первый год он получал армейскую надбавку, можно было подождать, не спешить.

В результате Алла заработала сердечную недостаточность. С опозданием, но сделали выводы – нашли ясли и работу поближе.