Проклятый граф. Том V. Ночь Большой луны

Роман, правда, в последнее время непрестанно твердил о необходимости приобрести личный автотранспорт, делая это с тем же усердием, с каким Людовик ныл о мотоцикле.

Документ с адресом Андре, гордо положенный Лэрдом по возвращении в замок на стол в гостиной, вызвал довольно бурную реакцию. Шебутные обитатели замка едва не порвали листок, выхватывая его друг у друга и с жадностью вчитываясь в печатные строки, горячо споря и обсуждая, каким образом добраться до все-таки существующего в этом мире брата Татьяны.

Сама девушка при этом в обсуждениях не участвовала, тихо мрачнея на углу стола. Встречаться вновь с братом ей почему-то не слишком хотелось – в конечном итоге, ничего хорошего от встречи она не ждала.

– Решено! – Винсент, в чьих руках документ с адресом оказался последним, быстро скользнул по нему взглядом и, с хлопком прижав его ладонью к столешнице, воодушевленно кивнул, – Отправляемся к Андре! Пойду я, наверное, Людовик…

– Я тоже пойду, – Татьяна, мрачная сверх всякой меры, без особого энтузиазма подняла голову, – Если отец там, думаю, мне с ним будет договориться проще.

– В таком случае, отправлюсь и я, – супруг ее, мягко положив ладонь на плечо девушке, слегка сжал его и, послав ей быструю улыбку, прибавил, – Если разговор пойдет не так, как нам бы хотелось, я сумею справиться с Альбертом.

– Отлично, значит, я могу не идти! – Роман, вполне воодушевленный таким раскладом, с видом довольным и в то же время неприязненным, уселся верхом на первый попавшийся стул, легко пожимая плечами, – Терпеть не могу дядю, лучше буду не выносить его на расстоянии.

Хранитель памяти, окинув всех участников их маленького собрания внимательным взглядом, немного нахмурился. Возглавлять их небольшой, но очень рискованный поход, он намеревался лично, поэтому и участников его предпочитал отбирать сам.

– Мы отправимся вчетвером, – в голосе его зазвучали металлические нотки, – Ричард и Роман, вы останетесь дома, будете следить за безопасностью Анри. Влад, думаю, поможет, хотя…

– Если сейчас ты скажешь, что от меня нет толку, – мотоциклист, присутствующий на собрании, медленно поднялся из-за стола и, опершись о столешницу, немного подался вперед, – Клянусь, я докажу тебе, что даже не будучи так силен, как тебе бы хотелось, я способен оторвать хвост одному самоуверенному льву!

«Самоуверенный лев», известный также, как Винсент, быстро поморщился в адрес обидчивого собеседника, и вновь обратился к своим потенциальным спутникам.

– Собирайтесь, не думаю, что стоит тянуть время. Ричард, я надеюсь, ты не отпустил такси?..

…Собрались быстро – тянуть никому не хотелось. Людовик, который в собрании участия не принимал, занимаясь чем-то трудноопределимым в каморке мага, будучи несколько ошарашен тем, что все решили за него, тем не менее, пожал плечами и заявил, что готов. Подумал с секунду и попросил пару минут на то, чтобы сбегать за курткой – на улице все-таки царила осень, ветер был достаточно пронизывающим, и отправляться на долгую прогулку в легкой рубашке было несколько неуютно.

Впрочем, ждать долго его не пришлось – за верхней одеждой юноша отправился почти бегом, и так же скоро вернулся обратно, поэтому не прошло и пятнадцати минут, как все они, плотно загрузившись в такси, отправились в путь.

Винсент устроился на переднем сидении рядом с водителем, спутники его, все трое довольно худощавые, уместились на заднем.

– Все-таки лучше было бы, если бы у меня был мотоцикл, – Луи, втиснутый в дверцу машины, недовольно пошевелился, – На нем хоть не так тесно.

– Зато травмоопасно, – отозвался Эрик и, выглянув из-за Татьяны, занимающей место между ними, нахмурился, – Луи, ты не вздумай при Анри мотоциклы восхвалять. Я бы не хотел, чтобы мой сын в будущем гонял на них.

– Вот именно, – девушка, сама хмурясь, покосилась на явственно недовольного парня, – Ты итак уже обучаешь его разным глупостям, еще мотоциклов нам не хватало.

– Мое влияние здесь не играет никакой роли – у нас есть Влад, – напомнил молодой маг и, буркнув что-то недовольное о собственных, постоянно ущемляемых правах, уставился в окно.

Ехать пришлось не то, чтобы очень долго, но и немало. Окраина Парижа, где проживал Андре Марен, находилась все-таки на некотором удалении от замка, поэтому добираться туда понадобилось не меньше, а может быть, и больше часа. Людовик к концу поездки совсем извелся, и только и твердил, что на мотоцикле он бы добрался раза в два, если не в три, быстрее.

Разумные замечания спутников о том, что на мотоцикле, да еще и в одиночку, он бы и нужного места не нашел, юноша гордо пропускал мимо ушей.

Наконец, машина остановилась. Винсент вежливо поблагодарил терпеливого и радушного водителя, расплатился с ним и, следя за тем, как друзья его покидают автомобиль, выбрался на волю сам.

Потянулся, расправляя плечи и с интересом огляделся по сторонам.

Они находились в довольно обычном дворе, возле вполне тривиального дома, ничем не примечательного, ничем не выделяющегося, такого же, как и сотни других домов, во множестве усыпающих собою окраины большого города.

– Сюда, – хранитель памяти окинул взглядом подъезд, возле которого они остановились и, удовлетворенно кивнув, махнул рукой, направляясь к нему, – Четвертый этаж.

В подъезд зайти оказалось тоже довольно просто. Домофон на двери имелся, но был благополучно сломан и не работал, а значит, помехи представлять не мог.

Лифт в здании тоже имелся, однако, был столь тесен и грязен, что незваные визитеры единодушно решили отказаться от поездки в нем.

Мелькнуло несколько лестничных пролетов. Они остановились перед дверью нужной квартиры и, замерев, переглянулись, пытаясь решить, кому же хватит смелости надавить на кнопку звонка.

– Винс у нас предводитель, – Татьяна, которой вообще хотелось спрятаться за спины своих спутников, недовольно поежилась, – Пусть он и звонит. И вообще, по-моему, идея искать моего братца в этом мире принадлежала…

– По-моему, она принадлежала как раз тебе, – напомнил Луи и, фыркнув, уверенно шагнул вперед, надавливая на кнопку возле двери, – И, если мы будем трусить, ни к чему хорошему это не приведет. Трус всегда проигрывает сражение еще до его начала, – и, сообщив сию глубокую философскую мысль, он еще раз надавил на кнопку звонка.

За дверью – тяжелой железной дверью, несколько несоответствующей общему антуражу подъезда, – послышался какой-то шорох, раздались шаги. Девушка замерла, едва ли не вытягиваясь по стойке «смирно», сверля взглядом темную точку дверного глазка.

На несколько секунд воцарилась тишина. Татьяна, да и все ее спутники, готовы были поклясться, что в данный момент хозяин квартиры изучает их, рассматривая и решая, стоит ли открывать дверь. Мелькнула паническая мысль, что они совершили ошибку и прибыли по адресу, где проживает какой-нибудь другой Андре Марен… В конечном итоге, мог же ведь на просторах Франции обнаружится полный тезка и однофамилец упомянутого парня!

Замок лязгнул и заскрежетал, открываясь.

Дверь распахнулась, и сердце Татьяны екнуло.

На пороге появился молодой человек, невероятно знакомый, невероятно известный, настолько похожий на самого себя из другого мира, что в первые мгновения все той же девушке даже почудилось, что они вновь переместились туда.

Светлые волосы его, как и прежде, были собраны на затылке в небольшой хвостик; на шее так же красовался шейный платок, рубашка, все-таки современная, а не средневековая, как в том мире, свободно облегала тело. Обут он был в самые обычные домашние тапочки, ноги его обтягивали такие же обычные, даже немного затасканные джинсы.

– Пират, – Людовик хмыкнул и слегка покачал головой. Тот факт, что пиратом стоящий перед ним парень как-то никогда и не был, мало смутил его.

– Вообще-то, контрабандист, – хозяин квартиры вздохнул, – Ты всегда был довольно невнимателен, кузен… – взгляд его скользнул дальше и на губах отразилась легкая улыбка, – Привет, сестренка. А мы, признаться, ожидали вас гораздо раньше.

– Где он?.. – Татьяна резко шагнула вперед, сжимая кулаки. Медлить, изображать приветливость и вообще делать хорошую мину при плохой игре ей не хотелось.

Андре равнодушно пожал плечами, и ткнул большим пальцем куда-то себе за спину.

– Папа там. Отдыхает. Вы уж будьте с ним помягче, ребята, старик совсем обессилел в последнее время… Побег дался ему нелегко.

– Бедняга, – Винсент саркастически скривился и, слегка разведя руки в стороны, вежливо изогнул бровь, – Ты нам позволишь пройти… капитан?

– Проходите, – молодой человек, награжденным столь громким званием, отступил в сторону, освобождая проход, – Но я предупредил – не переусердствуйте. Я выхаживаю отца уже почти месяц как, не хочу, чтобы после вашего визита ему вновь стало хуже.

Девушка, наконец вполне осознавшая слова брата, насторожилась. Мысль о том, что отцу ее может быть плохо, заставила сердце непроизвольно сжаться.

– Что с ним?..

– Я ведь сказал – он обессилен, – Андре досадливо вздохнул и, повернувшись спиной к своим гостям, первым вошел в квартиру, – После пережитого предательства, после того, что сделал этот рыжий… Да еще столько лет провести в плену! У всякой силы есть предел, даже у самой великой. Я пытаюсь помочь ему восстановиться, но пока что идет туго. Идем, нечего стоять у порога и выстужать мне квартиру.

Татьяна, нервничающая с каждым мигом все сильнее, сжала похолодевшие пальцы в кулак и, глубоко вздохнув, медленно переступила через порог.

Остальные потянулись за ней. Людовик, понимающе переглянувшись с Винсентом, зашел в квартиру последним и уверенным, резковатым движением захлопнул дверь.

Андре прошел несколько шагов по короткому коридору и неожиданно остановился, вытягивая руку вперед, указывая на дверь в конце этого коридора.

Дверь была закрыта.

Девушка, опрометчиво направившаяся вперед первой, остановилась и, как-то неожиданно вдруг начиная понимать, что встречаться с родителем ее не тянет, немного попятилась. Спутники ее, вероятно, следуя примеру дочери великого мага, тоже замерли, неуверенно переглядываясь. Даже извечно дерзкий и уверенный Людовик сейчас медлил, не решаясь первым вломиться к дядюшке.

Андре, вовсе не спешащий приходить на помощь своим незваным гостям, да и вообще, говоря начистоту, не испытывающий особенной радости от их пребывания в его квартире, сардонически ухмыльнулся.

– Что такое, салаги, трусите? Что ж, пожалуй, оно и правильно – отец мой, может, и ослаблен, однако быть великим магом он не перестал. И к тому же, имеет полное право гневаться на вас…

– Слушай, капитан, – Луи, не переносящий намеков о собственном малодушии, как, впрочем, и претензий в адрес его друзей и родных, скрестил руки на груди, решительно шагая вперед, – По-моему, ты чего-то перепутал – мы не в море сейчас. И бояться следует скорее тебе и твоему слабаку-папаше! Нас, в конце концов, больше, – он нахмурился и, окинув поразительно хладнокровного собеседника недовольным взглядом, с претензией указал ему на угол возле двери, – Так что живо спрятался и завопил от ужаса, пока я не рассердился и не позвал Чарли с его револьвером!

Молодой человек, очень внимательно и насмешливо выслушивавший все, обращенные к нему речи, при последней угрозе сморщился, словно глотнул уксуса и непроизвольно потер правую руку чуть выше локтя.

– Этот чертов пират… – сорвалось с губ его злое шипение, и парень, силясь удержать мгновенно охватившее его раздражение, мотнул головой, – Будь он здесь, я бы посмотрел, как он выстоит против меня без своего пиратского снаряжения, защищаясь стетоскопом! А вы, все вы, – он обвел долгим взглядом своего собеседника и молчаливо ожидающих конца их препирательств друзей последнего, – Могли бы питать ко мне хоть каплю признательности! В конце концов, в Англию я вас тогда доставил, хотя следовало бы утопить, как щенков, в море…

– Собственно, в Англию-то нас доставил как раз Чарли, – Людовик, органически не могущий удержаться от замечаний, тонко улыбнулся, – А вот твоими стараниями мы и вправду едва не отправились на дно. Закрой рот, заткни свое высокомерие и иди, доложи своему папаше, что господа де Нормонд изволили явиться лично! – он покосился на приподнявшего бровь хранителя памяти и уточнил, – Господа де Нормонд и господин де ля Бош. Или ла Бошер. В общем, этого как нравится, так и называй.

– Скажу, что мерзавцы из числа родни притащили с собой какого-то драного кота с громким именем! – прошипел явственно взбешенный Андре и, резко выдохнув, отвернулся, чеканным шагом направляясь к двери.

Винсент, провожая его взглядом, немного склонил голову набок.

– Если нам удастся заключить с ними перемирие… – он помолчал, затем обреченно вздохнул, – Я плотно займусь воспитанием этого недоноска.

Татьяна, быстро покосившись на дядюшку, перевела взгляд на мужа и, прочитав на его лице явное неодобрение, предпочла промолчать. В конечном итоге, ей грозить брату и отцу не хотелось, даже наоборот, хотелось наладить с ними отношения, поэтому выпады Луи она тоже не совсем одобряла.

– Полагаешь, мы все-таки заключим перемирие? – Эрик, говорящий негромко, так, чтобы слышали его только друзья, чуть вздохнул и, сунув руки в карманы по недавно перенятой от Ричарда привычке, слегка расправил плечи, приподнимая подбородок, – Андре настроен не слишком дружелюбно. Как, впрочем, и вы оба.

– Мы сама приветливость! – возмутился Луи и, вытянув шею, вгляделся в только что захлопнутую экс-капитаном дверь, – Интересно, он представит нас, как положено по этикету?

Отреагировать никто из его спутников не успел. Дверь, минуту назад резко захлопнутая, столь же резко распахнулась и, ударившись о стену, немного отскочила от нее.

На пороге комнаты появился по-прежнему раздраженный, хотя и отчаянно пытающийся взять себя в руки, Андре с каменно-холодным лицом.

– Вас ждут… господа, – последнее слово он процедил с особым отвращением, что вызвало у Людовика надменный смешок.

Татьяна, мысленно соотнося настроение своего брата с настроем брата своего мужа, тяжело вздохнула и, видя, с какой скоростью молодой маг устремился вперед, немного задержала его, ухватив за рукав.

– Луи, пожалуйста, давай обойдемся без… твоих обычных выпадов, ладно? – она улыбнулась с некоторой толикой странной вины, – Мы же, в некотором роде, хотим получить от него помощь.

– Верно, – Эрик, поддерживая супругу, легко сжал плечо младшего брата, – Давайте не забывать, с какой целью мы вообще искали встречи с Альбертом. К тому же, здесь мы не на своей территории, так что…

– Я все понял, – парень немного насупился, изо всех сил принимая на себя вид самой, что ни на есть, строгой серьезности и, кивнув для пущей убедительности, решительно высвободил плечо из хватки брата, – Пошли, негоже заставлять старого родственничка ожидать так долго.

***

Это и в самом деле было похоже на аудиенцию. Незваные гости, столь высокопарно представившиеся сыну великого мага, в комнату последнего заходили поочередно, по одному, занимая каждый свое место возле большого дивана.

Татьяна, испытывающая некоторое неудобство от того, что за все шесть лет ни разу не поинтересовалась судьбой родителя, а сейчас явилась в компании его врагов с весьма корыстными целями, предпочла зайти последней. Андре, замерший у двери с видом швейцара, заметив ее смущение, насмешливо ухмыльнулся. Судя по всему, поведения сестры парень тоже не одобрял, однако вслух своего недовольства пока не выражал.

– Так-так, – Людовик, зашедший в числе первых, остановился напротив дивана и, чуть сузив глаза, упер руки в бока, – Кажется, наш дорогой дядя решил поиграть в умирающего лебедя? Ты бы хоть сел из вежливости, месье Антуан.

Лежащий на диване в довольно расслабленной позе мужчина с явственно усталым и измученным лицом, мягко улыбнулся и на несколько мгновений прикрыл глаза.

– Ты не изменяешь себе, Луи, – негромко молвил он. Голос у него был приятный, бархатистый и очень спокойный, размеренный, какой-то умиротворяющий.

– Жаль лишь, что за минувшие годы ты успел позабыть мое имя.

– Имя, данное тебе при рождении, все равно остается твоим, – Винсент, выступив немного вперед, хмыкнул, скрещивая руки на груди, – Альберт Антуан де Нормонд появился лишь благодаря тому, что одно имя тебе уже было дано.

– Венсен… – мужчина тихонько вздохнул, окидывая нового собеседника долгим, внимательным взором черных глаз, – Значит, ты тоже решил пожаловать ко мне. Ну, что же, я предвидел ваш визит, как предвидел и свой побег. Полагаю, последний тоже беспокоит вас?

– Что значит «тоже»? – Эрик, в свой черед вступая в разговор, немного сдвинул брови, – Я не думаю, что тебе известны причины, побудившие нас искать встречи с тобою… Альберт.

Губы мужчины растянулись в мягкой, немного насмешливой улыбке.

– По крайней мере, один из моих племянников все еще не забыл имя своего дяди. Что ж, я польщен. Но почему моя дочь по сию пору не подает голоса? – взгляд черных глаз обратился к мгновенно съежившейся девушке, – Почему она молчит, придя в гости к родному отцу? Быть может, не узнает меня или не желает волновать слишком утомленного человека?

– Я… – Татьяна, на ходу набираясь смелости, неуверенно выглянула из-за спины супруга, – Я просто… Ты ведь разговариваешь с другими, вот я и… В общем… Здравствуй.

Альберт чуть приподнял левый уголок губ, превращая мягкую улыбку в не менее мягкую ухмылку.

– Здравствуй, дитя мое. Беседе с ними я бы предпочел разговор с тобой, но, если я стесняю тебя по каким-то причинам… Хорошо, – взгляд его вновь обратился к Винсенту, как к самому старшему среди пришедших, – Хорошо, Венсен. Кому, как не тебе, знать, что я – человек дела и пространным беседам предпочту конкретику. Я утомлен, я обессилен, но способен выслушать ваши просьбы, узнать причины, приведшие вас ко мне. Что же… – он сделал плавный приглашающий жест правой рукой, – Говори.

– Какие церемонии! – Людовик, все-таки не выдержавший, всплеснул руками, – Прямо-таки королевское дозволение держать речь! Дядя, скажи, у тебя на фоне усталости склероз обострился, что ли? Ты, вообще-то, все еще наш враг, да еще и пленник, так что прекрати нами командовать!

Мужчина вздохнул, старательно пряча улыбку. Он по-прежнему был поразительно спокоен, самоуверен, точно так же, как и в миг первой их встречи с ним перед дверями замка, оставался все так же хладнокровен и, казалось, все так же силен, хотя одновременно и выглядел ослабевшим.

Сын его, занявший место у дверей, как будто бы для того, чтобы не позволить незваным гостям выйти, чувствуя силу, исходящую от отца, горделиво приподнял подбородок. Родителем Андре, вне всякого сомнения, восхищался и это не могло не бросаться в глаза.

– Разве я в плену сейчас? – Альберт немного приподнялся на диване, устраиваясь так, чтобы голова находилась несколько выше, чем прежде, и отвел правую руку в сторону, – Разве я настроен враждебно? Вы пришли ко мне за помощью, Людовик, и я знал, что это случится однажды. Я предлагаю вам рассказать мне, в чем именно эта помощь вам понадобилась. Почему же ты так возмущен?

Андре, фыркнув, скрестил руки на груди.

– Сухопутная крыса потому что, – буркнул он, – Поплавал бы с годик, глядишь, научили бы его, как вести себя со старшими.

– Андре, прошу тебя… – взгляд мужчины мгновенно метнулся к сыну, и тот, капитулируя, поднял руки в воздух.

– Молчу я.

Взгляд мага вновь обратился к молчаливо оценивающему ситуацию хранителю памяти.

– Итак?

– Итак, мы пришли, чтобы вернуть тебя обратно в погреб! – Людовик, хмыкнув, легко взмахнул рукой, – Бога ради, дядя, на что ты вообще рассчитывал? Предвидел же, что после побега мы все равно тебя найдем!

Альберт тонко улыбнулся и вежливо приподнял брови.

– А зачем вам понадобилось искать меня? Кажется, за прошедшие шесть лет, это единственный случай, когда моя родня решила навестить меня в таком количестве… – он слегка вздохнул и, потерев переносицу, устало продолжил, – Перестаньте ломать комедию, ребята. Вам нужны мои знания, вам нужна моя помощь, потому что вы столкнулись с чем-то, что не способны одолеть без нее. Что же это? Быть может, вас неожиданно начал беспокоить один из знакомых нам оборотней?

Винсент нахмурился и, не находясь, что ответить, быстро глянул на Эрика. Тот, в свой черед, неуверенно покосился на Татьяну, затем перевел взгляд на Луи. Последний вопросительно уставился на хранителя памяти и на несколько долгих минут в комнате воцарилось гнетущее молчание.

Маг терпеливо ждал, немного прикрыв глаза. Со стороны можно было подумать, что он дремлет, утомившись следить за долгим процессом формирования мысли у пришедших к нему родственников.

Андре, тяжело вздохнув, скрестил руки на груди, и созерцал незваных гостей с видом бесконечного терпения психиатра к сложным пациентам.

– Мы… – Винсент кашлянул, предпочитая взять слово первым, – Возможно, в чем-то ты и прав, и у нас действительно есть к тебе вопросы… В конечном итоге, зачем твоим знаниям пропадать просто так, если они могут принести пользу нам!

– Действительно, – подхватил Людовик, – Если бы была возможность извлечь из тебя информацию, не встречаясь, не сомневайся – так бы мы и поступили. Но раз уж ты сбежал, нарушив все наши планы… Слушайте, а давайте притворимся, что он все еще пленник и будем его пытать? – в зеленых глазах юноши зажегся, казалось бы, давно забытый огонек жестокого азарта.

Эрик негромко вздохнул и, мимолетно проведя ладонью по лицу, отрицательно покачал головой. Подобные мысли, зарождающиеся в голове его младшего брата, были неприятны графу.

– Луи, мы же просили тебя…

– Его надо не просить, а привязывать к мачте и затыкать рот кляпом, – мигом прореагировал Андре, – Иначе тишины не дождаться.

– Тебя, видимо, тоже, – Татьяна, честно старающаяся оставаться максимально в стороне от происходящего, наконец, не выдержала, – Отец, кажется, и тебе замечание делал, и ты клялся, что молчишь?

Экс-капитан, мгновенно помрачнев, как-то напрягшись, словно ощетинившись, перевел на нее неприязненный взгляд. Голос его при ответе зазвучал почти угрожающе.

– Не тебе судить о его словах и называть его отцом, сестрица! Не тебе, той, что даже не соизволила за шесть лет…

– Дети мои! – Альберт возвысил голос и, хмурясь, еще немного приподнялся на диване, взирая на дочь и сына довольно сурово, – Ради всего святого, не устраивайте ссоры сейчас и здесь! Андре, я объяснял тебе все, говорил, что у Татьяны есть причины быть недовольной мною, поэтому прекрати свои нападки. Ступайте… – он устало выдохнул, немного откидываясь назад, явственно утомленный необходимостью мирить детей, – Ступайте на кухню оба. Приготовьте чаю нашим гостям, а ты, сын… – мужчина приподнял левую руку и пригрозил молодому человеку пальцем. Стало видно, что костяшки пальцев на ней, как и кожа на ладони, ободраны и, видимо, заживают не слишком быстро.

– Будь благоразумен, – закончил свою мысль маг и, всем видом показывая, что беседа завершена, вновь взглянул на молча ожидающего этого мгновения хранителя памяти.

Андре коротко, гневно выдохнул и, вероятно, не испытывая желания спорить с родителем, даже не взирая на ослабленное состояние того, уверенно распахнул дверь, одновременно хватая сестру за локоть. Спустя мгновение он уже выволок ее в коридор и, не обращая внимания на изумление, потащил на кухню – выполнять распоряжение отца и готовить гостям чай.

Татьяна, пару раз дернувшись, быстро глянула на супруга и, пожав плечами, предпочла следовать за братом без излишнего сопротивления. В конечном итоге, неожиданная идея родителя спровадить их обоих на кухню могла принести свою пользу – помириться с родственниками девушке все-таки хотелось.

Винсент, проводив ушедших долгим взглядом, усмехнулся. В том, что Андре Татьяну не обидит, мужчина был почему-то уверен – в конечном итоге, тех, кто мог заступиться в случае чего за нее, здесь и в самом деле было большинство, а неблагоразумным парень не казался.

– Трудновато тебе с детьми приходится, – он куснул себя за губу, сдерживая смешок и вновь устремил взгляд на собеседника, – Андре, судя по всему, не слишком послушен, ну, а Татьяна… – он вздохнул и чуть развел руки в стороны, – Тут уж ты сам постарался.

– Думаю, нам следует оставить эту тему, – маг едва заметно улыбнулся и, приподняв подбородок, ловко парировал, – Полагаю, с моими племянниками тебе тоже приходится нелегко, Венсен.

Винс кривовато ухмыльнулся, слегка пожимая плечами.

– Туше́. Но обсуждать я пришел не это.

– Верно-верно… – Альберт немного склонил голову набок, с интересом оглядывая собеседника, – Кажется, речь у нас шла о… Чеславе?

Людовик заинтересованно приподнял бровь и, окидывая дядю подозрительным взглядом, скрестил руки на груди.

– Кажется, мы не называли имен. Странно, дядя, я раньше не замечал за тобой способностей к чтению мыслей, очень странно… Сидя в подполе, учился сканировать сознание крыс?

– Я не умею читать мысли… племянник, – маг тонко улыбнулся и расслабленно прикрыл глаза, – Но я умею мыслить. И догадаться, какая проблема привела вас ко мне, на самом деле не так уж и трудно. Итак… рассказывайте.

Эрик, в беседе особенного участия не принимающий, немного приподнял подбородок, окидывая собеседника долгим взглядом свысока.

– Мы расскажем. Но лишь после твоего ответа, Альберт… Если речь и в самом деле идет о том, о ком ты думаешь, ты поможешь нам?

– Возможно, – мужчина легко пожал левым плечом, – Я не могу и не стану ничего обещать до тех пор, пока не услышу причину вашего неожиданно проснувшегося интереса ко мне. За прошедшие годы я хорошо усвоил главное – мои родственники вспоминают обо мне лишь тогда, когда могут использовать меня в своих целях. Повторюсь. Я слушаю вас.

***

Татьяна зашла на кухню следом за братом и, не решаясь приближаться к нему, остановилась в дверях.

– Я… даже не знала, что ты существуешь в этом мире, – она неловко улыбнулась. Отец велел им вести себя культурно, недвусмысленно дал понять, что хотел бы примирения детей, да и сама девушка не была против такого расклада – в конце концов, с родственниками ей действительно хотелось ладить. Хотя бы из чисто эгоистических побуждений – кто знает, когда они могут пригодиться?

Андре неопределенно хмыкнул и, отвернувшись, принялся, сопя от натуги, пересыпать сахар из большого пакета в сахарницу.

– Может, я пока достану чашки? – Татьяна неуверенно шагнула вперед. Как наладить контакт с дующимся за что-то на нее братом, она представляла слабо.

Молодой человек дернул подбородком в сторону шкафчика и, наконец, снизошел до ответа.

– Доставай.

Собеседница его негромко вздохнула и, начиная сознавать напрасность попыток пробить лбом чугунную плиту, бетонную стену, которой старательно отгораживался от нее Андре, направилась добывать чашки из шкафа.

Они были довольно красивыми, изящными, явно сделанными под старину. К каждой чашечке предлагалось в комплекте столь же изысканное блюдечко. Всего их было пять.

– Сколько нас?.. – Татьяна неуверенно оглянулась и принялась считать по пальцам, – Ты, я, Эрик, Винс… Вместе с Альбертом нас шестеро, а здесь всего пять чашек.

– У папы своя, – недовольно буркнул Андре и, завершив борьбу с сахаром, отставил пакет в сторону, – Татьяна, что ты, по-твоему, сейчас делаешь?

Девушка пожала плечами.

– Достаю чашки, чтобы помочь тебе приготовить чай, – покосилась на брата и обреченно вздохнула, – Хорошо, еще я пытаюсь понять, за что ты злишься лично на меня.

– Действительно, за что бы мне на тебя злиться! – парень передернул плечами и, добыв из другого шкафчика упаковку чая, принялся, было, раскладывать по наконец-то добытым чашкам пакетики с заваркой… Но как-то быстро передумал и, буркнув что-то о том, что для гостей полагается нечто более приличное, полез за заварочным чайником.

– Ты, вообще говоря, первая считаешь меня своим врагом, – продолжил он, – Я видел, как изменилось твое лицо тогда, в лесу, в замке отца, когда я вышел и встал рядом с ним. Ты ненавидела меня в тот момент, ненавидела так же, как и его, а ведь я спас тебя! Тогда, в лесу…

– Небо и земля, Андре! – Татьяна, от негодования едва не выронив очередную чашку, резко повернулась к собеседнику, – С твоим воображением надо картины писать, а не выводы делать! Я, да и все мы, были поражены твоим присутствием, но никто – ни один из нас! – не испытывал ненависти! И сейчас мы ее не испытываем. Сейчас мы… И, кстати, насчет того, что ты спас меня, это еще тоже под большим сомнением, потому что после всего я полагаю, что тебя туда послал отец.

– Отец меня никуда не посылал, – парень, хмурясь, отвернулся, – Я просто… случайно проезжал, заметил…

Девушка подозрительно прищурилась, всматриваясь в его спину.

– Но ты ведь с самого начала знал, что я твоя сестра, не так ли?

– Ну и что? – Андре, не поворачиваясь, принялся засыпать заварку в маленький чайничек, – Я просто… я ловил по просьбе отца хранителя памяти, ты знаешь об этом, и случайно увидел…

– Когда я была в твоей повозке, Винсент уже успел там побывать, – Татьяна скрестила руки на груди и насмешливо улыбнулась, – Почему не сказать правду хотя бы сейчас?

Экс-капитан, не отвечая, взял чайник и принялся обстоятельно заливать заварку кипятком. Несколько долгих секунд он молчал, оттягивая миг признания, но затем, со вздохом вернув чайник на плиту, медленно выпрямился и обернулся.

– Хорошо. Отец послал меня к руинам замка, потому что знал – кто-то из нормондцев должен появиться неподалеку от него. Ты была не первой, Татьяна, первым был Винсент, которого я схватил. Не учел лишь, что он потеряет перстень… Ну, да неважно. Твоего появления не ожидал ни я, ни папа. С самого начала создания нового мира он говорил, что мир не идеален, поскольку тебя в нем нет, но он не мог позволить тебе быть там! Если бы ты стала такой, какой он всегда хотел видеть тебя – любящей, заботливой дочерью, быть может, тебе бы и было отведено там место, но, увы… Папа с горечью признавал, что таковой ты не станешь никогда, – Андре глубоко вздохнул и как-то ссутулился, – Правда, прошедшие годы сильно изменили его. После того, как он пожертвовал собою ради нерожденного внука… А я в тот миг едва с ума не сошел, я думал, что наблюдаю гибель собственного отца! Я думал, его больше нет, думал, твои дружки убили его… Шесть лет я верил в его смерть, – парень вскинул голову, глядя на собеседницу потемневшими не то от гнева, не то от застарелой боли глазами, – Шесть лет, Татьяна! Ты все это время знала, что он жив, но он был у вас в плену, а я оплакивал его! Когда он вдруг постучал ко мне в дверь… Честно, я едва не потерял сознание. Но он был так ослаблен, так изнурен, что я не мог позволить себе этого – он сам едва ли не валился с ног! Не веря себе, я подхватил его, провел в квартиру, помог прийти в себя, и он все мне рассказал… Сейчас он говорит, что сознает свою вину перед тобой. Говорит, что всю жизнь делал тебя разменной монетой в своих играх, и раскаивается в этом. Говорит, что единственное его желание – жить в целой, полной семье, что он даже с племянниками хотел бы вновь установить мир! Он поможет вам, сестренка, – молодой человек хмыкнул и, взяв заварочный чайник, принялся разливать по чашкам настоявшийся чай, – Поможет справиться даже с Чеславом, хотя, признаюсь, я бы не хотел тыкать палкой в эту спящую собаку… Если рыжий узнает, что отец оказал вам помощь, он может ополчиться против нас. Но, увы! Старик слишком долго был в плену, слишком много передумал за это время. Сознаюсь, я бы не хотел оказывать вам помощь, особенно после всего этого… Но, боюсь, он меня не станет слушать и мне придется смириться с тем, что мы все – одна семья. И ты, и мои кузены, и наш общий предок… И знаешь, Татьяна, я сделаю это! Потому что я люблю своего отца и очень уважаю его решения. А теперь… – он глубоко вздохнул и, окинув взглядом наконец приготовленный к подаче на стол чай, покачал головой, – В знак примирения… Я раздам чай твоим друзьям. А ты отнеси его папе.