Неразрезанные страницы

...Такое счастье, когда всех много и все едят.

...Такая тоска, когда никого нет, и кастрюли щей хватает на неделю, и никто не требует с порога котлет, чаю и поговорить!..

Ох, люблю я сериалы, – оживился полковник, – вот ужином меня не корми, дай сериал поглядеть! Бывает, приеду домой, моя полковница мне разносолов разных наставит, настоек по графинчикам разольет, а я ей – нет! Ни за что! И – сериал смотреть! А та-а-ам! – Полковник схватился рукой за щеку. – А там как только подозреваемый в сортире пукнет, сразу невесть откуда появляется сотрудник с колбой и воздух собирает, а потом его на компьютере с тем воздухом сличают, который на месте преступления был зафиксирован! И по молекулам, значит, определяют, был подозреваемый на том самом месте или же это поклеп и поношение! А еще люблю, когда там, в сериале-то, один другому говорит: «Пробей по базе»! Ну, это в каждой серии обязательный номер, когда по базе пробивают! А в этой базе чего только нету! Ну вот чего душа твоя захочет! Полное собрание сочинений! Вот пробивают по базе бабку-тузиху, которая в зоопарке вахтершей последние сорок годков состоит. И все на нее есть: и когда родилась, и когда крестилась, и на ком женилась, и как карьеру делала подкупами и посулами, и как дослужилась до вахтерши, и что сынок у нее никчемный наркоман и ветеринар! Все прописано, как в Конституции Российской Федерации!

Полковник передохнул немного и знаком велел Дэну налить еще виски. Дэн проворно налил.

– А еще про тайгу люблю смотреть! Вот про тайгу особенно мне нравится, и сильно люблю я, как там злодеи золото моют, а потом под елкой зарывают, а честный милиционер обратно отрывает! А в это время супругу его, милиционера-то, непременно в публичный дом сдают! Ее уж обязательно надо сдать, как и по базе пробить, без этого сериал – не сериал!.. Вот приходит супруга, скажем, в библиотеку на работу устраиваться. И не замечает она по простоте своей душевной и чистоте ангельской, что в библиотеке этой почему-то читатели все в отдельных кабинетах, голые, а книги им девушки разносят в корсетах и колготках в дырочку, а на стенах вместо портретов писателей картинки похабные развешаны, и еще плетки и кожаные ошейники! А по коридору беспременно кого-нибудь за волосы волокут. Но супруга этого не замечает и уверена, что в библиотеке только так все и бывает устроено! А потом оказывается, – тут Никоненко округлил глаза и понизил голос, – что это не библиотека, а бордель!..

Теперь никому не приходит в голову, что в аэропорту люди бегут, потому что опаздывают!.. Если бегут, значит, опять… беда.

Из ревности никто никого не убивает, только у Шекспира или в пьяном угаре, что почти одно и то же!..

Коэльо плохой писатель. Я, конечно, тоже плохой, но все-таки лучше Коэльо. По крайней мере, стараюсь не выдавать расхожие истины за поиски Бога.

Жизнь похожа на книгу с неразрезанными страницами, вот о чем думала Митрофанова, сбегая с шестого этажа на свой четвертый. Часть уже прочитана, пройдена, а некоторые места даже вызубрены наизусть, но что впереди – загадка. Страницы-то не разрезаны! И разрезать их заранее нельзя – такой уговор, так устроена эта самая книга!

согласовывали, подписывали, с пресс-секретарем созванивались. Интервью вышло. Звонит этот самый пресс-секретарь, вернее, секретарша, у него секретарь дама, конечно, и говорит, что Сергей очень хочет получить журналы, а возможности купить у него нету, потому

Раньше – до Мани – он только и делал, что болел. Тот человек, кто был когда-то никем, у которого украли роман да еще и обвинили во всех смертных грехах – это все происходило совсем недавно! – требовал бесконечного внимания окружающих. Ему то и дело нужны были подтверждения в том, что он все еще существует. Он болел, капризничал, и разлад с окружающим миром – единственное, где он мог существовать, – казался ему совершенно естественным. Боль, неудобство, изломанность, «я тоскую, как Блок», и тольк

Нужно было немедленно сделать что-то с ней и с собой, единственное, правильное, долгожданное, почти позабытое в поисках свободы. Нужно было немедленно вернуть ее себе, оказаться ближе, глубже, надежней. Вот чего ему хотелось – надежности! Еще ничего не кончилось, пока все можно исправить, переделать заново, объяснить по новой, выклянчить у судьбы еще один шанс. Или встать и уйти.

ным почитателем», слава богу, переписчицей еще не стала – выходит, права Марина?! Да нет, этого быть не может! Алекс ни в чем не виноват. Она одна во всем виновата. Таланта у нее никакого нет, была работоспособность, да и та вся вышла, и Алекс тут ни при чем, – выходит