Читать книгу: «Чужие корни. Испытание сердца. Книга II. Приёмная семья. Зачем вам нужны чужие дети?»

Шрифт:

ISBN 978-5-0067-7142-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Книга ii
Испытание сердца

Предисловие: Когда «Чужое» Становится «Кровным»

Первая книга закончилась надеждой. Надеждой Натальи и Николая Васильковых, что их дом, уже согретый смехом Семёна, Эльвиры, Димы и Сони, станет настоящей гаванью для этих когда-то чужих, а теперь таких желанных детей. Они шагнули в приёмное родительство с открытым сердцем и ясной целью – дарить любовь. Казалось, самое сложное – решение, бумаги, первые встречи – позади. Но вторая книга начинается там, где останавливается сказка о начале, и вступают в силу суровые будни настоящей жизни, измеряемые не днями, а силами души.

Эта книга – откровенный разговор с самой собой. Это дневник чувств Натальи, матери, которая не просто «принимала» детей в семью, а «создавала» семью заново, день за днём, минута за минутой. Она шла на это с верой и любовью, но не представляла до конца, какой огонь пройдёт по её душе, телу и дому.

Каждый ребёнок принёс в дом не только радость, но и тяжёлый груз пережитого: страх, недоверие, обиду, а иногда и гнев. Любить – было решением. Но полюбить, когда маленький человек отталкивает, проверяет на разрыв, кричит «Ты мне не мама!» – это ежечасная работа души, требующая подвижничества.

Как сшить воедино лоскутное одеяло семьи, где у каждого – свой узор боли? Как найти общий язык с неугомонной Эльвирой, уязвимым Димой, тихой Соней и не смелым Семёном? Как не дать трещине в отношениях с Николаем разрастись под грузом забот?

Справились ли они? Эта книга – не глянцевая картинка «победителей». Это честная история борьбы. Борьбы с внешними обстоятельствами, с системой, с непониманием и – самое главное – борьбы с самими собой.. Это история о том, как «чужие» дети переставали быть проектом спасения и становились плотью от плоти, болью от боли, радостью от радости. Как их травмы стали её болью, а их победы – её самым большим счастьем. Как в один обычный день Наталья вдруг осознала, что смотрит на Соню, Диму, Эльвиру, Семёна, Машу, Сашу, Матвея и не вспоминает, что они «приёмные». Они просто – её дети.. Безоговорочно и навсегда.

Глава I
Ура, мы дома!

Наконец все четверо детей дома. Ещё идёт процесс оформления и адаптации, но семья дружненько собирается за столом. Вечером играют в настольные игры, делают уроки. Все дети довольные и счастливые. Наташа старается их кормить вкусно, разнообразно. Девочки хлопочут рядышком, помогают накрывать на стол. Дети ещё на гостевом режиме, можно передумать, но похоже всех всё устраивает. Вот только Наташу устраивает не всё. Выплат пока никаких нет, а детей нужно срочно переодеть, кормить. Да и хлопот прибавилось. Стирки много, дети привыкли просто сдавать бельё, как в прачечную. Варить приходится большими кастрюлями несколько раз в день. И хотя Сонечка помогает с чисткой картошки, и мытьём посуды, всё равно Наташа стала сильно уставать. К тому же, стали жаловаться в школе на Эльвиру, что огрызается с учителями, дерётся с мальчишками. «Неужели раньше всего этого не было?» – думала Наташа. Когда она приходила в школу, то только, двери на девочку не жаловались, и только потому, что не умели говорить. Начиная с охранника, который сидел около двери, любого проходящего ребёнка мимо Наташи, до всех буквально учителей, все хотели пожаловаться на девочку. К этому ещё прибавилось то, что Эльвира перестала, есть в школе. Медсестра звонила и спрашивала: «Что случилось? Вы что настраиваете девочку против школы? Почему у неё такое поведение? Почему она перестала, есть в школе?»

Наташа спросила Эльвиру:

– Почему ты не кушаешь в школе?»

– Не хочу я есть, их еду

– Почему?

– Просто не хочу и не буду.

Дома же она ела всё. Особенно любила солёные огурцы и красные помидоры.

Наташа то понимала, что за четыре года в интернате, ей просто надоела постная еда. Дома большое разнообразие и поесть можно в любое время и выбрать то, что хочешь. И была ещё одна проблема: она бунтовала против системы, в которой оказалась волей судьбы.

Да и по характеру была очень активная, лидер в своём классе. И ничего с этим поделать было невозможно. Дома она тоже была вихрь: всему противилась, со всеми ругалась, не хотела складывать одежду, мыть посуду и вообще было с ней тяжело

Сонечка, наоборот была тихая, не разговорчивая. Старалась хорошо учиться, но память была плохая, учёба давалась трудно. Однако в школе на неё не жаловались.

С Димой, Сонечка сдружилась быстро. Видно было, что у них есть общие интересы. Дима вообще отличался по учёбе от всех. И хотя у него стоял диагноз F-70 и учился он в школе 8 вида, было видно, что диагноз стоит не правильный. Наташа это сразу заметила. Дима заканчивал четвёртый класс, и Наташа не понимала, как снять диагноз. Приближалось 1 июня, а документы всё ещё были не готовы на детей.

– Дети вы хотите остаться в семье? – спросила Наташа.

– Очень хотим, мама – произнёс Дима.

– Давайте тогда помолимся, что бы Господь ускорил выдачу документов о семье, и мы уже на законном основании жили дома.

Дети согласились.

Наташа встала на колени, Дима с Сёмой и Соней тоже присоединились. Эльвира же, усмехнувшись, осталась сидеть на кровати, с любопытством поглядывая на детей и Наталью. Наташа обратилась к небу и попросила за каждого: об ускорении статуса семьи, за учёбу детей. Потом пошли все пить чай. На следующий день позвонили с комитета образования и сообщили, что документы на подписи в администрации и на следующей неделе будут готовы. Наташа с Николаем ходили в Церковь Веры Евангельской, но детей с собой пока не брали никого, кроме Семёна. Там мальчик встречался с братом Володей. Его приёмные родители тоже посещали богослужения. Мальчики обнимались и садились около своих родителей. Семён вообще не отходил от мамы Наташи. Всё служение сидел рядом или забирался на колени, обхватывая маму за шею.

Приёмная семья

ГЛАВА II

Дима бунтует

Во дворе лежала большая куча колотых дров. Была суббота. Николай позавтракал и молча пошёл их складывать. Он вообще был такой, делал всё сам, радовался, когда догадывались помочь, но никогда никого не звал, тем более не заставлял.

– Дети, пойдём папе помогать дрова складывать.

– Я не пойду – заявил Дима.

– Почему? – удивилась Наташа.

– Я в семью не работать пришёл.

Ответ обескуражил Наташу. Внутри поднялось возмущение.

– А мы значит с папой одни работать должны?

– Я вас не заставляю. – угрюмо ответил мальчик.

– Ну, ты представляешь, наступит зима и если дрова будут сырые, мы не сможем топить котёл, их убрать нужно.

– Ну и убирайте, – упрямо стоял на своём мальчик.

Остальные дети надели перчатки, и пошли работать. Наташа не нашла что ещё сказать и тоже пошла за ними. Встали в цепочку, и весело передавая друг другу поленья, отдавали их папе, а он складывал их в поленницу. Поленница быстро росла. Но Наташу не покидало чувство беспомощности перед отказавшимся работать мальчиком. Нужно что – то делать.

«Если сейчас его не пересилить, то это будет всегда. А что дальше? Он так и будет висеть на нашей шее?» – думала Наташа.

Она опять пошла в дом. Дима сидел на диване, довольный своей победой.

– Дима, – обратилась женщина к мальчику – семья это когда все вместе, когда думают о других, когда помогают друг другу, когда всё делают, что бы другому было легче.

– А я не хочу работать в семье, – заявил мальчик.

– Хорошо, – ответила Наташа. Значит, нам придётся с тобой расстаться. Документы ещё не оформлены и у тебя есть время сделать выбор. Или мы семья и все вместе или ты не в семье, возвращаешься назад в интернат. Думай и делай выбор.

Она вышла на улицу и встала к детям в цепочку.

Вышел не довольный Дима. Наташа, не увидела, что он не надел перчатки. Встал перед Наташей и со злостью схватил полено голыми руками. «Ой – закричал мальчик, затряс рукой и убежал в дом. Наташа пошла за ним. « Ну, покажи» – женщина притянула к себе его руку. Во всю ладошку торчала огромная заноза. Она вошла под кожу и была на поверхности под кожей. Она взялась за свободный от кожи конец и быстро с силой потянула. Заноза вышла без труда, и появилось кровь. Дима сморщился и, втягивая через зубы воздух, застонал. Наташа взяла перекись и полила на руку, затем помазала зелёнкой и перевязала руку.

– Ну всё, наработался, – сказала она и ушла помогать ребятам и мужу.

Через несколько минут, Николай спросил: «Мать, а мы обедать сегодня будем? Смотри, как мы славно поработали»

Сели за стол. Ели все с аппетитом, просили добавку. Один Дима был не радостный, ел плохо, и всё поглядывал на свою перевязанную руку. Когда обед закончился, и Наташа убрала посуду, подошла к Диме.

– Покажи руку. Болит?

– Ага, болит.

– Вот видишь, а если бы со всеми вышел и надел рукавицы, работал бы без психа, этого бы не случилось.

Наташа приговаривала, а сама разматывала руку.

– О, смотри, уже ничего нет. Рука не опухла, крови нет, одна зелёнка осталась. Отмоется постепенно. Всё ты здоров.

Дима, с недоверием посмотрел на свою руку, осторожно опустил её и пошёл смотреть мультфильмы с детьми. Через минуту он уже забыл про свою травму и смеялся над героями из мультика. Оставалось совсем немного до получения документов. Сказали прийти и получить их в четверг.

Во вторник Дима пришёл со школы очень грустный. Лёг навзничь на кровать, не хотел, есть и разговаривать. Наташа пробовала выяснить, что случилось, но он молчал, сжав губы. В глазах стояли слёзы. Ната, отошла, занялась своими делами, искоса посматривая на мальчика. Он перевернулся, поднял руки вверх и что – то рассматривал в ладонях. Наташа подошла к нему. Спрятал руки под себя.

– Покажи сынок, что ты там смотришь, почему тебе грустно?

Он, раскрыл ладонь, и на руке у него лежала маленькая фотография женщины. Он посмотрел на неё и заплакал.

– Это мама? – спросила с участием Наташа.

– Да. Она приходила ко мне сегодня и дала мне это фото. Она хочет меня забрать. Она документы собирает, чтобы забрать меня. Она завтра опять придёт. Я с ней жить хочу, вы не берите на меня документы в опеке.

– Хорошо, если мама тебя заберёт, то я не против этого. Я схожу в опеку и скажу им.

Утром Наташа пошла в комитет образования. Оказывается, мама просто обманывала, мальчика. Она даже не приходила туда. Через два дня документы были на руках. Купили торт и сделали большой праздник с детьми. Наташа предложила, что если семья образовалась первого июня официально, то хорошо бы отмечать каждый год День рождения нашей семьи. Дети согласились.

– Это будет наша семейная традиция. А сейчас всем подарочки в честь рождения нашей семьи.

Она достала пакет и подарила всем детям по воздушному змею. Папа собрал им змей и показал, как нужно их поднимать в воздух. Дети были довольны. Только Дима был по-прежнему грустный и не бегал по дороге с детьми.

Дима очень изменился за последнее время. Приходил со школы очень грустный, не ел, а ложился сразу в постель. Наташа подходила к нему, спрашивала про маму, не приходила ли она к нему. Он мотал головой и плакал.

– Ну что тебе так плохо у нас? – спрашивала Наташа.

– Нет не плохо, но она обещала, что придёт, а сама не приходит. Почему она не приходит?

На этот вопрос Наташа ему ответ дать не могла и только гладила его по голове и сильнее прижимала к груди. Кушать со всеми за столом он стал часто отказываться

Когда всех звали обедать или ужинать, он прятался за дверью, и сидел, там пока к нему ещё раз не подходила Наташа. Она звала его, тянула не назойливо, за руку, а он говорил, что он хомячок и за щекой у него есть еда. Тогда Наташа начинала подыгрывать ему и звала к столу уже не Диму, а хомячка. Он слушался, изображал маленького хомячка и, сложив руки как лапки, шёл к столу и кушал, тоже изображая хомячка. Дети смеялись по-доброму, поддерживали его в этой игре. Учился он хорошо, и Наташа видела, что знания у него есть и память хорошая, в отличие, от других детей. Нужно было идти и просить медико – педагогическую комиссию пересмотреть диагноз, но процесс адаптации, от внезапно появившейся и исчезнувшей биологической мамы, затянулся.

ГЛАВА III

Красный дневник – символ проблемы, горя и гнева.

Дневник Эльвиры пылал алым. Страница за страницей – сплошные замечания: «Сорвала урок!», «Драка на перемене!», «Хамит учителю!». Наташа, с тяжестью на сердце листала эти кричащие страницы. «Неужели все из-за семьи?» – терзалась Наташа. Но и дома Эльвира была бурей: вечно возмущалась вслух, разбрасывала вещи, наотрез отказывалась от уборки, умывания, чистки зубов. Каждое действие, каждое слово – преодоление. Уговоры, убеждения – все как об стену горох. Казалось, девочка постоянно сражается. С миром. Со всеми. С самой жизнью.

И это было правдой. За грубостью и непокорностью скрывалась бездна боли, которую Наташа постепенно разглядела. В редкие минуты тишины, сквозь щель в броне, Эльвира рассказала свою историю. Историю утрат.

Сначала умерла мама. Потом – бабушка, последняя опора. Остался отец. Отец, который пил. Отец, для которого дочь была пустым местом. Голодная шестилетняя Эльвира, находила спасение в соседнем интернате. Сердобольные тети с кухни подкармливали. Когда дверь дома оставалась наглухо закрытой, девочка сидела на холодном крыльце интерната, пока ночные воспитатели, вздыхая, не забирали ее внутрь, укладывая спать на свободную койку. К семи годам интернат стал ее настоящим домом. Чтобы не начинать мучительную процедуру лишения отца прав, Эльвиру официально оформили туда в первый класс.

И тогда же начался ад. Школа при интернате превратилась в поле боя, где Эльвира была беззащитной мишенью. Старшие дети травили ее с изощренной жестокостью: били, обзывали последними словами, унижали. Самый страшный эпизод – окунание головой в унитаз – навсегда врезался в память как символ полного попрания ее достоинства. Она тосковала по отцу, но воспитатели уже не пускали ее в тот холодный, пьяный дом. Учеба? Какая учеба? Ее мир сузился до боли и выживания. Никто не водил ее за ручку, не объяснял уроки, не лечил душевные раны.

А потом пришел последний удар. Под конец первого класса Эльвира узнала: отца больше нет. Он сгорел в своей квартире, уснув с сигаретой. Дома не стало. Окончательно. «Хочу домой!» – кричало что-то внутри, но дома больше не существовало. Девочка сломалась. Она перестала делать вид, что учится. И система, не вдаваясь в причины, вынесла вердикт: школа-интернат VIII вида. Коррекционная.

Новая школа. Новая жизнь. Эльвира стояла на пороге и вынесла себе приговор: «Больше – никогда». Никогда не быть жертвой. В ее израненной душе проснулся яростный дух борьбы. Если мир таков – она ответит ему тем же. Теперь она первой лезла в драки, огрызалась, ненавидела учителей лютой ненавистью. В них она видела виновников всех бед: это из-за них она не смогла быть рядом с отцом в последнюю ночь! Ее мучила страшная, детская, иррациональная вина: «Если бы я жила с папой, я бы выхватила у него сигарету! Я бы спасла его! Он бы не сгорел!» И еще виновников всех бед: это они забрали ее из дома! Это горше: «Это я виновата, что ходила в тот интернат есть… Меня из-за еды забралИ. Из-за меня папу не спасли…»

Эта горечь, эта всепоглощающая вина, смешанная с невыплаканным горем по маме, бабушке, отцу, с унижениями травли – вот что кипело внутри Эльвиры. Ее агрессия, ее «дух борьбы» – это был щит. Щит, за которым пряталась маленькая, бесконечно одинокая и несчастная девочка, потерявшая все и винившая во всем себя. Красный дневник был лишь внешним отражением этой внутренней, неистовой войны, которую она вела с миром, несправедливо отнявшим у нее все. Войны, где она уже не могла быть побежденной, потому что проиграла самое главное – свое детство.

Наташа поняла её чувства и говорила ей, что нет её в этом вины. Что ей всё равно, нужно было учиться, и что если бы, папа пил и не заботился о ней, то всё равно её бы забрали из семьи. А ещё они бы с ней не встретились. А она очень нужна Наташе, и она «не представляет, как бы она дальше без неё могла бы жить». Девочка успокаивалась, прижималась к ней, и она чувствовали, что они становятся с каждым днём роднее друг другу. Только в школе продолжалось всё по-прежнему. Наташе позвонила медсестра и сказала, что дала Эльвире направление к педиатру, потому что нужно проверить желудок, она ничего не кушает, в школе. Наташа засмеялась. «Мы не пойдём к врачу, она навёрстывает дома, ест всё, что не приколочено» – ответила медсестре смеясь. Каждый день звонила, воспитатель и учителя, что с ней невозможно справится. Однажды Наталье это надоело, и она грубо ответила учительнице: « Знаете, вы как то справлялись с ней до меня и я дома справляюсь без вас, вот и сейчас справляйтесь сами и не жалуйтесь мне. У Вас педагогическое образование, а у меня его нет».

После этого жаловаться и звонить перестали. Дневник тоже перестал краснеть.

Но с ней было очень не просто: могла наговорить кучу не приятных вещей и тут же могла подойти обниматься. Иногда так доводила своим поведением Наташу, что хотелось отлупить её хорошенько. Но вместо этого Наташа чаще всего подходила к ней и крепко обнимала и говорила ей “ я тебя люблю» пока та не переставала сопротивляться. Тогда они уже обнимались, и Наташа чувствовала, как любовь действительно наполняет её сердце. Раздражение улетучивалось. Но иногда, Наташа всё – таки не выдерживала и махала на девочку полотенцем, стараясь достать её. Та убегала, а потом надувшись, сидела несколько минут, затем шла целоваться. Наташа отвечала ей поцелуем и обнимала.

Наташа писала в своём дневнике:

МЫ С ЭЛЬВИРОЙ

Закрыто небо тучами,
Темно вокруг и сыро.
Пошли с тобою кручами,
По одному уныло.
Сверкают с неба молнии,
В движенье тени корчатся.
Оврагами бездонными,
Отгородиться хочется.
Ох, эта непогодушка,
Откуда, что взялось!
Закрылось наше солнышко,
Идём теперь мы, врозь.
Совсем, уж потерялись,
Не, виден свет вокруг.
В разлуке оказались.
Затосковали вдруг.
Нет, нет, вы убегайте тучи.
Мы вместе навсегда.
Без луж идти нам лучше.
За руки, сквозь, года.

Глава IV
Собираемся в поход

У Наташи было дошкольное педагогическое образование, но не это помогало ей управляться с детьми и понимать их. Внутренне чувство, мудрость через молитвы к Богу и конечно любовь, и желание помочь ребёнку – вот критерии, которые помогали не сломаться и продолжать борьбу за будущее детей. Муж поддерживал Наташу, помогал, всем, чем мог. К детям относился внимательно, чинил велосипеды, возил в школу, делал мальчишкам сабли или мечи. В это время решили строить баню. Мальчишки с удовольствием брались шкурить брёвна. За лето были приготовлены и пронумерованы все брёвна для сруба. Так же часто ездили отдыхать с ночёвкой на озеро.

Перед тем как поехали первый раз, знакомить их с озером, Наташа сказала детям: «Дети, сейчас поедем с ночёвкой на озеро, но прежде, давайте в комнатах сделаем генеральную уборку. Соня с Эльвирой убирают комнату девочек, а мальчики убирают свою комнату. Я буду убирать на кухне, вот только бельё развешаю на улице. Наташа повесила сушить бельё, в специально отведённом месте за домом, и возвращалась назад. Окно в комнату девочек было открыто, и она стала, свидетелем разговора детей.

– Да, значит, сегодня может, и не поедем. Генеральная, это же так долго – возмущалась Эльвира.

– Себе то лёгкое выбрала, кухню – подхватила Соня. Я там каждый день убираюсь, там чисто. Вот в нашей комнате быстро не убраться, Эльвирка, ты опять посуду оставила здесь грязную и одежду разбросала. Убирай, давай одна.

– Ага, разбежалась, а у тебя на столе учебники разбросаны. Давай вместе и пол же подтереть нужно.

– Вот и протирай и убирайся одна. И вообще, почему мы должны убираться? Ей нужно, пусть и убирается.

«Это она обо мне» – подумала Наташа. А Соня продолжала: « Вообще мы ничего не должны делать. Она на нас деньги получает, вот пусть сама всё и делает. Я не собираюсь тут работать». Наташу удивило, что это говорит тихая, работящая Соня. А она, то думала, что девочка убирает на кухне в желании помогать ей. А она вон как детей настраивает. Как же сейчас мудро поступить?

Наташа прошла другой стороной дома, чтобы дети не поняли, что слышала разговор.

Все что – то делали: кто складывал вещи, кто подметал пол. Соня складывала учебники на своём столе. В доме стояла тишина. Когда вся работа по дому была закончена, Наташа пошла и легла на кровать в своей комнате. Папа помыл машину и пришёл к ней в комнату.

– А чего ты лежишь? Если ехать, нужно складываться, ты провизию приготовила?

– Нет, не готовила ещё. Знаешь, какой я разговор сейчас слышала? И она рассказала мужу, то, как возмущалась Соня.

– Соня? Вот ни когда бы, ни подумал, она и помогала то нам по кухне с такими, наверное, мыслями. И что теперь? Не поедем? – муж, вопросительно посмотрел на неё.

– Поедем. Вместе с детьми сейчас быстро всё соберём, только поговорю с ними. Наташа ещё немного полежала, собралась с мыслями.

– Дети, придите все на кухню, садитесь за стол. Поговорить нужно. Как вы думаете, что бы нам есть и пить, деньги нужны?

– Конечно, нужны, – дружно отреагировали дети. А когда мы с папой ездим в магазин, на бензин, деньги нужны?

– Да, нужны. И когда папа нас в школу возит, тоже бензин нужен – добавил Семён.

– А одежду покупать деньги нужны? – Не успокаивалась Наташа.

– Да, нужны – отвечали дети.

Так вот государство нам даёт эти деньги. А мы с папой получаем зарплату и пенсию. И все эти деньги идут в общий бюджет, что бы нам пить, есть, одеваться и на другие нужды хватало. А вот если бы мы нанимали домработницу, то из этих денег, нужно было бы ей платить. А это значит, нужно нам урезать бюджет. Значит, мы не можем поехать на озеро, потому что туда нужны деньги на бензин, на продукты.

– Зачем нам домработница, когда мы сами всё делаем – удивлённо произнёс Дима.

– Да, я тоже, бесплатно стираю, вешаю бельё, варю кушать, езжу за продуктами и хожу на родительские собрания. Мы тут с папой посоветовались и решили, что больше это делать не будем бесплатно.

Дети, непонимающе, переглянулись

. – Некоторые здесь думают, что мы получаем деньги не на ваше содержание, а за нашу работу. Так вот давайте определимся, или мы тратим деньги на еду, одежду и другие нужды, и вместе содержим дом и делаем какие то дела для семьи. Или вы ничего не делаете: мы с папой всё делаем одни, но папа нас никуда не возит, не покупаем еду и одежду. У Сони покраснело лицо. Она поняла, что мама всё слышала, поэтому сейчас так и говорит. Ей было очень стыдно. Хорошо, что Эльвира, которой она это говорила, не совсем поняла, о чём это мама сейчас. Мама продолжала: " Если мы семья, то вместе всё делаем и вместе отдыхаем. На озеро хотите?

– Хотим – хором ответили дети. Соня молчала. Тогда сейчас будем собираться. Нужно взять тёплые вещи, палатку и продукты. Идите, собирайте вещи, возьмите в рюкзак или пакеты, потом будем собирать продукты вместе. Все побежали по комнатам, только Соня сидела, опустив голову.

– Мама прости меня. Я больше не буду так думать. В детском доме говорили, что вы за денег, детей берёте.

– Хорошо Сонечка, ты мне будешь помогать распределять деньги и будешь точно знать, что деньги, которые нам на семью выделяет государство, не покрывают всех трат. Иди, собирайся в бор, на озеро.

Дети очень полюбили такие поездки на лесное озеро. Еда, приготовленная на костре это самая вкусная еда. Папа уходил за грибами, а Наташа собирала ягоды для варенья. В бору было много черники. Но дети хотели только купаться в озере.

«Лесное озеро» Картина автора.

– Нет, мои дорогие, пока по кружке не наберёте, купаться не будете – заявила Наталья. Все взяли по пластмассовой кружечке, и пошли с Наташей в лес. Черничные поляны были на каждом шагу. Дети принялись собирать ягоды. Семён и Соня собрали свои кружечки быстро, а вот Дима и Эльвира больше клали в рот, чем в кружку. В результате, когда собрались идти к стоянке, кружки у них были почти пусты. Оставлять их одних было нельзя, и так вернулись на стоянку – мама, Соня и Семён с полными кружками, а Дима и Эльвира с пустыми. Наташа налила Соне и Семёну молока в пиалы и насыпала туда с их кружек черничку, добавила сахару немного. Ох и понравилась им такая еда. Дима с Эльвирой сидели возле пиал с молоком без ягод и обиженно смотрели на остальных. «Я поделюсь с вами» – сказала Наташа, только обещайте, что наберёте по кружечке домой, на варенье. Они закивали головой в знак согласия. После десерта все побежали купаться

Вечером опять пошли за ягодами и хоть был соблазн класть ягодки в рот, все собрали по кружке. Наташа высыпала ягоды в одну чашку и показала, как много теперь у них ягод. «С каждого по кружечки, а вместе полная чашка» – сделала заключение Наташа.