Запрос на посадку

Анна провела рукой по рамке, будто стирала невидимую пыль. «Как же хорошо, – подумала она – что я догадалась тогда забежать в музей и упросить директора разрешить мне воспользоваться фотопринтером. На бумаге будто сохраняется крохотная часть человека, на экране этого незаметно. А так я бы уже стала забывать, какая красивая у тебя была улыбка».

Первые два года Анна жила на станции одна, чем немало удивила начальство из головного управления: до этого у них была только большая текучка кадров – никто не хотел задерживаться в этой глуши на краю галактики. За это время женщина научилась самостоятельно чинить аппаратуру (из головного диспетчерского центра ей стали присылать обучающие уроки и инструкции), а также увлеклась изучением древних языков – это занимало очень много свободного времени и отвлекало от грустных мыслей. Постепенно Анна стала сотрудником с уникальной квалификацией, так как полностью могла обеспечивать работу станции без дополнительной помощи. Это заинтересовало кого-то выше (ведь Анна сократила их расходы на обслуживание станции в несколько раз), и они открыли программу-стажировку для студентов, чтобы у Анны появились «последователи». Одного они, правда, не учли – мало, кто из молодых людей готов был на год лететь на практически необитаемую планету, для того чтобы потом связать свою дальнейшую жизнь с полным уединением и изоляцией от мира. Поэтому на станцию попадали студенты с самой низкой успеваемостью, провалившие отбор на другие, более перспективные стажировки. Но и в этом была какая-то польза, получалось этакое два в одном: во-первых, у стажёров появлялась мотивация и множество свободного времени для учёбы, во-вторых, за это время Анна всё-таки сумела передать свой опыт 50 молодым людям, способным заменить её на этой работе.

Вместе со студентами к Анне прислали и капитана Нила, куратора программы и специалиста по соседним галактикам. Раньше он был исследователем и большую часть жизни провёл в межгалактических экспедициях. Нил сделал отличную карьеру в научной сфере, но постоянные полёты и длительное нахождение в невесомости не могли не сказаться на его здоровье, поэтому путешествия на межгалактические расстояния были ему теперь противопоказаны. Первые месяцы на станции он был угрюмым и искал уединения не меньше Анны. Наверное, он единственный, кто понял её состояние. Скоро Анна заметила, что Нил по-особенному смотрит на неё, немного застенчиво и очень нежно. Иногда он заходил к ней во время её дежурства, и они подолгу разговаривали на отвлечённые темы, обсуждали древние языки, шифры разных цивилизаций, книги. Нил был очень внимательным и в то же время ненавязчивым: всегда замечал, когда она уставала от общения и очень тактично удалялся. Через несколько месяцев капитан не выдержал и признался ей. Анна боялась этого разговора, она впервые за долгое время обрела друга, который смотрел на неё без примеси сочувствия. Как можно мягче, ведь он всегда был ей симпатичен, Анна рассказала ему свою историю. Нил всё понял и, хоть и не стал смотреть на неё иначе, намного реже заходил поболтать. В конце года он улетел вместе с первой группой. А потом вернулся со второй и остался насовсем. Капитан больше никогда не заговаривал с Анной о своих чувствах, но продолжал о ней заботиться, сохраняя дистанцию. Они подружились ещё крепче, стараясь выстоять против стажёров, от которых можно было ожидать чего угодно, кроме тишины. Кто-то громко барабанил в дверь. Анна вздрогнула, рамка полетела на пол – она не заметила, как заснула с ней в руках. Женщина вскочила с кровати и тут же упала – отлежала ногу.

– Кто там? Что случилось?

Стук продолжался. Кое-как встав и чуть ли не воя от миллиона острых иголок в ноге, Анна допрыгала до двери.

– Кир, что такое?

– Занимаетесь йогой на досуге?

– Ну!? – Анна завертела рукой, как бы проматывая неминуемое бесполезное вступление.

– Просто Вы обещали прийти и проверить, как я закрепил сборщик. А сами тут, судя по звукам, перестановку устроили.