Читать книгу: «Резонанс. Лунные отражения»

Шрифт:

ISBN 978-5-0050-4013-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1. Родные. Стены

Среда 22:13

Большие города никогда не засыпают по-настоящему. Они только притворяются: стоит подъехать поближе к центру, и можно увидеть множество групп молодых людей, гуляющих от одного сияющего клуба к другому и распевающих попсовые песни, которые Мия не переносила. Спасением служил тщательно выверенный плей-лист в её телефоне, который то загорался, то вновь затухал, показывая несколько пропущенных вызовов от контакта «Мамулечка».

Мия задержалась в редакции. Снова. Но мама всегда звонила, чтобы узнать, когда она поедет домой, и просто убедиться, что все в порядке. Сегодня девушка не стала отвечать, чтобы её приход был менее заметным. К тому же она уже практически дома.

Несмотря на то, что Мия жила относительно близко к центру (особенно если учесть все эти новые перестройки и расширения), её район всегда был довольно тихим.

Окна, в которых ещё горел свет, были похожи на многочисленные глаза, наблюдающие за одиноким ночным путником. Но для девушки они были чем-то большим: именно по тому, в скольких комнатах на этаже горел свет, Мия сразу определяла, кто и чем занимался.

Подходя к дому, Мия удивилась, увидев свет лишь в комнате родителей: «Интересно, где ты пропадаешь, братишка».

Мие двадцать три (с братом разница в шесть лет). Несколько месяцев назад она закончила своё обучение на бакалавра на факультете журналистики. Так что теперь, пока старшая сестра с головой уходила в первую в её жизни оплачиваемую работу, Игнат всеми силами ещё только готовился к сдаче выпускного экзамена и поступлению в университет.

Мия подошла к тяжёлой металлической двери и рефлекторно ввела код, прижав ладонь к панели, чтобы хрустнуть пальцами. Любой прохожий мог подумать, что это – часть особого местного ритуала, без которого дверь не откроется.

Быстро поднявшись на третий этаж, Мия остановилась, вытащила наушники из ушей и сняла рюкзак, чтобы достать свою измятую шапку.

Из-за громкой музыки Мия сначала не заметила, что выше, на лестничной площадке, стоял молодой парень с сигаретой в одной руке и телефоном в другой. Из светло-белого стебля с оранжевым корнем распускался небольшой цветок дыма. По лишь слегка сгоревшему стеблю и недовольному лицу подъездного садовника девушка поняла, что прервала запись одного из сокровенных голосовых сообщений.

Чтобы хоть как-то скрасить ожидание, Мия дёрнула плечами и улыбнулась. Ромео с недовольным, быдловатым выражением лица в ответ лишь театрально закатил глаза.

«А ведь я тебя вообще в первый раз вижу. Ясно теперь, из-за кого вечно должна терпеть этот чёртов запах табака, когда возвращаюсь домой. Утром ещё какой-то мужик прошёл мимо и не поздоровался. Сейчас вот ты. В этом доме слишком много новых жильцов, о которых я вообще ничего не знаю», – нащупав, наконец, долгожданную ткань, Мия резко выдернула свой куш с самого дна, стараясь не задеть книгу в мягкой обложке о том, как не париться по мелочам и контролировать свой гнев. Затем она надела рюкзак на одну лямку, подёргав плечом, чтобы расправить складку своей ветровки, которая уже не раз спасала её от равнодушного дождя.

Парень неотрывно смотрел на неё всё это время, даже когда подносил сигарету ко рту, чтобы в очередной раз затянуться.

– Да ухожу я, ухожу. При мне слабо что ли говорить? – спросила не менее раздражённая после по-обычному тяжёлого рабочего дня журналистка и интенсивно потрясла связкой ключей, чтобы звон отразил всё её неудовольствие от этого вынужденного разговора.

А вот дверь Мия постаралась открыть как можно тише, чтобы не привлекать к себе внимание, по крайней мере, сразу. Но только она шагнула внутрь, как чуть не столкнулась с мамой, отчего нервозно дёрнулась и резко выдохнула носом поток воздуха.

– Ты почему это без шапки ходишь? – спросила мама без интонации нравственного обвинения в голосе, которым страдают многие неопытные родители.

– А это что? – Мия быстро пришла в себя после испуга и демонстративно подняла руку в знак победы, показывая шапку словно гладиатор отрубленную голову.

– А это что? – мягко, но уверенно спросила мама, погладив покрасневшее от холода ухо, и нежно улыбнулась.

– Ладно, ладно, меня раскрыли. Всё, ребята, расходимся, нас засекли, – Мия помахала руками, разгоняя воображаемых соучастников дела с шапкой.

Мама развернулась вполоборота и аккуратно прошла в комнату, перешагнув дощечку, которая всегда скрипела: на диване дремал папа, якобы смотрящий боксерский поединок.

Мия, оценив обстановку, тихонько усмехнулась и мысленно добавила: «Приманку проглотили, а вот товар не накрыли».

Засунув шнурки в тёмно-синие полуботинки-полукроссовки, девушка поставила их в невысокий двухуровневый шкафчик для обуви и зашла в комнату, нащупав в темноте выключатель.

Энергосберегающие лампочки загорались не сразу, а одна из них вообще уже давно перегорела. Так что какое-то время Мия просто стояла посередине комнаты, борясь с желанием достать из кармана телефон и в очередной раз обновить новостную ленту. Подойдя к столу, она схватила с полки дезодорант и принялась брызгать им на рюкзак короткими очередями. Затем положила сумку подальше под стол и вернула дезодорант на место к остальным наполовину израсходованным и немного пыльным баллончикам.

Быстро помыв руки прямо на кухне в раковине, Мия сдёрнула полотенце со сковородки, стоявшей на плите, и удивлённо посмотрела на промасленное чугунное дно с несколькими кусочками жареного лука по краям: «Мам?» Девушка, конечно, помнила, что нужно быть тихой, но у неё уже не было сил, чтобы ради одного вопроса снова идти к маме.

– Да всё здесь уже, – раздался негромкий, но чёткий ответ из соседней комнаты: оказалось, что, пока дочь адаптировалась к домашнему климату, меняя джинсы на просторные шорты и рубашку на майку, которая была на размер больше нужного, мама уже успела принести ей целую тарелку вермишели и про кружку теплого чая с молоком не забыла. Именно тёплого, а не горячего, потому что знала, как Мия постоянно разбавляет чай холодной водой из графина.

Мия присела на край дивана, вопросительно посмотрела на маму и перевела взгляд на дремавшего отца.

– Всё в порядке, он просто отдыхает, только недавно уснул. Ешь спокойно, – сказала мама и погладила Мию по спине.

– А что Игнат есть будет? – спросила девушка, которая не могла приступить к еде, пока не выяснит всё до конца.

– Там в холодильнике ещё есть. Просто нужно будет погреть. Вообще, это странно, конечно: думала, что самой всё разогревать придётся тебе. В итоге ты с работы пришла раньше, чем Игнат с подготовительных, – в голосе чувствовалось волнение или скорее даже сомнение.

– После расследования отношение ко мне немного изменилось. Так что дышать на рабочем месте стало как-то посвободнее. Теперь уже не только из-за Олеси, но и благодаря редактору.

Мама понимающе покивала, признавая заслуги своей начинающей журналистки.

– Хотя материалов о том, кто кого ревнует и кто кому изменяет, всё равно ещё навалом… Но теперь это не так напряжно, в общем. А Игнат… Ну, может быть, попал в пробку, знаешь же, как это бывает?

Мия решила побыстрее закончить мысль, чтобы наброситься на вермишель: она не ела практически целый день.

– У меня есть старшая дочь, так что да, я-то знаю, как это бывает, – мама скептично наклонила голову набок и с доброй ухмылкой взглянула на Мию.

– Так, ну не начинай только, – возмущенно промычала старшая дочь, продолжая пережевывать уже немного остывшие вермишеленки.

– Ты, кстати, так много не брызгай дезодорантом, это не к чему, – сказала мама через несколько минут, уже повернувшись к телевизору.

– А, да это я просто проверяла, работает ли он, а то кнопка западала, – ответила Мия, которая на самом деле пыталась перебить запах горячего бургера.

***

Мия жадно расправилась с ужином, ужасая всех диетологов, у которых есть часы, и собралась встать из-за стола. Но мама потянулась к пульту, чтобы переключить на «Вечернего Ивана», как вдруг папа пододвинул пульт к себе и негромко спросил сонным голосом: «Привет, посидишь с нами?» Мама только взяла пустую тарелку и пошла на кухню.

– Не, пап, мне нужно ещё кое-что по работе доделать, – ответила Мия и ушла.

«Что уже и десяти минут нет?» – подумал отец и, грустно вздохнув, снова закрыл глаза. Он уже начинал привыкать к новому порядку вещей и реагировал не так остро, как раньше: без обличительных нотаций и осуждающих взглядов по утрам, во время случайных столкновений в коридоре в предрабочей спешке.

У Мии действительно была незаконченная статья. Она могла дописать её и завтра. Могла, но не стала откладывать и плюхнулась в кресло, поудобнее расположив у себя на коленях ноутбук, который каждый раз предательски долго включался.

Пока Мия обводила взглядом стены и ждала, чтобы экран загорелся темно-синим светом, её внимание привлекли большие фотографии на стене в серых рамах. На одной из них была ещё совсем маленькая, годика четыре не больше, в кепке с повёрнутым назад козырьком, улыбающаяся девочка: «М-да, тогда всё было совсем по-другому. Тогда и я была другой. Ещё не было ничего такого, о чём бы я могла жалеть. Всё так изменилось. Вся эта наивность куда-то вдруг… Исчезла. Дети счастливы своим неведением, поэтому они всегда так искренне радуются и улыбаются». Рядом с ней, в такой же серой раме, была фотография получше качеством с пухленьким мальчиком, который тоже улыбался беленькими зубками: это был её младший брат.

Ноутбук был не настолько уж старым, так что давно можно было приступить к работе. Мия чему-то усмехнулась и открыла вордовский документ, закрытый пару часов назад, когда она ещё сидела в издательстве за своим рабочим столом на не очень удобном стуле с колёсиками, у которого ещё и спинка шаталась: «Ладно, любовнички, продолжим».

***

Игнат вернулся только через примерно полчаса, что для Мии, конечно же, было вполне себе нормальным временем прихода домой, но вот для её брата считалось выходом за рамки родительского одобрения.

Девушка уже успела дописать всё, что хотела, точнее, всё, что было необходимо, ведь она сама-то вообще не была в восторге от таких статей, и теперь могла спокойно встретить братишку.

Мия встала, облокотившись на дверной косяк и скрестив руки на груди.

– Ну привет.

– Привет, – пухлые щёки Игната немного раздулись в довольной улыбке.

«Какой-то ты чрезмерно умилительный сегодня», – решила Мия и слегка прищурилась, как бы дразня брата, который согнулся пополам, чтобы развязать шнурки.

– В пробку попал? – спросила вместо приветствия появившаяся в коридоре мама, что означало: «Ты почему так поздно пришёл домой и ничего не написал мне».

– Да просто сначала опоздал на автобус, он ушел… – Игнат перевел дыхание, так как всё ещё стоял в неудобном для разговора положении, – прямо у меня под носом. А следующий ехал долго. Да и медленно, кстати.

Игнат небрежно поставил свои ботинки на коричневый коврик.

Заметив, что брат, любящий порядок, только что чуть не испачкал её туфли, Мия поняла: он хочет поскорее уйти от расспросов.

Избегая столкновения взглядом с матерью, Игнат очень быстро снял куртку и прошёл в комнату. Мия только плавно отошла в сторону, уступая ему дорогу, и посмотрела на маму, которая по-доброму усмехнулась.

***

Мама пожелала дочери и сыну спокойной ночи и заперла дверь в родительской комнате. Мия же ушла на кухню, чтобы погреть еду для брата, пока тот переодевается.

Приятный аромат долгожданного ужина заставил юношу снова улыбнуться.

– Что у нас сегодня в меню? (Да и вообще он довольно часто улыбался вне зависимости от того, было ли ему весело или грустно.)

– У вас не знаю, себе я грею картошечку с мясом, – ответила Мия, не поворачиваясь к брату и продолжая помешивать деревянной лопаткой крупно нарезанный картофель.

– Спасибо, сестрёнка, – Игнат похлопал её по плечу и слегка присел на стол, выставив руки назад.

Несмотря на разницу в возрасте, младший брат уже практически перерос свою сестру.

– Ну и как зовут этот «Автобус»? – Мия накрыла сковородку прозрачной крышкой и стала смотреть, как капли масла разлетаются в разные стороны, стремясь вырваться за невидимый барьер.

– Рита.

Сестра даже немного удивилась тому, как легко было названо имя, потому что маме он бы вообще не признался, что с кем-то встречается. Таков уж был её брат: рассказывал родителям только тогда, когда всё уже было наверняка.

– Вроде бы она клёвая, – неуверенно продолжил Игнат.

– Так вроде бы или клёвая? – Мия уже перекладывала поджаристую картошку в тарелку, прикрываясь крышкой, как щитом.

– Мы полчаса стояли просто обнявшись. Я чувствовал, как бьется её сердце. Вокруг проходили люди и… Другие парочки начинали перешёптываться и умилённо смотреть на нас. Одинокие волки и волчицы недовольно скалились, как бы говоря: «Ну ничего, это ненадолго. Скоро вы разойдётесь и станете такими же одинокими, как я». А мы просто обнимаемся, словно время для нас идёт по-другому, словно трудности и беды вообще перестали существовать. И сразу ночь не такая мрачная, звёзды светят ярче, мерцают, как бы одобрительно подмигивая. И словно все в этом мире полно добра, словно всё остальное просто неважно… В этом что-то есть, – уже смелее ответил Игнат и задумчиво посмотрел на луну в окне.

– Вот только мир от этого не изменился, другим на самом деле нет до вас дела, а те, кто одинок, всё ещё расхаживают в эту, как ты говоришь, мрачную ночь по улицам, не зная, чем себя занять. Так что, да, всё меняется, но только для таких, как ты, – усмехнулась Мия, отведя взгляд, чтобы слова не прозвучали слишком уж пессимистично.

– Придурков?

– Романтиков! А вообще, порой это одно и то же, так что будь осторожнее. Я вот, к примеру, считаю, если тебя что-то напрягает, стоит сразу обращать на это внимание. «Любят вопреки» никто не отменял, но она курит? Или, может, любит кулинарные ток-шоу?..

– Ладно, ладно, я понял, буду иметь в виду. Ну а что насчёт тебя?

– А что я? Свобода навсегда, вольная волчица! Шучу, просто…

– Да я не про это. Зачем тебе переезжать?

– Ну… Понимаешь. Это сложно. Хотя нет, вообще-то всё довольно просто: я не хочу расстраивать родителей, понимаешь?

– И при чём же тут переезд? Вообще, как ты их расстраивать-то можешь?

– Да так: своими поздними приходами домой и постоянным запиранием в нашей комнате. Сейчас я должна работать, пойми, чтобы иметь деньги, да даже чтобы просто реализоваться. Иначе к чему были все те четыре года в университете?

– Но чем мы тебе мешаем?

– В том-то и дело, вы мне не мешаете, да и я вам. Но я же вижу, как папа реагирует, когда я снова ухожу в другую комнату, чтобы дописать статью. И в итоге всем, получается, плохо. Я не могу целиком сосредоточиться на работе, думая о родителях, а они чувствуют себя брошенными.

– Ну а что изменит твой переезд?

– Наши отношения урегулируются и… Да, ладно. Не знаю, как тебе объяснить, но считаю, что поступаю правильно. И, вообще, я уже всё решила, так что не стану отступать. Года через три-четыре ты сам будешь в таком же положении… Еще и посоветоваться придёшь, а как же лучше разложить твои комиксы по коробкам, чтобы не помять их.

– Если не хочешь об этом говорить, так и скажи. Но я вот считаю, что никому ты легче не делаешь. Просто бросаешь всех, включая меня. И, по правде сказать, мне кажется, ты просто хочешь себе что-то доказать: что тебе не слабо жить одной, не слабо делать всё самой. Я никогда не мог понять, чем тебе не нравится наша тесная, семейная взаимосвязь. Да, у тебя никогда не было особо много подруг, и гулять ты ходила редко, но это же всё просто фигня. Семья – вот то, что по-настоящему важно, по-настоящему крепко. И зачем платить тогда какой-то тётке? Ты ведь могла бы откладывать эти деньги и…

– Не переживай, комиксы я всё равно и дальше буду тебе покупать.

– Я ведь и обидеться могу.

– Не обидишься, знаешь же, что шучу. Просто давай не будем об этом, ладно?

– Сначала ты внедряешься в секту и пропадаешь на три недели, а теперь это. Класс, просто супер.

– Мы будем и дальше много общаться, к тому же онлайновые игры никто не отменял. Ну и телефон со скайпом, конечно же. Ты же мой братишка!

Мия вручила брату горячую тарелку и, хлопнув его по плечу, снова вернулась к весёлому настроению.

– Пошли, я тебе бургер купила.

– Но папа ведь против того, чтобы я ел ночью, – с не очень-то большим сопротивлением возразил Игнат, пытаясь понять, не разыгрывают ли его.

– Я помню, но нужно же отметить мой переезд. Пойдем, вместе поедим и, может быть, даже немного поиграем, – сказала Мия и пошла в комнату. – Не забудь помыть посуду.

В раковине уже были кружка с вилкой внутри и тарелка. Игнат встал из-за стола и, резко опустив голову, громко выдохнул: «И этот человек собрался жить один».

– Один готовит, другой моет. Золотое правило, – тихо прошептала Мия, всё равно немного напугав брата.

– Да, вот только, тут всё уже присохло к тарелке, – недовольно ответил Игнат и открыл кран.

– И чем больше ты болтаешь, тем хуже становится твоё положение. Обниматься меньше надо было со своим Автобусом, – злодейским смехом посмеялась Мия, и её голова, выглядывавшая из-за угла, исчезла так же незаметно, как и появилась. – Я пока включу компьютер, доедай и приходи.

2. Честный лжец

Четверг 7:30

Темно. И так хорошо, спокойно…

– Мия, уже половина восьмого. Вставай, а то опоздаешь.

Вспышка света: мама открыла шторы.

Мия недовольно перевернулась на другой бок и, не открывая глаза, негромко протянула: «А по… му ты раньш… не разбудила (она прерывалась на небольшие зевки), я же теперь и вправду опозда… ю».

Девушка вовремя вспомнила, что под подушкой лежала обёртка из-под шоколадки, и постаралась замереть, чтобы треск фольги не выдал вчерашнее веселье.

Торопящаяся на работу мама хлопнула дверцей шкафа и уже громче повторила на ходу: «Я тебя уже несколько раз будила. Давай, вставай!»

Для начала Мия решила немного потянуться, чтобы чуть дальше отогнать от себя сонливость, и подумала: «Как же это ты меня каждый раз так будешь, что я не просыпаюсь. Да ещё и не помню обо всех твоих неудачных попытках».

Устрашающий храп с нижнего яруса кровати резко оборвал нить по-утреннему лёгких рассуждений девушки. Но это даже немного приободрило её: брат вообще всё ещё спит.

«Обычно ты не храпишь. Видимо, вчера слишком долго простоял на улице со своей Ритой и теперь простыл. А вы говорите, романтика!» – Мия легла на живот и попыталась подняться, считая до десяти, словно она была на ринге.

Дверь в комнату снова резко открылась, и на Игната, который лежал с приоткрытым ртом, как хомячок, упал яркий свет из коридора.

– У вас мусор есть? Если да, то давайте сюда, – папа заглянул внутрь, держась за дверную ручку. Он уже надел шапку, что говорило о готовности уйти прямо сейчас.

– Нет, ничего, – Мия быстро спустилась по пятиступенчатой лестнице, чтобы успеть обнять папу. – У нас всё чисто.

Хотя по лицу девушки ничего нельзя было сказать, на самом деле она подмигнула своему отражению в зеркале и прямо сейчас, пока папа быстро обстукивал карманы, чтобы удостовериться, что проездной, паспорт и кошелёк на месте, мысленно стала перебирать все те места, где были спрятаны: во-первых, две обёртки от гамбургеров, во-вторых, две обёртки из-под шоколадок, в-третьих – всё то, что было спрятано ещё до вчерашних посиделок.

Дождавшись окончания предвыходного ритуала самообстукивания, Мия приподняла правую руку, чтобы обняться.

– Не так, давай левую, чтобы сердце к сердцу. Вот, молодчинка. Хорошего дня, аккуратнее на улице, – папа поцеловал дочку в лоб и, аккуратно открыв когда-то самостоятельно установленную дверь, ушел.

Пока Мия шла по коридору в ванную комнату, сзади раздалось несколько щелчков закрывающегося замка.

***

– Мия, я побежала, завтрак на столе.

Мия почистила зубы и теперь принялась расчёсывать волосы, смотря в зеркало на себя, уставшую уже в самом начале дня. Не прерывая попытки сладить с утренним гнездом на голове, она улыбнулась на прощание отражению матери и тут же добавила: «Я уже вряд ли успею, но кофе выпью».

– Ну смотри, как знаешь. Пока, – сказала мама и помахала рукой.

– Хорошего дня, мам, – немного нараспев проговорила Мия, стараясь пригладить бунтарский волосок, который всё никак не хотел стать частью стильной, но не вычурной причёски.

Услышав, что Игнат встал с кровати и, попрощавшись с мамой, закрыл за ней дверь, Мия вздохнула: «Да кого я обманываю». Она открыла кран и подставила две ладони, положенные одна на другую, под тёплую воду среднего напора. Самодельный ковшик тут же наполнился, и Мия вылила воду себе на голову.

– Секреты современной укладки? – иронично спросил Игнат и стал выдавливать пасту на щётку. – Повезло же парням, что они не видят, как вы готовитесь выйти в свет.

– Для начала, это удобно. А вообще, ты бы не особо-то возникал. Или мама в курсе о прогуле? – Мия сняла браслет, похожий на провод старых домашних телефонов, с руки и решила просто собрать волосы в импровизированный хвостик.

– Ты это о чём? – спросил брат, который и так знал ответ на свой же вопрос.

– Когда ты идёшь в школу, то железно просыпаешься в шесть часов сорок пять минут по нашему времени, – Мия указала пальцем на невидимые часы на левой руке, – а сейчас так спокоен – сразу видно, что никуда не спешишь.

– А может мне ко второму сегодня? – ну а что, вдруг сработает.

– Я видела твоё расписание (нет, не видела), так что шах и мат, – ответила Мия и положила руку на плечо брата, довольно рассматривая в зеркале результат своих стараний. – Главное, чтоб это не было связано с Викой.

– Я понимаю, что ты специально называешь не её имя. Нет, я просто хочу позаниматься дома. От этого гораздо больше пользы, чем от глупых разговоров на последней парте о том, как же всё достало и как бы поскорее свалить. И вообще, я могу сказать, что это из-за тебя поздно лёг и не выспался, – Игнат размахивал зубной щёткой, словно был дирижёром без оркестра.

– Но тогда ко дну пойдут оба, только я буду выглядеть любящей сестрой, а ты – стукачом-братом, – Мия с победным оскалом взъерошила волосы брата и вышла.

Игнат стал наконец чистить зубы и недовольно промычал ей вслед что-то вроде: «Эй, а если я тебе так?»

Мия быстро выпила остывший в самый раз кофе и, вытерев молочные усы, поставила кружку в раковину: ей предстояло собрать все улики вчерашней вечеринки в один пакет, чтобы сразу же от них избавиться по пути на станцию, так что посуда оставалась на Игната.

Когда брат расставил руки, выражая недовольство, Мия только бросила, быстро обходя его в дверном проёме: «Ты всё равно сегодня дома».

***

Ещё учась в университете, Мия отметила для себя одну особенность в расписании поездов: иногда всего каких-то пять минут могли решить, сможешь ли ты сесть у окна или будешь ехать в забитом вагоне без возможности ухватиться хоть за один поручень, лишь бы не упасть. Хотя, конечно, во втором случае ты и не упадёшь – все слишком близко друг к другу как пространственно, так и по настроению «утренней мрачности».

Редко можно встретить кого-то, кто едет на работу с улыбкой на лице. Такие люди не заряжают бодростью и позитивом, а только раздражают: «Чему ты лыбишься? Небось, выспался да, засранец? Мы ж на работу едем, а не в парк аттракционов!»

В общем, Мия уже сидела у окна и улыбалась незнакомым людям, которые стояли на платформе: они не успели сесть в вагон и были вынуждены ждать следующий поезд. Девушка слушала музыку и отсчитывала станции, чтобы встать поближе к дверям за одну до нужной ей «Большой стадионной».

Мия всегда носила с собой книгу, чтобы «почитать, пока едет», и никогда её не читала: иногда, потому что было неудобно, а, порой, и просто потому что не хотелось, как сейчас, например. В этот момент её сердце требовало плавной и негромкой музыки, чтобы можно было спокойно смотреть в окно на уже детально изученные пейзажи. У Мии даже был специальный плей-лист, который она почему-то назвала «Мысль». Наверное, именно такие песни позволяли ей сосредоточиться на своих мыслях и спланировать предстоящую работу. Да, о работе девушка думала постоянно, иногда просто прокручивая план на день раз за разом, когда не оставалось задач, для которых нужно было придумать решение.

***

Выйдя из поезда, Мия быстро спустилась по высоким ступеням эскалатора и вышла из холла с прозрачными стенами на оживлённую улицу.

Как и всегда, улица разделилась на два потока людей: кто-то шёл со станции МЦК к метро, а другие – наоборот.

Немного вдалеке Мия увидела знакомый капюшон. Это точно должна была быть Олеся, с которой они вместе работали.

Мия ускорилась и резко набросилась на подругу.

– Привет!

– Ты чего? Привет. Я тут уж чуть…

Подружки вместе захохотали.

Отдышавшись, девушки снова стали серьёзными: всё-таки им предстоял трудный рабочий день.

– Неужели ты сегодня не опоздала?

– Я никогда не… А, понятно. Юмор такой, да? Шутки шутить…

– Вот скажи мне, зачем ты встаёшь так рано, если в итоге на работу мы всё равно приходим одновременно.

– Ну, во-первых, мне ехать дольше. А во-вторых, вот что ты успела сделать?

– За это утро?

– Ну да. Дай угадаю, твой завтрак – кружка кофе…

– А разве нужно что-то еще для счастья?

– И ты опять забыла надеть часы…

– А ведь под курткой невидно, это-то ты как узнала?

– Я же потренировалась, немного почитала и спокойно позавтракала.

– А я уже спокойно позавтракала.

– Ты совсем плохо передразниваешь, больше не берись за это.

– Нельзя плохо передразнивать. В этом и суть. И вообще, у кого здесь своя квартира?

– …

– Правильно, вот и всё.

***

– Ладно, – Олеся достала пропуск из кармана и показала в раскрытом виде охраннику, который и так уже успел запомнить её за прошлый год, но всё равно не пропустил бы без этой бумажки, – ты рассказывай что и как.

– Ну а что, – Мия тоже показала помятую карточку, которая видала лучшие времена, по крайней мере, в день выдачи, всего два месяца назад, – саму квартиру я ещё не осмотрела. Да и с хозяйкой не договорилась, правда. Но… А я потом скажу.

Двери лифта открылись, и журналисты плотной толпой забились внутрь. В углу висела небольшая чёрная камера с красным мигающим огоньком: журналисты всегда воспринимали фразу «даже у стен есть уши» буквально и старались не трепаться в таких «общих зонах». Даже рабочее место не гарантировало конфиденциальности. Исключение составляли курилка, небольшая кухня и туалет. Мия и Олеся не курили, так что все их личные разговоры проходили на кухне, когда там никого не было.

Двигатель машины под названием «Литера» постепенно разогревался, и газетчики всё глубже погружались в мир новостей.

***

– Мия, идём, обед, – Олеся подошла к Мие, держа в руке небольшой бумажный пакет.

– Как, уже? – девушка отвела взгляд от монитора и несколько раз быстро поморгала, чтобы глаза не стали слезиться. – Ну идём.

– Полин, Оля, вы как? – спросила Олеся, направляясь к кухне, у практиканток, которые должны были провести вместе с ними четыре недели.

– Да… – Полина посмотрела сначала на пакет, а потом на удаляющуюся Мию, – мы, пожалуй, по-быстрому сходим в кафе.

– Окей, но не опаздывайте. В нашем ремесле и за перекур уволить могут, – Олеся подмигнула девчонкам и прошла следом за своей коллегой.

***

На работе всегда было много дел, так что обед был священным ритуалом, не позволявшим сойти с ума и утонуть в этом безграничном океане информации. К тому же глазам требовался отдых от монитора.

Прикрыв дверь, Мия села за стол и стала с закрытыми глазами слушать, как Олеся разворачивает свёртки фольги. Аромат горячих бутербродов с колбасой стал быстро распространяться по всей небольшой кухне.

– Ты опять ничего не взяла, да? – спросила Олеся, не поворачиваясь к подруге.

– Да, верно, – Мия вздохнула и откинулась на спинку, сложив руки за головой в замок.

– И это хорошо. Значит, я не зря взяла несколько бутербродов, – сказала Олеся и, подойдя к столу, подмигнула подруге, театрально-широко раскрыв при этом рот.

– Спасибо, ты просто лучшая, – Мия была искренне благодарна за заботу: когда каждый день через тебя проходят десятки сообщений о жестоких событиях, они по-особенному оттеняют светлую, мирную жизнь.

– Вчера ты была в полном завале и даже на обед не выходила, так что сегодня я решила вместо гречки взять бутерброды, чтобы в случае чего можно было поделиться с тобой. На десерт у нас вафли со сгущёнкой из автомата, которые значительно сократят нашу жизнь, а на главное блюдо – твой рассказ о новой квартире, – Олеся села слева от Мии и посмотрела на неё, медленно пережёвывая холодные вафли. Так она выражала свою готовность слушать.

– Да рассказывать-то особо и нечего. Я ж говорю, саму квартиру ещё не видела, да и с хозяйкой…

– Ладно, а как вообще вышла на неё?

– Стас посоветовал.

– Наш редактор?

– Ну да. Он сказал, что просто для себя искал, но в итоге ему больше не нужно, вот и поделился информацией со мной.

– А ему почему больше не надо?

– Я не знаю толком. Слушай, у него просто какие-то там тёрки с женой, давай не будем об этом.

– Хорошо, поняла. Но ты уж, если что-то новое по квартире будет, сообщай мне тоже.

– Да, конечно. Теперь моя очередь: о каком материале ты хотела поговорить со мной? Вчера я занята была, сама знаешь…

Перестав жевать, Олеся услышала приближающиеся шаги и приглушённым голосом ответила: «Да фигня, подумывала об одном деле, но думаю, не стоит. Глупо это».

– А подробнее не рас… – Мия резко замолчала: в комнату зашёл насвистывающий шеф-редактор.

Открыв шкафчик, Станислав достал кружку со своей фотографией на лицевой стороне: «Привет, обедаете?»

Олесю очень раздражала эта манера вести разговор по принципу «что вижу, то говорю», и она просто кивнула в ответ, делая вид, что пьет кофе из уже давно опустошённой кружки. Мия же была более приветливой: «Здравствуйте, вот решили перекусить. Как вам новость про бездомного, у которого украли миллион?» Стас убрал волосы со лба, и волосинка упала в кружку, но он сделал вид, что ничего не произошло, и принялся заливать чайный пакетик кипятком: «Чего только не встретишь. Хотя тот парень до этого снимал квартиру в центре и просто не переехал на новое место, а ты написала об этом только в самом конце».

Олеся невольно поморщилась, когда мужчина залпом выпил половину кружки, потому что видела ту самую волосинку: «Так спокойно пьёшь кипяток… Готовишься к адскому котлу?» Но сам редактор этой реакции не заметил, потому что посмотрел на Мию и спокойно добавил: «Молодец».

– Как-то это неправильно, – сказала Олеся и аккуратно перенесла со стола фольгу с крошками внутри к мусорному ведру.