Яху Гуглович

На краю свалки

То, что все в моей мистической епархии затихло на два месяца, так оно и правильно. Прикосновение к источникам сильных энергий. Переворачивающие душу впечатления. Должно же пройти какое-то время, когда все внутри уляжется от такой встряски.

Но к началу третьего месяца заскучал. Петр не появлялся. Небось, и у него от полученного духовного толчка что-то в душе происходило.

А мне хотелось еще подзарядиться новыми, такими же впечатлениями . Впрямь, ощущение напомнило балованное детство. Но я-то уже умею ждать. Заставил себя расслабиться. Отвлекся спортом. Посуетился у себя на фирме.

Вроде бы стало попускать. Должен дождаться окончания третьего месяца. Тогда-то вновь оживу и томление духа перестанет беспокоить.

Пара недель-то осталось до спокойствия. Но порадовал объявившийся Петр. С какой бы целью он ко мне ни засобирался, все это не просто так. Очень хотелось бы надеяться.

– Я буду вне зоны связи завтра, так что, пожалуйста, найди мою машину. В ней будет мой сотрудник. Он и отвезет тебя ко мне. – как инструкцию продиктовал по телефону Петр.

Не все понятно, почему не искать его самого, а машину. Я могу и то и то. Надеюсь, товарищ затевает некую игру, где мой талант только слегка разогревается, а дальше будут приключения.

В общих чертах угадал. Здесь, ко всему, была и добрая забота Петра обо мне. Я-то езжу на простом седане, а место, куда нужно было добраться, могло посещаться или пешком или на серьезном внедорожнике.

Для обсуждения неких проблем я также предпочитаю, при возможности, места, где не ощущаешь себя в напряжении бизнес потоков. Лучше, по возможности, с природными красотами. Или кафе на берегу реки, или семинар в горах. Совсем другой ритм, новое настроение, могут быть и интересные решения.

Но Петр в нашем деле выбрал местечко более неожиданное. Заброшенные развалины какого-то предприятия. Рядом покинутые останки жилищ. Кое где все в поросшей растительности, в других местах, наоборот, остов засохшего дерева и ни травинки.

Сказал бы, что пейзаж в стиле фильмов Тарковского. Но нет. Груды мусора в пыли, пепел на старых шкафах – были совсем некиногеничными.

Петр поприветствовал меня в стиле фильмов про коза-ностру или братков из девяностых. Но получилось весьма аристократично. Как бы с извинениями, вручил выдвижной шокер, от стай собак и махнул следовать за ним.

Он молчал, и я молчал. Ждал, что же будет дальше.

– Мой кусочек артефакта встрепенул меня новыми переживаниями, – неожиданно начал Петр, когда мы повернули за поворот. – Одна за другой на пути образовывались суровые женщины-мистики. Притом, большая часть, по моему мнению, реальные ведьмы.

– А еще, хочу сказать, не просто появлялись у меня на пути. Некоторые прямо говорили, что ищут возле меня некоторого успокоения их мятущихся и взбудораженных внутренних сил.

Я сразу же представил не самую приятную картинку, где крючконосые старушки залазят в кровать к Петру. Даже чуть поежился от этого.

– Слава Богу, девки попадались, на удачу, шикарные. По крайней мере, все моложе меня, – будто бы в ответ на мои мысли, уточнил Петр.

– Этот небольшой предметик своими эффектами впечатлил чуть-чуть, но порадовал немало и многосторонне. Точнее, правильными результатами. Хотя, у меня не было ощущения большой мощи. Даже подумывал, что мой камешек пустышка. Но нет. Уж, если ко мне стали слетаться дамы с проверенными ощущением потоков мощи, то силушка у меня засияла. Просто самого не проколбасила. И это хорошо. Не мешали ни иллюзии, ни обманчивые ощущения, это, когда сам окрылен в потоке.

Петр шёл слева, чуть от меня. Шествовал что излишне ускоренным шагом, так что мне приходилось семеня все время догонять. Буквально на секунду отвлекая на какой-то звук справа. Бросил быстрый короткий взгляд. Но бабах! За мгновение случилось нечто непонятное. Петра рядом не стало.

Вот так, был только что и не стало. Но ни открытых люков, ни ям, и никаких укрытий рядом не видно. Странновато как то. Да и неожиданно.

Вообще-то с кое чем подобным я встречался ранее. Мой тренер показывал как фокус быстрого разрыва дистанции. Как-то мы шли с ним вдвоем из зала. Он держался справа и чуть позади. Я что-то рассказывал и постоянно посматривал на него. Неожиданно тренер делает шаг назад и вбок. Если бы я не удерживал его все время в поле зрения, то оглянувшись в очередной раз, получил бы мощное впечатление, что собеседник, вот, только что говоривший рядом, моментально оказывается чуть ли ни в сотне ярдов. Неплохой фокус. От такой неожиданной вроде как телепортации, можно даже очень впечатлиться. И всяких там иллюзий донавыдумывать. Да вот, на жаль, я-то был внимательным. И фокус не сработал. Тогда.

А сейчас нечто другое.

Площадка немаленькая. Моментально Петр спрятаться не смог бы. Или, у меня в голове было затмение на минуту. Вроде, нет. Странно все это.

Появилось очень по-детски глупое ощущение растерянности и озадаченности. Захотелось, как в старом мультике про Карлсона, по примеру Фрекенбок, сесть на пол, закрыть ладошками глаза и сказать “ку-ку”. После чего с надеждой осмотреться, и опять “ку-ку”. Пока мой “Малыш” не будет подброшен летающим монстром.

Да, все равно, никто не видит, решил я и стал осматриваться, где приземлиться и принять позу мультяшной домомучительницы. Но, похоже, не все так просто. Как-то все в непонятном мусоре и пыли. Промелькнула мысль, что, не смотря на заброшенность развалин, пейзаж не в стиле ни Тарковского, ни, даже не в стиле дешевых постапокалиптических фильмов. Именно мелкий бумажный и пластиковый мусор, плюс груды пыли на непродуваемых ветром участках, давали ощущение неуютности и дискомфорта.

Присаживаться на землю я не решился. Стою все в тех же непонятках. Туплю. Ожидаю непонятно чего.

Наверное, надо ожидать Петра в конечной точке прогулки. Так, мы всегда делали на туристических экскурсиях в случае потери. Или нет. А вдруг с ним что-то случилось. Нужна помощь. Чуйка говорит, что встретимся у цели. Но в душе может начаться вой, если вовремя не пытался помочь.

Залез в развалины двухэтажного склада, того, что слева по ходу. На крыше подошел к краю, осматриваюсь. Ну нет внизу никаких ни ям, ни люков. И ничто не затянуло товарища в остатки зданий ни влево, ни вправо. Просто-напросто, произошло чудесное исчезновение. Или фокус, притом очень крутой, где иллюзии были просчитаны и для просмотра сверху зданий.

Не так, чтобы с совсем чистой душой, но без особого беспокойства, я быстрым шагом направился к дальней площадке.

О цели прогулки мы не договаривались. Но мне-то найти не проблема. Притом, сейчас виделось все особенно четко.

Когда я дошел до площадки, почему-то стало немного уютнее. Не смотря на гору мусора у полуразрушенного забора и забитые досками окна вокруг. Что-то сама форма этого тупика напомнила старое и забытое. Внутренний голос подсказал – так это как в на улочках старого Баку. Да, точно, форма напоминает.

На следующий день я, конечно, задал себе вопрос, откуда у меня бакинская ассоциация. В Азербайджане не был никогда. Да и фильмов про Баку почти-то и не видел.

Стою. Жду.

Если бы курил, то рядом бы лежало окурков восемь. Времени прошло не мало. Не скучал, не волновался. Просто притупевше ждал.

Неожиданно где-то внутри моего духа послышался еле слышный сигнал. Но из тех, которые превращают меня из спокойного интеллигента-ботана в полузверя. Притом опасности не ощущалось. Нет. Просто мое внутреннее животное заскучало. Редко такие сигналы оно подает. Да и не помню, чтобы подобное раньше было.

В животе появилось ощущение вращения какого-то странного тумана. Вихря, который одновременно вращается в нескольких направлениях и имеет форму широкого веретена.

Начал прохаживаться по площадке. Взад-вперед. Восемь шагов туда, восемь обратно.

Кругу так на десятом перешел на небольшой бег. Легкой трусцой пробегал, топтался на повороте и бежал по кругу. Но, когда перешел на быстрый шаг, что-то внутри заиграло и появилось ощущение нарастающей мощи.

Вспомнил несчастных животных, мечущихся в маленьких клетках дешевых зоопарках. Притом, перед глазами у меня был немолодой волк, точнее выражение его глаз, когда он сурово пробегал по четыре шага туда-назад в своем зарешеченном загоне и настойчиво пытался вернуть душе ощущение свободы и силы.

Наверное, подобное искали в суетливом беге в клетках и лисы и молодые серые с безумными глазами. Но тот, старый и матерый, с редкими суровыми взглядами в мою сторону, очень тронул душу некоей осознанностью метания. Он старательно пробегал пару метров и разворачивался. Все пытался и пытался вернуть душе состояние летящего бега. Где была и радость начала охоты и проверка территории. Может быть, у волка кое где и получалось. Потому что пару раз я замечал проблески счастливого огонька в глазах. Но он все пробегал туда – обратно. Старательно и ждал взлета в душе, где уже не играли роли решетки клетки и вонь из окружающих помещений.

Не знаю, как долго я топтался, но наступил момент, когда ощутил, что пора остановиться. И я стал. Вроде бы мир не изменился, да и я все тот же, но что-то рядом было другим. Я осмотрелся. Кажется, все так как и было. Еще раз разворачиваюсь. А вот и Петр.

Судя по ракурсу, мы обернулись одновременно. Но секунду назад его здесь не было. Экое наваждение!

Я застыл. Петр неспешно пошел ко мне. Взгляд его был очень суровый, такой, как у сильного человека, когда обстоятельства заставляют жестко менять планы. И никуда не денешься. Только настоящая твердость хоть как-то помогает удержать нужное состояние духа.

Но, к моменту, когда подошел поближе, выражение лица изменилось. Глаза засветились приятной улыбкой. Товарищ, судя по всему, нашел какое-то решение.

– Сюда пригласил не просто так. И не только для того, чтобы похвастаться тусовками с непростыми женщинами. – широко улыбаясь, начал Петр. – Эти развалины и напрягают и сбивают с привычного ритма. Тем они и ценны. Решения, принятые при выходе из этого мусорника, для меня всегда были сверхэффективными.

Но картинка сегодня образовалась новенькая. Планы придется строить уже по-взрослому. Ведь раньше оно как – жил я себе в достатке, мечтал о гордом пути а-ля воин-рыцарь. Но в больших играх участия не принимал. Пару раз посоучаствовал, да и-то без серьезных последствий для себя. Но, хотя и не жил особо скрытно, судя по тому, что никакие крутые ордена мною не заинтересовались, был не исключительным латентным героем. Так, одиноким мечтателем, скребущемся вверх к своей мечте.

Сам себе искал на одно место приключения. Эдакие ветряные мельницы. Прям Донкихот, но, надеюсь, не такой наивный. Хотя бы из-за того, что свои мотивы не прикрывал громкими названиями. Да и томления духа не скрывал надуманной Дульсинеей – был реально женат на светлейших и добрейших реальных женщинах. Так что, правильнее сказать, мои игры по жизни были ближе к роли сэра Санчопансы. – и наступила грустная, нетеатральная пауза.

Я подумал, что именно это помоечное-руинное место, совсем не подходит для раскрытия души моим товарищем. Но, может быть, это и не эффектно, но поможет вымести мечтательную романтику и настроиться на неожиданную волну.

– Насчет рыцарских орденов, можно уточнить? – захотелось вставить свои пять копеек. – Не заинтересовались или не пригласили к себе, даже, не суть важно. Есть еще очень правильная с их стороны стратегия – соблюдать старые традиции, особенно насчет новеньких. Отчего-то мне вспомнился пример с моим старым товарищем.

Когда он немного приподнялся со своим бизнесом, решил, что пора втереться в круг нужных людей и птиц более высокого полета. Самый реальный способ – участвовать в совместных мероприятиях. Естественно, он выбрал охоту. Так как гольф в наших краях еще не расцвел, а остальные варианты – еще не знал.

Потихоньку, за пару лет он перезнакомился с нужными людьми. Стал неплохим знатоком оружия, так что к нему обращались за советом солидные люди.

Главное – бизнес пошел вверх. И не только инсайдерские советы. Он уже становился немного своим при разделе денежного пирога. Помогали и заказами и правильными советами. Да и осознание того, что ты в более высоких слоях общества – помогало не только важно надувать щеки, но и не опускаться до дешевых решений.

Вроде бы все стало отлично. Но неожиданно судьба чуток подправила планы.

Постепенно сама охота перестала для него быть средством. Он начал получать кайф от того, что может всадить пулю и прервать жизнь птице или животному. Охота стала превращаться в страсть.

Теперь уже выбор для поездки был в первую очередь не светский, а с такими же страстными любителями поубивать для развлечения и спортивного азарта.

А важные люди спокойно таки отметили, что парень, которого к себе приблизили неплох, но страсти для него важнее, так что толкать наверх его, пока, рановато.

– Ты думаешь, что я где-то переиграл? – грустно улыбнулся Петр. – а может быть, напротив не хватило страсти, и оставили в запасе.

Я задумался. У меня похожая история. Какие-то таланты имеются. Но пока копашусь со своей мистикой сам или с такими же, как я, вольными искателями.

Хотя, может и хорошо. Никто меня втемную не использует. Я свободен. Расту себе диким, вольным цветком. Расцветаю потихоньку. Надеюсь, дам какие-то плоды.

– Позволь узнать, ты упоминал о женах. Что заставило с ним расстаться. – интересуюсь.

– Жесткая судьба. Одна верила, что ее брат самый лучший водитель, а другая попала под шальную пулю в бандитской перестрелке. Очень жаль, что не прислушивались к моим советам и предчувствиям, да и я не был достаточно настойчив. – Петр грустно ухмыльнулся. – зато, оставили мне по сыну и дочке.

Мы прошли к площадке на скале, где раскрывался достаточно ординарный пейзаж. Но, после грязных развалин, он воспринимался очень даже душевно. Нет, это не была красота-символ. Типа слащавых типовых картинок. Где, сделав брови домиком, говоришь, вот здесь я стал понимать гармонию природы. Всего-то окончание зоны руин с мусором со своей скоростью протекания времени и переход к обычной, типовой и размеренной жизнью, где, стоя на границе, ощущаешь, что прямо перед тобой миры с разным временем и это дух захватывает. Немножко, но опьяняюще.

Петр молодец. Сумел найти места, где душа начинает вибрировать на неожиданных нотах. Здесь, на краю развалин, достаточно безопасно, но волнующее ощущение, что находишься на границе двух миров, заставляет в животе какое-то облако все сильнее и сильнее вращаться. И не эйфория и нет страха, но опьяняющее чувство, что во мне, все-таки, есть силища.

Мощь просыпается у мужчин на грани жизни и смерти, на границах разных миров. Здесь легкое, безопасное подобие. И не нужно баловаться экстримом или медитировать у кладбищ. В таком, более невинном месте, душу встряхивает и вырывает из ритма самодовольной мещанской суеты.

И нельзя сказать, что вырываться из урбанистического мира в естественные ландшафты бесполезно. Уединения на природе также помогают. Но в них есть минус – они успокаивают и дают умиротворение. А иллюзия гармонии с миром отодвигает время раскрытия внутренней силы. Уже хотя бы потому, что особого смысла для мощи нет. Разве что, если нападут звери или урки.

Петр и котенок

– Расскажу, для лучшей картинки, историю, случавшуюся со мной и подтолкнувшую к такому пути. – наконец-то начал повествование Петр.

В те времена, когда я был еще подростком, случился знаковый и очень жестко встряхнувший душу случай.

Жил у них во дворе котенок. Серенький, с вечно прогнутым левым ушком. Терпел излишние тисканья малых деток, потому что был общительным и мечтал обрести заботливых хозяев. Ластился и к старушкам, перемывающим всем косточки на лавочке.

Те, как и многие детки подкармливали его. Но, или из-за того, что вид у него слишком простенький, или просто напрсто не повезло, но все никак дом не обрел.

Но, вот он погиб. Один из соседей, натравил на него своего пса. Просто так, ради развлеченья.

Истерзаный котенок смог отползти в сторонку и сдох. Очень жалко.

Детки пару дней плакали. Женщины похоронили котенка. Старушки всеми возможными эпитетами обложили соседа и его собаку. Хотя, тому было все равно – он лишь посмеивался.

Но это не могло вернуть-то доброе хвостатое создание.

Где-то через пару недель, после кровавой драмы, я случайно услышал обрывок разговора двух старушек у подьезда.

Мол, пока был во дворе тот серенький котик, никто и не болел.

Как, талисмана-защитника все лишились.

Теперь повылазили старые хвори. Как проклятие за растерзанного котенка. А уроду с собакой и ничего. Ходит самодовольный и плюет на окружающих.

И, после услышанного, как будто в голове правильное намерение. Путь защитника несправедливо обиженных, эдакового книжно-романтического рыцаря.

И не стоит повторять глупых ошибок Донкихота, бросаться загораживать собой всех подряд. Я понял, что есть особенные обижаемые. Те, от которых волшебный свет. Их-то и стоит защищать настоящему рыцарю.

Да, юношеский максимализм. Да, красивые мечтания.

Но с того момента началась моя серьезная самоподготовка. И месть.

Первым делом он измазал ядовитым химикатом ветку, на которую бросался тот пес-убийца и повисал на радость хозяину.

Дерево постепенно ломалось, но собака с дурной злобой хватала ветку и пыталась ее своим весом обламать.

Все, собакой разобрался.

И, хотя, яд был не мгновенного действия, пес сдох уже дома, на всякий случай, чтобы детки не получили вред, ветку спилил и сжег.

Но в душе ни спокойствия, ни удовлетворения от мести не было. Напротив, появилась жестокая решимость расправиться с тем хозяином пса, который своим "фас" решил судьбу серенького котика.

Даже нет. Здесь, уже, не было ни кота, ни злобного соседа. Был темный, самодовольный хам – символ темного, несущего вред окружающим.

Котика, конечно, жалко. Но и он, всего лишь, символ. Образ беззащитного светлого.

Но калечить или убивать даже самого злобного хама, просто так, из красивых убеждений, нельзя. Слава Богу, это я, хоть и был молод и горяч, понимал.

Нужно было собрать все возможное про ненавистного типа, чтобы было оправдание жестким поступкам. А, если повезет, компромат, врученный в нужные руки, сам все сделает.

Я был старательным. Хоть и учился больше по книжкам – детективам, идей набирался в нужном русле.

Как-то голова стала думать не по-детски. Сурово. Да и по утрам на спортплощадке стиснув зубы, укреплял не только мышцы, но и решительность.

Но сделать с тем плохим человеком ничего не успел. И компромат только-только начал собираться. Но все. Бабах. Разбился тот в машине. Судьба сама решила все вопросы.

Но внутри ни радости, ни спокойствия.

Идея стать рыцарем-защитником светлых сил не ушла в сторону. Напротив. Стать воином света захотелось. Притом, с все более суровым восприятием, не в романтическом смысле.

Побратимство

Грустная история про серого котика и рыцарские мечты Петра меня, конечно немного заставили задуматься. Но, по правде говоря, идеи соратничества, а тем более, санчопанства у меня не возникало.

Признаюсь, Петр для меня достаточно долго был всего лишь необычным товарищем. Не было общей идеи или страсти к решению единой проблемы. Грело душу лишь то, что у него были признаки того, что и у меня – проснувшимся дополнительные возможности. Рядом с ним ощущал, что нахожусь в сказочной компании. Было взаимное уважение и немалое доверие. Но, не смотря на это, тараканы в наших головах пока шагали не в ногу.

Рассказы о мечтах про действительно чудотворные артефакты и игры в аристократов радовали, но не очень сильно. Но, совсем неожиданно, мелкая встряска поменяла мой настрой. Как будто, резонанс был найден. Мои дурные мысли стали регулярно смотреть на своих собратьев у Петра.

Возможно, с годами, мы просто напросто притерлись бы друг к другу, привыкли к взаимной сумбурности в отношениях.

Но, вспоминая предыдущее, я уверен, что решился на дивный эксперимент Петра, ощущая дух побратима после не особо примечательных событий.

После камеры предварительного заключения, я с товарищем принимали участие в эксцессах. Буквально, пара недель назад, когда мы встретились в одном из южных городов, на наших глазах произошел небольшой конфликт. Отвернуться и уйти мы могли без проблем. Но душа-то болела бы долго. Совесть, иллюзия духа и чести настоящего мужчины заставили поучаствовать на стороне более справедливой.

Конфликт произошел буквально перед нами. В-то время, когда мы на обочине ожидали мою служебную машину, в паре десятков метров на пешеходном переходе прямо перед носом старушки пронесся таксист, заставив ее сделать резкое движение с перепугу. Не упала, но очень перепугалась.

Дело было летом. Окна в машине у таксиста были открыты. Так что вся улица услышала от него еще и хамские высказывания в честь пенсионеров.

Оба эти дела не понравились многим. В том числе и байкеру, который оперативно прижал легковушку грубияна.

Небольшие тычки кулаками таксиста и байкера не стоят особого внимания, но то, что коллега по платным перевозкам, проезжающий мимо, решил не только поучаствовать на стороне хама, но и, судя по всему, вызвал подмогу по рации.

Я предложил Петру немного помочь мотоциклисту в кожаной одежде. По крайней мере, до того, как он получит подмогу от своих.

Но разрулить ситуацию правильными словами не удавалось. Перевозчики не разбираясь, выскакивали из своих машин с битами или железяками и бросались во все растущую толчею. Но неплохое пользование электрошокерами мною и Петра, не позволяли применить им оружие.

Байкер немного помешкав от переполняющего адреналина, все-таки дозвонился к своим друзьям, после чего неосмотрительно засунул телефон в задний карман и продолжил размахивать кулаками.

Я все гадал, кто приедет раньше – правоохранители, или мотоциклисты. За таксистов гадать не нужно. Машин двадцать заполнили тенистую улочку. Парочка из них была весьма неплоха, не смотря на сидячую работу, профессиональный геморрой не размягчил еще боксерские навыки.

Словил себя на мысли, что перевозчики неплохой пример взяли у кавказцев с базаров – как переть толпой, не разбираясь в правоте. Только после победы, по настроению проводить разбор полетов и показывать свое дешевое уважение к тем, кого не смогли сломить.

Но прибыли байкеры. Нам с Петром уже не нужно было прикрывать фланги мотоциклиста – правдоруба. Пока не появились правоохранители, мы с бурлящим в теле адреналином, аккуратно скрылись из заварушки.

Весело было. Но, пока, недостаточно еще для рождения некоего братства.

А в тенистом кафе на морской набережной соседнего городишки, легкий конфликт, наконец то, довернул в душе нужную гайку и родилось ощущение, что рядом со мной настоящий побратим.

Зашли в маленькое заведение общепита попить чай и обсудить кое-что. Вокруг ничто нас не волновало, вели себя тихо и бесцветно. Я смотрел в окно на море, Петр в зал.

– Чего ты смотришь на мою женщину. – грозным тоном пробурчал вроде и не выпивший тип за столиком через проход от нас. Ясно, что ответ ему не нужен, а манера так говорить служила ему еще из бестолкового детства, когда он среди сверстников сымитировал строгую мамашу и получил результат – маленькую власть.

Мы с Петром не начали послушно бояться. Напротив, оба развернулись и стали рассматривать запрещенный объект. На жаль, вид дамы немного разочаровал. Но не успели в безразличии отвернуться, как услышали уже нецензурную брань.

Но реагировать жестко на такое поведение нам не стоило. В случае разбора последствий, нам мужичку предъявить было нечего. Может он хамил и не нам, просто лицо повернуто в нашу сторону. Матеря, тот тип, не давал наши признаки, так что расценивать выше, чем лай пса за забором, не стоило.

– Меня это раздражает, – тихо признался Петр.

– Да, после такого обаяния, ощущение, что искупался в дерьме, – с грустью подтвердил я.

И тут, как по заказу, удача подвернулась нам. Проходя мимо нашего стола, официантка с подносом немного потеряла равновесие. Петр резко двинулся ей помочь, чем еще больше нарушил равновесие посуды, я быстрым движением стал прикрываться от нависающей еды. Легкий звон, крики «ой». Но в этой суете мы как фокусники, сотворили веселое озорство. Я, типа случайно, отбил падающую чашку четко в сторону хама. И, что порадовало, практически одновременно с этим, мой товарищ ногой подфутболил блюдце в том же направлении.

В цель попали оба предмета. Но мы, как ни в чем небывало, помогали официантке собрать рассыпанную посуду.

Мужик, по его мнению уже третий раз пострадавший, первое – мы рассматривали его женщину, второе – никак не реагировали на его грозные высказывания, третье – получил в голову грязной посудой, очень разозлился. Он вскочил и направился к нам.

– А ну, пойдем выйдем, – приказал он Петру, беспардонно обойдя вниманием меня.

– Кто приказывает? – с ухмылкой развернулся к нему мой товарищ.

Хам был долговязый, но достаточно крепкий. Подобного сложения типы мне всегда навивали мысль, что в древности люди были именно такими, пока не обзавелись нормальными мозгами. Неуклюжими, сильными и длинными конечностями.

– Что, боишься? – погромче сказал мужик.

– Кроме страха у людей есть много чувств. Вот у меня сейчас есть и безразличие и брезгливость. – ответил Петр и, не сводя с хама глаз, показал мне в сторону видеокамер. Понятно, в этом месте конфликт решать нам не стоит.

Мужик засопел, лицо стало наливаться кровью, но тело не приняло удобную форму для резкой атаки.

– Хочешь снаружи выяснить, правильна ли твоя личная неприязнь ко мне, иди на крыльцо. Когда я допью чай, непременно туда выйду. – сказал Петр.

Хам чуть замешкался, стукнул по столу достаточно крупным кулаком и направился к выходу, пробурчав что-то нечленораздельное.

Мы молча посидели минут семь. Чай уже не пился. Петр позвал официантку для расчета. Я незаметно вытянул пояс и передал товарищу. Не стоит исключать в кабацкой драке и поножовщину. А против атак с финтами, не стоит выходить с голыми руками. Ремень не боевой шарф, но помочь должен.

Концовка была бескровная. Интересного там ничего не было, грубую силу победило кулачное искусство Петра. Моя помощь не потребовалось.

Но, когда мы шли в сторону машины, во мне проснулось скоморошье настроение, именно такое, которое я впервые ощутил после разговора с Никосом и перед первым серфом поиска. На мгновение передо мной засиял образ серовато-голубоватой пещеры, той, в которой я обычно несусь к цели поиска. И эта сияющая нора была гораздо шире. Аккурат на двоих.

Видимо, яблочко созрело – старое товарищество переросло в мистическое партнерство, плюс ко всему хамовитый мужичок оказался нужным в этот момент символом, победа над которым заставила проснуться какие-то еще силушки.

Я уже стал весьма зрелым индивидуумом. Еще в студенческие времена мне перестали интересны тусовки с товарищами, общие интересы сводились к животным удовольствиям – коллективная охота за прекрасным полом, или совместное распитие алкоголя, да и остального дурмана. Не увлекался особо погоней за адреналином. Но рафтинг радовал. Так что, учитывая очень приятную семейную жизнь, у меня не было необходимости в закадычных друзьях. Для поддержания мужского духа, был круг для общения. Да и с коллегами порой говорил не только о работе. Были, конечно, друзья детства и старые товарищи, которые в трудную минуту всегда помогут. Но в душевных томлениях я был достаточно самодостаточным. Без проблем, мог бы и сейчас остаться одиночкой. Но контакт с Петром стал столь органичным и толковым. Даже, точнее, определил меня естественным дополнением в эстетствующих мистических приключениях.

Неожиданно для себя, я понял, почему душа стала готовой быть открытой для Петра. Нет, я не признал в нем старшего, как у бандитов, не осознал частью его структуры. Просто решил, что буду действовать с ним не просто как товарищ по интересам, а как настоящий друг, как старого ветерана фаланги – триария. Боевого побратима. То есть свои личные интересы при общих проблемах, теперь у меня будут не на первом месте.

Главное – он теперь относится к третьей категории для секретов. Это когда одной проблемой делишься с семьей, второй с коллегой, а третьей – с другом. И, тогда ты все проблемы обсудил, может, даже получил поддержку, но никто не знает тебя полностью.

Наверное, моя душа приняла Петра еще и потому, что тумаки жилистому возомнившему о себе мужичку, оказались, помимо воспитания хама, еще и некоторым моим освобождением от старого стреса. Дело в том, что внешне и манерой поведения поверженный Петром агрессивный мужик был очень похож на одного очень нехорошего человека, с которым мне довелось пообщаться в юности.

В то время я подрабатывал в небольшой фирме. Хотя я и не пил, но на вечеринках коллег бывал не редко. Одним пятничным вечерком, после горячительного, прозвучала странная фраза от одного из водителей: – Ты уверен, что будешь верен коллективу, когда мы поедем на рыбалку. А вдруг, мы кого-нибудь убьем, ты останешься на нашей стороне? (перевод с матерного мой)

Народ тогда был достаточно одурманен алкоголем, но я-то был как всегда трезв. И эта фраза меня поразила как обухом по голове.

– И что, приходилось кого-нибудь убивать? – я поинтересовался чуть попозже у водителя.

– Кто его знает, – самодовольно ухмыльнулся тот. – бывало, били подолгу. И уезжали, а лох не шевелился.

– За что, хоть, били?

– А нечего всяким козлам возле нас ходить. – и нагло похлопал меня по плечу.

В животе забурлил ледяной холод. Я ощутил рядом живое проявление худших образов, какие можно представить. Убивать плохо, но бессмысленно, совсем недопустимо.

Решил я его проучить. Сделать отметину на лице, чтобы всю жизнь он не мог забыть, что боль – это плохо. Но не успел. Было сокращение, водителя уволили. Сказали, тот уехал на заработки в Среднюю Азию.

Но неожиданную и бессмысленную опасность от бывшего гегемона, после этого, я не исключал никогда больше.

– Забавно ты пританцовываешь, – заметил Петр. – напоминает манеру танцев веселящихся хасидов.

– Неожиданно. До сей минуты, был уверен, что имитирую скоморошью удаль и дурь одновременно.

– А ты присмотрись к весельям иудейским. Среди всякого там можно найти очень интересное в танцах.

– Ты спец по хореографии? – удивился я.

– Скорее по очень узкому разделу. – ухмыльнулся Петр. – Все те ведьмы, с которыми мне довелось пообщаться по-доброму, очень любили потанцевать. И, увлекшись этим задорным делом, нередко показывали очень любопытное.

– Интересно.

– Я про то, что выходит из рамок хороводов и синхронных притопываний с одинаковыми жестами, и это не только про ежегодные пританцовывания от аниматоров на курортах. Очень такое дело смахивает на коллективно-ритуальных танцев. К особенным не отношу и те виляния бедрами и имитации страсти особенно под латиноамериканскую музыку, которые призваны служить целям соблазнять завораживающими жестами.