Аналогичный мир. Том четвёртый. Земля обетованная

– Это не опасно. Спасибо.

Эркин, помедлив, кивнул, и они разошлись.

Во дворе уже дребезжал звонок начала смены. Снова сыпал мелкий дождь, колючий, как подтаявшая снежная крупа. Эркин похлопал себя по бокам, глубже насаживая рукавицы. Контейнеры они сделали, теперь что?

Теперь были ящики, большие, неудобные, но без всяких предостерегающих надписей, только пометки верха и низа. Так что… не проблема.

Но он с Миняем только-только втянулись и выложили контур штабеля, как пришёл Медведев.

– Мороз!

– Чего? – обернулся Эркин.

– Пойдёшь сейчас на второй рабочий, – Медведев говорил как-то смущённо и недовольно. – Подмогнёшь там.

Эркин внимательно посмотрел на бригадира и кивнул. Недоволен Медведев, похоже даже злится, но на себя. Причину бригадирского недовольства и смущения Эркин не понимал, но привычно не стал спорить. К тому же летом в страду тоже такое бывало, может и сегодня что. Заболел, скажем, кто, вот и зашиваются. Ну да, Двукрылый же, ну, вот и понятно всё, а Медведеву тоже не с руки человека отпускать, в своей бригаде некомплект, Кольки же нет. Эркин кивнул Миняю и без спешки, но и не мешкая, пошёл на второй рабочий двор.

Сеньчин ждал его посреди двора, а в трёх шагах от него плечом к плечу стояли Перо Орла и Маленький Филин, и по их напряжённым позам Эркин понял, что не в чьей-то болезни или отпуске дело, и что не от балды, как говорится, Медведев именно его сдёрнул. Он шёл по-прежнему ровно и внешне спокойно, но лицо его стало отчуждённо напряжённым.

Остановившись в шаге от Сеньчина и невольным движением заложив руки за спину, Эркин молча ждал распоряжений. И от обычной рабской стойки его поза отличалась только поднятой головой и взглядом прямо в лицо Сеньчина.

– Аг-га, – выдохнул Сеньчин. – По-русски хорошо знаешь?

Эркин по-прежнему молча кивнул. Тон Сеньчина ему не понравился.

– Ну, так объясни этим краснюкам, – Сеньчин крепко выругался, – недоумкам краснозадым, что работать надо, а не… – последовало ругательство ещё крепче.

Эркин на мгновение стиснул зубы так, что вздулись желваки, опустил ресницы и снова вскинул глаза.

– А пошёл ты… – на этот раз он выдал Андрееву формулу целиком.

Сеньчин так удивился, что не ответил. А Эркин, решив, что осадки достаточно, повернулся к Перу Орла и Маленькому Филину.

– Чего тут? – спросил он по-русски.

Перо Орла, помедлив и чуть заметно, но одобрительно усмехнувшись, кивком показал на груду контейнеров. Эркин понимающе кивнул.

– И куда их?

Маленький Филин пожал плечами.

– Нам без разницы, – сказал он по-русски совсем чисто.

А Перо Орла взмахом руки показал на две платформы в другом конце двора. Эркин проследил глазами путь и досадливо выругался: и рельсы, и лужи по дороге, и колдобины вон, замаешься. Но делать нечего. Теперь понятно, чего его послали; вдвоём с такой грудой не справиться, а так… один крепит, а двое таскают. Разгребём.

– Пошли, – повёл он новых напарников к платформам.

Показал Маленькому Филину, как готовить пазы, крепить и сходни передвигать, и сказал Перу Орла.

– А мы таскать будем. Айда.

Что Маленький Филин и Перо Орла сразу молча подчинились ему, это понятно, но что Сеньчин как заглох от его ответа, так больше и не возникал – это уже удивительно. И остальные из Сеньчинской бригады поглядывали на них издали, но не подходили и не вмешивались ни с помощью, ни с советами. Хотя… им-то какое дело, каждый своим занят. Две платформы, двадцать четыре контейнера, до чего ж тяжелы стервы, да ещё и неповоротливы, ладно, бывало и похуже.

Они возились уже со второй платформой, когда к ним подошёл Медведев.

– Мороз!

– Угу, – ответил, не поднимая головы, Эркин, как раз помогавший Маленькому Филину закрепить растяжки. – Чего, старшой?

– Управишься здесь и пошабашишь.

– Понял, – кивнул Эркин.

Когда Медведев ушёл, Перо Орла пытливо посмотрел на Эркина.

– Как ты с ним?

– Нормально, – Эркин улыбнулся. – Старшой – мужик с понятием.

– Повезло тебе, – хмыкнул Перо Орла.

– А я вообще везучий, – по-прежнему по-русски весело ответил Эркин. – Пошли, совсем ничего осталось.

Когда зазвенел звонок, они волокли последний контейнер. Эркин привычно не заметил его: работу надо закончить, а что там звенит и грохочет – по хрену. Перо Орла и Маленький Филин не стали спорить и так же внешне не обратили на звонок внимания.

Они уже вставили контейнер в паз и крепили его, когда подошёл Сеньчин и остановился в шаге, глубоко засунув руки в карманы не робы, а кожаной с меховым воротником куртки. Эркин, не подчёркнуто, а естественно не замечая его, прошёлся по платформе, проверяя растяжки и повёрнуты ли контейнеры номерами и метками наружу, чтобы там, где их скатывать будут, не колупались лишнего.

– Лады, – сказал немолодой мужчина в робе грузчика, незаметно подошедший к платформам. – Сами накроем, валите, мужики.

И по властной уверенности жеста, которым тот направил ещё четверых к лежащим вдоль дальних сторон платформ длинным валикам брезента, Эркин понял, что это бригадир второй смены.

– Всё, – сказал Эркин Перу Орла и Маленькому Филину. – Мы своё сделали.

– Уг, – улыбнулся Маленький Филин, спрыгивая с платформы.

Сеньчин зло дёрнул углом рта, но промолчал и, резко повернувшись, ушёл.

Бригадир второй смены внимательно посмотрел на Эркина и протянул ему руку.

– Я Крюков Василий Васильевич, а ты? Мороз?

– Мороз, – кивнул Эркин, отвечая на рукопожатие.

– Могёшь, – кивнул Крюков. – Слышал о тебе. У Медведева?

– Да.

– Понятно. Ладно, бывай.

– Удачи, – ответил Эркин, кивком попрощался с Пером Орла и Маленьким Филином и ушёл на свой двор.

На первом дворе тоже уже работала вторая смена, а в их бытовке было пусто. Все уже переоделись и ушли. Эркин открыл свой шкафчик и стал переодеваться. Разделся до белья, снял рубашку и оставшись в трусах – для исподнего ещё не так холодно – и в сапогах на босу ногу, пошёл к крану обтереться. Обычно толкотня, смех, беззлобная ругань, а сегодня… даже странно как-то.

И, уже одевшись, приготовив тючок с летней робой и закрыв шкафчик, Эркин, проверяя себя, поглядел на часы. Ого! Припозднился он нынче, надо за Алисой бежать, а то и с обедом не успеет. Женя придёт… и Андрей с дороги наверняка голодный…

На обеих проходных одинаково удивились, чего он так запоздал, вся ж его бригада ещё когда ушла. А на улице снова сыпал то ли тающий на лету снег, то ли замерзающий тоже на лету дождь. Эркин натянул на голову поверх шапки капюшон и прибавил шагу. Так, сейчас за Алисой и сразу домой. До чего погода пакостная, ну, совсем, как зимой там, в Алабаме, будь она трижды проклята. Об Андрее он старался не думать. Прохожих совсем мало, и что? Сумерки уже? Или просто тучи такие? Он шёл быстро, почти бежал, разбрызгивая лужи.

Школьный двор был тоже пуст и на крыльце никого, но окна в двух классах светились. Эркин взбежал по широким ступеням и толкнул дверь. В вестибюле никого и раздевалка уже закрыта, но Эркин знал, что после прогулки раздеваются уже в классе для послеурочных занятий, спокойно откинул капюшон, расстегнул куртку, передёрнул, стряхивая воду, плечами, тщательно вытер ноги о жёсткий щетинистый коврик у двери и уже тогда пошёл к лестнице.

На втором этаже ярко светилась открытая дверь класса, и оттуда слышались детские голоса. Эркин подошёл к двери и заглянул внутрь. За учительским столом сидел Громовой Камень и рисовал, а вокруг него толпились дети. Их было немного, но они так спорили за лучшее место и отталкивали друг друга, что их казалось очень много. Эркина они не замечали, и он немного постоял, глядя на них.

Но тут Громовой Камень поднял голову и улыбнулся ему.

– Я вижу вас, – поздоровался Эркин на шауни, входя в класс.

– Я вижу тебя, – ответил Громовой Камень, а за ним вразнобой, но тоже на шауни повторили приветствие и дети.

А Алиса радостно взвизгнула:

– Эрик! Я тебя вижу! – и по-русски: – Всем до завтра, я домой!

Эркин взглядом спросил у Громового Камня, может ли он забрать дочь, и, увидев его кивок, улыбнулся Алисе.

– Собирайся.

Громовой Камень встал и подошёл к нему. И, пока Алиса собирала своё в рюкзачок и одевалась, он рассказывал Эркину, уже по-русски, как у Алисы с учёбой и поведением. Всё было хорошо, и Эркин даже сам чувствовал, какая у него самодовольная улыбка.

Наконец, Алиса оделась, ещё раз со всеми попрощалась, Эркин помог ей надеть рюкзачок и плащ поверх всего, и они ушли.

На улице было темно, горели фонари и сыпал всё тот же полуснег-полудождь. Алиса чинно шла рядом с Эркином, держась за его руку: погода к баловству не располагала.

– Эрик, – вдруг сказала Алиса.

– Да, – сразу откликнулся он.

– А Андрюха уже вернулся?

Эркин невольно вздохнул и сразу ощутил, как холодно, мокро и противно вокруг, а намокший узел с летней робой оттягивает руку.

– Не знаю.

Алиса тоже вздохнула.

– Царьград далеко-о. Я сегодня по карте смотрела. По самой большой. От Загорья до Царьграда, знаешь, сколько?

– Сколько? – заинтересовался Эркин.

– Я на стуле стояла, так Царьград мне здесь, почти у коленок, а до Загорья я еле дотянулась. Вот сколько.

Эркин кивнул. Он знал эту большую, во всю стену, карту России. На других, поменьше, их Загорье даже не указано, только Ижорск, ну, ещё города, и даже Сосняки есть, а Загорья нет. Может, карты старые, когда Загорье ещё селом числилось, а может – подумалось ему вдруг – из-за завода, завод-то не простой, секретный. Алиса уже болтала о другом, и он охотно вступил в разговор, чтобы не думать об Андрее. А вдруг тот уже приехал? Вот придут они домой, а Андрей уже там. И Эркин невольно ускорил шаг, так что Алисе пришлось почти бежать рядом с ним.

Но дома было пусто.

Ижорск

Выйдя из трактира, Андрей оглядел, сыто отдуваясь, мокрую и неприглядную площадь гораздо благодушнее, чем до обеда. Хорошо поесть – великое дело. А теперь за зимним. Вон как крупа сыплет.

Армейскую или, как многие её упорно называли, военную распродажу ему указал первый же встречный. Товара там было много, а покупателей – не очень, и Андрей вволю поболтал и побалагурил с продавщицами, подбирая себе бельё и меряя одежду. Куртку, кожаную, с меховой съёмной подстёжкой, скрытым в воротнике капюшоном, обилием карманов, молний и пряжек. Сапоги, тоже кожаные, с меховыми вкладышами и, что особенно восхитило Андрея, специальными ремешками на голенищах, чтобы кинжал пристёгивать. Две вязаных тёплых фуфайки, четыре тельняшки, ещё тёплого – девчонки называли его егерским – белья. Так что тюк получился… что надо! И денег тоже ушло… как надо. И всё же, выйдя из магазина, он отправился не на вокзал за оставленной в камере хранения сумкой, а на рынок и там на развале купил мохнатую рыжую шапку-ушанку, ещё тёплые вязаные носки и – когда везёт, то во всём удача! – уже на выходе увидел легковушку со знакомым номером.

– Привет, – весело поздоровался Андрей, подходя к машине со стороны шофёра.

– А, Андрюха, – сразу узнали его. – Привет. Гуляешь?

– Да так, по маленькой, – с напускной скромностью ответил Андрей. – Ты когда домой?

– А как машину наберу.

– Считай, Макарыч, что набрал.

Макарыч насмешливо хмыкнул.

– Разбогател, что ли, в одиночку салон оплачивать? Сваливай своё в багажник и садись. Сейчас карасей наловим и рванём.

Андрей засунул свой тюк в багажник и сел рядом с Макарычем. Шофёрил Макарыч давно и потому перед Андреем не заносился, это кто недавно сел за баранку выпендриваются и фасон давят, а Макарычу уже незачем.

– Здесь не получится, на вокзал смотаемся, там в шесть пятнадцать скорый с Печеры транзит скидывает.

– Идёт, – кивнул Андрей. – У меня там сумка в хранении.

– Ну, так поехали, – кивнул Макарыч. – Здесь глухо.

Андрей улыбнулся и сел поудобнее.

На вокзале, пока Макарыч ловил клиентов, он сбегал в камеру хранения за сумкой, а, когда вернулся, в машине уже сидели на заднем сиденье трое – двое рослых мужчин, а между ними женщина, маленькая и худенькая, как подросток. Андрей засунул сумку в забитый чемоданами багажник и сел рядом с Макарычем.

– Всё, поехали, – стронул машину Макарыч.

– Так это тебя ждали? – весело удивилась женщина.

– А что? – сразу ответил Андрей. – Разве не видно, какой я особенный?

Мужчины засмеялись, а Макарыч насмешливо хмыкнул.

Но общим разговор не стал. Пассажиры тихо говорили о чём-то своём, Макарыч глядел на дорогу, а Андрей на его работу. Учёба вприглядку – всё равно учёба. Вёл Макарыч машину легко, немного рисуясь, но совсем немного. Стало уже совсем темно, и дорога в мокрой подмерзающей корке, но скорости Макарыч не снижал.

– Рассадино, – сказал он, не оборачиваясь, когда показались светящиеся окна деревни.

– Четвёртый слева, – ответил один из мужчин.

Макарыч мягко притормозил у высоких дощатых ворот. Пассажиры, теснясь, выбирались из машины. Вышли и Андрей с Макарычем помочь с багажом. Гостей, видимо, ждали, и из боковой калитки вышла высокая старуха в накинутой на плечи тёмной шали, а за ней двое высоких, как она, подростков. Пока старуха обнимала и целовала приехавших, мальчишки споро разобрали выгруженные из багажника чемоданы и поволокли их внутрь. Андрей захлопнул багажник и вернулся в машину, а минуту спустя сел на своё место Макарыч, захлопнул дверцу и рванул с места. По его довольной ухмылке, Андрей понял, что чаевые были щедрыми.

– Ну, – вздохнул Макарыч, выруливая на большую дорогу. – С богом и домой. Хорошо погулял-то, Андрюха?

– Лучше всех, – весело ответил Андрей.

– За каким таким ездил-то? Неужто, ближе Царьграда шмоток не нашёл?

– Проведать надо было человека одного, – Андрей усмехнулся. – С до войны не виделись.

– Война ж тебя старше, – удивился Макарыч.

– Мы в Пограничье жили, – объяснил Андрей. – Как под Империю попали, так для меня война и началась.

– Ну, тогда понятно, – кивнул Макарыч. – Хлебнул, значит.

– Досыта, – серьёзно ответил Андрей.

– Слышал я про угон. Говорят, страшное творилось. Сколько семей порушилось.

Он говорил не спеша, пересказывая слышанное и читанное, а Андрей соглашался и поддакивал. Спорить не о чем, а что Макарыч и десятой доли не знает, как оно там было, так ему и не надо всего знать, крепче спать будет. Когда всё знаешь и помнишь, жить тяжело.

– Тебе в «Холостяжник»?

– Нет, на «Корабль».

– К брату, значит, – кивнул Макарыч и свернул в проулок. – Отсюда ловчее. И правильно, семья всегда дороже всего, – и, лукаво покосившись: – Старший брат в отца место.

– Точно, Макарыч, – охотно согласился Андрей.

«Корабль» сверкал всеми окнами.

– Ага-ага, – закивал Андрей. – Ну, спасибо, Макарыч, с меня…

– Завтра колымагу мою отмоешь, – закончил за него Макарыч. – Понял?

– No problem! – весело ответил по-английски Андрей, выволакивая наружу свои вещи.

Он захлопнул крышку багажника, и машина сорвалась с места, как будто его хлопок и стронул её. Андрей взвалил на плечо тюк, подхватил сумку и пошёл к подъезду. Под ногами хрустела корка смёрзшейся воды, дождь кончился и заметно похолодало. Вовремя он прибарахлился.

В коридоре уже пусто: детвору спать укладывают. Остановившись у знакомой двери, Андрей пошаркал подошвами по коврику, сбросил на пол тюк и полез за ключами.

Загорье

Когда пришла Женя, обед у Эркина был уже готов. Они пообедали, Алису уложили спать, а Эркин пошёл в дальнюю комнату готовить на завтра уроки.

Писал, читал и вроде даже правильно получалось, а в голове одно: Андрей. Неужели его отберут? У Бурлакова все права на Андрея, и у них одна кровь, а он Андрею записанный, а что бумажка против крови? Бумага. Скомкал и выбросил, а если сжёг, то как и не было.

Закончив с русским, он отложил тетрадь – Женя потом проверит – и взялся за физику. Всё бы ничего, если бы не формулы: буквы как в английском, а называются по-другому. Мирон Трофимович сказал, что это по латыни. Сколько же языков на свете? Интересно, есть ли хоть один человек, который бы все языки знал?

Решив задачи, Эркин тряхнул головой и стал перечитывать параграф. В общем, физика ему нравилась. Как и остальные предметы.

Пока он делал физику, проснулась Алиса. Он слышал, как Женя разговаривает с ней, и улыбнулся, не отрываясь от учебника.

Заглянула Женя.

– Эркин, чаю хочешь?

Эркин поднял голову и смущённо улыбнулся ей.

– Физику только закончу, ладно?

– Хорошо, – улыбнулась Женя и ушла.

Эркин снова уткнулся в учебник.

В кухне Женя накрыла на стол.

– Алиса, руки мыть.

– Ну, мам, я же не гуляла, а спала. Я лучше за Эриком схожу.

– Без всяких «ну», – отрезала Женя. – И Эркина не беспокой, он уроки делает.

Алиса вздохнула, надула губы и побрела в ванную. То уроки, то стирка, то ещё что-нибудь эти взрослые выдумают, лишь бы от неё отвязаться. И Андрюхи нет, он хоть и приставучий, и дразнится, а без него совсем тихо и скучно. Она долго и тщательно мыла руки, потом вытирала их, палец за пальцем. А мама почему-то совсем не торопила её.

Эркин дочитал параграф, закрыл книгу и встал. Потянулся, сцепив пальцы на затылке, выгнулся на арку и выпрямился. Почему-то всякий раз после чтения или письма ему хотелось двигаться, гонять по телу волну, тянуться в полный размах, до хруста в суставах. Но его ждала Женя, и он ограничился ещё одной аркой.

– Эрик, – заглянула в комнату Алиса, – ты идёшь?

– Иду, – улыбнулся ей Эркин.

Когда они пришли на кухню, Женя с улыбкой покачала головой.

– Всё-таки пошла. Алиса, я же просила.

– Я уже сам встал, – заступился Эркин, усаживаясь на своё место.

– Всё сделал? – спросила Женя, подавая ему тарелку с оладьями.

– Биология осталась. И география. Но там только читать. Как вкусно, Женя.

– Вот и хорошо, на здоровье. Ты больше сметаны бери. Алиса, не вози по тарелке.

– Андрюха возит, ты ему ничего не говоришь, – возмутилась Алиса.

– Он взрослый, – ответила железным аргументом Женя.

– Эрик, ну, почему взрослым всё можно?!

Эркин пожал плечами, не зная, как ответить.

– Взрослым тоже не всё можно, – усмехнулась Женя.

– Да, – кивнул Эркин и тоже усмехнулся. – Это так.

Алиса недоверчиво посмотрела на него, на Женю и вдруг соскочила со стула.

– Андрюха!

И тут они тоже услышали, как поворачивается в замке ключ. Эркин сорвался с места и бросился в прихожую. И, когда Женя с Алисой вбежали туда, входная дверь была распахнута настежь, на полу у двери валялись какой-то тюк и сумка, а посередине стояли Эркин и Андрей, обхватив друг друга.

Женя, плача и смеясь одновременно, обнимала их обоих, прыгала вокруг и упоённо визжала Алиса.

– Я вернулся, брат, – по-камерному тихо сказал Андрей, ткнувшись лбом в плечо Эркина.

– Господи, Андрюша, наконец-то, – Женя неожиданно легко втиснулась в их объятия, поцеловала Андрея в щёку и захлопотала. – Алиса, замолчи, перепугаешь всех. Андрюша, оладьи есть, сейчас поужинаешь…

Она попыталась оттащить загораживающий дверь тюк, и тогда Эркин как очнулся и отпустил Андрея.

– Женя, не надо, я сам.

Суета, смех, поцелуи и объятия, вопросы без ответов… Он вернулся, он дома!

– Это я себе зимнего в Ижорске купил, Женя, это потом, пошли гостинцы столичные смотреть, нет, Женя, есть не хочу, чаю бы, да, я такого к чаю привёз…

И ни слова о главном, ради чего и ездил в Царьград. Это за столом. Да и главное – совсем другое, главное – он вернулся.

Андрей снял и повесил куртку, переобулся и подмигнул Алисе.

– Пошли подарки смотреть.

На кухне Женя с самой деятельной помощью Алисы убрала со стола, и Андрей стал выкладывать подарки. Коробки с цареградскими рожками, книги, перчатки, шарфик, ленты… и ещё… и ещё… и ещё…

– Господи, Андрюша…

– А что, Женя, на стенку повесить, знаешь, как смотреться будет.

– Мам, а это чего?

– Это для перца и соли, да, Андрюша?

– Ага, и вот к ним, для уксуса и масла. А себе я такой взял. А это для торта, Женя, и лопатка специальная. Правда, здоровско?

– А если он не круглый?

– Ай да племяшка! А углы срезаешь и мне в добавку. А вот, это дощечка. Это фарфор, Женя, это сыр там нарезать или колбасу, я и себе взял, – и неожиданно вырвавшееся: – У нас дома такая была, я помню.

И спокойный ответ Жени:

– У нас тоже была. С папоротником.

– Сколько же ты потратил? Андрей?

– Да не бери в голову, братик. Не дороже денег.

Андрей лукаво подмигивает Эркину, стол завален коробками и свёртками, и всё так хорошо, как… как и должно быть.

Наконец всё разобрали, книги и вещи отнесли на положенные им места, осмотрели и одобрили обновки Андрея, и Женя заново накрыла на стол.

– Цареградские рожки? – Женя разглядывала коробочки. – Слышала, но не ела, даже не видела. Андрюша, ты разных взял?

– Ну да, по коробке каждого. С каких начнём?

– Со всех! – сразу предложила Алиса.

Эркина и Андрея этот вариант устраивал, но Женя вмешалась и своей властью навела порядок. Двенадцать штук в коробке? Значит, по три каждому. И начнут с кокосовых.

– Как скажешь, Женя, – подчёркнуто покорно подчинился Андрей, вызвав общий смех.

Рожки оказались настолько необыкновенно вкусными и маленькими, что Женя, налив всем ещё по одной чашке, открыла коробочку с кремовыми, а то вдруг испортятся, будет совсем обидно.

Андрей рассказывал о цареградских чудесах, о поездке… Эркин и Женя чувствовали, что он недоговаривает, и понимали причину: не хочет при Алисе.

После чая Эркин и Андрей ушли в дальнюю комнату готовить уроки, а Женя осталась на кухне. Эркин задержался было, но Женя замахала ему.

– Нет-нет, иди, Эркин, я сама, а у вас уроки.

Эркин кивнул и ушёл.

Войдя в комнату, Андрей стянул через голову свой жилет, бросил его на свободный стул и с блаженным стоном повалился на диван.

– Уф-ф, хорошо-то как!

Эркин остановился над ним, глядя с мягкой ласково-насмешливой улыбкой.

– Про уроки забыл уже?

– Да не в жисть, братик.

Андрей легко вскочил, словно подбросил себя и, мимоходом хлопнув Эркина по плечу, подошёл к столу.

– Что у нас завтра? Ты письменные сделал?

– Да.

– Ну, тогда я пишу, а ты учи.

Так они обычно и делали, и обсуждать здесь нечего, обычно они и не говорили об этом, но сегодня – не совсем обычный вечер, а потому и всё хоть немного, но по-другому.

Эркин взял учебники по географии и биологии и сел на диван, а Андрей устроился за столом, разложив свои тетради. И вроде стало как всегда: спокойная тишина и шелест страниц.

– Всё хорошо, брат, – сказал вдруг, не отрываясь от письма, Андрей.

– Хорошо, – как эхом откликнулся Эркин, так же не прерывая чтения.

И снова тишина.

Заглянула Женя.

– Эркин, иди, поцелуй её на ночь.

– Да, Женя, – сразу отложил он книгу и встал.

Алиса уже лежала в постели, зажмурившись и обхватив обеими руками подушку.

Эркин наклонился и осторожно коснулся губами её щёчки.

– Спи, маленькая, спокойной ночи.

– Ага-а, – сонно протянула Алиса. – Спокойной ночи, Эрик. Идите, я спать буду.

Женя, улыбнувшись, выключила свет и уже в прихожей обняла Эркина. Они немного постояли, обнявшись, и Эркин вернулся к урокам.

Обычно Андрей заканчивал раньше, но сегодня у Эркина была солидная фора. И закончили они одновременно, вернее, Андрею осталась одна география, но её он и после чая сделает.

Вечерний «разговорный» чай. Алиса спит, и можно говорить по делу.

– Ну, – Андрей с удовольствием отхлебнул чая, – поговорил я с профессором и всё уладил.

– Вы помирились? – живо спросила Женя.

– Женя, – Андрей с ласковой укоризной покачал головой, – я же сказал, что всё уладил. Никуда он меня отсюда не стронет.

Эркин счастливо улыбнулся. Андрей это заметил, подмигнул и продолжил:

– А он к нам приедет. На свадьбу.

Женя ужаснулась, и стали уже обсуждать подготовку к свадьбе, что купить, да что сделать, а вот расспрашивать о Царьграде и поездке стало как-то недосуг. Нет, конечно, Андрей понимал, что все расспросы впереди, да и самому хотелось рассказать, не всё опять же, но вот будут эти расспросы и рассказы уже потом и выборочности не заметят и не поймут.

– С субботы мы в отпуске, – мечтательно улыбалась Женя. – А там целая неделя. Всё успеем, да, Эркин?

– Конечно, Женя, – ответно улыбался Эркин.

– Ну, и ладушки, – Андрей допил чай и встал. – Мне ещё географию учить, – подошёл к окну и, отогнув штору, выглянул на улицу. – Смешно. Уезжал, осень была, а приехал – уже зима. За два дня всё переменилось. Смешно, правда.

– Да, – как-то удивлённо согласилась Женя, – за два дня. В субботу как повалило, так и до сих пор.

– Так что вовремя я прибарахлился, – самодовольно ухмыльнулся Андрей и отошёл от окна. – Ну, всё. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Андрюша.

– Спокойной ночи, – улыбнулся Эркин.

Проходя мимо него, Андрей на несколько секунд опёрся ладонью на его плечо.

Когда закрылась дверь дальней комнаты, Женя улыбнулась Эркину.

– Ну вот, а ты волновался.

Эркин вздохнул и тут же улыбнулся.

– Да, Женя. Но ведь всё хорошо, да?

– Конечно, да, Эркин.

Андрей заставил себя дочитать географию и прислушался. Да, все легли. Ну, и ему пора, завтра с утра перечитает и лады. Хорошо, что он тогда занёс портфель сюда. Ну, всё, за полночь уже, надо выспаться.

Он быстро постелил себе и пошёл в ванную. А что, у профессора куда как не лучше, хоть и столица. Андрей с удовольствием, но быстро вымылся и пошёл к себе, погладив по дороге воротник своей новой куртки.

Сквозь сон Эркин услышал, как прошёл к себе Андрей, и, вздохнув, обмяк, окончательно засыпая.