Капризная Фортуна

Глава вторая
Партизанский отряд

Виктор возвращался в Колыбельную, перебирая в мыслях варианты наиболее удачного вмешательства во внутренние распри Триумвирата. Простое знание некоторых тайн не даст особых рычагов управления действительностью. Поэтому в оптимальном варианте предпочтительным казалось устранение одного из лидеров, да ещё таким образом, чтобы подозрение в убийстве пало на его подельников. Изначально следовало понять, кого устранить в первую очередь, и самый умный из врагов, князь Парайни, занимал главенствующую позицию в коротком списке. Правда, в таком случае в прорыв в сторону Чагара понесутся опасные в своей стремительности лёгкие кавалеристы принца Шуканро, но по этому поводу Виктор сильно не переживал. Отступающие войска уже встретились с караванами из Чагара, везущими порох и ядра для пушек, и легко превратят в фарш любую погоню. Тот факт, что армия Союза Побережья до сих пор удерживает в своих руках мост через пролив Стрела, тоже говорил о многом: боезапаса им хватает с лихвой.

Значит, в любом случае Элвис Парайни приговорён.

Вся сложность заключалась в том, что подобное устранение в одиночку провернуть никак не представлялось возможным. Любой из лидеров Львов Пустыни всегда находился в окружении своих телохранителей. Исключения составляли только проводимые ими Советы, подобный которым закончился недавно. Ну а вожделенного отряда единомышленников Менгарцу взять было негде.

Выход виделся только один: выстрелить из арбалета сквозь одну из смотровых щелей. Но тогда и свидетели останутся в живых, и с разборкой стен дворца захватчики не замешкаются. И так большое везение, что в плен им не попались прежние охранники дворца и разнообразная прислуга. Все благоразумно сбежали из столицы вместе с армией Союза Побережья. Иначе бы стоящая всюду и на каждом углу охрана не бездействовала, а проламывала любые подозрительные места кирками и ломами.

«Кстати, то, что их элитные части покинут дворец, нам весьма на руку, – думал Виктор, привычно отключая очередную смертельную ловушку перед собой, а потом таким же отработанным движением задействуя её вновь после прохода определённого участка тоннеля. – Теперь хоть шанс появится уволочь свежей пищи с кухни да горячего мясца себе приготовить. Надо будет к возвращению Фериоля завтрашним вечером ему праздничный ужин накрыть. Приятно будет старцу с того света обновлённым вернуться…»

Отнорок, ведущий к Колыбельной, вдруг показался Виктору несколько задымлённым запахом сгоревшего керосина. По всей логике этого просто не должно было быть, потому что за несколько часов отсутствия здесь керосиновой лампы воздух очищался превосходно. А предыдущие дела и последнее подслушивание Совета заняли не менее четырёх часов.

«Нежданные гости?! – запаниковал иномирец. – Кто? Как? Откуда? Неужели нелепая случайность? Но как они внутрь попали?! Надо атаковать первым!»

Современного лазерного оружия или любого огнестрельного в запасниках покойного императора за последние три дня отыскать не удалось, а найденные раньше король Чагара забрал до последней единицы. С арбалетом или шпагой в узких простенках не прогуляешься, там даже царапнуть металлом, словно мышка, не советовалось. Но парочку метательных ножей приходилось таскать с собой постоянно. Так что совсем безоружным Менгарец себя не чувствовал. А уж о силе, сноровке и выносливости, закрепившихся в его модифицированном после применения желе гарбены теле, даже знатные атлеты могли только мечтать. После излечения в Колыбельной мощи в движениях даже немного прибавилось.

Но вначале следовало заглянуть в импровизированный штаб через смотровую щель, определиться, рассмотреть врага. Что Виктор и сделал. И сразу об этом пожалел, боясь, что сходит с ума: возле стола с картами, спиной к нему, стоял человек в накидке императора Гранлео! Идеально на него похожий! Человек такого же роста, с чёрными вьющимися волосами, спадающими на плечи, что-то интенсивно рассматривал в кипе бумаг – похоже, тот самый листочек с текущим распорядком дня. И Менгарец понял, что следует нападать немедленно, пока враг не стоит лицом к данному выходу. Резко налёг на дверь, ввалился в помещение и со всей силы метнул нож в спину разворачивающегося на звук незнакомца.

Именно движение разворота и спасло запоздало вскрикнувшего Фериоля. Да, пожалуй, ещё и то, что в метании ножа иномирец не успел достичь вершин истинного мастерства. Нож вскользь ударил по плечу, разрезал ткань накидки и нижней рубахи, крутнулся в полёте и ударился в дальнюю стенку. А второй нож, уже готовый к броску, так и застыл в занесённой для замаха руке.

Следующую минуту товарищи, единомышленники, близкие по духу и жажде к наукам соратники вместо приветствия элементарно ругались:

– Ты чего, грибов ядовитых объелся?!

– А ты чего в этот балахон обрядился?!

– Забыл, как сам сюда три дня назад явился в таком же? Я ведь в тебя нож так и не кинул!

– Так то я! Ничего ведь не знал!..

– А у меня был другой выбор, во что одеться?

– Тогда почему так рано?! Только полсрока прошло!

– А мне почём знать! Встал. Здоров. Силён. Помолодел. Волосы вон отросли и седина пропала. Красавец! Но не пойду же я голый через пыль и паутину. И про полсрока подробнее, пожалуйста.

– Ну, я хотел только завтра вечером для тебя торжественный ужин приготовить… Встретить, так сказать…

– Спасибо, уже встретил. – Старый соратник потирал ушибленное ударом ножа плечо и с недовольством просовывал пальцы в прорезь ткани: – Эх! Такая шикарная накидка была!

– Да ладно тебе! – Наконец испуг от собственной оплошности прошёл, Виктор заулыбался до самых ушей и приблизился к недавнему старцу вплотную: – В самом деле, красавец! А ну, снимай накидку и одежды императорские, осматривать тебя будем!

Действительно, за полтора суток с врачом из монастыря Дион произошли удивительные перемены. Раньше он выглядел истинным семидесятилетним стариканом: худощавым, скрюченным, с лысиной на полголовы, с суховатой морщинистой кожей и отвисшими мешками на месте мускулов. Зато теперь перед Менгарцем красовался атлетически сложенный мужчина на вид не старше пятидесяти лет, стройный, с хорошо просматриваемыми рельефными мышцами тела. Ни одной морщинки на лице и шее. Ни одного седого волоска в прическе. Да и сама их длина, почти до лопаток, казалась удивительной. Что вызвало вполне справедливую зависть:

– Странно! А почему я вышел после Колыбельной с нормальной короткой причёской? – возмущался Виктор. – Это намёк на то, что я скоро совсем облысею?

– Да нет, мне кажется, в твоём случае не было смысла излечивать от старости, потому агрегат тебя просто от ран избавил, – рассуждал Фериоль и сам был не в силах отвести взгляда от единственного в их штабе зеркала. – Чтоб меня протуберанец поджарил! Но я таким был в сорок пять лет! Неужели с меня двадцать пять годков скинули?

– А как себя чувствуешь?

– Хо-хо! Готов хоть сейчас твоим двуручником помахать!

Они синхронно оглянулись на огромный меч Менгарца, который оставили здесь по настоянию дальновидного старца из дионского монастыря.

– В самом деле, раз ты теперь не старый паралитик, то попробуй!

Виктор метнулся к своему оружию и с привычной для себя лёгкостью передал омоложенному товарищу. Тот расставил ноги пошире, ухватился за рукоять двумя руками и с молодецким уханьем стал наворачивать перед собой и над головой гигантские восьмёрки. Но уже на второй фигуре он пошатнулся, а на третьей по инерции чуть не врезался тяжеленным мечом в бронированную стенку уникального лечащего агрегата. Чудо еще, что при торможении ногу себе не отсёк.

– М-да… Тебе следовало вначале всё тело в бандажных повязках подержать, – подвёл итог неудавшейся демонстрации новых силёнок владелец меча. – Тогда бы у тебя нужные мышцы наросли, а Колыбельная их бы зафиксировала навсегда.

– Может, и так. – Фериоль вытер пот со лба. – Тем более что ты почти целый месяц выходил с желе гарбены. И не забывай о своей молодости. В моём теле наверняка уже пошли невосстанавливаемые, необратимые старческие процессы. И так мы наблюдаем неслыханное чудо: думали, мне только коленку залечит, а оно вон как повезло…

– Действительно… А как у тебя с фехтованием более лёгким оружием?

– Не скажу, что мастер мирового уровня, но нас в монастыре здорово гоняли в молодые годы. Занимались нами лучшие мастера-наставники Первого Щита. Наверняка до сих пор многим воякам фору дам.

– Уже лучше! А то мне ой как крепкая рука в ближайшее время понадобится.

– Что задумал?

Оба продолжали с видом ошарашенных эскулапов щупать и разминать омолодившееся тело одного из них, одновременно переходя к разговору о делах текущих:

– Да вот, хочу придумать, как одного из лидеров Триумвирата устранить. Слишком они умничают порой, а надо сделать так, чтобы Шлём не слишком сильным оставался.

– Понятно… Думаешь, вдвоём управимся?

– Очень сомневаюсь. Но надо!

– Почему обязательно шпагой? Или ножом?

– Арбалетом не получится: себя раскроем и вину на других спихнуть не удастся.

Фериоль предложил с ходу:

– Давай тогда попробуем ядом.

– А у тебя есть?

– Не скажу, что много, и того, что надо, но я ведь и сварить любой могу. Мой короб и короб покойного Тернадина здесь.

Новое предложение заставило Виктора полностью переключиться на проворачивание в мыслях различных вариантов диверсии в тылу врага. И вскоре он радостно хмыкнул:

– Ты знаешь, может и в самом деле получиться. Князь очень часто трапезничает в своих покоях, а его блюда пробуют прямо в его присутствии повара. Потом князь ест вместе со своими телохранителями при закрытых дверях. Самый лучший момент – просто просыпать яд на стол. А потом только войти из потайного хода и правильно расположить трупы.

– Тогда я сразу приступаю к изготовлению яда? – Фериоль быстро переодевался в более привычную для подземелий одежду.

– Погоди, у нас совсем мало свежей еды осталось. Давай вначале к кухне смотаемся, и ты меня подстрахуешь при наборе чего повкусней и посвежей.

– А часовые?

– Вроде как вот-вот элитные части из дворца выводить начнут. Хотя…

Жрец сразу припомнил ещё об одном месте:

– А ведь Маанита очень много могла в свою потайную щель натаскать! Я тогда заблокировал ей вход, а чего она там собрала, так и не посмотрел. Давай вначале там посмотрим.

Виктор только обрадовался такому напоминанию, и оба участника партизанских действий поспешили на «увеселительную» часть дворца, где перед приходом армии Триумвирата проживал король Чагара вместе со своей новой любовницей, в прошлом – одной из наложниц императора Гранлео. Маанита хотела сбежать, вернее, спрятаться в потайном отнорке, о котором знала, и даже заготовила там для себя пищу и воду. Но подсмотревший её приготовления старец из Диона просто заблокировал ход в отнорок, и хитрой наложнице пришлось эвакуироваться вместе с Громом Восьмым и всеми его придворными.

Когда единомышленники добрались на место, то с сожалением констатировали, что большинство припрятанной еды не представляет какой-либо ценности, а часть вообще испортилась. Но, пробираясь в отнорок из внутреннего лабиринта, получивший новое, молодецкое зрение Фериоль заинтересовался несколько несуразной стеной. Казалось, что за ней прячется внутренний интерьер дворца, но с другой стороны, как-то само направление прохода опытному исследователю не понравилось.

– Там что-то есть! – заявил он с уверенностью. – Причём не столько ловушка или западня, как скрытое помещение. Давай искать.

Интуиции недавнего старца Менгарец доверял без сомнений, поэтому интенсивно подключился к поиску как самого входа вначале, так и блокирующих его стопоров.

И час времени оказался потрачен не напрасно! Повезло отыскать небольшое помещение, в котором покойный Гранлео хранил нечто очень и очень важное: карты. К сожалению, они почти не имели ни подписей, ни ориентировок по сторонам света, как было принято в данном мире. Скорее это были распечатки с ультрасовременного принтера, сделанные на вечном, легко гнущемся и не рвущемся пластике. Фериоль вначале даже не понял, что это именно карты, а вот иномирец сразу запыхтел от восторга и удовольствия:

– Ай да Гранлео! Ай да молодец! Такие подсказки нам оставил! Ну ничего, мы их сегодня же просмотрим, расшифруем и постараемся разобраться. Забираем всё в наш штаб!

Они уложили все карты в холщовую сумку, без которой не ходили, и приготовили её к переносу.

Но на радостях решили попутно осмотреться и в этой части дворца, выяснить, кто именно поселился в покоях павшего в Чагаре императора. Оказалось, что там разместилась резиденция герцога Паугела Здорна. Сам будущий король своего возрождающегося государства как раз отсутствовал: поспешил на штурм моста через пролив Стрела. Но зато удалось увидеть и подслушать разговоры нескольких приближённых герцога. Причём в довольно неприятной и премерзкой сценке.

Беседовали двое, и роль каждого была очевидна. Наверняка будущий министр полиции или тайной охранки принимал в одном из помещений одного из своих заместителей по грязным делишкам. Тот прибыл за каким-то важным пакетом и попутно докладывал о последних событиях в тюремных казематах дворца:

– Этот костолом Вакер совсем голову от крови потерял! Наверное, к этому времени всех пленных уничтожил. А ведь герцог приказал оставить их в живых.

Министр и скривился от недовольства, и поёжился от переживаний за собственную шкуру одновременно:

– Нам влетит по полной после возвращения Здорна. Тем более что он ещё утром приказал отправить этого садиста Вакера домой.

– Так что делать теперь?

– Немедленно прикажи трофейной команде убрать из казематов все трупы и сбросить их в залив. Кашьюри^[1] всё пожрут. А вот нашего костолома немедленно заставь собрать манатки, усади его на коня, и пусть возвращается в свой замок. Скажи, что у него дочь слегла от тяжёлой болезни. Умчится словно угорелый.

– Да, это подействует…

– А сам тут же отправляйся вот с этим пакетом в нашу столицу. Здесь последние распоряжения будущего монарха о готовящейся коронации и некоторые его последние указы. Передашь его старшему сыну. На вот, держи!

– Понял! Больше никаких указаний?

– Вроде нет.

– Мне сюда возвращаться?

– Смотри по обстоятельствам. Понадобишься принцу – оставайся с ним. Здесь всё равно сейчас должна начаться демобилизация армии на две трети.

Посыльный с пакетом поспешил выполнять приказания, а подслушивающие единомышленники заволновались:

– Неужели и в самом деле пленных до смерти мучают?

– Ты ведь слышал…

– А пройти мы туда сможем?

– Два длинных тоннеля ведут круто вниз, но один, кажется, к заливу выходит, – стал предполагать Фериоль, – всё никак времени разведать не было, но сыростью оттуда несло порядочно.

– Тогда давай поспешим во второй. Может, хоть кого из пленных спасти удастся.

Уже двигаясь бегом по знакомым переходам, жрец поинтересовался у Виктора:

– А как ты себе это спасение представляешь? Нас же сразу вычислят и искать начнут.

– Ну, мы ещё пока никого не спасли! И ты ведь слышал приказ трофейной команде? Они трупы считать не станут, как и сверять их со списками. А ответственного за всё это дело палача отправили домой. Потом демобилизация начнётся, вообще могут о казематах забыть. Жаль, что мы сразу не догадались туда спуститься…

Вскоре мужчины по крутой лестнице, ведущей вниз, добрались в мрачное сердце подземных казематов, на некий перекрёсток, состоящий из огромной пыточной, в которую сходилось сразу шесть коридоров. Горело всего лишь два факела, но фонарики позволили отлично рассмотреть окровавленные орудия пыток. Мало того, под дальней стеной лежало три обезображенных предсмертными издевательствами трупа. Ещё два висело на растяжках из цепей.

Еле дыша от шока и переживания, Виктор и Фериоль бросились в один из коридоров, где в раскрытых настежь камерах отыскали ещё два трупа. Непонятно, кто это были – воины армии Союза Побережья или несчастные горожане, но суть от этого не менялась, здесь однозначно поработал оголтелый, жуткий садист.

Не успели мужчины перевести спёртый ужасами дух и перебраться во второй коридор с камерами, как послышались чьи-то шаги и бормотание и в пыточную поспешно вошёл с факелом один из Львов Пустыни, в военной форме, скорее всего парадной, и явно готовый к дальнему путешествию. Не заподозрив ничьего присутствия, воин сразу отправился в четвертый коридор, злорадно похихикивая на ходу и продолжая бормотать одно и то же. В основном там превалировали такие слова:

– Избавиться от меня решили?! Ничего, вот закончу все свои дела – и сразу домой… Но этого живчика я тут не оставлю! А то вдруг ещё и выживет, неблагодарный!.. Хорошо, что у меня второй комплект ключей имеется! Я запасливый…

Ключом со своей связки он вскрыл одну из обитых стальными полосами дверей, вошёл внутрь камеры и шумно рассмеялся во весь голос:

– Ну что? Дождался меня, не скучал? И как помереть хочешь? Быстро? Ха-ха! А не получится! Давай-ка я тебе вначале отрежу что-нибудь…

Он достал свою саблю из ножен и со смехом приблизился к подвешенному на цепях человеку. Тот был весь обезображен порезами, засохшей сукровицей и синюшными припухшими оттёками. От двинутого ему прямо в лицо факела мужчина отчаянно выгнулся, стараясь спасти единственный неповреждённый ещё глаз. Это ему удалось с огромным трудом, но больше ему надеяться было не на что. Сабля стала заноситься для удара под замирающий хохот. Замирающий потому, что приготовившийся к смерти пленник вдруг криво улыбнулся и прохрипел искалеченной гортанью:

– А ведь я тебя переживу, Вакер!

И оказался прав. Сабля ещё не поднялась на должную высоту, когда зажатый в твёрдой руке нож пронзил палачу шею насквозь.

Глава третья
Прибавление в отряде

Первым делом Виктор бросился к измученному пленнику, пытаясь послабить натяжку цепи и восклицая:

– Здесь ещё кто-то остался живой?!

– Никого, ваша святость. Я последний остался. Всех остальных этот садист замучил насмерть. А ведь все были простыми горожанами…

– Ты меня знаешь? – удивился Монах, устраняя первую цепь.

– Ещё бы! Мы хорошо знакомы, – хрипел пленник, без поддержки цепей еле стоя на ногах. – А вот вашего спутника узнать не могу… но всё равно он чем-то сильно напоминает жреца Фериоля из монастыря Дион…

– О-о-о! – изумились оба спасателя, направляя свои фонарики на лицо так и не узнанного ими человека. – Да ты из наших?! Назовись!

– Додюр Гелиан. Кок и личный повар вашей святости…

– Додюр! Дружище! – запричитал с рвущимся сочувствием Виктор, лихорадочно сдёргивая цепи. – Как же так?! Ведь ты должен был уйти вместе со всеми! Как ты здесь оказался?

– Отходил из Шулпы с самым последним отрядом, а там вдруг кавалерия Львов Пустыни к нам прорвалась… Стали отбиваться, мне копьём по шлему и досталось. Вот только здесь и очнулся…

– Ой, что же они с тобой натворили!.. – Фериоль не знал, за что хвататься и в каком месте оказывать израненному человеку первую помощь. – А у нас с собой даже баночки мази гарбены нет!

– Ничего, ты только немного потерпи, Додюр! – упрашивал знаменитого кока Виктор. – Главное, до Колыбельной добраться, а там мы тебя живо на ноги поставим!

От цепей освободили быстро. Затем доставили раненого в потайной ход, а сами вернулись к трупу Вакера для устранения ненужных следов. Быстро оттащили его в допросную, раздели до исподнего, а после с отвращением изрубили почти не кровоточащее уже тело саблей. Если кто и наткнётся, то ни за что не узнает в иссеченном куске мяса палача и садиста. Да и количество узников, посаженных в казематы, должно сойтись теперь в любом случае.

Одежду и оружие, а также взятые на всякий случай ключи тоже оставили в тайном тоннеле, а потом с титаническими трудами повели раненого и измученного кока по длинным ходам и лестницам. Оставалось удивляться, как Додюр Гелиан ещё умудрялся местами двигаться сам, оставляя на камнях стен куски своей кожи и пятна крови. Его пытались нести с двух сторон, что в узких проходах изначально было невозможно, старались заставить его отдохнуть, но кок словно боялся присесть и умереть. Только и твердил на просьбы спасителей:

– Ничего! Раз уж я в каземате живой остался, то до этого вашего чудо-устройства в любом случае доползу! Камни грызть буду, но доползу!

Действительно дополз. Правда, уже в самой Колыбельной силы двужильного здоровяка покинули окончательно. И пока в аварийном режиме запускали медицинский модуль для приёма пациента, Додюр так и оставался без сознания.

– А если в себя не придёт? – переживал Виктор. – Ему же надо будет через искусственный пищевод самостоятельно пробираться.

– Ничего, – утешал Фериоль. – У меня такой галлюциноген мощный есть, что мёртвого на ноги поставит. Ненадолго, правда, но три минуты человек будет действовать на износ. Вот только выдержит ли наш друг такую нагрузку? Как думаешь, всё равно ведь потом его тело восстановят?

– Наверное… Лишь бы он до начала лечения от разрыва сердца не помер.

– Да нет, сердце у него на зависть. Стучит, словно справный молотобоец.

Возбуждающая смесь и в самом деле помогла Додюру встряхнуться, встать на ноги и, выслушивая на ходу последние инструкции, целенаправленно двинуться во внутренности аппарата, разработанного медицинскими гениями великого космоса. Не удивила его и живая псевдоплоть искусственного пищевода. Прошёл он через неё, а вот на металлическое ложе-стол взбирался на последних крохах своей борющейся за жизнь настойчивости. Но под расслабленные вздохи наблюдателей таки улёгся, застыл, теряя сознание повторно, а потом всё покрыла стена густого пламени. Виктор непроизвольно посмотрел на свои часы, засекая время:

– Сколько его там устройство продержит? Меня три дня, тебя полтора, а вот его?..

– Наверняка все четыре! – заявил Фериоль, сноровисто доставая из своего ящика разные баночки, склянки, пробирки и деловито их расставляя на столе. – Если судить, что на нём места живого не было, оторвано ухо, выбиты зубы и глаза нет, то и все пять дней.

– Да нет, здесь скорее будет с каждым разом процесс идти по ускоряющемуся графику. Кок может и через сутки к нам здоровым вернуться.

– Не верится в такое…

Насколько помнил Виктор из осевшей в памяти информации, подобные агрегаты, при жуткой себестоимости создания и эксплуатации, работали эффективней всего при полной и частой загрузке. То есть когда получался большой простой, то после этого и на «разогрев» уникальных устройств уходило от недели до нескольких месяцев. Если учитывать, что при императорах династии Гранлео Колыбельной пользовались не чаще раза в десять, а то и двадцать лет, то сейчас аппарат мог ускоряться с каждым разом, нарабатывая в себе соответствующие самоулучшающиеся программы. И сложность медицинской помощи особой роли не играла. Хоть простой порез, хоть тотальное омоложение старца с многочисленными переломами – бездушному агрегату всё едино. Только и подавай нужное количество энергии да укладывайся самостоятельно на стол.

Хотя имелись и такие аппараты, в которые доктора закладывали своими руками почти полный труп, и его тоже удавалось реанимировать, возвращая с того света. Назывались они «омолодителями». В них принцип кардинально отличался именно фактом самостоятельного вхождения в камеру восстановления, но суть от этого не менялась. По теоретическим намёткам, Додюр Гелиан мог получить излечение уже через несколько часов, включая новый глаз, новое ухо и восстановленные зубы. Скорее всего, ранее найденный объект номер пять с нарисованной женщиной и являлся таким «омолодителем», но он был повреждён в программном обеспечении и ни разу не испытывался. Предполагали и наличие подобного агрегата для мужчин, но туда до сих пор пробраться не удалось. Прежний владелец этого дворца заклинил вход из внутренних коридоров.

Вот такую короткую лекцию вкупе с напоминаниями прочитал Менгарец жрецу, присматриваясь, как тот довольно быстро готовит весьма ядовитое и опасное для любого человека вещество. А потом ещё и рассказывает, как оно действует и как от ядовитого воздействия спастись:

– Легкий порошок получится, словно пыль. Можно распылять с помощью маленьких мехов. После попадания на слизистую первые пять минут сильная сонливость, похожая на опьянение, потом минут пять безболезненный паралич. Если за это время не дать противоядие – труп. И самое смешное, что противоядием, помимо вот этих листиков, которые надо жевать, являются самые прозаические вещи, которые тоже присутствуют частенько на столе.

– Скажи ещё, что достаточно запить вином или водой? – попытался угадать Виктор.

– А ведь почти угадал! Только вряд ли князь станет пить… кислое молоко!

– Ха! Так просто?! А если всё-таки станет?

– Сомневаюсь, что поставки в дворцовую кухню идут в полном ассортименте. Скорей будут настаивать на жареном мясе и хлебе, чем на молочных продуктах. Да ещё и прокисших.

С недоверием мотая головой, Виктор ещё некоторое время понаблюдал за уверенными действиями мастера на все руки, а затем достал найденные возле спальни императора карты и стал их просматривать. Как ни крутил их перед глазами, привязки к чему-то конкретному по первом размышлении так и не отыскал. Поэтому постарался схемы и рисунки хорошенько отложить в памяти и поспешил на дальнейшую разведку. Со временем подсознание само найдёт нужные зацепки. В данный момент проблемы имелись более актуальные. Ведь собирать слухи, обрывки разговоров и новые данные следовало круглосуточно.

Хотя на этот раз высший проповедник монастыря Менгары уделил пристальное внимание лишь апартаментам князя Парайни, присматривая, как и где лучше совершить планируемое покушение. Видел несколько раз и самого соправителя Триумвирата, многих его помощников и заместителей, но ничего важного так и не узнал. Тогда самым важным посчитал сам факт относительного спокойствия во дворце. Оно косвенно подтверждало удачное спасение кока Додюра из казематов. Посланные вниз воины похоронно-трофейной команды выволокли трупы наверх и безжалостно сбросили их в залив на корм кашьюри. Палача среди тел никто не опознал, а его самого искать тоже не стали, ведь по приказу будущего министра он якобы отправился домой.

Спасение проверенного боевого товарища можно было считать несомненной удачей. Но, вспомнив о коке, Менгарец сразу подумал и о пище: теперь их трое, как бы голодать не пришлось. Поэтому на обратном пути к штабу заскочил в район дворцовой кухни и внимательно там осмотрелся через многочисленные щели. Подспудно прикидывая, что в данном месте возможностей подсмотреть и подслушать гораздо больше, чем в том банкетном зале или палате для заседаний с министрами. Наверняка покойный Гранлео постоянно опасался подсыпанного в пищу яда.

Первым делом Виктор убедился, что опостылевших постовых на каждом углу нет. Триумвират и в самом деле немного расслабился и удостоверился в личной безопасности. Элитные части отправились в гущу остальной армии готовить потребное настроение для роспуска ненужного скопления бездельников.

Во вторую очередь постарался присмотреться к кладовым и основным кухонным залам. Заметно было, что многочисленные повара стараются, не щадя ни себя, ни молодых поварят-подсобников. Ругань стояла между плитами и котлами почище, чем на базаре в разгар торговли. Запахи горячей и вкусной пищи раздражали неимоверно, поэтому его святость только и высматривал, что, где и как будет сподручней уволочь поздней ночью. Нашлись удобные места для этого, но самому там промышлять будет весьма опасно. Второй человек всё равно понадобится для подстраховки.

Когда вернулся в Колыбельную, жрец дионского монастыря закончил приготовление яда и с соблюдением всех мер предосторожности герметично упаковал его. Ещё какое-то время оба скромно ужинали, затем, усиленно раскрывая слипающиеся глаза, вновь мудрили над найденными сегодня картами, но усталость всё-таки свалила, несмотря на улучшенные физически тела и дарованную совсем недавно молодость. Да и поспать пять часов перед ночным рейдом за продуктами питания решили в обязательном порядке.

Но проснулись чуть раньше, и не от сигнала наручных часов. Кто-то открывал двери со стороны тоннеля, ведущего к камере окончательного воскрешения. Дабы не накалять обстановку опасными бросками ножей, Виктор сразу выкрикнул в сторону слабо освещённой щели в стене:

– Додюр! Это ты?

– Я, ваша святость! Я! – Уже только по одному тону кока стало понятно, насколько он рад своему спасению и как счастлив чудесному заживлению своих ужасных ран. Конечно, он не знал, сколько времени прошло с тех пор, как он из последних сил взгромоздился на стол, но сейчас это для него и неважно было. Ворвавшись после взаимных восклицаний в штаб, он долго благодарил и не менее интенсивно разглядывал себя в зеркале. Затем заявил, что теперь он помолодел лет на пять и стал краше некуда. Только и осталось, что срочно подбирать себе молодую невесту и устраивать свадьбу.

При этом кок не замолкал ни на минуту, и уже собравшемуся выходить Менгарцу это надоело:

– Додюр, давай отныне обращаться ко мне по имени. Нас тут всего трое, и никаких официальных церемоний разводить не будем. Запомнил?

– Только рад буду!

– Хорошо. Тогда теперь соблюдай тишину, переодевайся в приготовленную для тебя одежду, и все трое отправляемся на кухню. Должны же мы отпраздновать твоё спасение.

– С вином?

– Ну… если отыщем…

– Запросто! Я там все кладовки знаю! – Кок быстро заканчивал одеваться.

– Верю. Но нам лишняя огласка, а уж тем более убийство поварёнка или кладовщика-интенданта совершенно не нужно.

– Понял. А чья это на нас форма?

– Конкретно ты сейчас в звании самого младшего офицера армии Паугела Здорна. Герцог штурмует мост через пролив, и его тут быть не может вместе с его штабом. Вдруг мы на кого наткнёмся, и ты просто прикажешь что-либо выдать из еды для своего оголодавшего генерала. А мы якобы у тебя на подхвате, в форме сержантов. Но это так, на всякий случай…

Кок скептически покачал головой:

– Что-то вы на сержантов ну никак не похожи… Да и форма на вас явно с чужого плеча. Как по мне, то лучше бы мы все трое в поварской одежде щеголяли. Если тут сразу несколько армий разных королевств, то мы легко могли бы выдать себя за кашеваров любой наудачу выбранной дивизии. И нас не просто угостят, а ещё и силком с собой дадут.

Фериоль озадаченно подвигал бровями и тряхнул молодецкими кудрями:

– А ведь ты прав… Если так подумать – и воровать ничего не надо…

– Вот и я о том же! Надо на кухне чувствовать себя хозяином.

Менгарец с хмыканьем подбоченился:

– Да мы хозяева не только на кухне, но и во всём дворце.

Поход на кухню получился во всех смыслах продуктивным.