Запутанное происшествие

Глава третья

Погром

Димон хотел воткнуть ключ в замочную скважину, но я перехватил его руку.

– Подожди.

– Чего ждать, Глебыч?

– Сначала надо позвонить.

– Об этом я не подумал. Звони.

Нажав на кнопку звонка, мы прислушались.

– По ходу никого там нет.

– Звякни на всякий случай еще разок.

Я позвонил. Выждав пару минут, Димон кивнул и дважды повернул ключ в замке. Толкнув дверь, мы спешно прошли в прихожую и присвистнули.

– Оба-на! Да тут уже кто-то побывал до нас, – сказал Димон, осматривая беспорядок.

В прихожей, на кухне, двух комнатах и небольшом коридоре царил полнейший бардак. Вещи были свалены в кучу, со стороны это напоминало последствия урагана.

– Марины дома нет, – прошептал я Димону. – И нам здесь делать нечего. Сваливаем.

– Подожди, Глебыч, надо бы наши пальчики с дверной ручки стереть, – Димон достал носовой платок и протер ручку.

А когда мы оказались на лестничной площадке, прошелся платком по кнопке звонка.

– Во попали, – сказал он на улице. – Как считаешь, кто там хозяйничал?

– Понятия не имею. Меня другое беспокоит, куда подевалась Марина?

– Да уж, есть над чем задуматься. Что Наташке скажем?

– Правду.

– По-твоему, её сейчас можно волновать?

– А смысл скрывать? Она и так накрутила себя. Поехали в больницу.

Наташка выслушала нас, не проронив ни слова. А стоило мне умолкнуть, всхлипнула и закрыла глаза.

– У тебя есть какие-нибудь предположения? – спросила Люська.

– Что я могу знать, если находилась в больнице.

– Наташ, надо заявить в полицию, – посоветовал Димон. – Ты должна…

– Нет! – крикнула Наташка. – Не надо сюда вмешивать полицию.

– Но Марина пропала, а в вашей квартире побывали неизвестные. Видела бы ты, во что они ее преврати.

– Дима, – Наташка схватила его за руку и быстро заговорила: – Обещайте мне, что вы никому ничего не расскажете. И забудьте про полицию.

– Ты беспокоилась о сестре, а теперь просишь нас пустить дело на самотек. Вдруг Марину… – Димон не договорил и покосился на Люську.

– Марина жива, – твердо проговорила Наташка. – В этом я ни минуты не сомневаюсь.

– Тогда где она?

– Не ваше дело, – последовал жесткий ответ. – Верните мне ключи.

Я протянул связку.

– Держи.

– Спасибо.

– Наташ, ты совершаешь ошибку, – сказала Люська.

– Я сама во всем разберусь, – с этими словами Наташка встала и медленно вышла из палаты.

– Странная девчонка, – сказал Димон.

– Более чем. То слезы льет и переживает о сестре, а услышав про погром, просит не вмешиваться.

– Ну раз просит, – я хлопнул в ладоши и улыбнулся, – значит, не будем совать нос в дела нас не касающиеся.

– Глеб, как так? – удивилась Люська.

– А что ты предлагаешь?

– Взять дело под свой контроль.

– Знаешь, я не однократно убеждался, что любая инициатива наказуема. Наташка попросила нас о помощи, мы помогли, съездили на квартиру. А теперь нас попросили перестать поднимать волну. Желание клиента – закон.

– Уж очень ты сегодня радостный, – Люська прищурила глаза. – С чего бы это?

– Настроение поднялось.

– Оно и видно.

– Вообще хорошо, что вы начали общаться, – сказал Димон. – А то когда соритесь и игнорите друг друга мне делается не по себе.

Мы поболтали с Люськой ещё какое-то время, а потом ушли, пообещав заскочить вечерком.

От нечего делать я потопал в школу актерского мастерства. Отыскал Алису, пересказал ей о поездке домой к Наташке и выразил желание поприсутствовать на репетиции. Алиса была удивлена. Обычно меня калачом сюда не заманишь, не люблю все эти актерские дела (спасибо бабушке актрисе), а тут вдруг захотелось посмотреть. Раиса Афанасьевна – их преподша – против моего присутствия не возражала, но предупредила, чтобы я сидел тише воды, ниже травы. Мне сделалось смешно. Сама-то она сидеть тихо не умеет, чуть что, сразу в крик. Ногами топает, руками размахивает, ну прям вылитая… актриса.

Усевшись на неудобном кресле, я смотрел на сцену, вполуха слушая, о чем говорят будущие актеры. Внезапно появилось желание узнать, станет ли кто-нибудь из этих ребят и девчонок в будущем великим актером? Сейчас-то они все считают себя большими актерами, а вот как распорядится жизнь – неизвестно.

Шла репетиция спектакля по пьесе английского драматурга. Действие разворачивается в восемнадцатом веке. Алиска играла то ли принцессу то ли королеву, я не понял. Зато обратил внимание на парня, который прыгал по сцене в костюме шута. Вот этот кадр точно станет знаменитым актером. Играл он классно, даже вечно всем недовольная Раиса Афанасьевна, орала на него меньше, чем на остальных.

– Стоп! – крикнула Раиса Афанасьевна, после очередной реплики Алисы. – Я вас не слышу, друзья мои. Не надо разговаривать шепотом, вас должен слышать весь зал.

– Что, неужели и меня не слышно? – иронично спросил парень-шут, склонив голову, на которой красовался красный шутовской колпак.

– К тебе, Виктор, претензий нет.

– Прям бальзам на душу, – ответил шут и сделал «колесо» на сцене.

– Осторожно, – крикнула Алиса.

– Вот! – завопила Раиса Афанасьевна. – Алиса, ведь можешь, когда захочешь. У тебя сильный голос, но ты почему-то постоянно его приглушаешь. Что тебе мешает?

– Ничего.

– Так! Приготовились. Ребята, по местам.

Репетиция продолжилась. Я внимательно наблюдал за шутом, гадая, где раньше мог его видеть? И голос знакомый, и этот смех я определенно слышал. Если бы не белый густой грим на лице и красные щеки, я бы непременно его узнал. Ладно, спрошу потом у Алисы.

Но ждать окончания репетиции не пришлось. Когда шут нечаянно наступил на ногу парню, игравшего роль короля, раздался недовольный возглас:

– Комар, осторожней ходить можно?!

– Извини, не рассчитал.

– Играем! Играем! – кричала Раиса Афанасьевна. – Не отвлекаемся на ерунду.

– Витька мне на ногу наступил.

– Я сказала, продолжаем играть.

И тут я не удержался.

– Витёк, это ты?! – я встал и подошел к сцене.

Алиса замерла и начала переводить взгляд с меня на Раису Афанасьевну.

– Глеб, ты нам мешаешь.

– Витька? – я приблизился к сцене, не веря глазам. – Это точно ты!

Витька был настолько смущен, что его красные щеки покраснели еще больше.

– Глеб, ты здесь какими судьбами оказался?

– Зашел к Алиске.

– Ну… это…

– Так! Я не поняла, что за расслабон? – негодовала Раиса Афанасьевна. Она оттолкнула меня от сцены и гаркнула: – Глеб, или садись или выйди из зала.

Я сел. После нашего разговора Витька начал играть из ряда вон плохо. Так сказала Раиса Афанасьевна, которая решила спустить на него всех собак.

– Перерыв! – объявила она. – Виктор, ты мне нужен на пару слов.

Я поднялся на сцену и забежал за кулисы.

– Алис, почему ты мне не говорила, что Витька ходит в школу актерского мастерства?

– Он просил держать это в тайне.

– Даже от меня?

– Ото всех.

– Но почему?

– Мне кажется, он стесняется.

– Бред. А вообще… ты заешь, удивительно видеть Комара на сцене.

– Глеб, только без подколов. Витя очень талантлив, если кто-нибудь в школе начнет отпускать шуточки, он перестанет заниматься. А у него большое будущее.

– Это Раиса так говорит?

– И она тоже.

К нам спешил Витька.

– Глеб, не ожидал столкнуться с тобой здесь.

– А уж я как не ожидал. Давно ты здесь тусуешься?

– Полгода.

– Жесть!

– Глеб! – вскрикнула Алиса. – Я же просила.

– Я имел в виду, жесть – в хорошем смысле слова.

– Ты мне обещал, – строго сказала Алиса и отошла.

Витька хмыкнул.

– О чем она?

– Не обращай внимания. Ты классно играл, Вить.

– Хорош, Глеб.

– Я серьезно. Эта роль тебе подходит.

Сообразив, что опять ляпнул не то, я начал нести откровенную ахинею. Витька слушал меня, а потом попросил держать язык за зубами.

– Я не стесняюсь этого, просто не хочу, чтобы наши знали. Обещаешь молчать?

– Даю слово.

– Димону не проболтайся.

– Можешь на меня положиться. Мы в больницу в шесть идем, ты успеешь?

– Ты вроде не планировал идти.

– Передумал.

– Успею. Репетиция сегодня до пяти.

Немного посидев в зрительном зале, я, после очередного возгласа Раисы Афанасьевны, вышел в коридор.

До пяти часов промаялся дома, а потом решил зайти к Димону. Как выяснилось, зашёл я вовремя. Димон чинил фен, и ему требовалась помощь.

– Что с ним?

– Перестал включаться.

– Может, розетка не фурычит?

– Я несколько розеток проверил. Дело в фене.

– Слушай, а у вас второго фена нет?

– Был, мы его на дачу отвезли.

– Поторопились.

– Ничего, Глебыч, сейчас починим.

– Я в фенах не разбираюсь.

Димон вооружился отверткой. Прошло двадцать минут и стало ясно, фен не так прост каким хотел казаться. Димон его собрал, но осталось две лишних детали.

– Откуда они, Глебыч?

– Фиг знает.

– Давай пробуем включить. Воткни вилку в розетку.

– Димон не советую. Ты неправильно его собрал. Детали остались.

– Они ненужные, – горячился Димон.

Я включил фен, но тот и не думал подавать признаков жизни.

– Накрылся окончательно, – вынес я вердикт.

– Зря я его разбирать стал.

– Я предупреждал.

– От мамы влетит.

К нам подошел Марс. В зубах он держал поводок.

– Подожди, – отмахнулся Димон. – Не видишь, мы заняты.

Марсу не было никакого дела до наших дел, он привык гулять в строго отведенное время. И сейчас настал тот самый час, когда пора выходить на улицу. Подав голос, а гавкает Марс громовым лаем, он отбежал к входной двери.

– Сейчас, пять минут потерпи.

Убрав фен в темную комнату, Димон умылся и начал одевать кроссовки.

– Люсе что будем покупать?

– Она только шоколад просила.

– Витьке позвонить надо, пусть подтягивается к шести.

– Я ему уже передал.

– Он опять звонил?

– Нет, мы столкнулись в школе… – я замер на полуслове.

– В какой школе, Глебыч? Школа не работает.

– Не в школе, – начал я оправдываться, – возле школы столкнулись.

– А-а, тогда понятно. Ну что, погнали? Марс, вперед.

Витька присоединился к нам без пяти шесть. Когда Димон повел Марса домой, мы остались возле подъезда, и я не смог отказать себе в удовольствии съязвить:

– Классная прическа, Витёк.

– Нормальная.

– Раньше ты никогда не зализывал волосы назад.

– Ты просто внимания не обращал.

– И с гелем ты явно переборщил.

– Слушай, давай ты будешь за своими волосами следить.

– Не горячись. Главное, будь понапористей, можешь пригласить Наташку в кино.

– При чем здесь Наташка? – вышел из себя Витька.

– Не гони, Комар, не ради же Люськи ты в больницу едешь.

Помолчав, Витька сказал:

– В кино, скажешь тоже. Для этого ей сначала выписаться из больницы надо.

Вышел Димон, мы пошли к автобусной остановке, там нас уже ждала Алиса.

Глава четвертая

Ценный дневник

Чтобы не мешать Наташке читать книгу, мы устроились на мягких диванах в холле. Такой вариант устроил всех, кроме Витьки. Он-то притащился с нами главным образом из-за Наташки, и теперь был вынужден поддерживать разговор и поглядывать на дверь палаты, в надежде, что Наташа захочет к нам присоединиться.

Перед уходом Витька предложил зайти в палату.

– Попрощаться надо, – сказал он. – А то неудобно получится.

– Иди, попрощайся, – засмеялась Алиса.

– А мы в коридорчике постоим, – хмыкнула Люська, – Не будем вам мешать.

Витька просунул голову в палату, увидев, что Наташка стоит у окна и разговаривает по телефону.

– Кхе-кхе, – кашлянул Комар. – Наташ, мы это… уходим уже. Пока.

– Ага, – кивнула Наташка, крепче прижав к уху телефон.

Она отвернулась к окну, и Витьке не оставалось ничего другого, как вздохнуть и закрыть дверь.

– Ну как, попрощался? – спросил Димон.

– Она с кем-то по телефон болтает, – на ходу ответил Витька, топая к выходу.

– Эй, Комаров! – позвала Люська. – Не поняла юмора, а мне даже до свидания не скажешь? Ну даешь!

– Извини, – буркнул Витька. – Пока.

– Завтра придешь? – издевалась Люська.

– Посмотрим.

Махнув нам рукой, Люська поспешила в палату. Наташку она застала возле холодильника. С самым счастливым выражения лица та пыталась решить, чему отдать предпочтение: банану или персику.

– Ребята ушли? – спросила Наташка, схватив банан.

– Витька же с тобой попрощаться заходил.

– Да… я видела, слушай, Люсь… Мне Маринка звонила.

– Где она?! – закричала Люська.

– Не кричи так. С ней все в порядке.

– А почему…

– Правда, прийти ко мне она не сможет, – перебила Люську Наташка. – Но главное, Марина жива-здорова.

– Что случилось у вас в квартире?

– Наверное, кто-то что-то искал.

– Наташ, ты меня удивляешь. Так спокойно об этом говоришь, будто это в порядке вещей.

– Я переживала за Марину, но теперь все разрешилось. Повода для паники нет.

– Слушай, а вы случайно не шпионки с сестрой?

– Я похожа на шпионку?

– Ты похожа на сумасшедшую. И знаешь, я не хочу с тобой общаться. Темнишь ты что-то, Наташка, я к тебе с открытой душой, а взамен одно сплошное недоверие.

– Люся, пойми и ты меня, я не могу тебе всего рассказать. Это чужая тайна.

– Тайна, – передразнила Люська. – Я же говорю, шпионки.

Повисла пауза. Девчонки долго не разговаривали, а уже ночью, когда Люська заснула, Наташка вдруг резко вскочила на кровати и позвала:

– Люсь.

– Что?

– Ты права.

– По поводу?

– Вы с ребятами переживали за меня, хотели помочь, а я в молчанку играю.

– Совесть проснулась?

– Мне нужно тебе кое-что рассказать.

– Я слушаю.

Наташка встала, подошла к двери и выглянула в коридор.

– Кого ты там высматриваешь?

– Просто хочу быть уверена, что нас не подслушивают.

– Приехали, теперь у тебя начала развиваться паранойя.

– У тебя бы она тоже развилась, окажись ты на моем месте.

– Говори уже, Наташ.

– Когда начались каникулы, мы с Маринкой сразу поехали на дачу. Я очень люблю бывать в нашем поселке, там в основном дома ученых, но встречаются и писатели, артисты.

– Постой, а кто у вас в семье ученый?

– Дедушка всю жизнь посвятил науке. А наш сосед Игорь Кириллович, тоже ученый, был лучшим другом деда. Так получилось, что у него нет семьи, но нас с Маринкой Игорь Кириллович считает родными внучками. В последнее время он сильно сдал, возраст у старика серьезный. Но работать не перестал, у него до сих пор вид безумного профессора, – засмеялась Наташка.

– За ним, наверное, машина каждый день приезжает, отвозит в институт, да?

– Игорь Кириллович давно работает дома. Мне неизвестны подробности, но лет десять назад он со скандалом ушел из научного института. С тех пор безвылазно сидит в доме.

– А в чем его работа заключается?

– Что-то изобретает, – пожала плечами Наташка. – Я не особо интересовалась. Это Маринке всегда было интересно, она любит совать нос в чужие дела. Но даже ей Игорь Кириллович ничего не рассказывал. Весь второй этаж его дома занимает огромная лаборатория, разделенная невысокими перегородками, я была там лишь однажды. А до того момента мы с Маринкой считали, там располагаются комнаты и зимний сад, но когда поднялась – глаза разбежались. Настоящая лаборатория, Люсь. Чего там только нет. Игорь Кириллович был жутко недоволен, поспешил спуститься со мной на первый этаж.

– Не хочет пускать на свою территорию посторонних, – со знанием дела ответила Люська.

– Верно, – кивнула Наташка. – А в том году, едва мы с Маринкой приехали на дачу, произошло вот что…

***

Убравшись в доме, сестры вышли на улицу, как вдруг Марина увидела через забор Игоря Кирилловича. Старик стоял возле крыльца, держась одной рукой за столб, а вторую прижимая к сердцу.

– Натка, Игорю Кирилловичу плохо, – крикнула Марина.

Девчонки прибежали к соседу, Марина предложила вызвать «скорую» но старик отказался.

– Вы мне нитроглицерин принесите. Я таблетку приму и сразу полегчает. А врачи мне ни к чему, не желаю с ними связываться. Опять старую песню запоют, мол, сердце слабое, больное, операция нужна. А операция, девочки, в моем возрасте означает – большой перерыв в работе. Это непозволительная роскошь для меня. Мне каждая минутка дорога.

– Игорь Кириллович, но ведь здоровье дороже, – возразила Наташка.

– Мне в любом случае долго не жить. Так я скриплю помаленьку и работаю, а с врачами свяжешься и загремишь в казенный дом на несколько месяцев. И станут моими спутниками капельницы, уколы, да горсть лекарств. А я, девочки, еще поработать хочу.

Вскоре Игорю Кирилловичу полегчало, она напоил сестер чаем, и разошелся настолько, что начал шутить и травить анекдоты.

Дня через два Маринка решила зайти к старику, отнести ему молока. Игорь Кириллович сидел в гостиной в кресле, прикрывая ладонью глаза.

– А-а, Маришка пришла. Заходи.

– Я вам молока свежего принесла.

– Спасибо, девочка, поставь в холодильник, будь другом.

– Как вы себя чувствуете?

– Не так, как хотелось бы, – улыбнулся старик. – Опять сердце схватило.

– Может, все-таки вызвать врача, Игорь Кириллович?

– Не стоит. Пройдет.

– Работаете вы много, – с упреком сказала Марина. – Я поздно ложусь, а у вас на втором этаже свет горит. Вы хоть спите ночами?

– Засыпаю под утро. Мне пары часов хватает, – внезапно Игорь Кириллович встал и поманил за собой Марину. – Давай-ка поднимемся на второй этаж.

Марина поспешила воспользоваться приглашением.

– Гляди, – сказал старик, толкнув дверь со стеклянной вставкой.

Марина оказалась в светлой комнате, где в больших цветочных горшках росли цветы. И все бы ничего, если бы не внешний вид растений. Когда Марина увидела герань, она невольно отшатнулась и разинула рот.

– Игорь Кириллович, что это?

– Ты не ошиблась. Комнатная герань.

– Быть такого не может, она же вымахала до невероятных размеров.

– Один метр девяносто пять сантиметров, – ответил довольный Игорь Кириллович. – И это далеко не предел. При определенных условиях она будет расти и дальше. А рядом узнаешь растение?

Марина прищурила глаза.

– Фиалка?

– Она.

– Не верю, – Марина смотрела на фиалку, которая умудрилась вырасти до размера крупного папоротника. – Это мутанты, Игорь Кириллович?

– Обыкновенные растения. Вот ты советовала мне меньше работать и больше отдыхать. А я тебе так скажу, девочка, если бы не моя каждодневная работа, не увидела бы ты сейчас гигантскую герань и остальные растения.

– Так чем же вы занимаетесь?

Игорь Кириллович провел Марину в дальнюю часть лаборатории и усадил в кресло.

– Много лет назад в нашем институте началась работа по созданию специальной сыворотки – ускорителе роста растений. Проект возглавлял я, в нем и твой дед участия принимал. Но спустя время проект завернули, признав его полностью бесперспективным. Много голов тогда со своих мест полетело, нас называли сказочниками, а сыворотку – безумной выдумкой кучки тщеславных ученых. Трудные были времена, скажу лишь, что после проект возобновляли дважды, и всякий раз дело заканчивалось полным провалом. И тогда я решил, что один смогу создать сыворотку, аналогов которой нет нигде в мире. Ушел из института, оборудовал на втором этаже лабораторию и начал работать. Изо дня в день, из года в год.

– И вам удалось получить сыворотку, – пролепетала Марина.

– Как видишь. Правда, остались еще кое-какие мелочи. Ее надо довести до ума. На это мне потребуется время, минимум полгода-год.

– А потом?

– А потом, Маришка, обо мне заговорят на каждом континенте. Это будет прорыв. Завистники не переживут подобного открытия. В особенности этот старый лже-ученый, – Игорь Кириллович сжал кулаки. – Ненавижу его! Сколько лет он ставил нам палки в колеса, откровенно высмеивал наши идеи, а теперь, когда удостоверился, что сыворотка почти готова, предложил мне… Подлец!

– О ком вы говорите, Игорь Кириллович?

– Есть один человек… Низкий человечишка! Он никогда не верил в создание сыворотки, меня считал сумасшедшим. Представь тебе его удивление, когда он собственными глазами увидел мои растения и узнал, что о сыворотке ни сегодня-завтра заговорит каждый.

– А как он узнал?

– Я сам его пригласил.

– Зачем?

– Хотелось утереть нос этому выскочке. Понимаю, поступил опрометчиво, но уж очень жгучим было желание, увидеть его растерянную физиономию.

– А что он вам предложил?

– Любую помощь в создании сыворотки. Но с условием, что ее изобретателем помимо меня будет считаться и он. Как тебе это нравится?

– Отвратительно.

– О чем и речь, Маришка. Я его тогда погнал отсюда поганой метлой. А он… – Игорь Кириллович начал задыхаться. – Любыми способами захотел завладеть моими записями. Ты знаешь, что весной меня чуть не обворовали? Да. Причем дважды. Его проделки, Агафонов людей подсылает. Глупый! Дураком был дураком и остался. Я ведь теперь, Маришка, из дома ни ногой. Мне даже продукты привозят к крыльцу. И оружие у меня имеется, старое охотничье ружье, так что я без боя не сдамся. Не видать никому моего рыжика, как собственных ушей.

– Кого? – не поняла Марина.

Игорь Кириллович встал и подошел к широкому подоконнику. Секундой позже выяснилось, в подоконнике скрыт выдвижной ящик. Оттуда старик достал толстый дневник в рыжем кожаном переплете.

– Здесь, Маришка, все записи по созданию сыворотки. Шаг за шагом. Ты не представляешь, сколько стоят эти записи? Миллионы! Миллиарды!

– Игорь Кириллович, если вам мешают работать, более того, если вы знаете, что Агафонов вознамерился похитить ваши документы, почему вы не обратитесь в полицию?

Старик рассмеялся.

– Эх, Маришка, наивная ты душа, – его взгляд сделался острым. – Пока сыворотка не будет готова и не пройдет окончательные испытания, никто ничего не узнает. Я ждал этого момента не одно десятилетие, подожду еще годик.

– Зря вы Агафонову сообщили, усложнили себе жизнь.

– Зря, – согласился Игорь Кириллович. – Ну что ж, и на старуху бывает проруха.

Положив дневник в ящик, Игорь Кириллович предложил Марине спуститься вниз. В гостиной он вновь заговорил о сыворотке, о деньгах и славе, которая на него свалятся, когда цель будет достигнута. Даже упомянул Нобелевскую премию. Марина слушала старика и не могла до конца поверить его откровениям.

Вечером она призналась Наташке:

– Если бы не я не увидела герань и фиалку, решила бы, что у Игоря Кирилловича начался маразм.

– Марин, а вдруг это не герань и не фиалка? Может, какие-нибудь экзотические растения, похожие на герань и фиалку?

– Наташ, я, по-твоему, герань от экзотического растения не отличу? И потом, в комнате витал тошнотворный запах. Именно так пахнет герань. Помнишь, у нас на окне два горшка стояли, и бабушка говорила, что от запаха герани у нее начинает болеть голова?

– Помню, – ответила Наташка. – Значит, получается, Игорь Кириллович сказал правду, и он на грани всемирного открытия?

– Типа того.

– Как интересно, – улыбнулась Наташка. – Слушай, а прикинь, если он действительно получит премию. Это ж какие деньги! А родни у него нет.

– И что?

– Кому деньги достанутся?

– Наташка, о чем ты думаешь?

– Нет, Марин, не пойми меня неправильно, я хочу, чтобы Игорь Кириллович жил очень долго, ну а все-таки, рано или поздно он…

– Прекрати.

– Вдруг все нам достанется? Мы же ему самые близкие люди.

– Это называется, делить шкуру неубитого медведя. Наташ, я не собираюсь разговаривать на подобные темы.

– Хорошо, извини.

– И потом, почему ты решила, что у него нет родни? Насколько я знаю, у Игоря Кирилловича есть племянники. Один вроде в Мурманске, а второй… не помню. И, то ли троюродная сестра, то ли двоюродная племянница в Москве живет. И он, между прочим, поддерживает с ней связь.

– Ясно, – вздохнула Наташка.

Прошло еще несколько дней. Однажды днем к Игорю Кирилловичу пожаловали гости. Старик с тростью и двое молодых мужчин. Марина видела, как они прошли на участок, а потом минут пять разговаривали на крыльце с хозяином. Игорь Кириллович не собирался пускать визитеров в дом, но в итоге сдался и посторонился. Марина, заподозрив неладное, села на диван-качалку. Через несколько минут послышался крик соседа:

– Никогда мы не сможем договориться! – негодовал Игорь Кириллович.

Последующие пять минут до Марины долетали обрывки его фраз:

– …управа найдется…

Чуть погодя:

– …лучше сожгу, чем отдам…

Через минуту:

– Убирайтесь!

Наташка как раз вышла на крыльцо, когда Маринка крикнула, что у Игоря Кирилловича проблемы.

– Будь здесь, если что, вызывай полицию.

– Маринка, пожди, вдруг это… – она недоговорила, Марина уже выскочила из калитки.

В гостиную Игоря Кирилловича она вбежала, тяжело дыша.

– Здрасти, Игорь Кириллович, там автолавка приехала, вам что-нибудь купить?

Старик с тростью и мужики внимательно разглядывали Марину. Сам Игорь Кириллович, хотя и был зол, сделал вид, что все в полном порядке.

– Нет, девочка, ничего не надо у меня все есть.

Марина не торопилась уходить.

– У вас все в порядке? – наконец спросила она.

– Да, да, – закивал Игорь Кириллович. – Вот, друг приехал, собираемся чаевничать.

Старик с тростью улыбнулся, и в ответ Марина тоже выдавила улыбку. Когда она уже подошла к двери, Игорь Кириллович вдруг сказал:

– Маришка, не в службу, а в дружбу, поднимись на второй этаж, прихвати Рыжика на улицу. А то он, паразит, опять на полу лужу сделает. – И глядя на старика с тростью, добавил: – Котейку завел, а он со странностями, понимаешь. Никак не приучу на улицу выходить. Домосед жуткий, а мне потом за ним с тряпкой бегать.

– Бывает, – хмыкнул старик с тростью.

Марина сразу всё поняла. Эти люди несут в себе опасность, иначе Игорь Кириллович ни за что бы ни попросил унести дневник. Возможно, он понимает, что в его доме чуть погодя учинят обыск. Что же делать? Дневник она, конечно, заберет, а как быть со стариком? Не оставлять же его один на один с незваными гостями.

Подбежав к подоконнику, она провозилась с ним несколько минут, прежде чем услышала щелчок. Схватив дневник, Марина спрятала его под кофтой, сделала несколько глубоких вдохов и спустилась вниз.

– Нашла Рыжика? – спросил Игорь Кириллович.

– Все облазила, не знаю, где он.

– Убег, что ли, на улицу? Шалопай! Ну ладно, оно и к лучшему.

Марина пересекла гостиную, спотыкнулась о край ковра и едва не упала. И тут произошло из ряда вон выходящее событие. Рыжий дневник выпал из-под кофты, приземлившись в метре от кресла, в котором сидел старик с тростью.

Марина чуть не взвизгнула. Игорь Кириллович оставался спокойным как танк. Понимая, что ни в коем случае нельзя себя выдавать, Марина подняла дневник и, усмехнувшись, сказала:

– Постоянно выпадает.

Прежде чем толкнуть дверь, она обернулась. Взгляд старика с тростью и одного из мужчин был прикован к ней.

Прибежав домой, Марина закричала:

– Наташка, случилось ужасное! У меня дневник Игоря Кирилловича. Его видели те люди, вполне возможно, они догадались, что к чему. Трудно сказать. Собирайся в темпе, мы немедленно уезжаем.

Ровно через пятнадцать минут, сестры спешили к автобусной остановке.