Танец дикарей

Черный дневник. 16 июня 2012 года. Суббота

Понять, откуда оно появилось, не получилось. Оно просто внезапно оказалось сидящей у меня на груди с котом на коленях. Это предательство выбило меня из колеи. В этот раз на меня взирали два серо-голубых глаза. Все остальное осталось прежним. С острых зубов капала слюна. Я не смог произнести ни звука.

– Лилия, – прохрипела существо.

В следующий миг ко мне вернулся контроль тела. На груди тихо сопел Балет.

Я снова рисовал, рисовал как безумный. Меня била дрожь и лихорадило.

Описание картины с портала:

Вечерний город, горят белые фонари, ярко полыхают магазинчики на первых этажах, зазывая торопящихся людей. У остановки сидит бедняк, прося милостыню. Стражи порядка проверяют документы неприглядно выглядящего гражданина. По дороге несутся машины. Сотня людей, погруженные в свои дела и думы, низко опустили головы. От каждого человека, от самой макушки, тянутся ниточки ввысь. А в небе парит торс мужчины преклонных лет с седой бородой, длинными, также седыми, волосами и добродушными глазами. Над его головой, словно ореол, светится полная луна. Все нити сходятся в его могучих руках. Но они не натянуты, они просто идут к нему или от него. А на остановке, в наушниках, стоит обычный парень, такой же, как и все. Но его нить оборвана и трепещет на ветру. Глаза мужчины в небе устремлены к юноше, а глаза юноши к мужчине.

Черный дневник. 17 июня 2012 года. Воскресенье

Проспал до обеда и, чтобы отвлечься, назначил свидания девушке-волонтеру. Имя Лилии не давало покоя. Галлюцинация, реалистичный сон или, может, это имя призрака. Два часа интенсивного поиска в «Гугле» не дали результатов. Для разнообразия я попытался найти информацию об аварии Джона, но тоже безрезультатно. Мы не в сериале, где каждое событие освещается прессой. Но у меня есть читерский метод – дядя, следователь. Я написал ему с просьбой выяснить все про мою квартиру.

Сейчас я иду спать спокойно. Оно… Она сегодня не приедет. Откуда-то я знаю это.

Белый дневник. 18 июня 2012 года. Понедельник

С Робертом что-то случилось. Его движения резкие, а мысли уходят вдаль. Я беспокоюсь. А вдруг он решил для творчества использовать наркотические средства? Депрессия плюс наркотики не самое лучшее сочетание. Одним бэдтрипом не отделаешься.

– Как ты, Джон? Как твое преподавание?

– Все хорошо. Точно знаю, что дети меня не слушают. Попробовал вовлечь их в разговор, но у меня не очень получилось.

– Это сложно?

– Что сложно?

– Учить детей?

– Непросто. Сложнее, чем студентов. Иногда мне кажется, что им хочется убежать. Но иногда я ловлю и интерес. Буду работать.

– Может, они слишком заняты, чтобы сыграть в новую игру. Может, они только успевают записывать и у них ни сил, ни времени.

Роберт стал проницательнее. Он перехватывал роль. Мы будто играли в игру, где велся свой счет. Он улыбается: «Один – ноль. Джон. Один – ноль». Каждый из нас на мгновение становился Доктором, а другой – пациентом, и потом, как по волшебству, мы менялись.

– Да, наверное, это так. Попробую дать им готовый материал и рассказать его без тетрадей. Хочется экспериментировать плавно, чтобы понять, что работает, а что нет.

Мы немного помолчали, хотя еду нам еще не успели принести.

По какой-то неведомой мне причине мы были открыты, словно старые друзья. Не было рамок, излишней вежливости. У меня было чувство, что я знал его со школьных лет.

– Как твоя новая картина? – спросил я. – Покажешь?

Он поднял бровь.

Его вторая картина дополняла первую. Я стал беспокоиться сильнее.

– Роберт, – немного строго сказал я. – Так получилось, что мы честны друг перед другом. Я очень ценю это, но ты явно не говоришь мне важную деталь.

– Не понимаю, – запнулся он.

Один – один.

Нам принесли блюда.

– Я заглянул за грань реальности, – открылся Роберт. – Но в ответ из-за этой грани ко мне заглянуло нечто. Она вызывает ужас. Даже от воспоминаний у меня потеют ладони.

– Ты употребляешь наркотики? – как есть спросил я.

– Нет! Джон. Что ты, – он смутился. – У меня получилось вызвать сонный паралич. Это было так страшно и… волнующе.

– Это происходило уже дважды, – не спрашивал, утверждал я.

– Да.

– Ты сказал «она»?

– Во второй раз она назвала свое имя. Лилия. Не знаю, что это значит, но мне кажется, она хочет рассказать мне что-то.

– Как она выглядит?

– Хуже, чем зомби в фильмах ужасов. Больше похожа на демона. Острые зубы, тонкая кожа, плотно обтягивающая тело, почти отсутствуют губы, рваные шрамы на лице и руках.

Я был удивлен. До этого мне приходилось лечить сонный паралич исключительно как недуг. А здесь юноша самостоятельно добивается ужасных галлюцинаций. Чем это не наркотики? Волновало и то, как он четко видел образ и, что еще хуже, говорил с ним. В моей практике не было такого случая. Я еле сдержал позыв позвать его ко мне на прием.

– Роберт. Ты видел ее только перед сном?

– Да, Джон, не волнуйся. Все хорошо.

– Обещай, что не будешь больше специально это вызывать.

– Прости меня Джон. Но не становись Доктором. Я предупреждал. Как тебе картина?

– Интересная, – наверно, я сказал это слишком сухо и резко. – Когда я смотрю на нее, у меня будто поднимается что-то внутри.

– Опиши, – попросил он.

– Трепет. Твоя паста остывает.

– Ой.

Дальше мы говорили о всякой ерунде, стараясь больше не касаться сложных тем.

Я беспокоюсь за него. Что с ним происходит между этими понедельниками? Так же я беспокоюсь о Флорет, когда ее не вижу. Когда не могу помочь, подсказать, спасти от ужаса реального или выдуманного.

Белый дневник. 20 июня 2012 года. Среда

Сегодня у меня не вышло. Разрешил ученикам не записывать лекцию. Но тут же осознал, что после им придется сдавать специальный экзамен. Я просто не смог рассказать важный материал по программе. Придется потом нагонять.

Но им понравились все мои истории, реальные случаи из практики. У всех горели глаза, и они не пропустили ни слова. Это стоило того. Как мне хочется, чтобы они слушали так весь материал. Я не заметил, как прошла лекция, не заметил, как пришел домой, не заметил, как сел писать статью.

Как он там? Я же не знаю ни его телефона, ни адреса, ни фамилии.

Белый дневник. 23 июня 2012 года. Суббота

Весь день посвятил Флорет. Мы уехали из шумного города рано утром. По дороге прямо перед нами, в конце бесконечной дороги, рассветало солнце. Моим глазам было очень тяжело, но Флорет радовалась как маленькая. Нам с ней не нужны были слова. Мы понимали друг друга без них. Читали мысли друг друга, знали наперед, что хотел сказать другой.

Мы отлично провели время и успели вернуться до темноты. В эти выходные она не могла остаться на воскресенье. Я посадил ее в такси, и она уехала, подарив мне счастливую улыбку.

Белый дневник. 25 июня 2012 года. Понедельник

Роберт, если так произойдет и ты прочтешь этот дневник, то прости за то, что я так подробно описываю наши диалоги. Не подумай, что я это делаю как врач. Как доктор я не записал еще ни одного диалога в свой дневник. Мне очень важно, чтобы я смог вернуться к этим воспоминаниям.

– Добрый день, мальчики, – приветствовала нас официантка. – Вот вам меню и комплимент от нашего ресторана.

Нам подали по бокалу красного вина и тарелку с сыром. Роберт смутился, а я просто рассмеялся. Хорошая шутка, смелая.

– Ты, я вижу, не высыпаешься? Даже не спорь! У меня очень острые глаза.

Синяки под глазами, потерянный взгляд кричали о проблемах.

– Все хорошо, Джон. Как твои студенты?

– Думаю, я установил контакт с ними.

– Это замечательно, – отстраненно он меня похвалил, но я знал, что он искренен.

– Рисовал? – спросил я.

Со стороны показалось, что он ушел свои мысли. Доктор внутри меня прошептал: «Потеря связи с реальностью. Внезапные погружения в себя. Асоциальность».

– Роберт?

– Прости, задумался.

– Удивишь новой картиной?

– Конечно, минутку.

Он протянул мне телефон.

На моих руках медленно встали волосы. Косой чертой на картине была проведена незримая вертикальная черта. Слева находился зеленый лес. Он внушал тоску. Зеленые тона была либо темными, либо сероватыми. На краю леса стоял юноша в повседневной одежде: джинсы, клетчатая рубаха, кроссовки. К груди он прижал потрепанную толстую книгу в красной обложке. В правой части находился яркий парк развлечений. Карусели, аттракционы, сахарная вата, клоуны. Ворота были благодушно распахнуты перед гостем, и в них стояла прекрасная девушка в легком красном платье. С кудрявыми рыжими волосами, которые нехотя отдавались ветру. Зеленые пустые глаза буравили гостя. Девушка тянула руку и молча звала лесного юношу. А он лишь смотрел и грустно улыбался. И только тогда я заметил, как от макушки, словно паутинка, тянулась тоненькая нить к самому большому дереву. Нить опоясывала дерево в нескольких местах и, видимо, не давал юноше уйти из леса.

– Что значит эта картина? – спросил я.

– Про другие ты не спрашивал, – заметил он. – Это просто красивая картина. Я просидел над ней много часов.

Мы молчали. Смущаясь, пили вино.

– Я был на свидании в эти выходные, – Роберт сам начал разговор.

– И как прошло?

– Хорошо. Но мне все время казалось, что я слишком скучный для нее.

– Вы договорились о следующей встрече?

– Да, в следующую субботу.

– Мне кажется, девушка не станет ходить на второе свидание с неинтересным мужчиной.

– Твоя правда, – впервые за весь вечер он улыбнулся.

– Куда вы ходили?

– В кино и потом гуляли по парку. Я вижу твой вопросительный взгляд, хитрый лис. И да и нет.

– Что?

– Мы только поцеловались.

– Я не собираюсь лезть со свечой к тебе в постель. Мог и не рассказывать.

– То есть тебе не было интересно?

– Самую малость.

– А сколько лет назад ты был на свидании?

– Я уже и не припомню.

– А сколько лет назад была авария?

Меня смутил такой интерес к самой черной полосе моей жизни. Но сейчас я понимаю, что сделал все правильно. Я не стал ничего скрывать.

– Авария была два года назад. Я, кажется, уже говорил об этом. И я никогда не ходил на свидания, – признался я. – У нас с женой как сразу все закрутилось.

– Наверно, частая история. Твоя жизнь, хоть и более долгая, кажется, еще скучней моей короткой.

Его слова обидели. И он то ли сам не понимал этого, то ли подсознательно хотел уколоть мои чувства. И даже сейчас, когда я пишу эти строки, я злюсь. А может быть, он хотел сравнять счет обидным высказыванием.

– А ты дерзкий, – сорвалось у меня.

– Я молодой, мне можно. А вот ты должен быть мудрым и благоразумным.

– Не надо тебе было пить.

– Так разговор легче идет. Вот если бы ты использовал его в лечении, думаю, результат был бы лучше.

– Не так все просто. Я вроде рассказывал. Когда люди приходят ко мне, их проблемы обретают опасный поворот. Вот если ты будешь и дальше играться с галлюцинациями, то попадешь ко мне.

– И мне придется звать тебя Доктор Джон! – рассмеялся он. – Знаете, я хочу другого доктора. Мой проживает скучную безрадостную жизнь, которой вовсе не управляет. Я думаю, что это он зритель собственных иллюзий, а не я. Отпустите меня домой.

– Все, я ем и тебя не слушаю, – я тогда и вправду обиделся.

Уйдя от личных тем, мы переключились на политику. Взгляд юноши, к слову, либеральный. Мы затрагивали довольно много тем и в дневнике я их записывать их не буду.

Меня беспокоила картина Роберта. Я был уверен, что я упустил что-то очень важное. Уже дома я нашел его страницу в социальной сети для художников Pinterest. Это было несложно. Его картины находились в разделе «Популярное». Увеличив изображение, я увидел, что был прав. За большим деревом, вокруг которого была обвита нить, выглядывал еле различимый силуэт девушки с длинными черными волосами. По моей щеке пробежала холодная капля пота. В руках силуэт держал конец нити. Картина кричала о проблемах.

Белый дневник. 27 июня 2012 года. Среда

Сегодня был первый настоящий прорыв. Во-первых, ученики пришли более воодушевленные на урок. Я пообещал, что если мы будет успевать проходить весь материал, то я буду рассказывать им про свой реальный опыт. Даже скучные диагнозы и случаи захватывали и зажигали их глаза. Во-вторых, для простоты я приносил готовые распечатанные лекции. Сегодня я не увидел ни одного скучающего лица.

Посмотрим, что ты скажешь об этом в понедельник, Роберт.

Белый дневник. 28 июня 2012 года. Четверг

Сегодня со мной произошла неприятность. Я поругался с главврачом и он отослал меня в оплачиваемый отпуск на все накопленные дни. Ровно на две недели. Не хочется описывать подробности, но считаю, что он неправильно выбрал лечение для пациента. Доказать, к сожалению, мне этого не удалось. Мои аргументы просто не слушали. Обидно.

Если бы не Флорет, то сегодняшний день прошел бы ужасно. Он как чувствовала беду – сразу приехала.

Черный дневник. 2 июля 2012 года. Понедельник

Ну что ж, попробуем. С диалогами, мыслями и прочей ерундой.

– Отличный чай. Как твои дела, удивишь новой картиной? – в его голосе я услышал беспокойство.

– На этой неделе я не рисовал Джон. Поэтому это тебе придется меня удивлять.

– На этой неделе не произошло интересных для живописи встреч?

Как же меня злит этот тон. Хотелось вылить горячий чай ему за шиворот. И зачем он только переключается в режим доктора. Нужно вернуть знакомого Джона.

– Вижу по твоей загадочной улыбке, что у тебя получилось рассказать школьникам материал и им даже было интересно, – я нагло менял тему разговора, сил на аккуратную игру не было.

– Ты уверен, что получилось?

– Да, говорю же, все по твоей лисьей улыбке понятно.

– Верно, и… остался вопрос «Джон за 200» – он пародировал какое-то ТВ-шоу, которое я, видимо, никогда не смотрел. – Современные дети не очень усидчивые. Я им дал готовый материал и начал рассказывать. Я специально вставлял разные истории, которые уводили их от предмета, а потом возвращал обратно. И это сработало. Я буквально скакал перед ними, сменяя тему, ракурс и даже голос. И мы уложились за десять минут до звонка.

– И им понравилось?

– Надеюсь, что понравилось.

– А как проверишь, что они хоть что-нибудь запомнили?

Похоже, этот доктор за сорок, неосознанно повторил стиль подачи контента от набирающих популярность блогеров. Скопировал, мельком увидел или случайно повторил? Наверно, Джон не смог бы ответить на этот вопрос.

– Проведу еще одну лекцию в таком режиме и устрою им небольшой тест по пройденному. Тест покажет, как они запоминают лучше.

– Лайк, подписка и что-то там еще.

– Что?

– Так говорила бывшая. У нее был комплекс блогера. У вас еще нет такого диагноза?

– Не припомню.

– Это легкое расстройство психики. Девушка начинает общаться с некими незримыми подписчиками. И эти подписчики нашептывают какие они хотят видеть фотографии, истории или, упаси боже, видео!

Я в кафе театрально перекрестился и закатил глаза. В дальнем углу, смотря на нас, перекрестилась женщина в возрасте.

– У тебя сегодня хорошее настроение и выглядишь отлично.

А вот это спрашивал Джон. Не Доктор Джон. А Джон – захватчик стола.

– Эту неделю я ночевал у своей новой девушки.

– Вы встречаетесь?

– Вроде того, – не по-мужски промямлил я. Вспоминать противно.

– Ты больше не вызывал это?

– Нет, но в квартире было очень страшно спать, и я временно переехал.

– Так может, правильнее взять и переехать на новую квартиру? Ты же арендуешь?

– Нет и да. Арендую. Там обитает действительно призрак. У меня дядя имеет доступ к делам по преступлениям. В моей квартире действительно проживала некая Лилия. Но она была убита три года назад. Ее истерзанный труп нашли плавающий в ванне с продуктами из морозилки. Телятина, курятина и человечина в одном бульоне.

– Какая мерзость. Неужели ты планируешь вернуться в свою квартиру?

– А почему бы и нет. Во-первых, она меня вдохновляет. Художнику и этого уже достаточно, во-вторых, я могу помочь ей найти преступника и упокоиться с миром.

– Если она тебя первая не упокоит, – Джону очень не нравилась вся эта история. – И как ты будешь ее «упокаивать»?

– Еще не знаю, но, мне кажется, если я могу ей помочь, то нужно попытаться.

– Как друг скажу: будь аккуратней. И лучше держись от этого подальше. Я, как врач, не верю в мистику. Это все рисует твой разум. И игры с такими вещами ведут только в одно место.

– Я буду осторожен и без намеков, док.

– И, прошу, записывай все, что с тобой происходит, так сможешь вернуться к записям и поразмыслить над вопросами еще раз.

– Я уже вел дневник, но что-то забросил. Могу его продолжить, там уже есть начало истории.

– Хорошо.

В дневнике разговор получился короче, чем был в ресторане. Но основную мысль, наверно, передать получилось.

Я прочел свои старые записи. Даже обычный текст вызвал у меня волну страха. Но я понял, что именно его мне и не хватает. Объявляю этот дневник Дневником Лилли. Пусть это цветок напоминает мне об этом, а то снова начну ныть, как у меня не рисуются картины. Вот и пригодилась кисть.

Черный дневник. 4 июля 2012 года. Среда

Балет меня встречал радостным мяуканьем. Рыжий комок шерсти кормили соседи, и я пошел их поблагодарить. Но они извинились, что сегодня не смогли забежать и позаботиться о пушистом говнюке. Я сказал, что все в порядке. Но, вернувшись, увидел наполовину полную миску корма и свежую воду. Балет не кушал и не пил целый день или кто-то накормил его?

Я не чувствовал ничьего присутствия. Будто Лилия ушла или ее никогда и не было. И все это лишь мое разыгравшиеся воображение. У меня даже возникла мысль еще раз ввести себя в это состояние, но я передумал. С тем же успехом можно обколоться и утверждать, что к тебе снизошел бог.

Черный дневник. 5 июля 2012 года. Четверг

Вернувшись домой, я подумал, что у меня сильно разыгралось воображение. И все был бы психоз после паралича. Но! Я забыл покормить кота, а миски у него снова полные. И, кажется, поведение кота изменилось. Он стал более спокойным. Раньше он прыгал на мои руки и хотел играть. Но теперь тихо лежит в кресле и сопит.

Нужно поставить камеру. Но, мне кажется, как только я ее поставлю, все точно исчезнет. А я очень не хочу, чтобы оно исчезало.

Черный дневник. 6 июля 2012 года. Пятница

С работы я ушел рано. Взял рабочий ноутбук и планшет и отправился рисовать. Это было не вдохновение. Весь мой разум будто отключился, и рука сама выводила рисунок. Очнулся я ближе к ночи. У стола стояли три кружки кофе, а перед глазами красовался новый рисунок. Я даже успел его уже выложить и получить отзывов, так необходимых художнику. Мною явно овладело наваждение и теперь оно прошло.

Я очень внимательно рассмотрел свое внезапное творение. И сразу бросился звонить Джули, но она не взяла трубку. Оставив ей сообщение, я внимательно изучил картину.

Это, кажется, глупо, зачем описывать картину, когда ее проще посмотреть. Хотя это даже не описание картины в целом. Но для меня важно описать чувства, которые возникают при взгляде на нее. Может, уже завтра картина для меня будет выглядеть иначе.

Католическая церковь. Странный выбор для картины, учитывая, что я там никогда не был. Слева и справа картину ограничивают каменные своды из коричневого камня. Симметрично у стен расположились пустующие скамьи. После них, перед большим крестом, молится на коленях девушка. На картине видно только маленькую хрупкую фигуру и короткие черные волосы. Она совсем не похоже на Джули. Джули – кудрявая шатенка. Перед молящейся девушкой, за крестом, огромное витражное стекло с изображением Иисуса. От него идет свет, своими лучами обнимая беззащитную девушку. А из трещин в скамьях, в местах стыков камней и из нескольких дыр на полу ползет черный туман. Он стремится добраться до девушки, поглотить ее, сожрать. И, если присмотреться внимательнее, становится заметна человеческая фигура. Прямо около молящейся. Тень тянет свои руки из тумана, но они рассеиваются при встрече с лучом света.

Пусть меня назовут трижды дураком, но Лилия не исчезла. Сейчас она в квартире Джулии. И я не знаю, что может произойти. Но я знаю, как вернуть ее назад. В этот раз я буду готовиться, я знаю, что она придет. Она затаилась и ждет, что я ее позову. И выбора у меня нет. Не сердись Джон. И ты тоже не сердись, доктор Джон. Кто знает, может, мне еще понадобятся ваши услуги. Мое такси подъезжает к дому, и я не знаю, что меня там ждет.

Черный дневник. 8 июля 2012 года. Воскресенье

Если телефон не сошел с ума, то я проспал целый день. Я смутно помню, что было ночь в пятницу. Эти воспоминания ускользают, будто я видел сон. Когда я зашел домой, на улице началась гроза, раскаты грома сотрясали небо, но еще больше сотрясали мою душу. В квартире было холодно и тихо. Балет спал под кроватью.

Паралич сковал меня сразу, как только голова коснулась подушки. А Лилия уже ждала меня в дверном проходе. Мне вдруг захотелось встать и сделать ей выговор, хотелось кричать, ругаться. Но тело уже не слушалось меня. Я был полностью предоставлен призраку.

Она шла медленно, давая мне время подумать о произошедшем. Или, может, сама решала, как со мной поступить. Молния осветила комнату, злобно отразившись на лезвии ножа в руках ночного демона. Я издал несколько мычащих звуков и, поняв безысходность ситуации, попытался сохранить остатки самообладания. Она забралась на кровать и, на коленях, держа в двух руках нож лезвием вниз, забралась на меня. Мое сердце гремело громче грозы за окном.

Комнату осветила молния. Ее свет пролился из окошка, осветив фигуру надо мной. И я увидел чистое лицо без шрамов. У призрака были маленькие серые глаза бусинки, бледная кожа, черные короткие прямые волосы. По щекам у нее катились слезы. Она высоко подняла руки с ножом. Страх ушел, его заменило желание жить. В кровь ударила лошадиная доза адреналина. Я почувствовал, как мое тело, не без труда, но слушается. Будто я не человек, а плохо смазанный робот. Я толкнул ее и попытался выхватить нож. Это далось мне почти без усилий. Кажется, она хотела, чтобы я ее остановил. Теперь мы поменялись местами. Я крепко держал ее руки. Нож упал на пол.

– Лилия? – хрипя, спросил я.

Она кивнула в ответ. Я не знал, что делать дальше. Отпустить ее? Она может снова попытаться схватить нож. Придушить? Я бы не смог убить девушку, даже если она призрак. Поговорить? Слова давались с большим трудом. Да и подходящей темы для разговора у меня бы не нашлось.

Комнату осветила молния. Девушка улыбалась, оголив острые зубы.

– Я могу тебя отпустить, если ты пообещаешь вести себя хорошо, – сказал я шаблонную фразу из фильма.

В тот момент я лучше бы и не смог придумать. Она помотала головой и снова улыбнулась. Патовая ситуация. Я тогда обдумывал попытаться вскочить, пнуть нож и бежать босиком из квартиры.

Комнату осветила молния. Девушка легко освободила руки, подалась вперед и обняла меня. Я стоял как мама-обезьяна с цепляющимся за нее ребенком. Потом все ушло в туман, я провалился в забытье.

Я не знаю, что делать дальше. Джули не берет трубку, не отвечает на сообщения, игнорирует меня везде. Что ты с ней сделала, Лилия? Что ты сделала со мной? Я боюсь повернуться к зеркалу, потому что точно знаю, что увижу в нем твое бледное лицо. Я замечу его вскользь, и оно сразу скроется. Но я успею заметить. Успею почувствовать холод, пробирающий меня от макушки до самых пяток.

Уже наступает утро. Наверно, пора перевернуть страницу дневника, но для меня это все тот же бесконечный день. На улице появляются первые люди. От машин поднимается игривый дымок. Мелко накрапывает дождь.

А она все смотрит на меня из-за шкафа в зеркале.