– Видать, после розенкрейцеров всё это время тут никого и никогда не было, – воодушевленно произнес Максим. – А это значит, что мы с вами, парни, первые, кто смог найти эту чертову секретную лабораторию!

– Ништяк, – подтвердил Артур. – Если бы не служба наша, могли бы запросто сейчас в газеты или даже на телек попасть с сенсационной находкой века.

– Настоящая сенсация будет, когда мы найдем здесь алмаз розенкрейцеров.

– А мы найдем его? Я пока что кроме поросших паутиной алхимических прибамбасов и пары-тройки книг на полках ничего не вижу.

– Значит, будем сейчас тут всё прочесывать вплоть до каждой пылинки. Что-то здесь должно быть. Иначе нафига мы сюда этот путь проделали?

– Ну, времени у нас всё равно куча, попробуем…

Далее уберы принялись подробно изучать содержимое заброшенной лаборатории. По ходу поисков они прощупывали каждый уголок и изучали любой предмет, найденный на столах и на полках шкафов. Алхимическое оборудование, точнее его остатки, представляло собой мало интересного, так как было полуразобрано или сломано. А малочисленные книги, написанные не на русском языке, содержали странные иллюстрации, понять смысл которых могли только сами алхимики ордена.

Скорее всего, когда-то здесь действительно кипела жизнь: стеклянные резервуары были заполнены разными неведомыми химическими смесями, взаимодействующими между собой, а полки были под завязку забиты книгами с тайными знаниями и рецептами ордена Розы и Креста. Сейчас же лаборатория была предана забвению и запустению. Перед уходом Николай Львов и его сподвижники явно вынесли отсюда всё самое ценное. Но зачем тогда архитектор в своих подсказках пытался провести сюда будущих преемников дела ордена? А для того, чтобы если и не найти сам алмаз, то хотя бы обязательно получить новую подсказку…

– Йоу, народ! – подозвал всех Петя, копавшийся в шкафу. – Гляньте…

Как оказалось, Археолог обнаружил в одной из скрытых полостей шкафа небольшую запыленную шкатулку, которая, в отличие от других местных предметов, довольно неплохо сохранилась. По центру поверхности ящичка вместо типичной розенкрейцеровской символики был изображен ни разу не встречавшийся до этого знак: белый восьмиконечный крест, грани которого сужались к центру.

– Похожа на тот ларец, что вы в лавре нашли. Только поменьше, и символика другая.

– Ну тут-то уж точно должен быть наш камушек… – потирая руки, предположил Артур.

– Что это за крест, интересно… – вслух поинтересовался Стрельцов. – Петь, попробуй-ка открыть её, как ты умеешь…

– Лады…

Уже через минуту Археолог, проделав определенные нехитрые операции, вскрыл шкатулку. Вместо алмаза внутри оказалась лишь стопка пожелтевших исписанных бумаг. Текст был написан на непонятном языке. Попутно на некоторых листках содержались различные иллюстрации, похожие на те, что были в алхимических книгах. Смысл их наверняка мог быть понятен только самим розенкрейцерам.

– Макулатура сплошная… – недовольно заметил Петя. – Ничё не понятно.

Но внезапно под плотной стопкой бумаг Археолог нашел на дне шкатулки небольшой восьмиугольный предмет величиной с человеческую ладонь.

– Опачки, а это что за хреновина? – удивленно спросил Артур.

Все начали разглядывать странную вещицу из шкатулки. Больше всего она напоминала компас. За толстым круглым стеклом лицевой части находился крестообразный указатель с шестнадцатью лучами, но вместо привычных направлений, обозначающих север, юг и так далее, здесь по кругу компаса в хаотичном порядке были написаны различные латинские буквы.

Петя ощупывал предмет и пытался понять, для чего он нужен.

– Странно. Вроде как это типа компас. И принцип работы такой же, на основе магнитных полюсов. Но указатели стоят тупо на одном месте и никуда не двигаются, как ты его ни тряси и ни верти. Тут, блин, какой-то хитрый механизм, работающий в определенных условиях. Разобрать бы его, но чё-то слишком стрёмно. Вдруг потом не собрать будет. Да и, может, он ваще для дела нужен…

– Еще буквы эти… – вступил Артур. – На кой ляд они тут?

– М-да… Жаль Ксюхи тут с нами нет… – вздохнул Максим.

Пока что странная шкатулка с изображением белого восьмиконечного креста и её непонятным содержимым в виде буквенного компаса была самой интересной находкой в лаборатории, хоть и не содержала в себе очевидных подсказок для дальнейших действий. Тут действительно нужна была помощь Музы.

Уберы в течение еще минут двадцати обследовали лабораторию вдоль и поперек, но больше ничего особо стоящего так и не обнаружили.

– Нету тут алмаза никакого. Надул нас этот русский Да Винчи… – раздраженно подвел итог Артур.

– А кто тебе сказал, что алмаз должен быть именно здесь? – возразил Максим. – Помните, там же в переписке архитектор говорил сначала про львов с цепями, а потом про какого-то архангела? Я думаю, эта лаборатория – лишь очередная промежуточная остановка, как и могила Безбородко в лавре. Алмаз в другом месте…

– И где его теперь искать?

– А это уже не наша головная боль. Мы лабораторию нашли? Нашли. Заберем сейчас отсюда все книги, шкатулку с бумагами, компас этот. А дальше пускай там в управе сами мозгуют вместе с Музой.

– Мысля дельная, – поддержал Петя. – Мы тут всё, что могли, зачекали. А ребусы гадать – не наша маза.

– Отлично. Тогда теперь надо как-то незаметно вынести отсюда все наши находки. Надеюсь, госпожа Ирина нам поможет.

– Во! Ты, Казанова, тогда и действуй, – сказал Артур. – А мы тут лабораторию посторожим.

***

По итогу операция в тубдиспансере прошла вполне успешно. Никто не устраивал уберам засаду и не следил за их действиями внутри бывшей дачи Безбородко, а все предметы и книги из секретной алхимической лаборатории были тайно перевезены в конспиративный штаб «Управы». Судя по всему, на этот раз розенкрейцеры не были заранее осведомлены о планах Управления СЛ, либо таинственный шпион, сливающий ордену информацию, решил пока что залечь на дно.

К исследованию обнаруженных находок, разумеется, тут же подключили Музу. Про странный буквенный компас Ксюша так же, как и Петя, не смогла однозначно сказать, для чего он нужен. А вот про восьмиконечный крест, изображенный на найденной шкатулке с бумагами, Муза сразу рассказала много интересного.

– Это же мальтийский крест, – уверенно произнесла Ксюша, едва глянув на символ. – Интересно, откуда он здесь…

– Мальтийский крест? Что это? – поинтересовался Стрельцов.

– Символ рыцарского ордена госпитальеров святого Иоанна, более известный как Мальтийский орден. Это христианская рыцарская организация, созданная во времена первого крестового похода, и легально существующая по сей день.

– Так, окей… А какое отношение они имеют к нашим розенкрейцерам?

– В том-то и дело, что никакого. Госпитальеры – это вполне благородный, официально признанный католической церковью рыцарский орден. Розенкрейцеры же – полная им противоположность.

– Ну а откуда тогда шкатулка с этим крестом взялась в заброшенной алхимической лаборатории Львова?

– Пока не знаю. На ум напрашивается только одна версия – к происхождению этой шкатулки имеет прямое отношение российский император Павел Первый, который как раз и правил страной на закате деятельности Безбородко.

– О как. Это тот самый, которого в Инженерном замке задушили?

– Да, это он. Заговорщики под руководством петербургского военного губернатора Петра Палена убили Павла в ночь на 11 марта 1801 года в его собственной спальне.

– Хорошо, а к кресту этому он какое отношение имеет?

– Самое прямое. Дело в том, что Павел был великим магистром Мальтийского ордена. В 1798 году войска Наполеона Бонапарта захватили остров Мальта, где и базировался орден. Госпитальеры в спешке забрали главные ценности и покинули остров, попросив при этом помощи у русского императора. Павел без раздумий согласился предоставить им убежище в России. За это мальтийские рыцари сделали его новым великим магистром своего ордена и хранителем их реликвий. Но уже через три года госпитальеры навсегда покинули Россию, сразу же после убийства своего магистра – Павла Первого.

– Прям сюжет для целого детектива, – вставил Артур.

– Что же получается, – начал говорить полковник Разин. – Раз в лаборатории найдена такая шкатулка, значит, к деятельности розенкрейцеров того времени каким-то образом был причастен сам Павел Первый и Мальтийский орден? В таком случае наши поиски могут пойти в совершенно ином направлении…

– Еще не факт, что это так, товарищ полковник, – Ксюша в это время уже вовсю перелистывала листки из шкатулки. – По тем данным, которыми я обладаю, Павел никак не пересекался с деятельностью розенкрейцеров, а госпитальеры, которыми он руководил, всегда преследовали совершенно иные цели. Возможно, эту шкатулку Павел мог просто подарить Безбородко за безупречную службу, либо мальтийский крест изображен здесь в качестве ложного следа… Но с другой стороны, Павел Первый – это одна из самых мало изученных и недооцененных личностей в истории нашего государства. Ученые и историки до сих пор ведут споры о его биографии. Даже мне было трудно понять, где про него написана откровенная ложь, а где стопроцентный факт. Так что вполне вероятно, что Павел действительно мог иметь какое-то отношение к нашему делу. В любом случае, нужно исследовать все найденные бумаги и книги. Только тогда можно прояснить, куда нам двигаться дальше в поисках…

– Сколько тебе нужно времени на это?

– Хм… – Муза призадумалась. – Трудно сказать. Здесь использован особый способ тайнописи, с которым я еще не сталкивалась. Тут нужно долгое и тщательное изучение.

– Хотя бы приблизительно…

– Может, месяц, а может, и пара дней, товарищ полковник. Точно назвать сейчас срок не могу.

– Надеюсь, надолго это не затянется. Ладно, работай, Муза… – Разин повернулся к уберами. – А вы трое пока можете быть свободны. Будьте круглосуточно на связи…

Уберы молча кивнули и уже хотели уйти, но тут Стрельцов внезапно обратился к Разину:

– Товарищ полковник, разрешите поинтересоваться?

– Что? – коротко и хладнокровно спросил Разин.

– Почему теперь нас координируете лично вы? Куда пропал капитан Титов?

– Капитан Титов сейчас занимается разработкой ПОФ и поиском Брагина, – ответил Разин. – А что? На твой взгляд, под моим личным руководством служба идет хуже?

– Нет-нет-нет… – запричитал Максим. – Нас всё устраивает. Да, парни?

– Да, да, – сразу охотно закивали головой Артур и Петя.

– Это всё, что ты хотел узнать, Пророк? – в тоне полковника прозвучали нотки раздражения.

– Так точно!

– Тогда я вас не задерживаю…

Вскоре уберы втроем покинули конспиративный штаб и вышли на улицу.

– Темнит что-то наш полковник про Акулу, зуб даю, – поделился мыслью Артур.

– Да и болт с ним, – махнул рукой Петя. – Темнит, не темнит. Тебе чё, с Женькой больше нравилось работать? Он же вздохнуть нам лишний раз не дает…

– Да не в том фигня. Папа как будто специально его отстранил. И на нас косо поглядывает, словно шпиона среди выискивает. Это наверняка всё из-за того случая в лавре, когда нас кто-то сдал. Я еще после убийства Шамана подумал: а вдруг кто-то из своих стуканул про него ПОФигистам и розенкрейцерам? А, Макс? Как считаешь?

– Мыслишь-то ты правильно, Артур, – задумчиво ответил Стрельцов. – Только если в нашем СЛ реально завелся предатель – значит, им может быть даже кто-то из нас троих. Ты… Я… Да хоть Петя…

– Йоу, ты не гони, чувак, – возмутился Петя. – Какие мы тебе предатели? Никто же сегодня ни в кого не шмалял. Всё добро, которое в лаборатории нашли, спокойно перевезли в штаб.

– Это пока спокойно. Если шпион розенкрейцеров реально существует, он теперь будет действовать аккуратней, иначе может раскрыть себя раньше времени. Дождется нужного момента, когда мы найдем уже не просто бумажки с иероглифами, а сам алмаз, и тогда уже настанет его час.

– И что нам теперь, друг на друга косо зырить, раз им любой может быть? Ты, кстати, Пророк, раз тема зашла, самый реальный кандидат на роль шпиона. Ты же у нас ваще недавно, никто про тебя ни хрена толком и не знает. Вдруг розенкрейцеры тебя специально нам подсунули пару месяцев назад, как коня троянского?

– Ты, Петя, лучше остудись немного. Иди щас домой, косячок дунь, музыку свою говёную послушай.

– Следи за языком, чувак. Иди сам свой ор сатанинский слушай…

– Ну ладно, ладно, орлы, хорош, – начал их разнимать Артур. – Мы же одна команда. Не хватало нам еще друг в дружке крысу разглядывать. И вообще зря я эту тему начал… Давайте сейчас просто по домам дружно свалим и немножко успокоимся. Всё равно пока работы нет…

– Да с удовольствием. Всё, всем бай, нигас…

Петя развернулся и зашагал прочь, даже не пожав никому руки.

– Эх, обиделся Археолог, – вздохнул Артур. – Не любит, когда ему свои же не доверяют.

Стрельцов промолчал и вновь задумчиво посмотрел куда-то в сторону.

Ситуация действительно складывалась нерадостная. Кротом в СЛ мог быть кто угодно. В первую очередь подозрение падало не на рядовых оперативников, а именно на самих уберов, которые были хорошо осведомлены обо всех операциях управы. Максим еще не настолько хорошо знал своих коллег по СЛ, чтобы подозревать кого-то конкретно. Это мог быть и простодушный Петя Археолог, и тихая неприметная Ксюша Муза, Маша Молния, Игорь Хамелеон и даже сам их грозный бригадир Женя Акула. Меньше всего Стрельцов хотел видеть предателя в Артуре Локаторе, к которому Максим за это время уже проникся искренней симпатией и даже дружескими чувствами. И тем не менее, исключать никого было нельзя…

– Чего теперь делать-то будем, Макс? – невзначай спросил Артур.

– Чего, чего… Будем и дальше работать вместе. Другого ничего не остается. Раз Разин догадывается, что у нас завелась крыса, значит, сам уже начал искать её среди нас.

Глава 5

Наступил июнь. Первые дни лета если и не казались особо теплыми в плане погоды, то в сфере общественной жизни города и страны страсти уж точно были не на шутку жаркими. Ведь буквально на днях, 12 июня, состоятся долгожданные выборы мэра Ленинграда и одновременно – президента РСФСР. Сейчас практически никто не сомневался, что президентом России станет сверхпопулярный в народе Борис Ельцин, а место главы города на Неве займет другая рок-звезда демократии – Анатолий Собчак.

Помимо этого 12 июня жителям северной столицы также предстоит сделать еще один, намного более сложный выбор: оставить для города прежнее название – Ленинград, или вернуть историческое – Санкт-Петербург. На эту тему в Питере уже разгорелись шумные дискуссии среди всех слоев общества. Если с выбором Собчака на пост мэра большинство горожан относились с одобрением, то вот противники и сторонники переименования северной столицы разделились примерно поровну.

В этой сложившейся накануне выборов обстановке начальник Управления СЛ полковник Разин и решил реализовать свой план по выявлению верхушки ордена розенкрейцеров. Нынешний момент был выбран по нескольким причинам: во-первых, Ксюша Муза всё еще занималась изучением и расшифровкой бумаг, найденных в алхимической лаборатории ордена. Во-вторых, сейчас, накануне выборов, был довольно высок риск возникновения опасных провокаций со стороны «Петербургского освободительного фронта», который курировали розенкрейцеры. Ну и в-третьих, банально поджимало время. Начальник ленинградского КГБ ясно дал понять Разину, что затягивать с поисками членов ордена чревато самыми непредсказуемыми последствиями.

Поэтому сегодня полковник нанес новый долгожданный визит к предпринимателю и литератору Юрию Тимофеевичу Зотову прямо в его офис, расположенный в печально известной гостинице «Ленинград».

– Добрый день, Юрий Тимофеевич, – с порога поздоровался Разин, закрыв за собой дверь.

– О, здравствуйте, Сергей Павлович….

Зотов был застигнут врасплох столь внезапным визитом большого человека из КГБ и тут же отдал секретарше распоряжение никого не пускать к нему в кабинет в ближайшее время.

– Что-то случилось? Я уж думал, вы про меня совсем забыли, – немного смущенно поинтересовался Зотов.

– Вовсе нет. Как вы помните, Юрий Тимофеевич, при нашей последней встрече я говорил, что придёт время, когда мне потребуется ваша помощь. Считайте, что этот момент настал…

– Да, да, конечно, я помню. И я, как и прежде, от своих слов не отказываюсь и готов на любую помощь.

– Отлично. В таком случае мне нужно, чтобы вы, Юрий Тимофеевич, поучаствовали в одном нашем оперативном мероприятии в качестве основного участника. С помощью этой операции мы надеемся раскрыть и обезвредить главарей ПОФ вместе с Брагиным.

– Ну, хорошо. Что от меня требуется?

– Вы должны публично сообщить, желательно с экрана телевизора, что обладаете уникальным секретным компроматом на некоторых крупных городских чиновников. Также вы сообщите, что в компромате есть детали настоящего заговора, который готовится в Ленинграде силами некоторых подпольных организаций. В том числе ПОФ.

– Подождите, но… зачем? – растерянно спросил Зотов.

– Эта дезинформация будет пущена вами для того, чтобы ПОФ поверили, что журналист Марков успел перед смертью передать вам некие опасные для них бумаги. При таком раскладе они сразу попытаются что-нибудь предпринять в вашем отношении, а мы их в этот момент вычислим и обезвредим.

– Погодите… Это получается, вы хотите использовать меня, как наживку? Но меня же сразу просто-напросто попытаются убить и всё. Разве не так?

– Не думаю. Сначала преступники захотят с вами встретиться и выяснить, что конкретно вы знаете и где храните эти бумаги.

– Выяснить, что я знаю? Мне кажется, что подобную информацию эти люди будут выяснять у меня с раскаленным утюгом в одной руке и пистолетом в другой. Вы разве сами этого не понимаете?

– Я всё прекрасно понимаю, Юрий Тимофеевич, и поэтому всё заранее предусмотрел. Вам абсолютно нечего бояться. Мои люди будут круглосуточно негласно наблюдать и охранять вас. Они профессионалы своего дела и не допустят того, чтобы с вашей головы хоть волос упал, поверьте мне.

– Ну, я даже не знаю… Всё равно это слишком рискованно…

– Безусловно, доля риска есть. Но вы же сами не раз говорили мне, в том числе и минуту назад, что готовы на любую помощь, только бы раскрыть личность убийц Григория Маркова. Разве не так?

– Да, всё верно, – Зотов немного опустил голову.

– Считайте, у нас с вами есть сейчас реальный шанс на успех. Вы лишь сообщите публично информацию о компромате, а дальше раскрытие преступников и вопрос вашей безопасности – уже наша забота…

– А я обязательно сам это должен делать? – чуть взволнованно спросил Зотов. – Может, давайте я лучше пущу информацию через один из выпусков «600 секунд», а? У меня есть контакты Невзорова, я с ним договорюсь без проблем…

– Нет, приплетать сюда посторонних, а уж тем более Невзорова, мы не будем. Это заявление должны произнести лично вы, без посредников. Иначе это будет выглядеть не столь правдоподобно.

Зотов пустился в глубокие размышления. Он явно побаивался идти на подобный шаг, так как в первую очередь беспокоился за собственную жизнь. Но при этом наверняка прекрасно понимал, что до этого он всегда предлагал любую помощь органам, лишь бы докопаться до истины, а в итоге сам же сейчас откажется дать реальный толчок расследованию.

Взвесив все «за» и «против», Юрий Тимофеевич в конце концов неохотно дал положительный ответ:

– Хорошо, я согласен. Когда нужно сделать заявление?

– Как можно скорее…

***

На следующий день Зотов сделал всё так, как от него и требовалось. В одном из интервью известной городской газете Юрий Тимофеевич открытым текстом заявил, что накануне выборов мэра Ленинграда он обнародует детали мощного компромата, который может кардинально перевернуть отношение горожан к чиновникам из Ленсовета и установить их прямую связь с организацией «Петербургский освободительный фронт».

Как и планировал Разин, за Зотовым тут же была установлена круглосуточная слежка сотрудниками КГБ, была сформирована негласная охрана, а все телефоны Юрия Тимофеевича ежеминутно прослушивались.

Результат плана не заставил себя долго ждать. Уже буквально в течение первых суток с публикации интервью в газете в кабинете Юрия Тимофеевича раздался звонок.

– Слушаю, – спокойно ответил в трубку Зотов.

– Вы затеяли очень опасную игру, Юрий Тимофеевич, – тихим и уравновешенным мужским голосом ответили на том конце провода.

Едва полковник Разин, находящийся в служебном фургоне с прослушивающими устройствами, услышал слова неизвестного, как тут же раздал указания сотрудникам наружки:

– Так, всем внимание!

Сотрудники в фургоне тут же приложили поближе наушники.

– Не понял, – взволнованно ответил Зотов, выдержав паузу. – Вы кто такой? Что вам нужно?

– Юрий Тимофеевич, прошу сейчас слушать меня и не перебивать. Это в ваших же интересах. Я настоятельно не советую вам предавать гласности те данные, которыми вы обладаете. Это может очень плачевно обернуться для вас…

– О чем вы говорите?

– Еще раз повторяю: слушайте и не перебивайте. Вы немедленно откажетесь от своей затеи обнародовать компромат на высших чиновников Ленсовета. В новом интервью вы сообщите что угодно, но наотрез откажетесь от всех своих слов и намерений. А сам компромат вы спокойно передадите нам завтра же. И тогда мы разойдемся с миром…

– Вот как… – Зотов почувствовал небольшую уверенность и твердо возразил: – А если я не откажусь от своих слов и сделаю всё так, как и планировал?

– Не советую этого делать, Юрий Тимофеевич. Это может очень плачевно обернуться для вас и ваших близких.

– Вы что, угрожаете мне?

– Я лишь предупреждаю. Вы наверняка понимаете, что у людей, чьи интересы вы сейчас задели, очень большие возможности в этом городе. Вас просто растопчут, и глазом не моргнув. Так что не испытывайте судьбу, Юрий Тимофеевич, мы сами хотим всё решить мирно. Вы опровергаете свои слова и отдаёте нам бумаги, а мы больше не беспокоим вас и ваших близких и позволяем дальше заниматься своей деятельностью. Вполне оптимальный вариант, не так ли?

– А где гарантии, что со мной ничего не сделают после передачи документов?

– Гарантии, Юрий Тимофеевич, можете себе дать только вы сами, если примете сейчас моё предложение. Дабы у вас не возникало лишней тревоги, наша встреча произойдет в людном месте…

Зотов выдержал задумчивую паузу, а затем неопределенно ответил:

– Мне нужно подумать…

– Подумать? Тут нечего думать, Юрий Тимофеевич… Завтра в 13:00 встречаемся в сквере на Исаакиевской площади. Приходите один, с документами. И не вздумайте обращаться в органы, это будет очень глупо и опрометчиво с вашей стороны. Мы об этом обязательно узнаем и сразу расценим как отказ. Тогда за вашу судьбу мы уже не ручаемся…

Собеседник повесил трубку, а Зотов еще несколько секунд настороженно слушал гудки.

– Ну что, засекли место? – спросил Разин у одного из сотрудников наружки после окончания разговора.

– Да. Звонили из телефона-автомата на улице Герцена, как раз недалеко от Исаакиевской площади.

– И Ленсовет рядом… – вместо ответа задумчиво произнес полковник.

– Как будем действовать?

– Свяжите меня с Зотовым по зашифрованной линии.

– Секунду…

Меньше чем через минуту полковник уже говорил с взволнованным Юрием Тимофеевичем:

– Это я. Можете говорить, нас не слышат.

– Мне назначили встречу завтра в…

– Я всё слышал, Юрий Тимофеевич. Не волнуйтесь, ситуация под контролем.

– И еще мне кажется, я знаю, кто мне только что звонил…

– Вот как? Вы уверены?

– У меня хорошая память на голоса. Правда, я с этим человеком никогда особо близко не общался, но его интонацию и манеру говорить хорошо запомнил…

– Кто он?

– Я почти уверен, что это был Путин. Нынешний советник Анатолия Собчака. Он пришел на эту должность в Ленсовет год назад, перед самым моим увольнением. Он мне и тогда сразу не особо понравился: слишком тихий какой-то и неприметный. Темная лошадка, в общем…

– Это очень полезная информация, Юрий Тимофеевич. Надеюсь, вы не ошиблись и тем самым сильно упростили нам задачу.

– Хорошо, хорошо. А мои действия дальше какие?

– Никаких. Мои люди сопроводят вас до дома и далее будут тщательно охранять ближайшие несколько суток. Завтра вместе с вашей супругой сидите дома и никуда не выходите из квартиры.

– А как же встреча?

– Вместо вас завтра на встречу пойдет другой человек из нашей конторы, с очень похожей на вас внешностью. Так что можете не беспокоиться. Дальше уже наша работа.

– Что ж, ладно, я понял. Надеюсь, у вас всё получится…

***

На следующий день, за пару часов до встречи Зотова с шантажистами, Разин организовал срочный сбор уберов, которые будут задействованы сегодня в поимке розенкрейцеров. Ими были четверо: Женя Титов, Максим Стрельцов, Игорь Хамелеон и Маша Молния. План операции Разин разработал еще вчера, но изложить все детали уберам решил специально перед самым её началом, чтобы у предполагаемого крота не было времени и возможности передать информацию розенкрейцерам.

Предварительно полковник навел справки и о некоем Владимире Путине, который предположительно звонил вчера Зотову. Персонаж и правда оказался занятным.

– Прежде чем я объясню вам задачу, пожалуйста, изучите и запомните внешность этого человека.

Разин положил перед уберами цветную фотографию, на которой был изображен мужчина лет сорока со спокойным и уравновешенным взглядом серых глаз, длинными вытянутыми губами, высоким лбом и аккуратным пробором светло-русых волос на голове.

– Как только сегодня во время операции вы увидите поблизости этого человека, будьте предельно внимательны и осторожны.

– А кто это? – спросил Игорь Хамелеон.

– Его имя Владимир Путин. Это советник и ближайший помощник Анатолия Собчака.

– И чем он нам не угодил? – поинтересовался Женя Титов.

– Есть версия, что этот человек – Мастер ордена розенкрейцеров.

Уберы сразу же заинтересованно уставились на полковника, ожидая пояснений.

– Голос этого человека практически на сто процентов опознал Юрий Зотов, который раньше видел его лично. Я поднял биографию Путина и пришел к очень интересным выводам: родился в Ленинграде, учился на юридическом факультете ЛГУ. С начала перестройки каким-то образом попал за границу, в ГДР, где работал в должности директора Дрезденского дома дружбы СССР. В 90-м году снова вернулся в Ленинград, где был помощником ректора ЛГУ по международным вопросам, а затем сразу попал на должность советника председателя Ленсовета, где стремительно завоевал доверие Собчака. В биографии Путина довольно много белых пятен, дающих поводы считать его Мастером. Во-первых, он долгое время был за границей, где его и могли завербовать члены верховной ячейки ордена розенкрейцеров. Во-вторых, после возвращения в Ленинград он начал делать уж слишком стремительную карьеру на политическом поприще, при этом оставаясь совершенно тихим и неприметным человеком. В-третьих, он пользуется безграничным доверием со стороны Собчака, а значит, имеет кучу возможностей и связей в Ленсовете. Пока что Путин – наиболее реальный кандидат на роль главы советской ложи ордена Розы и Креста. Сегодня у нас есть шанс подтвердить или опровергнуть эту версию.

– И какова наша задача, товарищ полковник? – спросил Титов.

– Теперь что касается наших действий. Времени на подготовку у нас мало. Зотову назначили встречу в 13:00 в сквере на Исаакиевской площади, то есть уже менее чем через два часа. Место и время выбрано неспроста. Сейчас там будет много народу – неподалеку на Дворцовой площади пройдет массовый митинг против переименования города. Затеряться в толпе после встречи будет очень просто. По условию Зотов должен прийти на встречу один. Но мы рисковать не будем. Под видом Зотова на встречу пойдешь ты, Хамелеон.

– Я? – переспросил Игорь.

– Да. Перевоплотишься в него и будешь ожидать тех, кто придет в сквер. Хоть место и многолюдное, но на случай, если у ПОФигистов стоит задача убить Зотова, тебя неподалеку будут страховать Молния и Пророк под видом обычных прохожих. Если Максим увидит в предсказаниях малейшую опасность, то они оба сразу прикроют тебя. В это время мы с капитаном Титовым и двумя опергруппами будем неподалеку патрулировать ближайшую территорию от Мариинки до Исаакиевского, а заодно проследим за действиями Путина. Хоть и маловероятно, но вовсе не исключено, что на встречу придет лично сам Путин пешком из Мариинского дворца. Сразу после идентификации пришедших на встречу обезвреживаем их и вяжем с поличным. Дальше уже дело техники.

– А если на встречу вообще никто не придет? – поинтересовался Максим.

– В таком случае будем действовать по ситуации. Но я уверен, сегодня в сквере обязательно должен кто-нибудь появиться.

***

До назначенной встречи оставалось десять минут. Всё шло по намеченному плану: территория Исаакиевской площади патрулировалась двумя группами оперативников СЛ под видом обычных прохожих в толпе. Рядом с гостиницей «Астория» стоял неприметный микроавтобус, из которого сейчас контролировали весь ход операции Разин и Титов.

В сквере, где была назначена встреча, по тропинке неспешно прогуливался взад-вперед Игорь Хамелеон под видом Юрия Зотова, держа подмышкой папку с компроматом. На самом деле в папке были листы с докладом о ХХVII съезде ЦК КПСС – первое, что попалось под руку Разину.

Буквально в пяти метрах от прогуливающегося Зотова-Хамелеона на скамейке сидели загримированные Максим Стрельцов и Маша Молния, изображающие влюбленную парочку. Главным условием было то, чтобы Игорь не отходил от них слишком далеко, иначе Максим в случае предсказания опасности не успеет за десять секунд добежать и предупредить Хамелеона.

Разин оказался прав. Несмотря на то, что массовый митинг против переименования города на Неве проходил сейчас на Дворцовой, вся площадь от Мариинки до самого Исаакиевского собора также была многолюдна. В сторону Дворцовой площади сновали разные группы людей, у многих из которых были в руках транспаранты и таблички с надписями в духе: «Ленинграду – да! Санкт-Петербургу – нет!» и «Собчак, убирайся из города!»

Максим, который и сам тяготел к возвращению родному городу исторического названия, не мог сейчас ни в чем упрекнуть этих людей. Они тоже по-своему были правы. Просто, окунувшись во все подробности происходящего в Питере, Стрельцов теперь и сам сильно запутался в своих убеждениях и не мог дать однозначный ответ на вопрос: кого и что именно он поддерживает?

Еще в начале года Максим и предположить не мог, что окунется в настолько фантастические события, которые навсегда перевернут его восприятие реальности. Как можно объективно мыслить, когда в твоем городе древнее тайное общество ворошит закоулки истории и пытается найти магический философский камень, а опередить их в этом пытаются люди со сверхспособностями на службе КГБ? Любой другой человек, услышав подобное, покрутит пальцем у виска, а Максиму по воле судьбы пришлось лицезреть всё это безумие собственными глазами.