Отлично.
Друзья и братья в этом важном деле
Я должен вам сказать, что получил
Письмо недавно от Нортомберлэнда.
В холодном тоне вот что он мне пишет:
Хотел-бы здесь он быть своей особой
С числом солдат, его достойным сана.
Стольких набрать не мог, а потому
В Шотландию на время удалился,
Пока его там счастье не созреет.
Он в заключенье шлет молитвы к Богу,
Чтоб наше предприятье устояло
В опасном столкновении с врагом
И случаем.

Мобрэ.

Итак, надежды на него
Все рушились и в дребезги разбились.

(Входит гонец).

Гастингс.

Что нового?

Гонец.

На западе от леса
В одной лишь миле показался враг,
Готовый к битве. Судя по пространству,
Им занятому, численность его
Могу определить я в тридцать тысяч.

Мобрэ.

Как раз число, что мы предполагали.
Итак, вперед, чтоб встретиться с ним в поле.

Архиепископ.

Кто этот вождь в вооруженьи полном,
Идущий к нам?

Мобрэ.

Лорд Вестморлэнд, как будто.

(Входит Вестморлэнд).

Вестморлэнд.

Привет и пожелание здоровья
Шлет генерал наш, принц лорд Джон и герцог
Ланкастрский.

Архиепископ.

Объясните дружелюбно,
Лорд Вестморлэнд, цель вашего прихода.

Вестморлэнд.

Милорд, лишь к вашему преосвященству
Относится по существу ответ мой.
Когда-б мятеж, своей природе верный,
Явился в виде низких гнусных полчищ
Под руководством буйной молодежи,
Под знаменем неистовства, со стражей
Из уличных мальчишек или нищих, –
Когда-б, я говорю, проклятый бунт
Явился к нам в своем природном виде, –
Ни вы, святой отец, ни эти лорды
Сюда-бы не пришли, чтоб мерзкий образ
восстанья лютого прикрыть своей
Высокой честью. Да, милорд епископ,
Вы, чей престол гражданским миром крепок,
Чьи кудри долгий мир посеребрил,
Чьи знанья расцвели под сенью мира,
Чьи белые одежды знаменуют
Невинность, кротость голубя, дух мира, –
Зачем себя перевели вы сами
Так плохо с языка любви и мира
На грубое наречие войны?
Зачем вы книги превратили в латы,
Свои чернила – в кровь и перья в копья,
А голос свой, вещавший нам о Боге,
В зловещий клич воинственной трубы?

Архиепископ.

Зачем я это сделал? На вопрос ваш
Я краткий дам ответ: мы все больны.
Излишества разврата довели нас
До яростной горячки и должны
Подвергнуться мы все кровопусканью.
Недугом этим зараженный, умер
Ричард, последний наш король. Однако,
Мой благороднейший лорд Вестморлэнд,
Я за врача себя не выдаю.
И если я стою в толпе военных,
То не как враг заклятый мира. Нет,
Я лишь на время принял грозный образ,
Чтоб исцелить больные счастьем души,
Чтобы очистить тело от завалов,
Грозящих засорить каналы жизни.
Я выскажусь ясней. Я точно взвесил
На правильных весах то зло, что терпим,
И то, что можем причинить восстаньем.
И вижу: наше горе тяжелей,
Чем наше возмущенье. Нам открылось,
Куда течет река времен – и вот
Поток бурливый случая насильно
Из гавани спокойной нас умчал.
Мы перечень составили всех жалоб,
Чтоб в должный срок по пунктам их прочесть.
Давно мы королю их предлагали,
Но не могли внимание привлечь;
Чуть захотим обжаловать обиды,
Нам преграждают доступ к королю
Те люди, от кого обиды терпим.
Итак, опасности недавних дней,
Которых злая память на земле
Начертана еще всем видной кровью,
И грустные примеры, что доныне
С собой приносит каждая минута,
Все это нас заставило облечься
В нам чуждые доспехи, не за тем,
Чтоб надломить одну хоть ветку мира,
Но чтобы вправду мир восстановить
Не только на словах, но и на деле.

Вестморлэнд.

Когда же не был выслушан ваш голос?
Чем вас король обидел? Кто из пэров
Уполномочен был вас оскорблять?
Как вы могли скрепить священною печатью
Кровавый, беззаконный свиток бунта
И лезвие восстанья освятить?

Архиепископ.

Я общего нам брата – государство –
Хочу считать ответственным за жребий
Жестокий моего родного брата.^{106}

Вестморлэнд.

Никто не ждет заступничества здесь,
А если-б ждал, не вам-бы заступаться.

Мобрэ.

Зачем же не ему и не всем нам,
Кто чувствует удары дней минувших
И страждет от условий наших дней,
Когда над нашей честью тяготеет
Тяжелая, пристрастная рука?

Вестморлэнд.

О, добрый лорд Мобрэ, раскройте связь
Меж временем и силой обстоятельств,
И станет ясно вам, что не король
Виною ваших бедствий всех, но время.
Хоть что до вас касается, не вижу,
Чтоб время иль король вам дали почвы
Один вершок для справедливых жалоб.
Ведь были восстановлены в правах
Вы герцога Норфолька, своего
Столь доблестного – памяти блаженной –
Родителя.

Мобрэ.

Какое упущенье
Отец мой в деле чести совершил,
Чтобы ее во мне восстановлять?
Король его любил, но под давленьем
Тогдашних дел был вынужден подвергнуть
Его изгнанью, и за что? Когда
Родитель мой и Генрих Болингброк
Уже вскочили в седла и уселись,
Пришпорив звонко ржавших лошадей,
Уставив копья, опустив забрала,
Сквозь сталь сверкая пламенем очей,
Когда труба уж возвестила бой,
Когда никто не свете уж не мог бы
Отвесть отца от груди Болингброка, –
Тогда король на землю бросил жезл.
На том жезле висела жизнь его.
Себя он бросил на-земь и всех тех,
Кто пострадал потом при Болингброке
От грубого меча и от доноса.

Вестморлэнд.

О, лорд Мобрэ, вы говорите, сами
Не зная что. Граф Гирфорд слыл в то время
Одним из лучших в Англии бойцов.
Как знать, кому-бы счастье улыбнулось?
Но даже победивши, ваш отец
Из Ковентри победы не унес-бы,
Затем, что вся страна единогласно
Выказывала ненависть ему,
С любовью же молитвы воссылались
За Гирфорда: его боготворили,
Благословляли все и чтили больше,
Чем короля. Но это все не к делу.
Сюда я послан княжеским вождем
Узнать, чем недовольны вы, и вместе
Сказать, что он вас выслушать согласен.
В чем требованья ваши справедливы,
Он их исполнит, так что даже мысль
Изгладится о вашей неприязни.

Мобрэ.

Он вынужден просить о примиреньи.
Им двигает рассчет, а не любовь.

Вестморлэнд.

Мобрэ, так говорит в вас самомненье.
Мы не из страха мир вам предлагаем, –
Из милости. Взгляните: наше войско
Вот на виду у всех. Клянуся честью,
Мы слишком все уверены в победе,
Чтобы могла возникнуть мысль о страхе.
Мы славными богаче именами,
Солдаты наши опытней в бою,
Оружье не слабей, правее – дело,
И разум говорит нам, что мы вправе
Не меньше вас храбриться. Полно-ж думать,
Что вынуждено наше предложенье.

Мобрэ.

Что до меня, я враг переговоров.

Вестморлэнд.

Вы этим лишь докажете, что сами
Своей вины стыдитесь. Гниль не терпит
Прикосновенья.

Гастингс.

Есть-ли столь большие
У принца полномочья от отца,
Чтоб выслушать условья и скрепить
Согласием своим?

Вестморлэнд.

Права такие
С названьем генерала неразлучны,
И я вопросу праздному дивлюсь.

Архиепископ.

Коль так, милорд, возьмите этот свиток.
То перечень главнейших наших жалоб.
Когда во всех правах нас восстановят,
И всех прикосновенных к предприятью
Здесь и везде простят в законной форме,
И наши все желания исполнят,
Мы тотчас же в пределы долга вступим
И мощь свою скуем рукою мира.

Вестморлэнд.

Отдам ваш лист вождю. Итак, милорды,
Мы встретимся в виду обоих войск.
Там кончим мирно, если Бог захочет,
Иль к месту брани созовем мечи,
Которые решат ее.

Архиепископ.

Поступим,
Как вы, милорд, сказали.

(Вестморлэнд уходит).

Мобрэ.

Что-то в сердце
Нашептывает мне, что никакие
Не будут прочны мирные условья.

Гастингс.

Не бойтесь. Если мир наш утвердим
На основаньях твердых и широких,
Какие мы наметили в условьях, –
Скалы гранитной будет он прочней.

Мобрэ.

Но к нам король доверье потеряет.
Довольно будет повода пустого,
Ничтожной, вздорной, призрачной причины,
Чтоб он опять услышал запах бунта.
Будь наша верность мученицей долга,
Нас на таком провеют резком ветре,
Что наша рож не будет тяжелее
Мякины и от доброго зерна
Не отличат дурного.

Архиепископ.

Нет, милорд.
Заметьте, что король давно устал
От этих мелких и досадных кляуз.
Узнал он, что, врага предавши смерти,
В наследниках двух новых наживаешь,
И потому дощечки записные
Он начисто сотрет, чтоб не шептали
они воспоминаний о былом
И не увековечивали в мыслях
Минувших поражений. Знает он,
Что выполоть нельзя все королевство,
Как подозрительность его хотела-б.
Его враги с друзьями так срослись,
Что чуть врага он хочет вырвать с корнем,
Как должен вместе расшатать и друга.
Похоже государство на жену
Сварливую, что мужа злит и бесит.
Но чуть он руку поднял для удара,
Она ему ребенка подставляет
И не дает руке свершить угрозу.

Гастингс.

Ктому-ж, король все розги обломал
О прежних оскорбителей и ныне
В орудьях кары терпит недостаток,
И мощь его, как львица без когтей,
Еще грозит, но растерзать не в силах.

Архиепископ.

Вы правы, мой добрейший лорд маршал.
Поверьте, если мудро все устроим,
Наш мир, как переломленная кость,
Что вновь срослась, прочней, чем прежде, станет.

Мобрэ.

Да будет так. Лорд Вестморлэнд вернулся.

(Входит Вестморлэнд).

Вестморлэнд.

Принц ждет поблизости. Угодно ль вам,
Милорды, с ним сойтись на пол-пути
Между обеих армий?

Мобрэ.

Многочтимый
Архиепископ Иоркский, первым вы
Ступайте с Божьей помощью.

Архиепископ.

Сперва
Снесите наш привет. Идем, милорды.

(Уходят).

Сцена II

Другая часть леса.

С одной стороны входят Мобрэ, архиепископ, Гастингс и другие; с другой – принц Джон Ланкастерский, Вестморлэнд, офицеры и свита.

Принц Джон.

Я рад вас встретить здесь, кузен Мобрэ.
Привет вам, добрый лорд архиепископ,
И вам, лорд Гастингс, как и всем другим.
Милорд епископ Иоркский! Видеть вас
Отрадней было в дни, как ваша паства
На колокольный зов благоговейно
Стекалась слушать ваше толкованье
Священного писанья, чем теперь,
Когда вы тело облекли в железо
И боем барабанным веселите
Бунтовщиков презренных, вместо слова
Избравши меч и вместо жизни – смерть.
Как много мог-бы натворить несчастий
Тот, кто, в душе монарха утвердясь,
В его любви созрев, как в свете солнца,
Вдруг вздумал-бы, таясь в тени величья,
Во зло употребить его доверье.
Подобное, о лорд архиепископ,
Случилось с вами. Кто из нас не слышал
О глубине познаний ваших в книгах
Божественных? Для нас всегда вы были
Оратором парламента Господня,
Для нас вы были гласом божества,
Провидцем и посредником духовным
Меж благодатной святостью небес
И нашими ничтожными делами.
Кто-б верить мог, что вы употребите
Во зло святыню сана своего,
Воспользуетесь благодатью неба,
Как пользуется лживый временщик
В делах бесчестных именем монарха?
О Господе ревнуя, отвратили
Вы подданных от моего отца,
Кто заместитель Бога в государстве,
Заставили нарушить Божий мир,
И вместе королевский.

Архиепископ.

Добрый лорд
Ланкастерский, я здесь не оттого,
Что мир хочу с отцом нарушить вашим,
Но оттого, – как лорду Вестморлэнду
Сказал и как само собой понятно, –
Что смуты наших дней нас заставляют
Искать спасенья в средствах самых крайних.
Я вашему высочеству послал
Подробнейшую роспись наших жалоб,
Отвергнутых с презреньем при дворе,
Что породило гидру этой распри.
Но гидры злобный взор вы усыпите,
Законные исполнив наши просьбы,
И послушанье, сбросив гнет безумья,
Падет к стопам величества покорно.

Мобрэ.

А если нет, готовы испытать
Мы счастье до последнего солдата.

Гастингс.

И если все падем, за наше дело
Друзья восстанут наши; те погибнут,
Вослед придут другие. Пораженье
Родит удачу. К сыну от отца
Передаваться будет распря,
Покуда будет Англия рождать
Людские поколения.

Принц Джон.

Лорд Гастингс,
Вы слишком слабы, слишком близоруки,
Чтоб глубину грядущего провидеть.

Вестморлэнд.

Угодно ль вашей милости ответить,
Какие вы их приняли условья?

Принц Джон.

Я все их принял, все их одобряю.
И королевской кровью вам клянусь,
Что были истолкованы превратно
Намерения моего отца,
Что слишком вольно лица из придворных
Распоряжались мыслями его
И властью. Клянусь душой, исполним
Немедленно все требованья ваши.
Так не хотите ль распустить войска,
Чтоб разошлись по графствам. Мы же сами,
Посередине стоя между армий,
Обнимемся и выпьем дружелюбно,
Чтоб взоры всех запечатлели образ
Любви воскресшей нашей и приязни.

Архиепископ.

Мне служит ваше княжеское слово
Порукой в исполненьи наших просьб.

Принц Джон.

Даю вам слово и его сдержу.
Позвольте-ж, ваша милость, с вами выпить.

Гастингс (к офицеру).

Ступайте, капитан, и объявите
По войску весть о заключеньи мира.
Пусть плату всем вручат и по домам.
Им, знаю, улыбнется это. Живо.

(Офицер уходит).

Архиепископ.

Лорд Вестморлэнд, за ваше пью здоровье.

Вестморлэнд.

Я отвечаю тем же. Если-б ваше
Преосвященство знали, сколько я
Труда потратил, чтобы мир устроить,
Вы пили-б с легким сердцем. Впрочем, вскоре
Моя любовь к вам скажется ясней.

Архиепископ.

Не сомневаюсь в этом.

Вестморлэнд.

Рад сердечно.
Здоровье ваше, мой кузен любезный,
Милорд Мобрэ.

Мобрэ.

Желанье ваше кстати:
Мне что-то нездоровится внезапно.

Архиепископ.

Перед бедою люди веселятся,
А пред удачей их томит тоска.

Вестморлэнд.

Коль так, кузен, на жизнь глядите бодро.
Сегодня дождь, а завтра будет вёдро.

Архиепископ.

Поверьте, у меня в душе светло.

Мобрэ.

Коль верно ваше правило – тем хуже.

(За сценой радостные возгласы).

Принц Джон.

Раздалось слово: мир! Чу! Как ликуют.

Мобрэ.

Отрадно-б слушать эти клики после
Победы.

Архиепископ.

Добрый мир сродни победе.
Тут обе стороны побеждены,
Хоть ни одна не понесла урона.

Принц Джон.

Лорд Вестморлэнд, ступайте распустите
И наше войско. (Вестморлэнд уходит).
А теперь, милорды,
Благоволите провести пред нами
Свои войска, чтоб мы узнали, с кем
Избегли столкновения.

Архиепископ.

Лорд Гастингс,
Скажите им, пусть мимо нас пройдут,
Пред тем как разойтись.

(Гастингс уходит).

Принц Джон.

Надеюсь, лорды,
Что эту ночь мы вместе проведем.

(Возвращается Вестморлэнд).

Что это значит, лорд? Недвижны наши
Стоят войска.

Вестморлэнд.

Начальники отрядов,
От вас самих имея приказанье
Стоять на месте, двинутся не раньше,
Чем свой приказ отмените вы лично.

Принц Джон.

Они свои обязанности знают.

(Гастингс возвращается).

Гастингс.

Милорд, уж наше войско разбрелось,
На север мчатся, юг, восток и запад,
Как юные волы из под ярма,
Как школьники, окончивши ученье,
Стремятся, кто на игры, кто домой.

Вестморлэнд.

Лорд Гастингс, ты пришел с отличной вестью.
В награду за нее я арестую
Тебя, крамольника, по обвиненью
В измене государственной. Вас также,
Милорд епископ и милорд Мобрэ,
Обоих за измену арестую.

Мобрэ.

Как справедлив, как честен ваш поступок!

Вестморлэнд.

Ваш заговор честнее?

Архиепископ.

Неужели
Нарушите вы данное нам слово?

Принц Джон.

Тебе не обещал я ничего.
Я слово дал исправить беззаконья
По вашим жалобам. Клянуся честью,
Что слово то сдержу по христиански.
Но что до вас, предатели, то ждите
Расплаты должной за свои дела.
На гибель ты повел свои дружины,
Собрав и распустив их без причины.
Преследуйте же сволочь по пятам, –
Не мы, Господь с небес сразил их сам.
И пусть ведут виновников раздора
На плаху – ложе смерти и позора.

(Уходят).

Сцена III

Другая часть леса.

Стычки. Встречаются Фальстаф и Кольвиль.

Фальстаф. Ваше имя, сэр, какого вы звания, из какого места?

Кольвиль. Я – рыцарь, сэр. Зовут меня Кольвилем из долины.

Фальстаф. Хорошо. Имя ваше Кольвиль, звание рыцарь, и местожительство – долина. Кольвиль останется вашим именем, но ваше звание отныне – изменник, и местожительством вам будет тюрьма. Место это тоже достаточно глубокое, так что вы попрежнему будете Кольвилем из долины.

Кольвиль. Не вы ли сэр Джон Фальстаф?

Фальстаф. Кто бы я ни был, я человек, стоющий его. Что ж, сдаетесь вы сэр, или мне придется потеть из-за вас? Если так, то капли моего пота станут слезами ваших близких, оплакивающих вашу смерть, поэтому разбудите в себе страх и трепет, и молите меня о пощаде.

Кольвиль. Я полагаю, что вы сэр Джон Фальстаф, и поэтому сдаюсь вам.

Фальстаф. В моем животе целая школа языков, и все они провозглашают мое имя. Если бы только живот мой был хоть сколько-нибудь обыкновенным, я был бы самым предприимчивым человеком в Европе. Моя утроба, моя утроба, моя утроба губит меня. А вот и наш военачальник.

(Входят принц Джон Ланкастерский, Вестморлэнд и другие).

Принц Джон.

Пыл битвы миновал. Конец погоне.
Любезный Вестморлэнд, сберите войско.

(Вестморлэнд уходит).

А, Джон Фальстаф, где ж вы были все время?
Сражению конец – вы тут как тут.
Когда-нибудь за эти все проделки,
Клянусь, под вами виселица рухнет.

Фальстаф. Странно было бы, если бы этого не случилось. Я знаю, что хула и попреки всегдашняя награда за храбрость. Что-ж я по-вашему ласточка, стрела или ядро? Разве я могу при моей старости двигаться с быстротой мысли? Я мчался сюда с величайшей поспешностью, загнал более ста восьмидесяти почтовых лошадей, приехал сюда, и еще весь в пыли, но блистая своей честной, незапятнанной храбростью, взял в плен сэра Джона Кольвиля из долины, бешеного рыцаря и храброго врага. Но мне это нипочем! Он увидал меня и сдался, так что я могу по справедливости сказать вместе с крючконосым римлянином: пришел, увидел, победил.

Принц Джон. Это было скорее учтивостью с его стороны, чем вашей заслугой.

Фальстаф. Не знаю. Вот он, я его вам передаю и прошу вашу милость записать это на ряду с другими подвигами сегодняшнего дня; или, клянусь Господом, я закажу отдельную балладу, с изображением на заголовке Кольвиля, целующего мои ноги. Если вы меня к этому принудите, то клянусь словом дворянина, ваша слава померкнет, как позолоченный медный грош перед моей, и на светлом небе славы я воссияю над вами, как полный месяц, затмевающий звезды, которые в сравнении с ним кажутся булавочными головками. Поэтому воздайте мне должное; доблесть заслуживает превознесения.

Принц Джон. Твоя доблесть слишком тяжела, чтобы вознестись.

Фальстаф. Так пусть она воссияет.

Принц Джон. Твоя доблесть слишком мутна, чтобы сиять.

Фальстаф. Делайте с ней что угодно, зовите ее как хотите, лишь бы это послужило мне на пользу.

Принц Джон.

Тебе ведь имя Кольвиль?

Кольвиль.

Да, милорд.

Принц Джон.

Ты, Кольвиль, бунтовщик известный.

Фальстаф. И его взял в плен известный своей преданностью верноподанный.

Кольвиль.

Милорд, такой же я, как и мои
Начальники, приведшие меня.
Начальствуй я над ними и они-бы
Дороже обошлись вам, чем теперь.

Фальстаф. Не знаю, за сколько они продали себя. Но ты, добрый человек, отдался мне даром, и я плачу тебе за твою особу благодарностью.

(Возвращается Вестморлэнд).

Принц Джон.

Прекращено ль преследованье?

Вестморлэнд.

Да,
Бьют отступленье и конец резне.

Принц Джон.

Отправьте Кольвиля с его друзьями
В Иорк, где их немедленно казнят.
Блент, отведите их и стерегите.

(Стража уводит Кольвиля).

Теперь, милорды, поспешим к двору.
Я слышал, что отец мой тяжко болен.
Пусть наши вести нас опередят.
Кузен, отправьтесь, чтоб его утешить;
По мере сил мы поспешим вослед.

Фальстаф.

Милорд, молю, позвольте мне идти
На Глостершир. Когда к двору вернетесь,
Замолвите, милорд, в своем докладе
Словечко обо мне.

Принц Джон.

Фальстаф, прощайте.
По своему я должен положенью
Вас расхвалить, как вы не заслужили.

(Все, кроме Фальстафа, уходят).

Фальстаф. Хорошо, если бы у тебя хватило на это ума: это было бы лучше твоего герцогства. Клянусь душой, этот трезвый мальчишка не любит меня, и никто в мире не может заставить его смеяться. Да это и не мудрено: ведь он не пьет вина. Из таких смиренников никогда прока не выйдет. Водянистые напитки слишком охлаждают их кровь, вместе с частым употреблением в пищу рыбы, так что они впадают в какую то мужскую девичью немочь, а когда женятся, то производят на свет только девчонок. Они большей частью дураки и трусы и некоторые из нас тоже были бы таковы, если бы не возбуждали себя горячительными напитками. Хороший херес производит двоякое действие: во-первых, бросается в голову и высушивает в мозгу все скопившиеся в нем пары глупости, тупости и мрачности, делает его быстрым, восприимчивым, изобретательным, полным ярких, пламенных, игривых образов, которые, переходя в горло и рождаясь на языке, становятся метким остроумием. Второе действие хорошего хереса состоит в том, что он греет кров. Она сначала холодная и неподвижная, и печень поэтому бледная, почти белая, что всегда служит доказательством и признаком слабодушие и тупости; но херес разогревает кровь и разгоняет ее изнутри по конечностям. Херес расцвечивает лицо, и оно, как сигнальный огонь, созывает к оружию все остальные силы маленького королевства, и тогда все мелкие жизненные полчища и маленькие духи собираются вокруг своего капитана – сердца, и оно, подзадоренное такой свитой, совершает подвиги храбрости, – и все это от хереса. Так что военное искусство ничто без хереса – херес приводит все в действие; ученость – золотой клад, оберегаемый дьяволом, пока херес не пускает ее в дело. Если принц Генрих храбр, то именно поэтому; холодную кровь, которую он унаследовал от отца, словно тощую, бесплодную землю, он разработал, вспахал и удобрил тем, что благородно пил, приняв большой запас плодоносного хереса. Вот почему он такой горячий и храбрый. Еслиб у меня была тысяча сыновей, то первое житейское правило, которое я бы им внушил, было бы отвращение к водянистым напиткам и приверженность к хересу.

(Входит Бардольф).

Ну что, Бардольф?

Бардольф. Войско распущено, и все разошлись.

Фальстаф. Ну, и Бог с ними! Я поеду через Глостершир и там навещу мистера Роберта Пустозвона, эсквайра. Я уже порядком размял его между пальцами, и скоро буду им запечатывать письма. Идем.

(Уходят).

Сцена IV

Вестминстер. Комната во дворце, называемая Иерусалимом.

Входят король Генрих, принцы Томас Кларенс и Гемфри Глостер, Варвик и другие.

Король Генрих.

Теперь, милорды, если волей божьей
Успешно кончим с мятежом, который
Пред нашей дверью истекает кровью, –
Мы юношество наше поведем
С оружьем освященным к лучшим битвам.
Суда готовы, набраны войска
И облечен правами наш наместник.
Сложилось все согласно нашей воле,
Лишь нам самим побольше-б нужно сил.
И вот мы медлим здесь, покуда бунт
Не покорится под ярмо закона.

Варвик.

То и другое сбудется и ваше
Величество обрадует.

Король Генрих.

Мой сын,
Принц Гемфри Глостер, где ваш старший брат?

Принц Гемфри.

Мне кажется, милорд, он на охоту
Уехал в Виндзор.

Король Генрих.

В чьем сопровожденьи?

Принц Гемфри.

Не знаю, государь.

Король Генрих.

А брат его,
Принц Томас Кларенс, разве не при нем?

Принц Гемфри.

Нет, государь, он с нами.

Кларенс.

Что угодно
Отцу и государю?

Король Генрих.

Мне угодно,
Принц Томас Кларенс, чтобы ты был счастлив.
Зачем не с братом ты? Тебя он любит,
А ты как будто им пренебрегаешь.
Из братьев, Томас, ты ему всех ближе,
Его любовью, сын мой, дорожи.
Когда умру, окажешь прочим братьям
Почетную услугу, как посредник
Меж ними и величием его.
Так не теряй его, не притупляй
Его любви холодностью наружной
И вялым отношеньем к воле брата.
Себя же не лишай великих выгод
Его расположения к тебе.
Он милостив, внимательность встречая,
Есть у него для жалости слеза
И есть рука, открытая, как день,
Для милосердия. Но раздраженный
Становится он жесток, что кремень,
Изменчив, как зима, и непредвиден,
Как утренник холодный. Оттого
Соображайся с настроеньем брата.
Его за недостатки пожури
Почтительно, в веселую минуту.
Когда же он угрюм, его не трогай.
Пускай в нем страсти, как на суше кит,
Уходятся от собственных усилий.
Все это, Томас, изучи прилежно,
И будешь ты оплотом для друзей,
И свяжешь золотым кольцом всех братьев,
Чтоб не дал трещину сосуд их общей крови,
Соединенной с ядом клеветы,
Который попадет туда с годами, –
Будь этот яд сильней, чем аконит,
Мгновеннее, чем порох.

Кларенс.

Буду к брату
С вниманьем относиться и любовью.

Король Генрих.

Зачем не с ним ты в Виндзоре?

Кларенс.

Его там нет,
Он в Лондоне обедает.

Король Генрих.

Но с кем?
Ты можешь-ли сказать мне это?

Кларенс.

С Пойнсом
И остальной компанией обычной.

Король Генрих.

На тучной почве сорных трав не счесть.
А он – подобье юности моей –
Он ими весь порос. И оттого-то
Моя печаль простерлась дальше смерти.
Кровавыми слезами плачет сердце,
Когда хочу я в образах представить
Дни непотребства, времена разгула,
Которые вам суждено увидеть,
Меж тем как буду спать в соседстве предков.
Когда с его упрямого распутства
Спадет узда, когда пыль буйной крови
Советником его единым станет
И руку мотовству подаст богатство, –
Как быстро он тогда на крыльях страсти
Опасностям на встречу полетит
И гибели грозящей!

Варвик.

В опасеньях
Вы, государь, заходите далеко.
Принц изучил товарищей своих,
Лишь как чужой язык. Чтоб овладеть им,
Необходимо видеть и запомнить
И самые бесстыдные слова.
Но это знанье лишь ведет к тому,
Как вашему величеству известно,
Чтоб слов подобных избегать, гнушаясь.
Так принц, когда приспеет срок, отринет
Своих друзей, как грубые слова,
И память лишь о них ему послужит
Образчиком иль меркой, чтобы ею
Измерить жизнь других: тогда на пользу
Ему пойдут и прежние ошибки.

Король Генрих.

Нет, пчелы редко покидают падаль,
Где мед снесли. Кто это? Вестморлэнд?

(Входит Вестморлэнд).

Вестморлэнд.

Привет вам, государь. Пошли вам небо
Побольше радостей таких, как весть моя.
Принц Джон, ваш сын, целует вашу руку.
Мобрэ, епископ Скруп, лорд Гастингс – все
Познали кару вашего закона.
Крамолы меч нигде нам не грозит,
Но мирная везде цветет олива.
О том, как все происходило, ваше
Величество прочтете на досуге
Во всех подробностях.

Король Генрих.

О, Вестморлэнд,
Ты – птица вешняя, и средь зимы
Поющая с зарей. Смотри, – еще известья.

(Входит Гаркурт).

Гаркурт.

Пусть небо от врагов избавит ваше
Величество. Пусть каждый враг восставший
Падет, как те, о ком принес я весть.
Лорд Бардольф, граф Нортомберлэнд и с ними
Солдат английских много и шотландских
Разгромлены шерифом из Иоркшира.
Подробности и самый ход сраженья
Содержит, государь, бумага эта.

Король Генрих.

Что-ж мне так плохо от вестей столь добрых?
Ужель Фортуна в жизни никогда
К нам не приходит с полными руками?
Ужель она все лучшие сказанья
Уродливыми пишет письменами?
То голод нам пошлет она без пищи,
Как это видим на здоровых нищих;
То нам пошлет роскошнейшие яства
Без позыва на пищу, как мы видим
На богачах, что средь обилья чахнут.
Мне-б радоваться радостным известьям,
Но гаснет взор, кружится голова.
Приблизьтесь. Дурно мне…

(Падает в обморок).

Принц Гемфри.

Бодритесь, ваше
Величество.

Кларенс.

О, мой отец державный!..

Вестморлэнд.

Очнитесь, государь, глаза откройте!

Варвик.

О, принцы, успокойтесь! Вам известно,
У короля припадки эти часты.
Лишь расступитесь. Воздуха побольше,
И он оправится.

Кларенс.

Нет, нет, ему
Тревог мучительных не вынесть долго.
От умственных трудов, забот бессонных
Ограда духа так в нем истончилась,
Что жизнь через нее сквозит, готова
Прорваться вон.

Принц Гемфри.

Меня народ пугает.
Толкуют о зачатьях без отцов,^{107}
О противоестественных рожденьях.
Обычный ход времен вдруг изменился,
Как если-б год перескочил в пути
Чрез месяцы уснувшие.

Кларенс.

В реке
Прилив три раза кряду повторился,
Не разделен отливом. Старики –
Времен минувших летопись живая –
Твердят, что незадолго перед тем,
Как Эдуард, наш предок, заболел
И умер, то же самое случилось.

Варвик.

Потише, принцы. Вот король очнулся.

Принц Гемфри.

Боюсь, его удар погубит этот.

Король Генрих.

Прошу, возьмите на руки меня
И отнесите в комнату другую.
Но тише, ради Бога.

(Короля уносят в глубину сцены и кладут на постель).

Не шумите,
О, добрые друзья! Но пусть чья-либо
Негромкая и нежная рука
Мой дух усталый музыкой ласкает!

Варвик.

В покой соседний музыку позвать!

Король Генрих.

Корону положите на подушку.

Кларенс.

Глаза его ввалились. Как ужасно
Он изменился весь.

Варвик.

О, тише, тише!

(Входит принц Генрих).

Принц Генрих.

Кто скажет мне, где герцог Кларенс?

Кларенс.

Брат,
Я здесь и в сильном горе.

Принц Генрих.

Как? Теперь?
На улице светло, а в доме дождь?
Что с королем?

Принц Гемфри.

Он болен и опасно.

Принц Генрих.

Услышал-ли он радостные вести?
Скажи ему.

Принц Гемфри.

Вестям внимая этим,
Он заболел.

Принц Генрих.

От радости став болен,
Он без лекарств поправится.

Варвик.

Молчите,
Милорды. Тише, милый принц. Король,
Родитель ваш, как будто засыпает.

Кларенс.

Идем в другую комнату.

Варвик.

Угодно ль,
Добрейший принц, последовать за нами?

Принц Генрих.

Нет, я хочу смотреть за королем.

(Все, кроме принца Генриха, уходят).

Зачем лежит здесь на его подушке
Корона, – сопостельница дурная,
Блестящая тревога, золотая
Забота? Сколько раз бессонной ночью
Она пред ним держала двери бденья
Распахнутыми настеж? А теперь
Он с нею спит. Но все-ж наполовину
Не столь здоровым, сладким сном, как тот,
Кто, повязавши лоб свой грубой тканью,
Всю ночь храпит спокойно. О, величье!
Того, кто облечен тобой, ты давишь,
Как в знойный день блестящие доспехи,
Что защищают тело, но и жгут.
Вот перышко у врат его дыханья
Лежит недвижно. Если-б он дышал,
Пушок воздушно-легкий шевелился-б.
Мой государь добрейший, мой отец.
Твой вправду крепок сон. То – сон, который
Вот с этим золотым кольцом немало
Уж разлучил английских королей.
Мой долг по отношению к тебе –
Скорбеть и плакать. Этот долг сполна
Тебе, о дорогой отец, заплатят
Природная любовь и нежность сына.
Твой долг, по отношению ко мне,
Отдать мне королевскую корону,
Которою по сану и по крови
Теперь я непосредственно владею.
Вот где ей быть.

(Надевает корону себе на голову).

И Бог ее храни!
Ничья рука – хотя-бы и гиганта,
Вместившая в себе всю крепость мира, –
Насильно у меня не вырвет этой
Доставшейся мне по наследству чести.
Но тот венец, что раздобыл ты сам,
Взяв у тебя, я детям передам.

(Уходит).

Король Генрих.

О Варвик, Кларенс, Глочестер!

(Входит Варвик, Кларенс, Глочестер и другие).

Кларенс.

Король
Изволил звать нас?

Варвик.

Как здоровье ваше?
Что вашему величеству угодно?

Король Генрих.

Зачем, милорды, одного меня
Покинули вы здесь?

Кларенс.

Мы, государь,
Оставили здесь брата моего.
При вас сидеть хотел он.

Король Генрих.

Принц Уэльский?
Но где-ж он? Дайте на него взглянуть мне.
Здесь нет его.

Варвик.

Открыта дверь: он вышел.

Принц Гемфри.

Но не чрез комнату, где были мы.

Король Генрих.

Корона где? Кто взял ее с подушки?

Варвик.

Она лежала тут, когда мы вышли.

Король Генрих.

То принц, должно быть. Разыщите принца.
Ужель он так торопится, что принял
Мой сон за смерть? Лорд Варвик, отыщите
И, пожурив, сюда пришлите принца.

(Варвик уходит).

106. Я общего нам брата – государствоХочу считать ответственным за жребийЖестокий моего родного брата. Брат архиепископа, лорд Скруп, граф Уильтшейрский, был казнен по приказу Генриха IV в Бристоле за свою приверженность к Ричарду II.

107. Меня народ пугает:Толкуют о зачатьях без отцов и т. д. По хронике Голлиншеда, 12 октября 1412 г., за несколько месяцев до смерти короля, было три прилива один за другим, без сменяющего их отлива.