Воспоминания

Когда летом 1878 года я при ехала в Женеву, Драгоманов стоял в центре эмиграции. К нему первому вели каждого вновь приехавшего; у него по воскресеньям собиралась чуть не вся эмигрантская колония^[248]: он принимал деятельное участие во всем, касавшемся эмиграции. Его крайний «федерализм с автономией земских единиц, начиная с общины», казался близким к анархии. Анархист Черкезов, дававший уроки дочери Драгоманова, был завсегдатаем в его доме, своим человеком в его семье, и относился к нему с величайшей преданностью и уважением, не сомневаясь в его анархизме. В его позднейшем отношении к Драгоманову сказалась, по-видимому, кроме прямолинейности и кавказской горячности, еще и оскорбленная преданность. После неудачи с опубликованием брошюры, он сунулся, очертя голову, в нелепую «Правду», потом исчез куда-то, кажется на Кавказ ездил.

Длинной цитатой из «Правды» кончается часть страницы из истории борьбы с конституционалистами на которой г. Кистяковский, вместо представителей революционных партий и направлений, цитирует авторов, либо никого не представлявших, либо представлявших нечто совершенно отличное.

У него остается еще два документа, действительно принадлежащих представителям двух направлений: наше «Открытое письмо Драгоманову», вышедшее в мае 1882 года^[249], и библиографическая заметка в «Календаре Народной Воли», появившаяся на год позднее^[250].

Сам г. Кистяковский признает, что враждебного отношения к конституционализму «Вольного Слова» в Календаре не замечается. Вся несомненная враждебность отзыва вызвана борьбой этого органа с «социально-революционной партией» и, главным образом, характером этой борьбы. «Не довольствуясь, – говорит автор (по-видимому, сам Тихомиров), – критикой ее деятельности, „Вольное Слово“ нередко старается ронять репутацию социально-революционной партии совершенно несправедливыми и голословными обвинениями».

«Голословными и совершенно несправедливыми обвинениями» было вызвано и наше «Открытое письмо г. Драгоманову». Г. Кистяковский говорит, что оно было подписано «вождями чернопередельцев», самою сплоченной и в известном смысле самою влиятельною группою среди тогдашней русской политической эмиграции; в другом месте своей статьи он сообщает, что «письмо это направлено больше против Драгоманова, как федералиста-украинца и противника централистических революционных партий, чем против него, как ближайшего сотрудника; а позже редактора „Вольного Слова“.» Но из всех перечисленных г. Кистяковским печатных проявлений борьбы с чистыми конституционалистами наше письмо оказалось единственным «документом», из которого он не привел ни строчки. В виду такого упущения со стороны г. Кистяковского, я приведу здесь все существенное из нашего письма сама. В этом письме нами были формулированы Драгоманову вопросы по пунктам, которые буквально гласили следующее:

«Мы уверены,

Что, указывая на „сравнительно большой процент предателей во всех русских политических процессах последнего времени“ (курсив здесь и далее подлинника), вы, единственно по недостатку места, не объяснили, с какой именно эпохой и каким именно движением сравниваете вы современное русское Движение; теперь мы надеемся, что вы выскажетесь обстоятельнее.

Что вы не откажетесь назвать те, действующие в России революционные кружки, которые сделались известны вам „мелочной грызней, интригами, взаимными обманами и клеветой“.

Что вы укажете на известные вам случаи „истребления и умышленного запрятывания публикаций, изданных не нашими“.

Что для большей „поучительности“ вы не откажете объяснить, на чем основываете вы вашу уверенность в том, что

„Гольденберг по принципу в качестве социалиста-народника“ убивал „политиков-террористов откровениями перед Лорис – Меликовым“.

Что вы не оставите своих читателей в неизвестности относительно того, в каких именно „кругах“ видите вы „признаки своего рода придворных нравов“ и каким образом узнали вы: о существовании этих нравов.

Что вы потрудитесь назвать тех из „вчерашних федералистов и анархистов“, которые обратили на себя ваше внимание своим „безмолвием и поддакиванием централистической государственности“ Исполнительного Комитета, „стремлением помазаться его славою и т. п.“.»

Вам известно, милостивый государь, при каких условиях живут и действуют социалисты-революционеры в нашем отечестве. Вы знаете, что нападки и обвинения сыплются на наших товарищей со всех сторон, и не пожелаете присоединиться к хору тех, которые посылают им упреки, не заботясь об их основательности.

Мы уверены поэтому, что вы удостоите нас ответом на поставленные нами вопросы…

С своей стороны мы употребим все усилия для выяснения истинного значения приводимых вами примеров^[251].

Это «открытое письмо» Драгоманову было подписано Аксельродом, Бохановским, Дейчем, Плехановым и мною.

Ответ со стороны Драгоманова не последовал^[252].

Теперь пусть скажет г. Кистяковский, – есть ли в этом «документе» хоть гран вражды к Драгоманову за его «конституционализм»? Так пишет г. Кистяковский свое исследование…

Содержание дальнейших выходок «Вольного Слова» по адресу социалистов стерлось из моей памяти, но я живо помню, что они были.

Одну из них напомнил мне г. Кистяковский, перепечатав в «Страницах прошлого» часть статьи из 41 номера «Вольного Слова», начинающеюся «циркуляром» Судейкина об «активном воздействии на революционную среду»^[253]. Приведем пункты этого «циркуляра».

1) «Возбуждать помощью особых активных агентов ссоры и распри между различными революционными группами.

2) Распространять ложные слухи, удручающие и терроризирующие революционную среду.

3) Передавать через тех же агентов, а иногда помощью приглашений в полицию или кратковременных арестов, обвинения наиболее опасных революционеров в шпионстве».

Затем в статье говорится, что Судейкин, «выдавая себя за „чернопередельца“, собирается издавать „Черный Передел“ и уже начал печатать подделку № 10 „Народной Воли“». А потом, вслед за приглашением к джентльменству, могущему парализовать козни Судейкина, говорится: «Чтобы наши слова были более понятны малопосвященным, мы намекаем на некоторые подробности. Нам известны примеры не только заподозревания, но даже убийства заподозренных по весьма недостаточным основаниям». (Курсив мой).

Известие было бы «удручающим», но, к счастью, всем известно, что с начала 1881 года по июнь 1882 г., когда вышел № 41 «Вольного Слова», за исключением Прейма в Петербурге, ни один шпион или предатель убит не был. Не до них было в ту пору Исполнительному Комитету.

Мне кажется подозрительным и самый «циркуляр». Я не уверена, что он предназначался для руководства чинам полиции, а не для чтения революционерам^[254]. Судейкин, разумеется, и на революционеров клеветал, и слухи распускал по мере сил и возможности. Он, вероятно, обсуждал все это со своими ближайшими помощниками, но зачем тут циркуляр? Все это такие вещи, которые требуют особых приемов, индивидуальной отделки в каждом отдельном случае; едва ли Судейкин был слишком высокого мнения о полицейских умах, кроме своего собственного. А с другой стороны, он давно уже приискивал себе Дегаева, щедро рассыпая приглашения в сотрудники, и хватался то за того, то за другого, пока не делал на настоящего. Ловко распространенный в революционной среде «циркуляр», свидетельствующий устами самого Судейкина о его намерении «выдавать опасных революционеров за шпионов», мог послужить хорошим прикрытием действительному предателю. Вспомним, сколько пользы извлек Азеф из этой идеи.

Что «циркуляр» попал на страницы «Вольного Слова», но желанию самого Судейкина – это, разумеется, только мое предположение, но, что кто-то, и по всему вероятию именно Судейкин, «запускал лапу» не в одни только «революционные организации в России», а также и в конституционный орган «Вольного Слова» в Женеве, это для меня несомненно. Непонятно только, какими способами ухитрялся он это делать^[255]. Мальшинского, кто бы он ни был, для этого мало. Как бы сильно не доверял Драгоманов его порядочности, он не мог считать его, маленького литератора, живущего в Женеве, лицом, достаточно осведомленным в полицейских тайнах. Сведения должны были приходить из Петербурга и притом от лица, или лиц, которых – при полнейшем доверии к ним – Драгоманов считал стоящими в таком положении, при мотором полиция не может их обманывать.

Вспоминается мне такой случай. Это было кажется, осенью 82 года. Отношения с Драгомановым настолько испортились, что при встречах на улице мы едва кланялись, а чаще старались не замечать друг друга. Но раз Драгоманов неожиданно остановил меня на улице и сообщил мне только что полученное им очень неприятное для нас известие об одном будто бы факте^[256]. Успокоила себе я тем, что с одной стороны, известие было совершенно невероятное, а с другой – я вообще изверилась в правдивости Драгомановских известий из мира революционеров. Поэтому, ни минуты не колеблясь, я сказала Драгоманову, что известие ложно, что его обманывают. Он заявил, что вполне уверен в правдивости своего корреспондента. – Тогда вашего корреспондента кто-то обманывает, – сказала я, и на этом разговор оборвался.

Поговоривши с Дейчем, мы нашли, что этого мало; что надо бы попытаться узнать источник известия, или хоть убедить Драгоманова потребовать от своего корреспондента каких-нибудь доказательств верности сообщения известия. Я письмом попросила Драгоманова прийти в кафе. Он пришел, указать источник сообщенного известия отказался, но обещал списаться со своим корреспондентом и сообщить его ответ. Проходили месяц за месяцем, ответа не было. Так как Драгоманов своего известия не распространял, то я и не тревожила его вопросами. Затем мы сочли окончательно известие ложным.

Прошло 2 или 3 года. Давно прекратилось «Вольное Слово». Уже не было в живых Судейкина. Раз я была у кого-то из русских; в одном пансионе, где несколько номеров было занято соотечественниками, сплошь легальными, приехавшими на короткое время. В номер, где я была, зашла из другого номера одна знакомая и увела меня к себе, сообщив, что у нее сидит гость, который рассказывает любопытные вещи. По ее приглашению гость (хорошо одетый молодой человек лет под 30) возобновил свой рассказ об интересном уроке, который ему попался.

Шувалову^[257], по случаю закрытия «охраны», после этого закрытия было приказано «заболеть». Он не показывался в свете, поселился за городом и взялся за изучение не то химии, не то физики, а в учителя к нему попал по рекомендации своего профессора рассказчик.

Первое время его ученик действительно занимался, а, познакомившись ближе, стал проводить все больше и больше времени в разговорах. Он передавал что-то из этих разговоров о том, как охрана хотела добиться конституции, – но ничего поразительного в его передаче должно быть не было, так как никаких подробностей у меня не осталось в памяти, или их вытеснил следующий эпизод, заинтересовавший меня сильнейшим образом и запомнившийся мне во всех подробностях. Раз во время урока было получено письмо. Ученик тут же прочел его и заговорил по его поводу.

– Письмо от Драгоманова, просит доказательств, а сами посудите, какие могут тут быть доказательства. Я встретился на одном обеде с Судейкиным; он, по обыкновению, принялся рассказывать эпизоды из своей практики. Кое-что из его рассказов я написал Драгоманову, а он рассказал эмигрантам. Те теперь требуют с него доказательств, а он с меня.

Я постаралась выяснить время получения письма, оно совпадало с нашим последним разговором с Драгомановым. Но ничего дальше выяснить не удалось. Сообщал ли Шувалов Драгоманову, откуда получает он свои сведения? Верил ли он сам в их правдивость? Ничего этого мой собеседник не знал, но сказал, что, по его мнению, на подлость Шувалов не способен. Но роль Судейкина здесь ясна. Он ловко ввертывал дружинникам всякого рода вымышленные известия и «документы», которые могли повредить революционерам. Судейкин знал или предполагал, – в чем и не ошибся, – что его собеседник находится в сношениях с Драгомановым и может сообщить последнему узнанные им от Судейкина «новости» из революционного мира, а Драгоманов их, – напечатает или передаст эмигрантам. Так оно, видимо, в случае, который мне припоминается, и вышло…^[258]

Вопрос о происхождении «Вольного Слова» не ясен по-прежнему, и самая разработанная из предложенных гипотез – г. Богучарского – все-таки оставляет впечатление, будто что-то существенное в этой истории еще неизвестно. Но если бы эта гипотеза превратилась в историческую истину, вопрос о том, каким путем проникали в «Вольное Слово» сведения о действовавших в России революционных организациях, остался бы все-таки таким же таинственным. По числу отведенных им строк эти сведения занимали в газете самое скромное место. Теперешним читателям «Вольного Слова» они совершенно не заметны. Но на отношение эмиграции к «Вольному Слову» или, вернее, к Драгоманову, их влияние было решающим. Если неведомые лица, доставлявшие в «Вольное Слово» сведения, хотели «возбуждать ссоры» между революционными группами или их дискредитировать, то этого они не достигли, но если в их цели входило вырыть пропасть между Драгомановым и революционерами и уничтожить то влияние, которое Драгоманов приобрел на значительную часть эмиграции, то этой цели – на время, по крайней мере – они достигли самым блистательным образом.

Именной указатель

Азеф, Евно Фишелевич, один из основателей партии социалистов-революционеров, член ее Центрального Комитета и руководитель Боевой Организации, состоявший одновременно агентом департамента полиции. Разоблачен в 1908 г. Умер в 1918 г.

Аксельрод Павел Борисович, род. в 1850 г., сын корчмаря. В начале 70-х годов примкнул к революционному движению, участвовал в заграничных бакунинских органах «Работник» и «Община». В 1879 г. примкнул к группе «Черный Передел». В 1880 г. эмигрировал. Один из основателей группы «Освобождение труда». Впоследствии один из лидеров и теоретиков меньшевизма. Ум. в. 1928 г. в эмиграции.

Александр III (-1845–1894), русский император.

Александров М. С, дед В. И. Засулич по матери.

Алисов Петр Федосеевич, родился в 1847 г., дворянин. В 1871 г. эмигрировал за границу, где занялся изданием противоправительственных брошюр.

Аметистов Евлампий Васильевич, сын священника, студент Медико-хирургической академии, деятельные участник студенческого движения 1868–1869 гг., один на ближайших помощников Нечаева. В апреле 1869 г. арестован по нечаевскому делу, но суду предан не был. По освобождении из под ареста выслан в г. Изюм.

Аметистов Иван Васильевич, брат предыдущего, студент Петербургского университета. В марте 1869 г. за участие в студенческих волнениях выслан из Петербурга. В том же году привлекался по нечаевскому делу, но суду предан не был.

Антонова, Мария Осиповна, по мужу Волховская, московская мещанка. В 1868–1869 гг. член кружка, группировавшегося около Ф. В. Волховского. В 1869 г. была арестована в связи с нечаевским делам и студенческими волнениями в Московском университете. В январе 1870 г. освобождена. В 70-х годах – член кружка чайковцев. В середине 70-х годов эмигрировала за границу. Умерла в Италии в 1877 г.

Бакунин, Михаил Александрович (1814–1876), знаменитый анархист.

Баранников Александр Иванович, род. в 1858 г., землеволец, участник убийства Мезенцова в 1878 г., член Исполнительного Комитета «Народной Воли». Арестован в январе 1881 г. и приговорен к бессрочной каторге. Умер в Петропавловской крепости в 1883 г.

Белинский Виссарион Григорьевич (1811–1848), знаменитый критик.

Белоголовый Николай Андреевич (1834–1895), известный врач и мемуарист. Один из редакторов журнала «Общее Дело», издававшегося в Женеве в 1877–1891 годах И. X. Христофоровым и являвшегося органом буржуазного радикализма.

Беляева Елизавета Ивановна мещанка, член тайного общества «Народная; Расправа». Арестована в декабре 1869 г. В 1871 г. петербургской судебной палатой приговорена к двухмесячному тюремному заключению.

Бернс, Джон (р. 1858 г.), рабочий-механик, один из основателей Британской социалистической партии. С 1892 по 1914 г. член парламента. В 90-х годах порвал с социалистическим движением. С 1905 по 1914 г. был министром местного самоуправления в либеральном кабинете. Впоследствии отошел от политической деятельности.

Бирк Рейнольд Андреевич, мещанин, студент Технологического института, участник студенческого движения 1868–1869 гг. В 1869 г. привлекался по нечаевскому делу, но суду предан не был.

Блан, Луи (1811–1882), французский социалист и историк, деятель революции 1848 г.

Богданович, Юрий Николаевич, родился в 1850 г., участник революционного движения 70-х годов, член Исполнительного Комитета «Народной Воли». Арестован в 1882 г. и приговорен к бессрочной каторге. Умер в Шлиссельбурге в 1888 г.

Боголюбов – см. Емельянов, А. С.

Богучаррский Б. – псевдоним Яковлева, Василия Яковлевича (1861–1915), публицист и историк революционного движения.

Борисов Феофан Алексеевич, из государственных крестьян Саратовской губ. Состоя студентом Петровской академии в Москве, принадлежал к тайному обществу «Организация». В 1866 г. арестован и приговорен к заключению в крепости на 8 месяцев. В 1869 г., проживая в Одессе, привлекался по делу о подготовке покушения на жизнь Александра I в Елисаветграде, но за отсутствием в его действиях признаков преступления от ответственности освобожден. В 1871 г. выслан в г. Ветлугу. Умер в 1928 г.

Бохановский Иван Васильевич, родился в 1848 г., дворянин. Участвовал в киевской «коммуне» 1874 г., в покушении на предателя Гориновича в 1876 г., в подготовке Чигиринского восстания в 1877 г.; в том же году арестован. В 1878 г. бежал за границу. Умер в Брюсселе в 1917 г.

Брешковская Екатерина Константиновна, род. в 1843 г. Видная участница революционного движения 70-х годов, а позднее партии социалистов-революционеров. После Октябрьской революции эмигрировала и вела за границей антисоветскую пропаганду.

Буренин Виктор Петрович (1841–1926), поэт и критик. В 60-х годах в начале 70-х годов сотрудник либеральных изданий. С конца 70-х годов постоянный сотрудник суворинской газеты «Новое Время».

Бутурлин Александр Сергеевич, дворянин, студент Московского университета, за участие в «полунинской истории» 1869 г. выслан в Ярославскую губ. Тогда же привлекался по нечаевскому делу, но судом был оправдан. В 70-х годах лаврист. В конце 1879 г. арестован в связи с покушением на Александра II и выслан в Тобольск на 5 лет. Умер в Москве в 1916 г.

Веймар Орест Эдуардович, родился в 1845 г. Известный врач, оказывавший в 70-х годах содействие революционерам. Арестован в 1879 г. в связи с покушением Соловьева и Александра II и военно-окружным судом приговорен к каторге на 10 лет. Каторгу отбывал на Каре, где и умер в 1885 г.

Веймар, Эдуард Эдуардович, брат О. Э. Веймара.

Виктор, Эммануил I (1820–1878), первый король объединенной Италии.

Волховский Феликс Вадимович, дворянин, род. в 1864 г., участник революционного движения 60-х и последующих годов. В 1869 г. состоял во главе московского кружка, враждебно относившегося к Нечаеву; тогда же был арестован по нечаевскому делу, но судом оправдан. В начале 70-х годов член одесского отделения кружка чайковцев. Привлекался по делу о пропаганде и по процессу 193-х был приговорен к ссылке в Тобольскую губ. В 1890 г. бежал за границу. Позднее социалист-революционер. Умер в 1914 г.

Вольтер Мари Франсуа (1694–1778), известный французский поэт и философ, один из крупнейших «просветителей» XVIII столетия.

Воскресенский Дмитрий Алексеевич, сын дьячка, В 1864 г. участвовал в социалистическом кружке, организованном в Саратове А. X. Христофоровым. Переехав в Москву, примкнул к ишутинскому кружку. В 1866 г. был арестован по каракозовскому делу и приговорен к заключению и крепости на 8 мес. В 1807 г. организовал вместе с Каракозовцами Сергиевским и Полумордвиновым в Петербурге коммуну «Сморгонская академия». В 1869 г. привлекался к дознанию о попытке освободить Чернышевского.

Герцен Александр Иванович (1812–1870), знаменитый публицист.

Гоголь Николай Васильевич (1809–1852), знаменитый писатель.

Гольдштейн Михаил Юрьевич (1853–1905), известный химик, приват-доцент Петербургского университета.

Гольштейн Владимир Августович, студент Московского университета, исключенный в 1869 г. за участие в «полунинской истории». В 1870 г. привлекался по нечаевскому делу. В 1871 г. скрылся за границу. В 70-х годах бакунист, член редакции газеты «Работник». Умер в Париже в 1917 г.

Горизонтов Иван Парфенович, родился в 1847 г., студент Петербургского университета, участник студенческого движения 1868–1869 г.г. В марте 1869 г. был выслан на родину в Саратов. Впоследствии – журналист. Умер-is 1913 г.

Грачевский Михаил Федорович, родился в 1849 г., участник революционного движения 70-х годов, член Исполнительного Комитета «Народной Воли». Арестован в 1882 г. и приговорен к бессрочной каторге. Покончил с собой в Шлиссельбурге в 1887 г.

Грибоедов Николай Алексеевич, родился в 1842 г. В начале 70-х годов член кружка чайковцев. С середины 70-х годов отошел от участия в революционном движении, продолжая, однако, оказывать содействие революционерам. Умер в Петербурге в 1901 г.

Григорьев Прокопий Васильевич, род. в 1844 г., дворянин. Арестован в 1874 г. за близость к пропагандистам. В том же году скрылся за границу, где участвовал в «Набате» Ткачева, «Правде», и др. заграничных изданиях. Издал книжку революционных стихов.

Дантон, Жорж Жак (1759–1794), знаменитый деятель французской революции.

Дегаев Владимир Петрович; родился около 1861 г., сын статского советника. Обучался в Морском корпусе, откуда удален за неблагонадежность. В октябре 1881 г. арестован с прокламациями, но вскоре освобожден после того, как он согласился войти в сношения с Судейкиным. После разрыва в 1882 г. с Судейкиным отбывал воинскую повинность в Саратове, где вел пропаганду среди военных. В декабре 1883 г. скрылся за границу; жил в Соединенных Штатах. В 1902 г., изъявив раскаяние, получил высочайшее разрешение на возвращение в Россию. Однако, по-видимому, этим разрешением не воспользовался. Позднее под фамилией «Полевой» состоял секретарем русского консульства в Нью-Йорке.

Дегаев Сергей Петрович, артиллерийский офицер. В 1880 г. вступил в «Народную Волю» и был членом ее центральной военной организации и Исполнительного Комитета. Вступил в 1882 г. в соглашение с Судейкиным, выдал ему ряд крупных деятелей партии. Летом 1883 г., поехав за границу, сознался в своем предательстве Тихомирову и Ошаниной и дал обещание убить Судейкина. По возвращении в Россию организовал в декабре 1883 г. убийство Судейкина, после чего скрылся за границу.

Дейч, Лев Григорьевич, родился в 1855 г., участник революционного движения 70-х годов, один из организаторов Чигиринского дела и учредитель группы «Черный Передел». В 1883 г. один из организаторов группы «Освобождение Труда». В 1884 г. арестован в Германии, выдан русскому правительству и приговорен к каторге на 13 л. В 1901 г. бежал из Сибири за границу, где примкнул к меньшевикам. Позднее член. Плехановской группы «Единство».

Дементьева, Александра Дмитриевна, по мужу Ткачева, родилась в 1850 г. В 1869 г. арестована за напечатание в принадлежавшей ей типографии прокламации Ткачева «К обществу». В 1871 г. по делу нечаевцев петербургской судебной палатой приговорена к тюремному заключению на 4 месяца, по отбытии которого выслана в Калугу. В 1874 г. после бегства Ткачева за границу получила разрешение выехать из России. Вернулась в Россию в 1903 г. Умерла в Воронеже в 1922 г.

Державин Гавриил Романович (1743–1816), известный поэт XVIII века.

Диттенпрейс, братья Е. X. Томиловой.

Добровольский Иван Иванович, родился в 1849 г., врач. Участник революционного движения 70-х годов. В 1878 г. по процессу 193-х приговорен к каторжным работам на 10 лет; в том же году бежал за границу, где оставался до 1905 года, сотрудничая в заграничной русской прессе и в легальных изданиях.

Добролюбов Николай Александрович (1836–1861), известный критик.

Долгов Николай Степанович, студент Петровской академии, участник тайного общества «Народная расправа». Арестован, в 1870 г., в 1871 г. приговорен к тюремному заключению на 1 г., после чего выслан в г. Мезень.

Драгоманов Михаил Петрович, родился в 1841 г., историк, профессор Киевского университета, украинофил-федералист. В 1876 г. эмигрировал за границу, где издавал журнал «Громада» на украинском языке и «Вольное Слово» на русском. Умер я 1895 г.

Езерский Стенин Венедиктович, дворянин, студент Петербургского университета, участник студенческого движения 1868–1869 гг., руководитель умеренной части студенчества. В марте 1869 г. выслан на родину в Могилев, где впоследствии был земским и городским деятелем.

Елисеев Григорий Захарович, (1821–1891), известный публицист-народник, сотрудник «Современника» – и «Отечественных Записок».

Емельянов Александр Степанович, сын священника, участник революционных кружков 70-х годов и общества «Земля и Воля». Арестован в 1876 г. во время казанской демонстрации и приговорен к каторжным работам на 15 л. Во время заключения в доме предварительного заключения в Петербурге подвергся 13 июля 1877 г. телесному наказанию за столкновение с Треповым. Каторгу отбывал в Ново-Белгородском централе. Умер в Казанской психиатрической больнице.

Енкуватов Пимен Александрович, дворянин, студент Петровской академии, участник «Народной Расправы», арестован в декабре 1869 г. и по процессу нечаевцев приговорен к тюремному заключению на один год, по отбытию которого был выслан в г. Кунгур. В 1876–1877 г. участвовал в герцоговинском восстании. В 1877 г. убит братом из-за ревности.

Жебунев Николай Александрович, участник революционного движении 70-х годов; в 1874 г. эмигрировал; в середине 80-х годов возвратился в Россию.

Жеманов Семен Яковлевич, родился в 1836 г., сын мещанина, студент Казанского университета, участник казанского заговора 1863 г. Арестованный в том, же году, в 1866 г. бежал за границу, где участвовал в «Народном Деле» и «Общем Деле». Умер в Женеве в 1903 г.

Жуковский Николай Иванович, родился в 1833 г., дворянин. В 1862 г. привлекался по делу о тайной типографии, организованной в Петербурге Баллодом. Тогда же бежал за границу. В 70-х годах бакунист, сот. рудник газет «Работник» и «Община». Умер в Женеве в 1895 г.

Загибалов Максимилиан Николаевич, 1843 г., дворянин. Видный участник ишутинокой организации. По каракозовскому делу приговорен к каторжным работам на 6 лет. Умер в Сибири в 1920 г.

Зайцев Варфоломей Александрович, родился в 1842 г. Известный журналист, сотрудник журнала «Русское Слово». В 1869 г. эмигрировал. В 70-х годах бакунист. С 1877 г. сотрудничал в журнале «Общее Дело». Умер в Швейцарии в 1882 г.