История британского флота. Хроника побед и поражений. Том IX

Так как французский адмирал в этой новой диспозиции поставил свои самые тяжелые корабли в авангарде, его линия, в конце концов оказалась почти в кильватере британцев. Хоу предположил, что французы нападут с тыла, поэтому он приказал своему тяжелому кораблю, «Корнуоллу» (74), перестроиться из центра в тыл, поменявшись местами с «Центурионом» (50). Теперь оставалось ждать момента, когда французы сократят дистанцию между эскадрами и атакуют британцев с тыла.

Погодные условия (поднявшееся волнение) создавали преимущество в скорости более крупным кораблям, составлявшим вражеский флот. Последний, однако, вскоре отказался от преследования и шел на юг, по-видимому, из-за ухудшения погоды, которая стала очень неблагоприятной для вступления в бой. Можно добавить, что время было слишком позднее для начала боевых действий. На закате ветер усилился, а волны стали настолько крупными, что Хоу не смог вернуться на «Игл».

Ветер теперь усилился до штормового и бушевал на побережье до вечера 13 августа, приведя в замешательство оба флота, рассеяв корабли и вызвав многочисленные бедствия. В ночь на 12 августа «Аполло» потерял фок-мачту и надломил грот-мачту. На следующий день в поле зрения адмирала остались только два линейных корабля и три поменьше. Адмирал, когда погода немного утихла, поднялся на борт «Феникса» (44), а оттуда перешел на «Центурион» (50), с которым он проследовал на юг и 15 августа обнаружил десять кораблей французской эскадры, часть из которых стояли на якорях, примерно в двадцати пяти лигах к востоку от мыса Мэй в устье залива Делавэр. Оставив там «Центурион», чтобы тот мог направить в Нью-Йорк любой из кораблей Байрона, которые могут подойти к побережью, он отправился туда сам, и вечером 17 августа присоединился к эскадре у Сэнди-Хук, назначенного места встречи кораблей его эскадры. Корабли в результате шторма получили много повреждений, но в основном они были незначительными; а 22 августа флот снова вышел в море на поиски противника.

Французы пострадали намного сильней. Флагман «Languedoc» (90) потерял свой бушприт, все его нижние реи последовали за ним за борт, а его румпель также был сломан, что привело к выходу из строя руля. «Marseillais» (74) потерял фок-мачту и бушприт. При рассредоточении двух флотов, последовавшем за штормом, каждый из этих поврежденных кораблей вечером 13 августа встретил по одному британскому 50-пушечному кораблю; «Languedoc» подвергся нападению «Ринауна» капитана Джорджа Доусона, а «Marseillais» – «Престона» капитана Сэмюэля Эпплби. Условия в каждом случае были явно благоприятными для более мелкого участника столкновений; но оба британских корабля, к несчастью, удалились с наступлением темноты, совершив ошибку и отложив на завтра возможный шанс победы. Когда рассвело, появились другие французские корабли, и возможность удачно атаковать была упущена.

«Айсис» (50) капитана Джона Рейнера также преследовался и был настигнут линейным кораблем «Cesar» (74). В последовавшем бою штурвал французского корабля был поврежден и корабль удалился; при этом два других британских корабля, один из них линейный, находились в поле зрения, но не упоминаются в британских отчетах. Обе стороны претендовали на победу в этом, по сути, ничейном бою.

После частичного ремонта на якорной стоянке французский флот снова направился к Ньюпорту. Именно во время этого перехода их 18 августа к югу от Лонг-Айленда заметил флагман Байрона («Принцесс Ройал»).

«Эксперимент» (50) капитана Джеймса Уоллеса, который Хоу послал, чтобы обследовать залив Наррагансетт, подвергся преследованию со стороны французских кораблей в проливе Лонг-Айленд и достиг Нью-Йорка по реке Ист-Ривер.

20 августа д'Эстен связался с генералом Салливаном, командующим американскими сухопутными войсками в Род-Айленде; но только для того, чтобы сообщить, что, по его собственному мнению и по мнению военного совета, состояние эскадры требует отправки в Бостон для более серьезного ремонта и переоборудования.

Не обращая внимания на мольбы Салливана остаться, д'Эстен на следующий день отплыл в Бостон и прибыл туда 28 августа. 31-го на горизонте показался неутомимый Хоу; но французы в течение трех дней активно работали над укреплением береговых позиций. Сорок девять 18 и 24-фунтовых орудий с шестью мортирами уже стояли на берегу, прикрывая якорную стоянку; и французская эскадра не только не боялась нападения, но и страстно желала его.

За отступлением французского флота от Нью-Йорка последовал вывод американских войск из Ньюпорта.

Хоу оставил из Нью-Йорк, как только услышал о появлении д'Эстена у берегов Род-Айленда. Он взял с собой то же количество кораблей, что и прежде, – тринадцать линейных.* «Монмут» (64) капитана Томаса Коллингвуда из эскадры Байрона прибыл и занял место «Айсиса», поврежденного в недавнем бою с французским кораблем «Cesar». Не дойдя до Ньюпорта, Хоу узнал, что французы отправились в Бостон. Он надеялся, что сможет догнать их, выбрав более короткий путь, но разочаровался, увидев, что позиция противника была теперь слишком сильна для нападения его эскадры. Отступление французов в Бостон завершило военно-морскую кампанию 1778 года в водах Северной Америки.

Неспособность или нежелание д'Эстена возобновить предприятие против Род-Айленда дает бесспорное предпочтение действиям Хоу в этой кампании.

Эскадра Хоу была сформирована в 1776 году только для борьбы в колониях и для мелководья и, следовательно, состояла из крейсеров и линейных кораблей меньших классов: был один 74-пушечный корабль, семь 64-пушечных и пять 50-пушечных. Когда возникла угроза войны с Францией, министерство, давно предупрежденное, совершило непростительную ошибку, допустив, чтобы такая эскадра столкнулась с превосходящей силой французов, пославших корабли из Тулона в апреле 1778 года. Эту французскую эскадру следовало остановить на пути, или, в противном случае, ее прибытию в Америку должно было предшествовать британское подкрепление. Как бы то ни было, правительство было спасено от огромной катастрофы только благодаря расторопности адмирала Хоу. Как это нередко бывает, благодарность заглушалась инстинктом самосохранения министров от народного гнева, возбуждаемого этим и другими проявлениями небрежности. Была предпринята попытка очернить действия Хоу и доказать, что его силы даже превосходили силы французов, путем сложения орудий на всех его кораблях, невзирая на их классы, или включая небольшие корабли эскадры Хоу в общий список кораблей и получая, таким образом «численное превосходство» над эскадрой д'Эстена. К такого рода «арифметике» Хоу выражал справедливое презрение. Два и два в учебнике математики дают четыре, но в сражении они могут дать три или пять. Не говоря уже о большей оборонительной способности тяжелых кораблей или о концентрации их огневой мощи под командованием одного человека. По возвращении в Нью-Йорк 11 сентября Хоу нашел там контр-адмирала Хайда Паркера с шестью линейными кораблями эскадры Байрона. Считая свою задачу выполненной, Хоу решил вернуться в Англию в силу разрешения, данного некоторое время назад по его собственной просьбе.

Теперь, когда британские позиции были в безопасности и превосходство в силах на какое-то время было обеспечено, он с радостью сложил с себя обязанности командующего и отплыл домой, пылая против адмиралтейства гневом, свойственным большинству выдающихся моряков той войны. Его больше не использовали в море, пока в 1782 году не произошла смена чиновников министерства.

Глава II. Сражение у острова Уэссан

В течение тех же двух месяцев, когда в Америке состязались д'Эстен и Хоу, единственная встреча между почти равными флотами в 1778 году произошла в европейских водах. Адмирал Огастес Кеппель, вернувшийся в Спитхед после инцидента между «Belle Poule» и «Аретузой», снова вышел в море 9 июля с 30 линейными кораблями, 5 фрегатами и двумя брандерами. Он был огорчен необходимостью уклоняться от боя и даже отходить в порт, когда ранее имел под своим командованием недостаточное количество кораблей, а теперь его мысли были сосредоточены на том, чтобы навязать бой, если он встретит французов.

Флот адмирала Кеппеля:

Авангард:

«Куин» (90) – флагман вице-адмирала Роберта Харланда; капитан Исаак Прескотт

«Дьюк» (90) – капитан Уильям Бреретон

«Монарх» (74) – капитан Джошуа Роули

«Гектор» (74) – капитан Джон Гамильтон

«Центавр» (74) – капитан Филлипс Косби

«Шрусбери» (74) – капитан Джон Росс

«Камберленд» (74) – капитан Джозеф Пейтон

«Бервик» (74) – капитан Кейт Стюарт

«Стирлинг Касл» (64) – капитан Чарльз Дуглас

«Эксетер» (64) – капитан Джон Нил

Центр:

«Виктори» (100) – флагман адмирала Огастеса Кеппеля; капитан Джон Кэмпбелл

«Сэндвич» (90) – капитан Ричард Эдвардс

«Принц Джордж» (90) – капитан Джон Линдсей

«Фроудройант» (80) – капитан Джон Джервис

«Корейджес» (74) – капитан Лорд Маггрейв

«Зандерер» (74) – капитан Роберт Уолсингхэм

«Вэлиант» (74) – капитан Джон Говер

«Терибл» (74) – капитан Ричард Бикертон

«Вендженс» (74) – капитан Майкл Клементс

«Виджилант» (64) – капитан Роберт Кингсмилл

«Бьенфайзент» (64) – капитан Джон Мак-Брайд

Арьергард:

«Формидэбл» (90) – флагман вице-адмирала Хью Паллисера; капитан Джон Бэйзли

«Ворчестер» (64) – капитан Марк Робинсон

«Элизабет» (74) – капитан Фредерик Майтланд

«Робаст» (74) – капитан Александер Худ

«Оушен» (90) – капитан Джон Лафори

«Америка» (64) – капитан Лорд Лонгфорд

«Дефианс» (64) – капитан Самуэль Гудалл

«Эгмонт» (74) – капитан Джон Аллен

«Рэмиллес» (74) – капитан Роберт Дигби

Вспомогательные силы:

«Аретуза» (32) – капитан Самуэль Маршалл

«Прозерпин» (28) – капитан Эвелин Саттон

«Милфорд» (28) – капитан Уильям Барнаби

«Фокс» (28) – капитан Томас Виндзор

«Андромеда» (28) – капитан Генри Брайн

«Ливли» (20) – капитан Роберт Биггс

«Плуто», брандер (8) – коммандер Джеймс Брэдби

«Вулкан», брандер (8) – коммандер Джеймс Ллойд

«Алерт», корвет (12) – коммандер Уильям Фэйрфакс

Брестский флот вышел в море за день до Кеппеля под командованием адмирала графа д'Орвильера. В нем было тридцать два линейных корабля. Из них три «Triton» (64), «Saint Michel» (64) и «Fier» (50) были сочтены непригодными для боя, таким образом, флот был сокращен до 29 линейных кораблей, несущих 2098 орудий. Также флот сопровождали семь 32-пушечных фрегатов и два 12-пушечных корвета.

Флот адмирала д'Орвильера:

Авангард:

«Saint-Esprit» (80) – флагман генерала-лейтенанта флота герцога Филиппа Орлеанского

«Diademe» (74)

«Conquerant» (74)

«Solitaire» (64)

«Intrepide» (74)

«Zodiaque» (74)

«Roland» (64)

«Robuste» (64)

«Sphinx» (64)

Центр:

«Artesien» (64)

«Orient» (74)

«Actionnaire» (64)

«Fendant» (74)

«Magnifique» (74)

«Actif» (74)

«Ville de Paris» (90)

«Reflechi» (64)

Арьергард:

«Couronne» (80) – флагман генерала-лейтенанта флота Луи Шарля дю Шаффо де Бене, графа де Гишен

«Vengeur» (64)

«Glorieux» (74)

«Indien» (64)

«Palmier» (74)

«Blen-Alme» (74)

«Eveille» (64)

«Amphion» (50)

«Dauphin Royal» (70)

Резерв:

«Triton» (64)

«Saint Michel» (64)

«Fier» (50)

Портрет адмирала Огастеса Кеппеля, выполненный в 1779 году. (Художник Джошуа Рейнольдс)

Им британцы противопоставили в общей сложности 2278 орудий; но сравнение только таким образом очень относительно. Необходимо учитывать не только количество орудий, но размер кораблей. В конкретном случае небольшое преимущество в артиллерии не имеет большого значения, если действия нерешительны, и успех в значительной степени зависит от маневров.

Французскому адмиралу мешали расплывчатые министерские инструкции. Каковы бы ни были его личные желания, он чувствовал, что должен избегать действий, если только не возникнут очень благоприятные обстоятельства. В день отплытия он писал:

Остров Уэссан (красная стрелка), место сражения (звездочка)

«Поскольку вы предоставляете мне свободу для продолжения плавания, я не верну флот в Брест, разве что по конкретному распоряжению, до тех пор, пока не отработаю в море месяц, указанный в моих инструкциях и не буду убегать от адмирала Кеппеля, какой бы ни была его сила. Если же я узнаю, что он слишком превосходит меня, я буду, насколько это возможно, избегать несоразмерных действий, но если противник действительно попытается принудить меня к бою, то этого будет очень трудно избежать».

Эти слова объясняют его поведение в течение следующих нескольких дней.

Во второй половине дня 23 июля два флота заметили друг друга примерно в ста милях к западу от Уэссана, причем французы тогда находились с подветренной стороны. К заходу солнца они находились на юго-западе от англичан. Британцы оставались почти неподвижными всю ночь.

Утром было обнаружено, что французы держат курс на запад. Взаимное расположение противников на данный момент удовлетворяло обоих адмиралов; ибо Кеппель оказался зажатым между Брестом и французами, в то время как д'Орвильер, хотя и оказался отрезанным от своего порта, получил преимущество наветренного положения. Однако два его корабля (80-пушечный и 74-пушечный) все еще находились с подветренной стороны не только от своих основных сил, но и от британцев. Кеппель послал за ними группу преследователей с явно выраженной целью заставить д'Орвильера действовать в их поддержку. Эти два корабля поспешили вернуться в Брест, пока англичане не преградили им путь к порту. Таким образом, французский флот сократился до двадцати семи линейных кораблей.

С этого времени и до 27 июля сохранялся юго-западный ветер, и это не позволило англичанам приблизиться к противнику. Утром 27 июля два флота находились на расстоянии от шести до десяти миль друг от друга, ветер юго-западный, оба флота шли левым галсом, направляясь на северо-запад.

Французский флот двигался на северо-запад неровной вытянутой колонной. Британский флот следовал «россыпью», вообще не придерживаясь какого-либо строя; ибо Кеппель справедливо считал, что он не достигнет своей цели, если будет педантично относиться к порядку своего движения. Поэтому он подал сигнал «общая погоня», который, предоставляя большую индивидуальную свободу движений всем кораблям флота.

Сражение у Уэсана. Британцы – красный цвет; французы – синий. Положение флотов в 5.30 утра, когда они шли почти параллельно друг другу; в 9.00 французы повернули вправо на обратный курс.

В 9 часов утра французский адмирал, желая приблизиться к противнику и оценить его силу, приказал флоту выстроиться в одну кильватерную линию, а затем повернуть вправо на обратный курс. Французские корабли несколько замешкались и из-за возникшей путаницы не сразу смогли сформировать кильватерную колонну. Сократив расстояние до противника и, по-видимому, значительно переоценив мощь британского флота, д'Орвильер решил уклониться от боя, повернув с ESE на SSE. К этому времени британцы сформировали довольно хаотичный строй фронта с дальнейшим намерением повернуть влево и также выстроиться в кильватерную колонну.

A – поворот французского флота на обратный курс; В1 – французский флот выстроился в кильватерную колонну; В2 —британский флот после сигнала «общая погоня»; С1 – поворот французского флота с ESE на SSE; С2 – британский флот выстраивается в кильватерную колонну

Налетевший шквал с дождем почти на час скрыл противников друг от друга. Когда в 11 часов погода прояснилась, стало ясно, что британцы настигают французский арьергард и что столкновения избежать не удастся. Если продолжать идти тем же курсом, то британский авангард, догнав корабли французского арьергарда будет атаковать их по очереди превосходящими силами. Если же французы повернут на обратный курс, то флоты встретятся на противоположных курсах на равных условиях с точки зрения позиции. Поэтому д'Орвильер приказал своим кораблям развернуться на 180 градусов маневром «все вдруг». Таким образом, снова быстро образовалась колонна, но в обратном порядке, так что арьергард стал авангардом.

A1-A2 – положение флотов в 11.00; В – д'Орвильер развернулся, чтобы встретить противника на контркурсах

Корабли до начала перестрелки не успели подравняться, чтобы сформировать «правильный» кильватерный строй и вступили в бой с противником, который поставил себе главную задачу догнать врага, не заботясь о поддержании стройной боевой линии.

Вернемся к событиям немного назад. Кеппель, поняв, что его противник уклоняется от боя, правильно рассудил, что должен форсировать погоню, даже с некоторым риском. Это не было время ни для строевого мастерства, ни для парада.

Кроме того, благодаря утреннему сигналу к общему преследованию, корабли так и продолжали двигаться в виде беспорядочной колонны, но в случае необходимости могли поддержать друг друга, а также совместно атаковать противника. В дело вступили практически все силы, хотя и «гораздо менее регулярно», чем хотелось бы. За этим должен был последовать «грубый бой» (фактически – свалка), но кое-как удалось выстроиться, хотя и не в ровную, но все же кильватерную колонну и это было лучше, чем ничего. Таким образом Кеппель и вступил в бой. Столкновение было настолько внезапным, что корабли сначала даже не успели поднять флаги.

Французы также, хотя их маневры были более методичными, были в некотором замешательстве. Не удалось группе из тридцати кораблей разного размера и маневренных качеств достичь совершенства в совместном плавании за две недели морской практики. Переменчивый ветер также внес в некоторый беспорядок свою долю. Англичане были вплотную, а французы, наступавшие параллельно, шли курсом, отличающимся на четыре румба от попутного ветра.

Корабли противоборствующих флотов на встречных курсах проносились мимо друг друга, стреляя при удобном случае, но неизбежно создавая облака дыма, которые мешали ясно видеть противника, а экипажи испытывали тревогу, как бы невидимый в дыму враг не подкрался вплотную не дал «полноценный» бортовой залп.

Вопреки обычным результатам морских сражений, потери арьергардов убитыми и ранеными были самыми большими, почти равными сумме потерь центров и авангардов. Как только британский авангард в составе десяти кораблей миновал на контркурсе арьергард французов, вице-адмирал сэр Роберт Харланд, предвидя пожелания Кеппеля, дал своим кораблям приказ развернуться и следовать за противником.

Когда обе колонны разошлись на контркурсах, обменявшись залпами, французы продолжили движение в надежде оторваться от противника, которому для продолжения боя необходимо было развернуться на обратный курс.

Флагман флота «Виктори» вышел из-под огня в 13:00, когда Кеппель подал флоту сигнал развернуться. Сам флагман пытался исправить повреждения в такелаже, которые не давали возможности маневрировать. Только в 14:00 «Виктори» развернулся и направился вслед за французами (на плане положения «А-А»).

В это время шесть или семь кораблей дивизиона Харланда находились впереди «Виктори» с южной стороны, но как и флагман испытывали проблемы с маневрированием. Ни одному кораблю из центрального дивизиона из-за западного ветра не удалось сразу присоединиться к флагману (на плане «В»). В 14.30 корабль Паллисера «Формидэбл» прошел мимо «Виктори» с подветренной стороны (на плане «С»). По-видимому, это был последний корабль из британского флота, вышедший из строя. Через полчаса после этого к «Виктори» присоединились три корабля из центрального дивизиона и последовали за флагманом в тесном строю (на плане «D»).

Авангард оставался в тылу у французов, следуя за ними на север в надежде догнать противника (на плане «F»).

К юго-западу от этих двух групп стояло несколько других кораблей (на плане «Е»), находящихся в разной степени беспорядка: одни шли по курсу, другие пытались повернуть за авангардом, третьи были полностью выведены из строя. В частности, на юге находилась группа из пяти британских кораблей, явно неспособных к маневрированию (на плане «G»).

Это была ситуация, на которую обратил внимание французский адмирал, оценив положение флота Кеппеля, когда дым рассеялся. Беспорядок среди британских дивизионов, возникший в результате всеобщей погони, увеличился из-за спешки при выполнении маневров, последовавших за шквалом, и достиг кульминации в только что описанных условиях. Это было неизбежным результатом маневрирований флота, только что сформированного и не имеющего практики совместного плавания в составе большой эскадры.

Французы, начав бой с лучшего, чем британцы строя, и вышли в лучшей форме, даже выстроившись в кильватерную колонну. Французский адмирал решил использовать неразбериху в рядах противника и в 13.00 дал сигнал своему флоту повернуть последовательно по очереди и построился в боевой порядок правым галсом. Этот сигнал не понял головной корабль, который должен был первым начать поворот. Командир авангарда, герцог Филипп Орлеанский, выйдя из строя на своем корабле, замедлил ход, дождавшись, когда флагман «Bretagne» поравняется с «Saint-Esprit». Этот маневр герцог выполнил, чтобы лично спросить д'Орвильера о его дальнейших намерениях. Д'Орвильер объяснил, что он хотел еще раз пройти вдоль неприятельского флота из конца в конец, так как беспорядочное состоянии вражеского флота давало французам существенное преимущество. Кроме того, заняв подветренное положение относительно неприятеля, то есть имея из-за ветра крен своих кораблей на левый борт, он мог использовать крупнокалиберные орудия нижней палубы, тогда как правые орудийные порты нижних палуб из-за крупных волн противник открыть не сможет. Объяснив таким образом свои намерения командиру авангарда, д'Орвильер выполнил маневр (на плане полжение «Н»), но благоприятный момент был упущен, пока шли переговоры герцога с главнокомандующим, французский флот продолжал идти прежним курсом и слишком далеко ушел на север. В 14.30 цель этого маневра стала очевидна для командования англичан.

Вице-адмирал Хью Паллисер (1723—1796). Художник Джордж Данс

Как только Кеппель понял намерение своего противника, он на «Виктори», кое-как подремонтированном, поднял сигнал построиться в боевую линию и около 15:00 развернувшись, медленно двинулся на юг, к поврежденным кораблям своего флота, от которых до этого удалился на пару миль к северу. Сигнальные флаги предписывали каждому управляемому кораблю занять свое место в строю. Поскольку это движение было направлено в сторону от врага, Паллисер впоследствии попытался обвинить Кеппеля в попытке организовать всеобщее бегство.

Харланд, однако, со своим дивизионом сразу же присоединился к флагману. На этом галсе его корабли оказались впереди флагманского «Виктори», но, получив сигнал Кеппеля он отстал, чтобы прикрыть тыл в ожидании, пока дивизион Паллисера устранит повреждения и займет свое место. В 16:00 Харланд со своими кораблями выстроился в арьергарде.

Корабли Паллисера, частично устранив повреждения, выстроились за кормой «Формидэбла»; их капитаны посчитали, что они должны занять позиции по корме своего командира дивизиона, а не присоединиться к кильватерной колонне главнокомандующего. Таким образом, к северо-западу от «Виктори», на расстоянии одной-двух миль образовалась отдельная линия кораблей, полностью подчиняющаяся командам Паллисера. В 17:00 Кеппель послал к Паллисеру фрегат «Фокс» с приказом поспешить в общий строй, так как он только ждал, что после завершения своего маневра французы возобновят боевые действия. Они не атаковали, как могли бы, а выстроились позади британцев. В то же время Харланду было приказано занять свое место в авангарде, что он сразу и сделал. Паллисер, однако, не намеревался присоединиться к главнокомандующему. Кеппель с необычайной (если не преступной) выдержкой воздержался от персонального вызова в строй кораблей дивизиона Паллисера.

Наконец он все же сделал это около 19:00, специально дав сигнал каждому из кораблей дивизиона Паллисера (кроме «Формидэбла»), чтобы они покинули дивизион и заняли свои места в общем строю. Соответственно, это было сделано, но тогда было уже слишком поздно возобновлять боевые действия.

А – авангард Кеппеля; В – дивизион Харланда занимает позицию в арьергарде; С – дивизион Паллисера в стороне от основных сил; D – британские корабли, лишившиеся возможности управляться; Е – авангард французского флота

На следующее утро в дневное время с палубы было видно только три французских корабля; но основные силы можно было увидеть на юго-востоке с мачт, и считалось, что они находятся на расстоянии от пятнадцати до двадцати миль.

Хотя результат сражения был неопределенным, это было довольно напряженное противостояние; британские потери составили 133 убитых и 373 раненых, французские – 161 убитый и 513 раненых. Общий результат потерь, по-видимому, указывает на то, что французы, в соответствии со своей обычной тактикой вели огонь по рангоуту и такелажу кораблей, чтобы лишить противника возможности маневрировать. Это согласуется с намерением д'Орвильера избегать решительных действий, за исключением благоприятных обстоятельств.

По мере того как флоты сближались, дым сгущался, а замешательство усиливалось, и, каковы бы ни были намерения французов, многие ядра попали в британские корпуса. Однако повреждения мачт и такелажа на британских судах были более тяжелыми, на это указывает то, что способность маневрировать у французского флота после боя значительно превосходила ту же характеристику у британцев.

Ни один корабль не был уничтожен, но обе стороны претендовали на победу.

Кеппелю удалось заставить д'Орвильера действовать против его воли; д'Орвильер благодаря хорошо продуманным эволюциям сохранил превосходство в маневренной мощи после боя. Если бы его сигнал к повороту был немедленно выполнен, он мог бы снова пройти мимо британского флота в довольно хорошем состоянии кораблей, прежде чем противник сможет собрать свои разбросанные корабли в боевую линию. Даже при задержке поворота он явно был в силах возобновить бой; и то, что он этого не сделал, лишает его права на победу. Кеппель дал своему противнику полную возможность настичь британский флот и атаковать. Вместо этого д'Орвильер выстроился позади флота противника вне досягаемости артиллерийских орудий и не атаковал.

Сражение у острова Уэссан. Художник Жан Гюден

Таким образом, британцам было дано время, чтобы отремонтировать свои корабли в достаточной степени, чтобы снова атаковать. Этого французский адмирал не должен был допускать. Он должен был немедленно атаковать или отступить. В этих условиях было крайне опрометчиво давать противнику время, чтобы оправиться. Кеппель же, получив такой шанс, должен был возобновить бой; и здесь возникла полемика, которая охватила всю Англию и, можно сказать, увековечила этот, в остальном тривиальный, инцидент. Дивизион Паллисера должен был выстроиться в боевой порядок и присоединиться к главнокомандующему. Кеппель утверждал, что, если бы Паллисер выполнил приказ к 18:00, британский флот возобновил бы сражение, имея еще более двух часов дневного света. Уже было сказано, что, помимо сигналов флагами, фрегат доставил Паллисеру известие, что адмирал ждет только его.

Детали спора не представляют большого интереса, за исключением исторической связи сражения с боевым развитием британского флота; и только это заслуживает большего, чем мимолетное упоминание о столкновении двух флотов.

В 1778 году умы людей все еще были заняты казнью адмирала Бинга в 1757 году и делом Мэтьюза и Лестока в 1744 году, которое существенно повлияло на действия Бинга у берегов Менорки. Кеппель неоднократно говорил о себе как об осуждаемом общественным мнением в течение всей жизни за то, что был членом военного трибунала, осудившего Бинга на казнь. Суть обвинений, выдвинутых Паллисером против него самого, заключалась в том, что Кеппель в начале сражения атаковал «нестройной толпой», не сформировав должным образом боевую линию, за что в свое время Мэтьюз был лишен свободы; и, во-вторых, что адмирал, не возобновляя боевые действия после первого прохода вдоль противника контркурсом, отдалился от французского флота, и не сделал всего, что мог бы, чтобы «захватить, потопить, сжечь и уничтожить». За подобное обвинение Бинг был казнен. Кеппель, помимо своих оправдательных доводов в пользу своих действий в целом, заявил и доказал свое явное намерение атаковать снова, если бы Паллисер соизволил присоединиться к нему.

В военный трибунал против Кеппеля были вызваны в качестве свидетелей двадцать восемь из тридцати капитанов, находившихся в сражении. Большинство из них под присягой заявили, что если бы Кеппель в тот день потратил перед атакой время на построение, а не дал сигнал к немедленной «общей погоне», то французы просто смогли бы ускользнуть, не приняв боя.

В ходе слушаний проявилась укоренившаяся педантичность среди капитанов, выражавшаяся в том, чтобы все время находиться в кильватерном строю позади командира своего дивизиона даже тогда, когда на мачтах флагмана флота поднимались сигналы присоединиться к кораблям, следующим за кораблем главнокомандующего. Таким образом, собственное бездействие Паллисера, по какой бы то ни было причине, парализовало шесть или восемь кораблей с его собственным. Но кажется, что Кеппель серьезно ошибся, не созвав эти корабли персональными сигналами в адрес каждого корабля, как только он начал не доверять намерениям вице-адмирала. Вместо этого, он отложил это действие до 7 часов вечера.

Получилось, что семь или восемь кораблей, среди которых был флагман третьего по рангу командира флота, явно оставались равнодушными зрителями. Единственной неисправностью «Формидэбла» был сбитый фор-марсель, не сброшенный за борт в течение четырех часов – задержка, которая, будучи необъяснимой, скорее увеличила, чем сняла подозрения, распространенные в то время во всем флоте против Паллисера.

Защита Паллисера основывалась на двух основных моментах: (1) на борту «Формидэбла» не видели сигнала с приказом присоединиться к главнокомандующему; (2) фок-мачта корабля Паллисера была повреждена настолько, что экипаж опасался поднять на ней паруса, таким образом, корабль был «обездвижен». Что касается первого момента, то сигнал был виден на борту «Оушена», следующего почти вплотную за кормой флагмана дивизиона. Во-вторых, вице-адмирал должен был любым способом информировать главнокомандующего о том, что «Формидэбл» утратил возможность двигаться. В-третьих, наиболее разрушительным аргументом против Паллисера было то, что после выхода из-под огня (имея уже поврежденную мачту), он сразу же развернулся и направился в сторону противника, а затем снова повернул назад. Таким образом, за период с 13.00 до 15.00 «Формидэбл» прошел дистанцию в несколько миль,* поэтому Паллисер мог бы проявить достаточно усердия и деловитости, чтобы пройти еще две мили, чтобы поддержать своим дивизионом главнокомандующего.