Мужчины уселись на песок вокруг старейшины. Йола долго говорил на своём языке – скорее всего, пересказывал разговор с правителем. Потом умолк. Ориенты как воды в рот набрали. Йола подождал, взмахнул рукой. Юноша побежал в пещеру, вернулся с книгой в картонном переплёте. Когда Йола приложил ладонь к груди и опустил на книгу, Адэр невольно сжался – «Откровения Странника»…

Старейшина открыл книгу наугад: разломил, как абрикос, на две неравные дольки. Прочёл молча. Пожевал губы. Что-то сказал соплеменникам и жестом попросил Адэра подойти.

Ориенты потеснились. Адэр сел рядом с Йола. Лайс опустился на корточки за их спинами.

– Ваш ответ, – произнёс Адэр, глядя на раскрытую книгу и пытаясь унять неизвестно откуда взявшуюся дрожь.

– Для того чтобы вам протянули руку, надо протянуть руку первым, – сказал Йола. – Так написано в Священном Писании. Вы этого не сделали, мой правитель.

– Отказывая мне, ориенты переходят на сторону Ракшады.

– В сторону. Ориенты ни к кому не примкнут.

Адэр вскинул голову:

– Йола! Ты только что уничтожил свой народ!

Лицо старика стало похожим на восковой слепок.

– Мы мирный народ, мой правитель. Там, наверху, с нами всякое случается. Мы сами виноваты – нечего покидать свои земли. А здесь… Вы помните рассказ Муна. Вы знаете, как мы умеем воевать. Но с вами воевать мы не будем. И в тюрьмах гнить мы не будем. И наши жены не будут ублажать переселенцев за кусок хлеба. И наши дети не будут просить милостыню. Если вы пойдёте против нас, мой правитель, море станет нашей братской могилой.

Адэр поднялся, окинул ориентов взглядом – суровые лица, тела как пружины. Они понимают слот!

– Вас уже нет. Секунду назад были, а сейчас здесь пусто, – сказал Адэр громко. – Но морской народ ещё может воскреснуть. Дверь ещё открыта. У вас есть время подумать, пока я её не закрыл. – И, более не произнеся ни слова, покинул лагерь морского народа.

Он шёл по зыбкой границе между берегом и морем, не чувствуя ударов волн, пытающихся сбить его с ног. Не видел сиреневого неба на горизонте, не слышал тревожного крика чаек, не ощущал ядрёного запаха неминуемого шторма. Все чувства исчезли, непонимание происходящего истребило мир.

Подойдя к скале, Адэр вскарабкался по выступам до верёвки, затянул петлю, выбрался на край обрыва и, глядя в мертвенно-белые лица Исанохи и Ютала, снял петлю с шеи.

~ 3 ~

В окно врывался шум проснувшегося города. Малика приподняла руку и уронила на подушку. Тело не слушалось. Мысли мелькали и безвозвратно исчезали.

– Давайте-давайте, царапайте паркет, – послышался из коридора недовольный голос. – Царапайте, пока хозяйка не видит. А потом она спросит: ты куда, Таали, смотрел? И что ей ответить?

В дверь постучались.

– Малика! Ты нам нужна, – раздался голос Вельмы.

– Сейчас. – Она с трудом села. – Я сейчас.

Прохладный душ не помог. Насилу одевшись, Малика вышла из комнаты и оказалась в окружении художников. Тяжело дыша и не понимая, о чём они говорят, смотрела на клетчатые рубахи и шапочки с помпонами и думала, что должно быть какое-то средство, приводящее в чувства после безумных ночей Адэра. Таали сообразил, что ей плохо. Взвалил на себя обязанности переговорщика и только поглядывал на хозяйку, ожидая кивка или одобряющей улыбки. Наконец художники разбрелись по гостиничным номерам. Таали побежал на третий этаж – там что-то грохнуло.

– Опять кошмар? – спросила Вельма.

– Не выспалась. – Малика пригладила волосы. – Чем займёмся?

– Цветами.

– Какими цветами?

– Я послушала художников. Они правы. Здесь не хватает цветов. Зря Таали с ними спорит. Нам нужен человек, который будет привозить цветы. А ещё лучше – тот, кто их выращивает.

– Этим займётся Йашуа.

– До чего же ты упрямая! У Йашуа дел невпроворот, а ты хочешь ещё и цветы на неё повесить. – Вельма горячо зашептала Малике на ухо: – Я познакомилась с одним художником…

Малика отшатнулась:

– Вельма!

– Что – Вельма? Он предложил мне позировать. Обещал хорошо платить.

– Личная служанка правителя не может быть натурщицей.

Вельма поправила кружева на лифе платья:

– Я так ему и сказала.

– Скоро за мной приедет маркиз. Шла бы ты к тётке. Таали тебя проводит.

– Я разузнала у художника, где можно заказать цветы.

– Опять ты со своими цветами! Я не успею вернуться до полудня.

– Это недалеко, – упорствовала Вельма. – Мы мигом, туда и обратно. Идём!

Столичным жителям пройти десяток кварталов – плёвое дело, но Малике, которая ходила только по коридорам замка и аллеям в саду, казалось, что дом цветовода находится на окраине вселенной. Миновав пятый перекрёсток, Вельма сникла, отводила глаза и покусывала губы.

Малика сначала ворчала, потом сжалилась над девушкой:

– Прекрати себя корить. Если пойдёшь быстрее, мы успеем.

Прохожий подсказал, как сократить путь. Малика и Вельма двинулись по тропке, петляющей между заброшенными строениями. Пару раз повернули и упёрлись в дом с двумя окнами, смотрящими на улицу. По обе стороны от дома тянулась изгородь из высоких кустарников. В углу входной двери нарисован букет роз.

– Точно здесь? – спросила Малика.

– Точно! – Вельма указала на рисунок. – Это он нарисовал.

– Кто?

– Кто-кто? Мой художник. Ты сегодня как замороженная.

На стук в двери и окна никто не откликнулся. Малика закрутилась на месте. Забраться в такую даль – и зря!

– Наверное, он в саду, – предположила Вельма.

Малика пошла вдоль изгороди. Потеряв надежду что-либо рассмотреть сквозь густые заросли, крикнула:

– Хозяин! Хозяин, вы дома?

– Иду, – послышался звонкий голос.

– Я же говорила, – рассмеялась Вельма.

Через пару минут дверь дома отворилась. Малика невольно залюбовалась хозяином: рослый, статный. Открытое лицо и широко распахнутые зелёные глаза выдавали мягкий нрав.

Держа перед собой вымазанные землёй ладони, молодой человек широко улыбнулся:

– Прошу вас, проходите. – И, придерживая плечом дверь, посторонился.

Пока хозяин бряцал за стеной умывальником, Малика осматривала комнату. По всем признакам в доме жил холостяк. Лампочка под потолком засижена мухами, которые умерли явно своей смертью – от жары и духоты. На израненном ножом столе, рядом со стопкой журналов по цветоводству – чашка с отбитой ручкой и тарелка с куском чёрствого хлеба. В углу чугунная печка, на плите засохшая молочная пенка. На полочке у зеркала нет даже расчёски. На вешалке мужская куртка. В передней стене обитая дерматином дверь.

– Я Лилан.

Малика оглянулась. Упираясь крепким плечом в дверной косяк, хозяин вытирал полотенцем руки.

– А я Малика.

– Хозяйка гостиницы? Наслышан-наслышан. – Лилан направил взгляд ей за спину. – А вас как зовут?

– Вельма, – послышался томный голос.

Малика едва не скорчила гримасу. Стóит встретить красивого мужчину, как Вельма сразу забывает о скромности и гордости.

– Чем обязан? – спросил Лилан.

Малика коротко поведала о цели визита, надеясь, что хозяин скажет, что они ошиблись адресом, или откажется от её предложения, и они уйдут – от Вельмы исходил уже нешуточный жар и смущал Малику, будто это она, а не пассия Адэра, истекает порочным соком.

Лилан бросил полотенце на стол, чем вызвал улыбку (точно так же один из наместников бросал маленький мяч в корзину для мусора), и открыл дверь, обитую дерматином.

– Прошу.

Если бы кто-то сказал Малике, что за изгородью из неряшливых кустов находится настоящий цветник, она бы не поверила. Лилан не походил на садовников из замка Адэра. В белой рубашке с подвёрнутыми рукавами, с отросшими до плеч волосами, он напоминал поэтов, которых она видела в городском парке.

Лилан обвёл цветник рукой:

– Выбирайте.

Наслаждаясь воцарившимся в душе покоем, Малика брела между клумбами. Вдыхала пьянящий аромат, притрагивалась к нежным лепесткам и жалела, что не видит их настоящего цвета. Заметив чертополох под забором, вспомнила о маркизе Безбуре и заторопилась обратно.

Представшая взору картина заставила застыть на месте. Склоняясь над Вельмой, Лилан что-то нашёптывал ей на ушко, не зная, куда деть руки. То прятал их за спину, то опирался на стену дома. Не удержался и за локоток притянул Вельму к себе. Она смущённо отвела глаза, закусила губу.

Малика покашляла. Лилан шагнул назад и принял нарочито серьёзный вид.

– Лилан, с вами будет вести дела Йашуа, – сказала Малика. – У меня, к сожалению, нет на это времени. Я скажу вам её адрес.

– Я знаю. Иногда я помогаю ей украшать залы.

Пройдя через комнату, Малика распрощалась с Лиланом, а когда вышла на крыльцо, услышала, как за спиной тут же закрылась дверь. В растерянности потопталась под окнами. Сжала кулаки. Ну и пусть! Пусть остаётся. Таали выкинет сундук и не пустит Вельму на порог.

Вельма догнала её за несколько домов до гостиницы.

– Малика! Посмотри, – произнесла она, запыхавшись. – Мне впервые подарили цветы.

Взглянув на пёстрый букет, Малика пожала плечами. Надо же быть такой дурой! Стоит кому-то шепнуть на ушко ласковое слово – и Вельма согласна на всё.

– Ты можешь хоть раз за кого-то порадоваться? – обиделась Вельма.

– Я рада за Лилана.

– Почему ты такая злая?!

Малика поднялась по мраморной лестнице, открыла перламутровую дверь:

– Чтобы через пять минут твоего духу здесь не было!

До приезда маркиза оставалось не более получаса. Малика привела себя в порядок и, пытаясь перебить мысли о Вельме, ещё раз подсчитала предстоящие расходы на гостиницу.

В вестибюле переминался с ноги на ногу Таали. Увидев Малику, поспешил ей навстречу:

– Когда вас ждать?

Она отдала ему чемодан:

– Через неделю.

– Ваша подружка остаётся?

Малика развернулась и, горя негодованием, проследовала в комнату Вельмы.

Она сидела на сундуке, обнимая букет. Подняла заплаканные глаза:

– У нас с Лиланом ничего не было.

– Мне всё равно.

– Он поцеловал меня, потом попросил подождать. И принёс вот это. Я не могла уйти. Он был в цветнике. Просто так уходить неприлично.

– Вельма! Мне всё равно.

– И у меня нет никакой тётки.

– Знаю.

– Откуда?

– Догадалась.

Вельма уткнулась носом в цветы:

– Я сбежала из замка.

– Как – сбежала?

– А вот так. Написала правителю записку и ушла.

– Вельма, что случилось? Тебя кто-то обидел? Не молчи! Из-за кого ты сбежала?

– Из-за правителя.

– Что случилось?

– Мне очень плохо. – Вельма зарылась лицом в букет и всхлипнула. – Я давно хотела с тобой поговорить, но не решалась. Думала, ты будешь смеяться.

Малика села на сундук, обняла её за плечи:

– Не буду. Обещаю.

– Мне стыдно.

– Если не хочешь, не говори.

Вельма подняла голову:

– Он никогда не называет меня по имени. Для него я – «эта служанка». Собака, которую можно погладить и прогнать. Иногда я боюсь его. Просыпаюсь ночью, а он стоит у окна и скрежещет зубами. Это так страшно. Порой думаю: «А если не идти к нему? Вдруг не вспомнит обо мне?» Но он посылает за мной стража. А сам садится на подоконник и сидит до утра. И глаза у него как у затравленного зверя. Так и сверкают.

– Зачем он тебя зовёт?

– Не знаю. – Вельма опустила голову Малике на плечо. – Наверное, ему скучно.

Откровение девушки озадачило. Адэр и раньше не блистал галантностью и сдержанностью, а последнее время вёл себя и вовсе непредсказуемо. Какие тревоги его гложут, лишая сна и последних крох выдержки?

Малика прижала ладонь к сердцу. На месте Вельмы или другой несчастной девушки может оказаться она, и никого не будет рядом, чтобы заступиться за правителя. Пора уходить… Но как долго она проживёт вдали от него?

Из коридора донёсся голос Таали:

– Малика! За вами приехали.

– Иду.

– Можно мне остаться в гостинице? – спросила Вельма. – У меня совсем нет денег, но я продам платья. Я тебе заплачу. Позже.

– Мне ничего не надо, Вельма, кроме твоего обещания.

– Всё что угодно, Малика!

– Если тебе захочется мужчину, ты соберёшь вещи и уйдёшь.

– Навсегда?

– Навсегда, Вельма.

– Клянусь!

– Мне не нужны клятвы. Просто пообещай. Пообещай мне, моруне.

– Так это правда, что о тебе говорят?

– Кто говорит?

– Все. На кухне, в прачечной. Все. Но я им не верю. Я-то знаю, какая ты добрая. – Вельма сжала Малике руку. – Почему ты дрожишь?

– Я не дрожу.

– Дрожишь, Малика! Я чувствую.

Она высвободила ладонь:

– Обещай или забирай свой сундук и уходи!

Вельма кивнула:

– Обещаю, Малика. Обещаю!

Вслед за Таали она вышла из гостиницы и указала на сверкающее как солнце здание:

– Это «Дэмор», Таали. «Убежище морун». Моё убежище. Если кто-то его осквернит, спрошу с тебя.

Вложила распорядителю в руку кошелёк, забрала чемодан и спустилась с лестницы.

***

Торопиться было некуда – с новыми идеями и предложениями советники соберутся завтра утром, а потому маркиз Безбур приказал Драго поехать по асфальтированной дороге, ведущей в Тезар. Чистый воздух и вид за окном – раздольные селения, ухоженные поместья и колосящиеся поля – стоили того, чтобы провести в пути два лишних часа.

Автомобиль покатил по улице последнего на их пути городка; за ним начиналась пустошь. Ветер приносил из степи горький запах полыни. Выпавшее из зенита солнце пронзало жгучими лучами лобовое стекло, покрытое тонким слоем клейких порошинок.

Безбур промокнул платочком лоб, вытер шею:

– Я не прочь выпить стаканчик холодного сока. Как вы на это смотрите, Малика? – Не дожидаясь ответа, велел стражу остановиться возле первого же приличного заведения.

Драго затормозил перед белокаменным домом на высоком цоколе. Перила крыльца и балясник крытой террасы оплетало ползучее растение с ярко-красными цветами.

– Посмотри, есть ли свободные места, – приказал маркиз стражу.

Тот выбрался из автомобиля, взлетел по ступеням и скрылся за балясником. Через минуту вернулся:

– На террасе два столика, мой господин. Внутри пять.

Безбур открыл дверцу:

– Вы идёте, Малика?

– Я посижу, – ответила она, разглядывая прохожих.

Не обращая внимания на пекло, по тротуарам важно вышагивали главы семейств в сопровождении жён и детей в белых панамках. Женщины держали над собой цветастые зонтики и обмахивались веерами. Все шли почему-то в одну сторону и скрывались за поворотом. Вдруг оттуда появился мужичок на велосипеде: оранжевый костюм в золотую полоску, на голове колпак с колокольчиком, лицо разрисованное, как у куклы.

– Спешим, господа и дамы! Спешим! – кричал он, крутя педали. – Последний день страха и смеха. Спешим! Самый большой парк развлечений на колёсах закроется через пять часов. Спешим, господа! Последний день!

Малика проводила его взглядом и вышла из машины:

– Драго, ты был в парке развлечений?

Стоя на лестнице, страж облокотился на перила:

– Был.

– И что там?

Драго пожал плечами:

– Развлечения.

– Я пройдусь.

– Далеко не уходите. Скоро поедем.

Малика перебежала через дорогу. Следуя за небольшим семейством, свернула на соседнюю улицу и не успела опомниться, как толпа подхватила её и потащила за собой. Вдруг поток остановился. По бокам толкались, сзади напирали, спереди ругались. Вытянув руки с зонтами, женщины возмущались. Дети радостно пищали.

В конце улицы возвышалось непонятное здание, обтянутое выгоревшим брезентом. На длинных шестах трепыхались на ветру разноцветные флажки-треугольники и крутились флюгера в виде бронзовых чаек. Из здания доносились взрывы хохота и режущая слух музыка, состоящая из стука, звона и писка.

Работая локтями, Малика с трудом вырвалась из плена людей, разгорячённых давкой и изнывающих от духоты. Пробежала по завядшему газону, сняла туфли и забралась на скамью.

То, что она приняла за здание, оказалось сооружением из стоящих вплотную друг к дружке высоких, крытых брезентом повозок. Посередине виднелся узкий проход. О размерах парка можно было только догадываться.

– Можем сходить, посмотреть, – прозвучал голос Драго.

Малика покосилась на стража, сидящего на корточках в реденькой тени деревца с поникшей кроной. Спрыгнула со скамьи:

– Давно ты за мной следишь?

Драго поднялся:

– Маркиз встретил знакомого. У нас есть полчаса.

– Мы не успеем дойти даже до входа.

Драго вытащил из кармана жетон, закрепил на груди:

– Не отставайте, советник. – И устремился вперёд, выкрикивая во всё горло: – Дорогу стражу порядка! Дорогу, мать вашу так!

Толпа всколыхнулась, сжалась и лопнула, как переспевшая слива.

Драго шёл огромными шагами. Малика еле успевала за ним. В какой-то миг её охватил страх: люди сомкнутся за широкой спиной стража, и она останется одна, совершенно одна в людском море, которому нет до неё дела. Малика схватила Драго за руку. Он бросил через плечо недоумевающий взгляд и сжал её ладонь.

Вход в парк был обнесён решёткой, подпёртой изнутри железными прутьями. Возле закрытой калитки стоял детина.

– В очередь, все в очередь, – раздавался его пронзительный голос. – Пускаю по десять человек.

– Считая детей? – спросил кто-то из толпы.

– Если на руках – считать не буду. Готовим деньги, господа.

– А деньги-то в машине… – сникла Малика.

Драго зычно крикнул:

– Дорогу стражу порядка! Расступись!

Через пять секунд толпа вдавила их в калитку. Драго был невысокого роста, но его мускулистая фигура, режущий взгляд и сверкающий жетон произвели должное впечатление. Детина открыл дверцу и тихо буркнул: «Выход с другой стороны». Драго кивком указал на Малику: «Она со мной». И они вошли в парк развлечений.

Крытые брезентом повозки образовывали внушительных размеров круг, дальняя сторона которого темнела в знойной дымке. Между разноцветными шатрами мельтешила разношёрстная публика, со смехом носилась детвора, за ней бегали няньки и мамки. Зазывалы в оранжевых костюмах размахивали руками, потешно разодетые люди жонглировали яблоками и початками кукурузы. Там и тут пиликали скрипки, звенели бубны, цокали тарелки и били барабаны. Возле входа возвышался столб с множеством указателей: «Молот», «Лабиринт», «Пещера», «Крысиные забеги», «Битва подушками», «Восковые люди»…

Драго почесал затылок:

– М-да… Надо пробираться к выходу. – Протянул Малике руку. – Можно?

Она вложила пальцы в горячую ладонь и попросила:

– Только не так быстро.

Со всех сторон вперемежку с какофонией, рождаемой музыкантами, неслись вопли, хохот, улюлюканье и свист. Рядом хлопала хлопушка – Малика подпрыгивала от неожиданности. С неба сыпалось конфетти – смеялась. Мимо проходили на ходулях клоуны – звучно втягивала в себя воздух.

– Я видел вас в зале Совета, – сказал Драго, когда Малика остановилась, чтобы посмотреть на попугая. – Я стоял в карауле.

Она постучала пальцем по клетке; попугай поднял хохолок.

– Там вы совсем другая.

Малика улыбнулась:

– Там я занимаюсь занудством. Самой противно. – Увидела вывеску на шатре. – Драго, что находится в комнате смеха?

– Зеркала, в которых ты выглядишь как урод.

– Это смешно?

– Наверное.

– Ты смеялся?

– Нет, – ответил Драго и потянул её за собой.

– А в комнате страха? – спросила Малика, заметив вывеску на большой палатке.

– Там темно, и тебя пугают идиоты в уродливых масках.

– Тебе было страшно?

– Нет, – улыбнулся Драго.

– Врунишка! Ты боялся!

– Нет, Малика.

– Тебя выдала улыбка.

– Я вспомнил, как вы взяли меня за руку, а я от страха чуть в штаны не наложил.

Сбоку раздался звонкий голос:

– Человек-рыба! Человек-рыба!

– Кто это – человек-рыба? – спросила Малика.

– Да никто, – ответил Драго. – На тебя надевают резиновый костюм с плавниками и скидывают в надувной бассейн.

– В чём интерес?

– Никакого интереса.

С другой стороны донеслось:

– Молот для настоящих мужчин. Подарок для детей. Не проходите мимо!

– Давай хоть что-нибудь посмотрим! – взмолилась Малика. – Я была в парке развлечений и ничего не видела. Это нечестно!

– Ну разве что молот. Возле бассейна водой обольют.

Люди толкались вокруг непонятного железного предмета, похожего на литую подставку для цветочного вазона.

Драго наклонился к Малике и сказал тихо:

– Это наковальня. Только здесь, в центре, тарелка на пружине.

К наковальне был приделан стоячий шест с натянутой проволокой. Наверху, на металлической пластине, лежала плюшевая собака. Дети не сводили с неё восторженных взглядов, а главы семейств уговаривали их пойти покататься на пони.

– Один удар, и приз ваш, – подзадоривал публику зазывала, придерживая за рукоятку стоящий на земле молот.

Вперёд вышел человек с массивной фигурой, засучил рукава прилипшей к спине рубашки, поплевал на ладони. Толпа затаила дыхание. Мужчина напыжился, с трудом поднял молот и с размаху опустил его на наковальню. Чугунный шарик взлетел вверх по проволоке и опустился, не достигнув середины шеста. Толпа разочарованно выдохнула.

– Ещё разок, папаша, – произнёс зазывала. – И вашему сынишке повезёт.

– Не повезёт, – прошептал Драго.

– Почему? – спросила Малика.

– Собака прикручена.

Зазывала, видимо, услышал его слова или просто решил удержать приунывшую публику, которая уже начала расходиться.

– Приветствуем стража! – сказал он и захлопал в ладони.

Драго попятился.

– Куда же вы? Не стесняйтесь! – крикнул зазывала. – Покажите всем, какие в нашей стране стражи порядка. Или слабо?

Люди зашептались, захихикали.

– Драго, уходим, – еле слышно проговорила Малика.

А зеваки уже подпирали сзади, галдели и рукоплескали.

– Пока вы на службе, кто охраняет вашу даму? Подарите ей собаку, – пробивался сквозь гомон настойчивый голос.

Драго жестом успокоил Малику и подошёл к наковальне. С трудом поднял молот. Лицо покраснело, на шее вздулись жилы. Публика умолкла. Наковальня отозвалась на удар гулким стоном, шарик взметнулся по проволоке, замер чуть выше середины шеста и ринулся вниз. Зеваки засвистели. Драго взял Малику за руку и смешался с толпой.

На повозку возле выхода из парка был натянут холст: солнце, чайки, море, белый песок. Перед морским пейзажем на перевёрнутой прогулочной лодке сидела обнажённая до пояса смуглая девушка. От пальчиков ног и до пупка переливался перламутром рыбий хвост – чешуйка к чешуйке. Необыкновенно длинные волосы стекали по плечам и по днищу лодки на землю, оставляя грудь открытой.

Малика споткнулась. Возникший из-за спины толстяк расплылся в улыбке:

– Фото на память?

Глядя на девушку, Малика покачала головой.

Фотограф повернулся к Драго:

– С вами она примет любую позу. У нас есть ширма. Нести?

– Идём, Малика, – прошептал страж.

– Уведи его, – попросила она.

Драго взял фотографа под локоть, отвёл в сторону и что-то сказал ему на ухо. Толстяк хихикнул.

– Разве для этого рожала тебя мать? – произнесла Малика.

Девушка подняла бездонные глаза цвета морской волны.

– Ты позоришь свой народ, ориентка!

Девушка побледнела.

– Я не могу поверить, чтобы дочь гордого народа…

– Я отреклась от него, – перебила девушка и обратила взгляд в глубь парка.

Уже ступив в тень проёма между повозками, Малика резко развернулась и направилась обратно.

– Вы куда? – крикнул Драго и побежал за ней.

Локтями прокладывая себе путь через толпу, она обходила шатры.

– Малика! Это не смешно! – возмутился Драго. – Если маркиз пожалуется Криксу…

Она схватила его за грудки и притянула к себе:

– Я старший советник! Ты подчиняешься мне, а потом уж Криксу.

Драго зыркнул по сторонам:

– Малика, на нас смотрят. – Разжал её пальцы, одёрнул рубаху. – Что вы ищете?

– Не знаю. – Она закрутилась на месте. Глядя на столб с указателями, замерла. – Где человек-рыба?

Зазывалы указывали то вправо, то влево. Малика и Драго метались из стороны в сторону, пока не наткнулись на очередной столб со стрелками.

***

На самом солнцепёке, на приземистой тележке стоял высокий, в рост человека, стеклянный куб, заполненный доверху водой. В углу куба сидел, скрючившись, длинноволосый тощий мужчина, затянутый в резиновый костюм с плавниками. Красные стопы и кисти рук были покрыты волдырями.

– Восковая кукла, – объяснил Драго.

– Ты так думаешь?

– Сами посмотрите. – Страж указал на два узких отверстия в кубе, снизу и сверху, закупоренные пробками. – Человек в них не пролезет.

Малика прильнула лбом к стеклу, чтобы разглядеть лицо мужчины, и тотчас отпрянула:

– При какой температуре размягчается воск?

– Тридцать восемь градусов.

– Здесь намного больше.

Драго приложил к стеклу ладонь:

– Значит, я ошибся. Не из воска, из чего-то другого.

Люди огибали аквариум и уходили, а Малика не могла оторвать взгляд от худых как палочки рук и ног с длинными загнутыми ногтями.

– Малика! Прошу вас, пойдёмте.

– Зачем им кукла, на которую противно смотреть?

– Это парк развлечений. Люди здесь развлекаются.

– Глядя на уродов?

– Ну, лентяй! – раздался ворчливый голос. – Только отойдёшь, как он сразу валится спать.

Зазывала принялся бить по кубу молоточком. «Восковая кукла» переместилась в другой угол, рванула вверх, ударилась о стекло и распласталась на дне.

Зазывала продолжал стучать:

– Человек-рыба! Подходим! Человек-рыба!

Толпа прибывала. Каждое движение человека-рыбы встречалось дружными охами. Дети верещали от восторга.

Малика обернулась:

– Над чем смеётесь? Он варится, а вам смешно?

Женщина притянула к себе девочку:

– Вы испугали ребёнка. Как вам не стыдно!

Публика заволновалась. Одни требовали увести полоумную, другие выплёвывали ругательства, кто-то барабанил кулаками по аквариуму.

Драго взял Малику за локоть:

– Ориенты вне закона.

– А ты?

Драго потащил Малику за собой:

– Хотите, чтобы вас разорвали? Это толпа! Толпа – зверь!

Она вырвалась. Расталкивая людей, понеслась, на бегу расспрашивая зазывал, где найти хозяина парка. Страж нёсся следом, выкрикивая: «Собачку не видели? Кто видел маленькую собачку? Посмотрите под ногами».

Малика взбежала на дощатое крыльцо. Едва не сорвав с дверного проёма полог, влетела в фургон под качающимся на ветру зонтом.

Из открытого окна напротив входа открывался вид на пустошь. Стены и потолок помещения обиты гобеленом. На полу бархатное покрывало. Среди подушек возлежал пожилой мужчина с нездоровым румянцем на впалых щеках, облачённый в шёлковый халат. Сидя на пятках, полуобнажённая девушка поглаживала его бледно-жёлтые ноги с фиолетовыми дорожками выпирающих вен. Стоя за подушками, верзила взмахивал большим, причудливой формы веером, прикреплённым к золотистой рукоятке.

Мужчина отставил стакан с каким-то напитком и воззрился на Малику:

– Что надо?

– Вы хозяин парка?

– Ну я.

– Отдайте мне ориентов.

Хозяин поманил её пальцем. Малика приблизилась. Хозяин вновь поманил пальцем. Решив, что мужчина плохо слышит, она наклонилась и открыла рот, намереваясь повторить фразу.

– Ты кто? – спросил хозяин насмешливым тоном.

Малика резко выпрямила спину и указала через плечо на Драго:

– Я с ним.

– А он кто?

– Он страж.

– Верни им деньги за вход, и пусть гуляют, – сказал хозяин верзиле и откинулся на подушку.

Тот засунул руку в карман хозяйского халата.

– Нам не нужны деньги, – произнесла Малика. – Мы ищем беглецов из резерваций.

Хозяин небрежным жестом приказал верзиле махать веером:

– В моём парке нет беглецов.

– Есть. Мы видели.

– Всё, что вы видели, – моя собственность.

– А если я заплачу?

– С каких это пор ищейки стали платить?

– Я хорошо заплачу.

– Разве что натурой, милочка.

Малика опустилась на край покрывала. Перебирая пальцами скользкую ткань халата, направила руку к паху хозяина:

– Я очень хорошо заплачу.

Он стиснул её запястье. Маслено улыбаясь, притянул Малику к себе:

– Попробуй меня удивить, дорогуша.

Она высвободила руку:

– Удивлю. Даже не сомневайтесь.

***

Малика стояла в тени шатра, слушала весёлый гул толпы и считала минуты. Страж уже должен был добежать до машины, достать из чемодана кошелёк и вернуться. А его всё не было.

Через час-другой солнце нырнёт за крыши повозок. Сумерки не принесут желанной прохлады и уж точно не успокоят сердце. Много веков назад, перед тем как поселиться на этих землях, люди обещали морунам любить и поддерживать друг друга. Разве думали хозяйки земель, что люди превратятся в зверей? Нет, звери не испытывают радости при виде страданий себе подобных.

Наконец из-за палатки появился Безбур. За ним тенью следовал Драго.

– Я чуть с ума не сошёл! – воскликнул маркиз. – Думал, с вами что-то случилось. – Подойдя к Малике, прошептал в ухо: – Страж рылся в ваших вещах.

Драго незаметно вложил ей в ладонь кошелёк и шепнул в другое ухо:

– Он сам за мной увязался.

Малика вошла в фургон, оставив спутников снаружи, и бросила кошелёк хозяину на колени.

– Ты не поняла? – произнёс он. – Я беру натурой.

– Это залог. Я за ним вернусь.

Хозяин вытряхнул из кошелька на ладонь чёрную жемчужину, быстро сжал в кулаке и кивнул верзиле:

– Проследи, чтобы им никто не мешал.

Через пять минут Драго выхаживал вокруг куба. Ориент свернулся бубликом в углу аквариума и неотрывно смотрел на Малику. А она прижимала ладони к стеклу и с трудом сдерживала слёзы. Толпа с интересом наблюдала за происходящим.

– Вы делаете из нас посмешище, – недовольно пропыхтел Безбур. – Вам не избежать разговора с правителем.

– Помолчите, – бросила Малика. – Драго, ну что?

– Многослойное, ударостойкое. Так просто не разобьёшь.

– Зачем же такое стекло поставили?

– Они возят аквариум по всей стране. В дороге всякое может случиться.

– Сколько он так сидит? – обратилась Малика к зазывале.

– С утра, – ответил он тоном, каким обычно говорят люди, лишаясь работы.

– В аквариуме сколько сидит?

– При мне три года.

Малика обхватила лоб раскалённой ладонью:

– Три года… Драго! Вытаскивай пробки.

– Нельзя.

– Его надо остудить.

– Без воды будет только хуже.

– Мы поменяем воду. – Малика кивнула зазывале. – Давай шланг.

– Он короткий. Колонка возле крайнего дома.

– Как его дотащить?

– Впрягай стража в тележку, пусть тащит, – раздался голос верзилы.

– Драго, – прошептала Малика. – Пожалуйста.

– Не могу.

– Никто не догадается, что ты ветон.

Страж притянул её к себе за локоть:

– Не хочу рисковать. Тем более из-за ориента.

Малика выдернула руку:

– Не смей ко мне прикасаться! Я подозревала, что ветоны – мелочный и трусливый народ. Теперь я это знаю точно.

Серые глаза вспыхнули металлическим блеском и потемнели.

– Расступись! – накинулся Драго на зевак. – Расступись, мать вашу!

Толпа уплотнилась, освобождая ему дорогу.

Драго прошёл к наковальне. Подхватив одной рукой молот, вернулся к кубу. Замахнулся:

– Дай Бог, чтобы не оглох. – И со всей силы ударил по аквариуму.

Стекло разлетелось на осколки. Рухнув с потоком воды на землю, ориент перевернулся на живот и закашлялся.

– Этот человек под защитой правителя, – крикнула Малика. – Если кто-то его тронет, будет отвечать перед правителем! Маркиз Безбур! Снимите с него костюм.

Безбур вытаращил глаза:

– Я?!

– Драго, идём, – позвала Малика и двинулась через толпу.

Страж поставил молот стоймя возле ног верзилы, вложил ему в ладонь рукоятку: