Читать книгу: «Пиковая Дама лихих 90-х», страница 3

Глава 3. На гребне волны

Переезд в Центрально-черноземную часть России

Весной 1989 года я переехала в небольшой, но уютный провинциальный городок в Центрально-черноземной части России. Название его предпочитаю не называть – слишком болезненные воспоминания связаны с тем периодом моей жизни.

Природа здесь была удивительной! Город утопал в зелени, а воздух наполнялся сладковато-дурманящим ароматом цветущих деревьев. Каждый день, проходя по улицам, я ловила себя на том, что замедляю шаг, вдыхая этот волшебный запах. Казалось, сама земля шептала мне: «Всё будет хорошо». Но судьба приготовила новые испытания.

По рекомендации Владимира Петровича Карпова, который являлся заместителем директора по экономики на горно-обогатительном комбинате, я устроилась ведущим инженером в отдел внешнеэкономических связей.

Наш отдел подчинялся Николаю Ивановичу Морозову – заместителю директора по ВЭС. Это был холеный, полноватый, невысокий мужчина с равнодушным взглядом. Когда он узнал сколько мне лет, с досадой бросил Владимиру Петровичу:

– Кого ты мне привел? Ей тридцать семь – она же старуха?!

Но после нашей первой встречи его мнение изменилось. «Опять приходится доказывать, что я чего-то стою», – с горечью подумала я.

Говорят, «переезд равен двум пожарам». В моем случае так и вышло. Коллега с прежней работы перегнал мой автомобиль, привез ко мне сына, а мама, продав квартиру, гараж и дачу, ждала, когда я найду жильё для нашей семьи. Договорившись о покупке двухкомнатной квартиры, я позвонила маме и сказала вылетать с дочерью ко мне. Но тут случилось непредвиденное: при снятии денег в сберкассе она узнала, что её счет арестован по решению суда.

Оказалось, мой бывший муж Сергей, с которым мы развелись в марте 1989 года и, который во время бракоразводного процесса не предъявил никаких материальных претензий, вдруг подал в суд на мою мать, требуя вернуть ему три тысячи рублей – деньги, которые он привез на свадьбу четыре года назад.

В ходе судебных разбирательств, выяснилось, что в момент передачи денег, он за моей спиной попросил маму поставить подпись на каком-то листе бумаги. Она не придала этому значения, не сказала мне, и я даже не знала о существовании этого документа. Мама не могла вспомнить, зачем подписала бумагу. Сергей работал следователем прокуратуры, знал законы и умело ими пользовался. Он предъявил суду ту самую бумажку, требуя вернуть деньги.

– Он тогда подсунул мне какой-то листок бумаги – рыдала мама в трубку. – Попросил поставить подпись. Я не помню, зачем подписала и что там было написано. Что делать? У меня уже билет на самолет…

От его лживых показаний на суде, ей стало плохо с сердцем, пришлось вызывать скорую.

Советские суды обычно вставали на сторону матери с детьми, поэтому Сергей заранее все просчитав, дождался, пока я уеду из города и нанес удар по нашей семье.

– Срочно вызывайте в суд свою подругу Веру Ивановну! – закричала я, задыхаясь от гнева. – Она подтвердит, что эти деньги были подарком от его родителей на свадьбу. Мы купили кольца, сыграли свадьбу, а остальное потратили на рождение дочери. Два года он жил в нашей квартире на всем готовом, не принося зарплату! При разводе не предъявил претензий, а теперь обманывает суд, что деньги дал ей в долг!

На новой работе мне не дали отпуск, сына оставить было не с кем. Я металась в отчаянии: «Что делать? Бросить всё и мчаться к ней? Но как? С кем оставить ребёнка? Как жить без этих денег?"

Из очередного звонка я узнала, что её состояние ухудшилось. Я испугалась, что Сергей доведет пожилую женщину до инфаркта, а у нее на руках моя маленькая дочь. Решила: здоровье мамы и дочери дороже денег.

При телефонном разговоре, я запретила ей участвовать в судебном процессе.

– Отдайте ему эти деньги, – сказала я. – Пусть разблокирует счет. Вылетайте ко мне немедленно.

И навсегда, вычеркнула этого человека из своей жизни.

Первый муж ушел от меня с одним чемоданом. Второй обманом забрал то, что мы заработали тяжелым трудом на Севере. Я чувствовала вину перед мамой и сыном за то, что пустила его в наш дом.

«Почему мне так не везёт с мужчинами? Что со мной не так?»

Вспомнилось предсказание цыганки о несчастливой судьбе.

На привезенные мамой деньги от продажи нашего имущества, мы смогли купить только дом в деревне в двадцати пяти километрах от города. Дом был добротный с фруктовым садом и участком в сорок соток. Хозяин строил его с любовью: провел отопление во все комнаты, во дворе были сараи для скота. Дорога к дому была асфальтирована, но ездить на работу из деревни было далековато.

Мы сидели с мамой у растопленной печи, горюя и боясь будущего. После успешной жизни на Севере, мы оказались в большой беде.

«Опять с нуля. Но теперь с двумя детьми и больной матерью. Сдаваться нельзя. Выживем! Обязательно выживем! Будет трудно. Очень трудно. Но мы справимся." – думала я, сжимая кулаки.

Позже, коллеги помогли снять трехкомнатную квартиру в городе и постепенно жизнь стала налаживаться.

Ветер перемен

Жили с мамой очень дружно, во всём поддерживая друг друга. Она каждую неделю писала мне список товаров и продуктов, которые надо купить. Я старательно выполняла ее просьбы. Стремилась создать для нее спокойную и радостную жизнь, считая её брак с моим отцом несчастливым, следила за её здоровьем, покупала ей путевки в санаторий, хорошую одежду. После дефолта её северная пенсия стала маленькой и не увеличивала наш семейный бюджет. Она сильно переживала, что из-за ее ошибки семья лишилась денег, а она теперь не может помочь материально.

Но мама была моей опорой: ухаживала за детьми, работала на участке, делала заготовки на зиму, обеспечивала семью продуктами, а дети все лето проводили в деревне.

Весной, когда оживала природа, в нашем саду распускались пышным цветом все деревья и кустарники. Цветущие деревья завораживали меня своей чарующей красотой. Все наши яблоньки облачались в белейшее ароматное облако. Нежно-белые цветы, с розоватым отливом, так густо покрывали их крону, что за ними даже не было видно листочков. В конце сада росло большое дерево черемухи, цветение которой представляло собой такое же необыкновенное зрелище, а цветочный аромат распространялся по всему участку. Не менее прекрасны в своем цветении были и вишня со сливой. Глядя на всю эту красоту, мы с мамой радовались жизни. В такие дни я мысленно благодарила судьбу, что можем наслаждаться этой чистой пронзительной деревенской красотой.

Осенью мы всей семьей собирали урожай слив, яблок, груш, овощей, что-то оставляли себе, делая заготовки на зиму, излишки продавали.

Для жителей деревни мы стали примером по благоустройству быта, первыми построили баню, титан заказали в цехе по моему проекту.

Устав после тяжелого физического труда на участке, мы с мамой топили баню, парились заранее заготовленными березовыми вениками. После парной накрывали на стол, выпивали по пятьдесят граммов самогонки, которую мама сама готовила, чтобы снять напряжение и ложились спать. Утром со свежими силами снова принимались за работу. У меня стало потребностью полоть грядки, копать землю, ухаживать за растениями. Я заметила, что, работая на огороде и вдыхая деревенский воздух, заряжалась энергией на целую неделю, чувствовала себя сильной, здоровой, готовой к любым трудностям.

Мама всю жизнь любила только одного мужчину – моего отца, всегда его прощала и надеялась, что он когда-нибудь бросит пить. Отец действительно бросил пить, потому что здоровье его ухудшилось. Она пожалела его и пригласила переехать из Казахстана к нам в деревню. После его приезда родители очень много работали, держали кроликов, кур, свиней, козу, с мясом у нас в тот период проблем не было. Но отец прожил с нами всего два года и умер от инфаркта в шестьдесят пять лет.

Переехал к нам из Казахстана и брат с семьей. Он, как и отец, работал главным инженером на угольной шахте, но в условиях российского рынка ему пришлось переквалифицироваться в индивидуального предпринимателя. Они с женой стали продавать на вещевом рынке верхнюю одежду.

В 90-е годы на предприятиях задерживали зарплату, и чтобы выжить многие профессора, учителя, медики и инженеры пошли на рынок торговать. Покупая подешевле товар, в том числе в Турции, продавали у себя дороже, в то время их называли уже не «фарцовщиками», а «коммерсантами», в народе – «челноками».

Для меня стало большой трагедией известие о смерти моего первого мужа, которого я не переставала любить. Он умер один в своей квартире в тридцать семь лет – оторвался тромб. Перед смертью он сказал брату, что любил только меня. Когда узнал, что я вышла замуж и родила дочь, запил. Сердце не выдержало.

Эта новость потрясла меня. Ноги отказывали от горя.

Мы развелись сгоряча, но чувства остались. Возможно, поэтому ни у него, ни у меня личная жизнь так и не сложилась.

Перед смертью он успел хорошо заработать, и его алименты (тысяча рублей) помогли мне купить гараж в черте города. Второй муж платил копейки – я даже хотела отказаться от его алиментов, но мама меня остановила.

Мысль о покупке своего жилья не давала мне покоя и как только появились свободные деньги, сразу внесла первый взнос на кооперативную квартиру с рассрочкой в двадцать пять лет. По счастливой случайности, большую часть стоимости кооперативных квартир в новом доме оплатил комбинат за своих работников.

За счет девальвации рубля в 90-х годах, когда зарплата выдавалась новыми купюрами, а стоимость квартиры была по старой цене, я смогла в короткий срок погасить оставшуюся задолженность по кооперативу и стала собственницей трехкомнатной квартиры. В квартире была большая лоджия, которую мы застеклили, утеплили, наклеили обои и получилась еще одна комната.

Наше предприятие по бартеру в обмен за поставку окатышей за рубеж закупило импортные товары и распределили талоны среди работников. Мне удалось на талоны купить по низким ценам всю импортную мебель, видеоаппаратуру и импортную одежду.

К концу 1992 – началу 1993 г. экономическая политика «шоковой терапии» привела к резкому обнищанию населения, галопирующей инфляции, спаду производства, росту безработицы, ухудшению демографической ситуации и криминализации экономики. Из-за девальвация рубля, личные сбережения, банковские вклады у всех обесценились, но вот мои вложения превратились в миллионы: трехкомнатная квартира, обставленная импортной мебелью, дом в деревне с большим участком земли, автомобиль, гараж и понятно, почему в городе считали меня обеспеченной женщиной.

Наконец-то, я смогла восстановить все, что когда-то мы с мамой имели на Севере, мои усилия были вознаграждены. Потеряла деньги только на вкладах. Первый вклад был открыт на свадьбу сына до достижения им восемнадцати лет, а на текущем втором вкладе, лежали всего несколько тысяч рублей, мой резерв «на всякий случай».

Да, повезло, но для многих людей, которые потеряли свои деньги, это была «шоковая терапия», одни спивались, другие теряли здоровье из-за стресса, увеличилось количество инфарктов среди мужчин. Соседи рассказали, как один мужчина, который всю жизнь копил деньги на машину, во всем отказывая себе и близким не смог пережить этот стресс и повесился.

Наступили тяжелые времена, появились талоны на продукты, но мы ни в чем не нуждалась, помогло свое хозяйство. Кроме того, в городе появились знакомые, которые поставляли мне дефицитные товары и продукты через «заднее крыльцо». Часто ездила в Москву специально за покупками, приходилось выстаивать очереди в Детском мире, чтобы купить хорошую одежду для детей, а в Московском универмаге или на рынке в Лужниках покупала одежду для себя.

Когда открыли первый ресторан быстрого питания сети «Макдональдс» в Москве, я отстояла огромную очередь, почти как в мавзолей, чтобы попробовать американский фаст-фуд. В 1990 году гамбургер стоил 1,5 рубля, а Биг Мак – 3,75 рубля при средней заработной плате советского человека в 150 рублей. Для сравнения: месячный проездной на автобус стоил 3 рубля. Цены не смущали советских людей, которые выстаивали огромную очередь, чтобы прикоснуться к «американской мечте» и попробовать еду, которую они видели в западных фильмах. Даже уносили домой картонные стаканы из-под напитков и красные пластиковые подносы, мотивируя это тем, что посуда включена в цену обеда. Это был другой мир, который резко отличался американским стандартом качества и обслуживания, на фоне хамоватых продавщиц в наших магазинах.

Вскоре удачно продала дом в деревне бывшему военному в отставке, на эти деньги купила трех – этажную дачу с гаражом в шаговой доступности от дома. Спустя какое-то время увидела по телевизору передачу, в которой человек, купивший у меня дом, был объявлен в розыск. Оказывается, он перевез свою старенькую маму в этот дом, а чтобы обосноваться в деревне и начать работать, решил купить машину.

Договорившись с продавцом о покупке машины за наличные деньги, уехал с ним и больше его никто не видел. Тогда таких случаев по стране, когда пропадали люди с большой суммой денег, было много.

В 1988 году вышел Закон «О кооперации в СССР», разрешивший создание учебных и консалтинговых организаций для подготовки руководителей в условиях рыночной экономики. В страну пришли западные бизнес-школы, предлагая совместные программы. Предприятия начали отправлять сотрудников в Москву изучать менеджмент и маркетинг.

Поскольку у меня не было опыта во внешнеэкономической деятельности, меня часто направляли на курсы повышения квалификации. Сначала я окончила школу «Ист-Вест Менеджер» при АН СССР, затем три года училась в Школе международного бизнеса по программе «Внешнеэкономическая деятельность и маркетинг». Позже прошла курс «Подготовка руководителей нового типа» и после тестирования у известного психолога получила рекомендацию на руководящую должность. Также окончила курсы в МГИМО по таможенному декларированию и стала самостоятельно оформлять декларации.

Во время одной из командировок в Москву мне пришлось сделать небольшую операцию под общим наркозом. В какой-то момент сердце остановилось, и я почувствовала, как лечу по тёмной трубе к свету. В ушах звучала музыка, голоса, тело будто парило в невесомости. Потом кто-то резко вернул меня назад.

– Что это было? – размышляла я позже.

Только годы спустя я узнала, что люди описывают такие же ощущения при клинической смерти.

В детстве я чуть не утонула, но меня спасли. Теперь – снова граница жизни и смерти. «Зачем? Какое моё предназначение?»

У каждого человека своя судьба и свое предназначение на Земле, поэтому стала задавать себе вопрос: – Что меня ждет? Какие задачи должна выполнить?

Внешнеэкономическая деятельность: успех и подводные камни

На работе я занималась не только таможенными вопросами, но и приёмом иностранных делегаций. Комбинат продавал за рубеж окатыши и концентрат, получая взамен доллары и импортные товары. После переговоров иностранцы часто приглашали в ресторан от фирмы директора комбината и меня.

Но заместитель начальника отдела, Владимир Анатольевич, за моей спиной брал с них доллары за «моё присутствие», как будто только с его разрешения я могла пойти на встречу. Когда афера раскрылась, я сама стала контролировать этот процесс, не позволяя принимать решения за меня.

Общение с иностранцами было незабываемым. Они многому меня научили. Хотя я не знала английского, их переводчики помогали.

Морозов часто отправлял меня в командировки в Москву, где я бывала на закрытых мероприятиях с высокопоставленными чиновниками. Это был успешный период в моей карьере.

Я выглядела моложе своих лет, и мужчины разных возрастов, в том числе иностранцы, оказывали мне внимание. Многие предлагали замужество, но я отказывалась – «не положено по протоколу». Однако подарки мне привозили сумками. Японцы даже подарили мне ювелирные изделия, а англичане-золотые швейцарские часы.

С японской делегацией

Однажды мне поручили подать заявление на регистрацию советско-польского предприятия. В Москве была большая очередь, но я просто улыбнулась охраннику, прошла без пропуска и договорилась о приёме документов без очереди, преподнеся небольшой подарок. Через три дня вернулась с триумфом.

– Татьяна может всё! – смеялся Владимир Анатольевич, разжигая зависть коллег.

– Хочу, чтобы у меня было все, как у тебя! – как-то вырвалось у Веры из соседнего отдела.

Но вместо работы она плела интриги. Шёпот за спиной, жалобы начальству…

– Почему люди так завистливы? – вздыхала я.

Верочкиной «целеустремленности» можно было позавидовать. Равняясь на меня, в короткий срок она добилась перевода в наш отдел, чтобы её зарплата стала такой, как и у меня. Никто на работе не хотел с ней связываться, поэтому из-за бесконечных жалоб «доброжелательницы», меня не отправляли в командировку за границу. Так как командировочные расходы при выезде за границу выдавались в долларах, она боялась, что я лучше стану одеваться и пользоваться большим вниманием мужчин, чем она.

Прожив в Сибири девять лет, я обратила внимание, какие там дружелюбные и искренние люди. Раньше в Сибирь ссылали семьи декабристов, видимо поэтому народ там проживал открытый, честный и порядочный. В то время как в центральной части России, куда я переехала, столкнулась с завистью, злобой и негативной реакцией на то, что у тебя что-то лучше, чем у других. По этой причине я особо ни с кем не дружила, каждые выходные уезжала в деревню, где мы с мамой в поте лица трудились на участке.

Несмотря на то, что мое материальное положение улучшалось, в личной жизни была тишь да гладь, а Владимир Анатольевич своими прогнозами только подливал масло в огонь.

– Ты никогда не выйдешь замуж, – повторял он, – мужчины боятся успешных женщин.

– Неужели я никогда не буду счастливой? Что мне делать? – думала я и очень расстраивалась по этому поводу.

Я выделялась среди окружающих умением стильно одеваться. В советское время появился совместный немецко-русский журнал для женщин на русском языке «Burda Moden», в котором были вложены выкройки модных фасонов платьев. А в Москве на иностранных фирмах можно было купить такие журналы с шелковыми отрезами на платье. Приобретя красивые отрезы, нашла хорошую портниху, сшила себе несколько модных платьев, вызывая восхищение у мужчин и зависть у женщин.

Однажды, проходя мимо группы молодых людей, услышала вслед:

– Какая Красотка идет!

В группе среди ребят стоял мой сын, который с гордостью сказал:

– Эта не красотка – это моя мама!

Дома сын рассказал, что ему друзья не сразу поверили, по их мнению, мама взрослого сына не может выглядеть как молодая девушка.

Поскольку я одна содержала семью из четырех человек, постоянно хотела больше зарабатывать, чтобы дети ни в чем не нуждались. Мне опять повезло. Сотрудничая с Московской фирмой, стала получать дополнительный заработок, а на работе – добавили к зарплате небольшую сумму из фонда директора, поэтому уровень жизни моей семьи постоянно повышался.

В девяностые годы время было неспокойное и нестабильное, поэтому заниматься бизнесом было весьма сложно, и как я поняла позже, если доверять людям как раньше, в миг останешься «у разбитого корыта».

Представитель московской фирмы предложил организовать оптовую торговлю продуктами питания, прислав из Москвы машину с первой партией товаров. По неопытности доверила «подруге» нанять работников, чтобы начать торговлю, сама же уехала в Болгарию на отдых. Вернувшись домой, обнаружила, что нерадивые работники большую часть товара украли, и в результате – я осталась должна крупную сумму поставщику. Мне с большим трудом удалось решить проблему с долгом, поэтому, потерпев в развитие своего дела фиаско, больше не пыталась это повторить.

Я снова была единственной женщиной в городе за рулем автомобиля. Однажды по дороге в деревню у меня сломалась машина, я обратилась в ближайший автосервис. Работник мастерской тут же снял деталь с машины, которая находилась в ремонте и поставил на мою, но деньги не взял. Мужчины уступали мне дорогу, нарушая правила, по первому требованию подкачивали колеса, я чувствовала себя Королевой дороги.

В нашем отделе автомобиль был только у меня – и это было предметом тихой зависти молодых ребят, которые работали рядом. Начальник отдела Олег Викторович Крылов, симпатичный, энергичный, подающий надежды, перспективный молодой человек, попросил мою машину во временное пользование, но Владимир Анатольевич посоветовал мне:

– Не давай машину, он сломает ее, у тебя будут проблемы, а он ни за что не будет отвечать.

Я отказала Олегу Викторовичу в его просьбе. В отместку тот не отпустил меня в Польшу, когда польская делегация пригласила поехать в Варшаву на экскурсию, за счет фирмы. Мне было очень обидно, но пришлось смириться с этим фактом.

Мой автомобиль стал требовать ремонта, поэтому я продала его по доверенности молодому предпринимателю из областного центра, который, отдав половину его стоимости, бесследно исчез. Заплатив часть суммы за однокомнатную квартиру, которую купила для сына, стала ждать вторую, чтобы полностью рассчитаться, но потеряв из вида этого «дельца», не знала, где его искать.

Однажды, мы поехали на конференцию в областной центр вместе с заместителем директора по ВЭС Николаем Ивановичем Морозовым и заместителем директора по экономике Владимиром Петровичем Карповым. После конференции, возвращаясь домой, неожиданно на дороге увидела свою машину. Кратко объяснив руководителям всю ситуацию со своим «должником», мы стали догонять автомобиль, прижимая его к обочине. Николай Иванович, достав травматический пистолет, направил его на водителя, который испугавшись, сразу остановился.

Я выскочила из машины.

– Когда вернёшь мои деньги? – спросила у перепуганного «бизнесмена».

Тот, в шоковом состоянии, трясущимися руками, выудил с заднего сидения дипломат, в котором каким-то чудом оказался ровно один миллион рублей, сумма, которую он был должен, и отдал мне. Я забрала деньги, спокойно пересчитала, счастливая села в машину, и мы поехали домой.

Руководители шутили, что я случайно на дороге нашла миллион рублей и за одну минуту стала миллионершей. Это было уникальное событие, совсем случайно встретить на дороге пропавшего должника-предпринимателя, с огромной, по тем временам, суммой денег.

Я вернула свои деньги и не пришлось подавать на него в розыск. В лихие 90-е, в разгул преступности, не удивительно, что предприниматель испугался направленного на него пистолета. Возможно, кому-то задолжав, он вез такую крупную сумму денег, но это, как говорится, «совсем другая история…»