Эдуард Стрельцов. Воля к жизни

Но сначала в январе 1955 г. он отправился в составе сборной в Индию.

Стоит вспомнить, что сборная СССР формировалась фактически заново. После Олимпиады в 1952 г. в Хельсинки, где советская команда проиграла команде Югославии, сборную распустили, в результате чего СССР не участвовал в чемпионате мира 1953 г., проходившем в Швейцарии. Но и тут современные мифотворцы уверяют, что в 1952 г. «виновные», то есть футболисты, проигравшие Югославии, понесли относительно мягкое наказание по советским меркам. Как будто бывали случаи, что проигравших спортсменов расстреливали или отправляли на Колыму.

В преддверии XVI летней Олимпиады 1956 г. решено было воссоздать сборную страны. Готовиться к предстоящим играм следовало начинать заранее. И в 1954 г. началось формирование сборной и подготовка к предстоящим соревнованиям. Новая сборная встретилась с командами Швеции, Венгрии, Болгарии и Польши. А в начале 1955 г. под руководством Г.Д. Качалина отправилась в турне по Индии. В итоге на Олимпиаду поехала новая сборная, куда вошли молодые игроки из московских команд, всего 19 человек. Вратари: Лев Яшин («Динамо»), Борис Разинский (ЦДСА), защитники: Николай Тищенко («Спартак»), Анатолий Башашкин (ЦДСА), Михаил Огоньков («Спартак»), Борис Кузнецов («Динамо»), Анатолий Порхунов (ЦДСА), полузащитники: Анатолий Масленкин («Спартак»), Алексей Парамонов («Спартак»), Игорь Нетто («Спартак»), Йожеф Беца (ЦДСА), нападающие: Иван Мозер («Спартак»), Борис Татушин («Спартак»), Анатолий Исаев («Спартак»), Никита Симонян («Спартак»), Сергей Сальников («Спартак»), Анатолий Ильин («Спартак»), Валентин Иванов («Торпедо»), Эдуард Стрельцов («Торпедо»), Владимир Рыжкин («Динамо»), Юрий Беляев (ЦДСА). Стрельцов пишет, что к началу 1955 г. было человек тридцать кандидатов в сборную. Причем не только из Москвы, были, например, и киевляне…

С 26 января по 6 марта футболисты провели 19 матчей в разных городах Индии. Конечно, матчи были неофициальные, но Индия все равно очень тепло и с большим интересом встретила советских футболистов. Перед заключительной игрой, подсчитав общее количество забитых и пропущенных мячей, выяснили, что выиграли у Индии 97:4. Кто-то пошутил, что для ровного счета хорошо бы забить еще три гола. И, представьте себе, забили! Словом, поездка казалась чудесной. А для паренька из Перова – и вовсе сказочной: невиданная прежде экзотика, множество новых, интересных знакомств, доброжелательные хозяева, удачно складывающаяся игра – появившись в пятой игре, Стрельцов стал автором хет-трика. 5 февраля, когда сборная СССР проводила встречу со сборной комиссара города Дели на Национальном стадионе в Нью-Дели, Стрельцов забил третий, пятый и шестой голы. Выходившая в Бомбее газета «The Times of India» написала 6 февраля под заголовком «Русские слишком хороши»: «Сегодня русская футбольная команда переиграла сборную главного комиссара города Дели со счетом 9:0. Русские к перерыву выигрывали со счетом 7:0. Голы забивали: Стрельцов (3), Иванов (2), Кузнецов, Рыжкин, Шабров и Карпов».

В следующий раз Стрельцов забил в Джабалпуре, где 9 февраля сборная СССР сыграла со сборной штатов Индии, выиграв 5:2. А после игры в Мадрасе 12 февраля в «The Times of India» вышла статья «Русская молодежь потопила Мадрас»: «Сегодня в выставочном матче, обменявшись к перерыву голами, дублеры гостящей у нас русской футбольной команды переиграли сборную Мадраса со счетом 6:1. Шестьдесят минут блестящего футбола гостей были украшены хет-триком их центрального нападающего Стрельцова. Шабров, Иванов и Кольцов забили оставшиеся три гола. У Мадраса левый крайний Уильямс реализовал пенальти».

17 февраля в мадрасской газете «The Indian Express» под заголовком «Русские переиграли сборную Индии со счетом 11:0» можно было прочитать следующее об игре на Университетском стадионе Тривандрума: «Показывая футбол высочайшего класса, гости практически уничтожили робкое сопротивление индийцев, и если бы не их вдохновение, разница в счете была бы фантастической. Гости были великолепны в каждом эпизоде игры. Каждый игрок был идеально готов физически и показывал мастерство и ум в каждом своем движении. Русские играли непринужденно. Их сильной стороной была командная игра.

Их оборона была уникальной и продемонстрировала жесткий отбор и мощную борьбу. Их система игры с тремя защитниками была проблемой для индийских нападающих, не привыкших к такой схеме. Русские нападающие показали много идей и отличное взаимопонимание. Благодаря своей потрясающей скорости и великолепному контролю мяча они создали множество брешей в защите противника.

Победители играли хорошо все до единого. Стрельцов, самый молодой в команде, был самым заметным игроком на поле и стал автором пяти голов своей команды.

Прямо с самого начала русские задали убийственный темп и усилиями правого полусреднего Иванова открыли счет на третьей минуте. К пятой минуте, после того как Стрельцов забил два раза подряд, они выигрывали уже со счетом 3:0. Этот неожиданный взрыв результативности убил все сопротивление со стороны проигравших, и их совсем не было видно до самого перерыва.

Исаев на десятой минуте резким ударом головой забил четвертый гол, а потом снова дважды подряд сетку нашел Стрельцов. Правый полусредний Иванов увеличил отрыв своей команды до семи голов, когда на двадцатой минуте вогнал в цель прекрасную подачу Шаброва. За три минуты до перерыва Стрельцов сделал счет 8:0.

В перерыве капитаны представили свои команды Его Высочеству раджпрамукху.

После короткого отдыха индийцы заиграли решительнее и провели пару безуспешных атак. Победители наращивали давление, но индийской защите удавалось удерживать свою цитадель до 15-й минуты второго тайма, когда Исаев забил девятый гол. Через минуту Стрельцов травмировался и вынужден был покинуть поле, а победители продолжили матч в неполном составе. Несмотря на это, они продолжили диктовать условия, и Карпов забил десятый гол, успешно замкнув выверенный прострел Шаброва. А за минуту до финального свистка русские установили окончательный результат усилиями Иванова, забившего великолепный гол…»

Индия поразила воображение юного Стрельцова. Вылетела команда из заснеженной Москвы, а играть пришлось среди пальм и бамбуков. Тем более игры проходили не только в Дели или Калькутте, но и в том же Тривандруме, на берегу Индийского океана. Вспоминая ту поездку, Эдуард Анатольевич рассказывал, что хоть и старался он держаться по возможности солидно, однако реагировал на многое совершенно по-детски. И не мог он не засматриваться на слонов и обезьян, «когда видел их прямо на улице, а не в зоопарке». Но главное, Иванов и Стрельцов утвердились в сборной СССР.

В следующий раз в составе сборной они играли уже в июне. А начиная с апреля участвовали в товарищеских встречах «Торпедо», а также в играх чемпионата СССР. За это время «Торпедо» провело 10 беспроигрышных матчей в рамках чемпионата, причем Стрельцов забивал практически в каждой игре. Но настоящий триумф ждал его летом.

Во-первых, 10 июня он встретился наконец с Аллой. И, по ее воспоминаниям, в то лето они бесконечно гуляли по каким-то перовским паркам и скверам, по кусковским, плющевским лесам. Во-вторых, 26 июня в Стокгольме на стадионе «Росунда» сборная СССР провела товарищеский матч со сборной Швеции, обыграв скандинавов 6:0. В этой игре, которую еще до начала принялись обсуждать спортивные издания разных стран, Стрельцов снова стал автором хет-трика.

Шведы, после прошлогоднего проигрыша в Москве 0:7, были уверены, что на сей раз выиграть советским футболистам не удастся. Но надежды не оправдались, со счетом 0:6 Швеция проиграла. В «Советском спорте» Стрельцова отметили особо, написав, что в нападении советской команды выделялся именно он. При этом не только сам прорывался к воротам соперников, но и создавал благоприятные условия для атаки своим партнерам. В книге «Международные встречи советских футболистов», вышедшей в 1957 г., известный спортсмен, в ту пору заместитель председателя Спорткомитета РСФСР В.А. Гранаткин, описывая матч в Стокгольме, назвал Стрельцова «тараном команды». Он же рассказал о карикатуре, помещенной в одной из шведских газет: в облаках парит советская сборная, внизу скучились шведские игроки. Подпись гласит: «Удержится ли советская команда после матча с Венгрией на той высоте, куда ее подняли шведские футболисты?»

Команда Венгрии упоминалась не случайно. В 1954 г. сборная СССР и сборная Венгрии – одна из самых сильных европейских команд в те годы – уже провели встречи разных составов. Журнал «Огонек» от 21 сентября 1955 г. писал: «Ровно год назад московские и будапештские любители футбола одновременно были свидетелями интересной борьбы сборных футбольных команд СССР и Венгрии. В Москве встречались первые сборные команды, в Будапеште – вторые. В матче первых сборных был зафиксирован ничейный результат (1:1), а в состязании вторых команд победили советские футболисты (3:0)». Теперь любители футбола ждали новой встречи в Будапеште, намеченной на 25 сентября.

Но сначала в Москве предстояло встретиться с немцами и французами. Особенно, конечно, важной была встреча с немецкой командой. Во-первых, не забудем, что со времени окончания войны прошло всего десять лет, и отношение к Германии было не самым благожелательным, а воспоминания о той поре еще свежими. Проиграть немцам в таких условиях было бы позором и настоящей травмой. Во-вторых, ФРГ на тот момент была чемпионом мира, выиграв в 1954 г. в Швейцарии у венгров 3:2. Советская же сборная, как мы помним, лишь недавно возродилась. В-третьих, отношения между СССР и ФРГ оставались натянутыми. Как раз в 1955 г. Германия вступила в НАТО, причем как будто в издевку над СССР – в День Победы. В ответ буквально через несколько дней между Албанией, Болгарией, Венгрией, ГДР, Польшей, Румынией, СССР и Чехословакией был подписан Варшавский договор.

И несмотря ни на что, инициатива проведения «матча века», как назовут потом эту встречу, принадлежала СССР. На сохранившихся фотографиях видно, что 21 августа стадион «Динамо» был, что называется, переполнен. Как написал тогда журнал «Огонек»: «Здесь собрались гости разных частей света. Немцы из Германской Демократической Республики и Федеративной Республики Германии в костюмах из легкой шерсти, в ярких спортивных джемперах, в рубашках, перекрещенных ремнями фотоаппаратов и биноклей, в непривычных нашему глазу коротких штанишках и тирольских шапочках; индийцы – многие в чалмах и национальных костюмах; аравийцы в просторных одеждах белее снега; китайцы, перекинувшие через руку синие форменные куртки; величавые темнолицые сирийцы, светловолосые поляки, англичане, корейцы, американцы – многие народы были представлены здесь своими «болельщиками». И едва ли можно было найти на стадионе человека, который бы не чувствовал, что присутствует при чем-то очень хорошем, очень правильном, очень значительном».

Интересно, что и Германия отнеслась к приглашению сыграть в Москве чрезвычайно серьезно. История о том, как Германия готовилась к футбольному матчу с СССР, разрушает построения отечественных мифотворцев, убежденных, что политика и спорт переплетались только в Советском Союзе. Решение о поездке в Москву принималось в Бонне на самом высоком уровне. Тем более что вместе с футболистами приглашение в Москву получил и бундесканцлер Конрад Аденауэр.

Чемпионы мира, немцы в те годы получали множество предложений. Всем хотелось сыграть с лучшей командой планеты. Однако график у немецких футболистов был настолько плотным, что из штаб-квартиры Немецкого футбольного союза (ДФБ) во Франкфурте то и дело отвечали: «Сожалеем, но в течение ближайшего года у сборной нет свободных дней». После приглашения из Москвы, полученного в июне 1955 г., через двое суток было собрано заседание совета ДФБ. У немцев были свои соображения. Во-первых, июль для немецких футболистов – время каникул, а в Москву звали приехать именно в июле. Во-вторых, в СССР все еще оставалось немало немецких военнопленных, а вот дипломатические отношения напрочь отсутствовали.

Но в Бонне решили, что приглашение необходимо принять, и руководству СССР сообщили о согласии провести игру в середине августа. Немцы немедленно стали готовиться к предстоящему поединку. Начало сезона в оберлигах перенесли, с игроками, находившимися в отпусках, связались и объяснили необходимость начать тренировки. Долго не могли найти объяснения поразившей большинство немецкой команды эпидемии гепатита. Наконец выяснилось, что на прошлогоднем чемпионате врач, делавший игрокам уколы, использовал один и тот же шприц, в результате чего один болевший в то время игрок заразил невольно всю команду.

Когда речь зашла об отъезде, выяснилось, что в Москву собрались не только футболисты, но и отряд журналистов и, главное, толпа болельщиков. Однако Советский Союз не рассчитывал на такое количество гостей, и болельщикам было отказано в гостеприимстве. Тогда желающим смотреть предстоящий матч пришлось оформлять туристические поездки. Отправиться в СССР хотели не только западные, но и восточные немцы, почему это турне и назвали тогда «общенемецким».

Капитан сборной ФРГ Фриц Вальтер вспоминал впоследствии: «Мы были очень горды тем, что нам довелось участвовать в подобном событии. Прежде всего игра имела для нас чисто спортивный интерес, поскольку никто из нас не имел ни малейшего представления о советском футболе. Но и сама по себе поездка была довольно ответственной. Не то чтобы мы боялись: ведь после окончания войны прошло уже десять лет. Но такого дружеского приема, честно сказать, не ожидали. Атмосфера на стадионе «Динамо» была просто потрясающей! Было и много другого, о чем приятно вспоминать. Каждый из нас, выйдя на поле, получил по огромному букету цветов, чем мы, естественно, были очень тронуты. Никогда не забыть мне и встречи с Игорем Нетто. Мы были капитанами команд, а в игре действовали как раз друг против друга. С того дня я стал глубоко уважать Игоря и как футболиста, и как человека. Впоследствии мы встречались еще неоднократно.

Играли мы в общем-то неплохо. Я сделал счет 1:1 – Огоньков потерял мяч, и Лев Яшин не смог его ошибку исправить. В другом эпизоде мне удалось сделать острый пас Хельмуту Рану, который забил еще один гол, но арбитр Линг не засчитал его, поскольку на противоположном фланге один из наших игроков находился в офсайде. Полагаю, игра доставила много удовольствия зрителям, и не думаю, что поражение покрыло нас позором.

На следующий после игры день мы посмотрели Москву, зашли в ГУМ. Впервые в жизни я купил икру. Когда мы уже вернулись домой, мне как-то позвонил мой партнер Хорст Эккель и сказал, что икра ему не пришлась по вкусу. Тогда я попросил его принести оставшуюся часть продукта на ближайшую тренировку, потому что со дня матча в Москве икра стала одним из моих самых любимых блюд…»

В книге «Это футбол» (1974) Игорь Нетто написал о том матче: «Может быть, он и не имел такого уж большого спортивного значения, так как не шел в зачет крупных, официальных соревнований. Но в историю международного футбола он вошел. И в мою личную биографию футболиста тоже.

Вероятно, наши команды были равны по классу. Мы ни в чем не уступали чемпионам мира в этом матче. Наоборот, превзошли их в физической подготовке и оказались более волевыми…»

Эдуард Стрельцов тоже наблюдал за игрой, но только… со скамейки запасных. Он писал, что приболел тогда, и тренеры не выпустили его на поле. Спустя годы А.П. Нилин уточнит, что же в действительности смутило тренеров – болезнь Стрельцова была довольно пикантного характера. Конечно, об этом можно было бы и вовсе не упоминать. Но в контексте нашего повествования это обстоятельство имеет значение и несколько колеблет образ Эдика Стрельцова как застенчивого и скромного юноши.

Врач команды «Торпедо» С.Ф. Егоров в 1958 г. расскажет, что после того как Стрельцова взяли в сборную, после того как он побывал за границей, центрфорвард очень переменился. Он действительно продемонстрировал прекрасные способности, вкусил славы и… – опять это слово! – зазнался. Егоров считал, что Стрельцов уже тогда становился высокомерен, хотя бы потому, что отовсюду восемнадцатилетнему парню внушали, какой он незаменимый игрок. Об этом писали газеты, говорили тренеры, кричали болельщики. Тренер сборной СССР Г.Д. Качалин, бывавший у Стрельцова дома, убеждал Софью Фроловну, что «Эдика надо беречь, создавать ему необходимые условия, так как он незаменимый игрок для Советского Союза». А Софья Фроловна, в свою очередь, заявила Егорову, что без Эдика «Торпедо» все равно не обойдется, так что следует ему поклониться.

Расскажет Егоров и о той самой пикантной болезни Стрельцова, полученной, кстати, в компании «девушек с пониженной социальной ответственностью», а также «спартаковцев, смелых бойцов» Огонькова и Татушина. С этой болезнью Стрельцов обращался к какому-то частному врачу на Арбате, заплатив 600 рублей. Но долечиваться пришлось в 65-й поликлинике Пролетарского района Москвы. Причем лечение осложнялось тем, что Стрельцов начал пить. И Стрельцов подтвердит, что так и было. Все, кто знал его в те годы, дружно указывают на пагубное влияние Михаила Огонькова – приятеля по сборной СССР. За Огоньковым ходила дурная слава, на его счету – постоянные выпивки, драки, проститутки. Начальник футбольной сборной «Спартака», за который играл Огоньков, отзывался об Огонькове как об очень талантливом игроке, сделавшем отличную карьеру, но потерявшем голову от свалившейся на него славы и того финансового благополучия, которое давал большой футбол даже в советские времена. В совокупности с семиклассным образованием и отсутствием культуры это действовало на личность разрушительно.

Пьянство среди футболистов было делом распространенным в те годы. И несмотря на то что каралось подобное нарушение режима и дисквалификацией, и отстранением от поездок за границу, добиться отказа футболистов от спиртного не удавалось. Огоньков то и дело оказывался втянутым в какие-то трагикомические истории. Например, в 1955 г. он в числе других игроков «Спартака» побывал на квартире у каких-то киевских проституток. К продажной любви в те годы закон относился не так, как сегодня. А потому спустя некоторое время футболистам пришлось держать ответ в прокуратуре. Тогда же с их слов и выяснилось, что на квартире у проституток они провели несколько часов за чаепитием.

Словом, многие тогда говорили Стрельцову, что Огоньков – неподходящая компания. Но разве кто-нибудь и когда-нибудь прислушивается к таким советам?

Любопытно, что мифотворцы пытаются создать из Стрельцова едва ли не диссидента, приписывая ему какое-то особенное чувство свободы, совершенно не вписывавшееся в среду и время и обрекавшее Стрельцова на несчастья. Мы еще увидим, насколько смехотворно это утверждение, а пока отметим, что отсутствие дисциплины в спорте, армии, учебе, на службе не приветствовалось нигде и никогда. И нет в мире такой страны, где за несоблюдение правил и законов объявляют благодарность или хотя бы не наказывают. Почему СССР должен стать исключением в этом ряду, непонятно. И вовсе не травлей и не чьими-то происками объясняется недовольство поведением Стрельцова, а как раз-таки самим поведением. Мы помним две желтые карточки, полученные центрфорвардом «Торпедо» за сезон чемпионата СССР 1954 г. За сезон 1955 г. «Торпедо» перемещается с 9-го на 4-е место. Стрельцов оказывается лучшим бомбардиром с шестнадцатью голами и… с четырьмя желтыми карточками – каждый раз за грубую игру и даже за попытку ударить игрока по лицу. Кроме него, в команде только Иванов заработал одну желтую и одну красную карточки. Можно, конечно, сказать, что все это пустяки. Но нельзя не отметить закономерности: чем лучше Стрельцов играет, чем в большую входит силу, тем грубее и развязнее ведет себя на поле. И снова остается только удивляться современным поклонникам Стрельцова, чья вера в непогрешимость своего кумира делает их похожими на сектантов. В наши дни вокруг Стрельцова действительно образовалось нечто вроде секты, создавшей культ Стрельцова и вероучение о клевете и травле, организованных против него. Вероучение, естественно, разбивается о факты. Но когда факты и логика останавливали сектантов? Так же и в нашем случае. Например, 4 октября 1955 г. «Торпедо» играло в Куйбышеве с местными «Крыльями Советов». Игра шла достаточно напряженно, и хозяева поля не уступали столичным гостям. Только на восемьдесят пятой минуте Стрельцов наконец открыл счет. Со счетом 1:0 игра и закончилась. Однако именно во время этой игры Стрельцов получил очередную свою желтую карточку «за попытку ударить Кузина рукой в лицо». 6 октября в «Советском спорте» появилась заметка куйбышевского журналиста Н. Пшенина, отметившего, что «состязание, проходившее в упорной спортивной борьбе, к сожалению, было омрачено недостойными выходками игрока «Торпедо» Стрельцова, который вел себя неспортивно и неоднократно вступал в пререкания с судьей».

Если посмотреть мировую статистику, то подобные истории время от времени случаются с разными игроками. Как мы видели, Стрельцов и в 1954 г., едва придя в «Торпедо», уже отличился буйным нравом и недисциплинированностью. Но создатели его культа утверждают, что этого быть не могло. Из троих судей, судивших игру в Куйбышеве, двое оказались местными, один – из Алма-Аты. Значит, арбитраж должен был быть пристрастным. Нас уверяют, что не стоит считать выходкой эмоциональное несогласие с решением судьи. Но вообще-то, по правилам, именно протест против решений судьи наказывается предупреждением или желтой карточкой. Нам возражают: ну не ударил же он никого, не покалечил! Не ударил. Хотя и пытался. А вот если бы ударил или покалечил, то опять же, по правилам, заслуживал бы не предупреждения, а удаления с поля, то есть красной карточки. Тогда нам приводят совсем убийственный аргумент. Оказывается, А.Т. Вартанян в «Летописи советского футбола», публиковавшейся в газете «Спорт-экспресс» за 2011–2016 гг., уличил Н. Пшенина не то в ошибке, не то в бессовестной клевете на другого игрока – Сергея Сальникова. Это произошло во время другого матча, и тогда же инцидент был разобран, и Пшенина наказали. Но на этом основании нам предлагают не верить журналисту. Значит, судье мы не должны верить, потому что он местный, журналисту – потому что когда-то он не то солгал, не то ошибся (кстати, зачем бы после взыскания он повторял былые промахи?..). А как же другие журналисты и судьи? Оказывается, стоит задуматься: а не началась ли в Куйбышеве та самая культовая травля Стрельцова? Так ведь и раньше получал он предупреждения; случалось, и поругивали его в прессе. Но нас пытаются убедить: разумнее не верить всей стране, чем допустить, что Стрельцов зазнался и грубил на поле.

Но в 55-м на выходки Стрельцова смотрели сквозь пальцы, очевидно, надеясь на исправление молодого нападающего. Тем более впереди ждала Олимпиада в Мельбурне, и к ноябрю 1956 г. нужно было достичь лучшей своей формы. Новый год обещал быть очень насыщенным: кроме Олимпиады, предстояло участвовать в Спартакиаде, а также в товарищеских матчах за сборную и в чемпионате СССР за «Торпедо».

В Спартакиаде, проходившей в Москве со 2 по 16 августа, сборная СССР значилась как сборная Москвы. Фактически так и было: все игроки играли за московские клубы. В финале сборная Москвы выиграла у сборной Грузинской ССР. Стрельцов вспоминал, что играл тогда раскованно, в хорошем настроении. Сомнений в победе не было, хотя украинская и грузинская команды считались довольно сильными. Проходила Спартакиада в основном на новом московском стадионе «Лужники», который открылся 31 июля и в строительстве которого футболисты принимали участие. Сама идея проведения Спартакиады накануне Олимпийских игр оказалась очень правильной – короткий турнир стал хорошей разминкой для спортсменов.

Но до Мельбурна предстояло еще несколько интересных встреч. 15 сентября сборная выступила в Ганновере на матче-реванше против команды ФРГ. Честно говоря, читая сегодня воспоминания отечественных знатоков футбола о той (да и не только!) встрече, поражаешься обилию яда в адрес любого, кто смел критиковать игру наших футболистов. Достается и тренерам, и особенно футбольному руководству. Но задача любого тренера – добиваться от каждого игрока максимальной отдачи. Кто, как не тренер, знает возможности своих подопечных, а потому естественно, что играющий не в полную силу футболист вызывает недовольство наставника. Кроме критики, были и восторженные отзывы. Немцы не видели игру Стрельцова в Москве, но уже были наслышаны о его необыкновенных способностях. Оказывается, в Германии о советском 19-летнем форварде рассказывали какие-то чудесные истории. Тренер немецкой сборной Зепп Гербергер выставил против Стрельцова самого опытного защитника Юппа Посипала. Но Посипал не справился с поставленной задачей, оказавшись не в состоянии предугадать, что намерен делать его оппонент. После такого поражения «беднягу» Посипала больше не брали в сборную.

Игре в Ганновере придавалось не меньшее значение, чем игре со сборной ФРГ в Москве. Как нарочно, накануне футбольных встреч отношения стран обострились. Если перед встречей в Москве ФРГ вступила в НАТО, то в канун матча в Ганновере 17 августа Германия запретила коммунистическую партию (судебный процесс против КПГ длился с ноября 1954 г.). Конечно, этот шаг расценивался в СССР как недружественный, потому и к футболу не получалось относиться исключительно как к спорту. И не зря тренер сборной Г.Д. Качалин говорил потом, что «играть и выиграть – это означало помочь нашим друзьям, которые ушли в подполье».

СТРЕЛЬЦОВ ОБЛАДАЛ ВСЕМИ НЕОБХОДИМЫМИ КАЧЕСТВАМИ: СКОРОСТЬЮ, АТЛЕТИЗМОМ, СПОСОБНОСТЬЮ БЫСТРО ОЦЕНИВАТЬ ОБСТАНОВКУ И ТАК ЖЕ БЫСТРО ПРИНИМАТЬ РЕШЕНИЯ, ОСОБОЙ ИНТУИЦИЕЙ И ОСОБЫЙ «ФУТБОЛЬНЫМ УМОМ».

И все же никаких выяснений отношений ни на поле, ни на трибунах не случилось. После поражения в Москве немцы тоже были настроены на выигрыш. Газеты напоминали читателям, что советская сборная на встрече 31 июля с командой Израиля в Тель-Авиве выглядела довольно скромно, выиграв у не самой сильной сборной со счетом 2:1. В то же время немецкие футболисты провели успешную встречу с командой Норвегии, вничью сыграли со шведами. «Несмотря на отличную форму сборной СССР и ее непобедимость в течение ряда лет, – призывали немецкие журналисты, – только не бояться русских!» Вспоминая сегодня эту фразу, многие отмечают, как забавно она звучит в наши дни. В том смысле, что подобный лозунг, брошенный ныне, вызовет в Германии разве что улыбку или недоумение.

А тогда спортивный обозреватель Гофманн уверял: «Победа над столь высокоценимыми советскими футболистами может вернуть немецкой команде уверенность в своих силах, которую она потеряла в мрачные месяцы после поражений чемпионата мира».

К сожалению для немецких и к радости советских болельщиков, игра закончилась со счетом 1:2 – сборная СССР выиграла у сборной ФРГ. Стрельцов, не игравший с немцами в Москве, словно хотел наверстать упущенное, уже на третьей минуте открыв счет. В советских СМИ наперебой хвалили центрфорварда: «Советские футболисты на сей раз играли более уверенно. Этому способствовало и то обстоятельство, что в самом начале игры Э. Стрельцов забил мяч, который ободряюще подействовал на наших футболистов и внес некоторую нервозность в игру хозяев поля…» («Огонек»); «Советской команде пришлось вести атаки через центр, где выделялся своей активностью Стрельцов <…> Лучше обычного сыграл на этот раз Стрельцов…» («Спортивные игры»).

Впрочем, пишут о Стрельцове не только в связи с товарищескими матчами сборной СССР. Игры внутреннего чемпионата пресса не оставляет без внимания. И Стрельцов упоминается едва ли не после каждой игры. Причем центрального нападающего как хвалят, так и поругивают. Казалось бы, ничего удивительного. Вполне естественно, что к центральному нападающему и требования, и внимание выше. Этот игрок всегда, что называется, на острие атаки. Он – главная угроза воротам противника. Его задача – забивать голы, наносить удары по воротам после атаки по центру поля или высокого паса с фланга. Он всегда словно выдвинут вперед, ему надлежит и открывать зону для удара по воротам, и быть помехой для обороны соперника. Центральный нападающий завершает атаку своей команды, для этого ему необходимо обладать хорошей скоростью, подвижностью, высокой техничностью. От центрального нападающего ждут, чтобы он постоянно атаковал, а в случае потери мяча преследовал соперника, дабы вернуть мяч. Стрельцов обладал всеми необходимыми качествами: скоростью, атлетизмом, способностью быстро оценивать обстановку и так же быстро принимать решения, особой интуицией и особым «футбольным умом», умение точно определить, на кого сделать пас и как нанести удар по воротам, чтобы сбить вратаря с толку, – все это было присуще ему. Но… Но многие отмечали, что играет он неровно, что не отдается игре полностью, что порой ленится и склонен играть по настроению. Даже тренер сборной Г.Д. Качалин написал о своем подопечном: «Старается Стрельцов – он инициативен, стремителен, его рывки вперед мощны и опасны. Но этот молодой растущий футболист играет по настроению, со срывами. В отчетной встрече он также злоупотреблял обводкой, медлил с передачей мяча, когда его партнеры были открыты. Особенно нехорошее впечатление оставляет то, что Стрельцов, если у него отобрали мяч, выключается из игры, становится наблюдателем того, как товарищи стремятся исправить его ошибку. Это вредная привычка, особенно для игрока, входящего в сборную страны…» («Советский спорт», 19 мая 1956 г.). В том же «Советском спорте» 21 августа 1956 г. по поводу игры между московскими командами «Динамо» и «Торпедо» И.В. Бару так отозвался об игре Стрельцова: «У торпедовцев хочется сказать о Стрельцове, который провел этот матч (особенно вторую его половину) достаточно энергично и осмотрительно. Он, как правило, переигрывал Крыжевского. Однако я все же склонен согласиться с оценкой Г. Федотова. «Футболист божьей милостью, – говорит он о Стрельцове, – но ленив, нет полной отдачи в игре…» Стрельцову об этом напоминали неоднократно…»

Если полистать «Советский спорт», «Футбол», «Спортивные игры», да и любые другие спортивные издания тех лет, можно убедиться: ничего особенного в такой критике нет, хвалили и критиковали разных спортсменов. И Стрельцов здесь не исключение, даже учитывая, что он как центральный нападающий действительно оказывался в центре игры, а значит, и в центре внимания. Разбор матча – абсолютно нормальная практика для любой команды в любой части света. Но мифотворцы и создатели культа Стрельцова возмущаются любым замечанием в адрес своего кумира, каким бы справедливым оно ни было, видя в каждом упреке или журьбе каплю из лавины травли. А как быть с предупреждениями, полученными Стрельцовым в играх за «Торпедо»? То за умышленное наступание противнику на ногу, то за удар лежащего противника ногой? Тоже списать на местечковый патриотизм и злоумышления судей да журналистов? Или, как пытаются нас убедить, замечали только Стрельцова, пытавшегося дать сдачи?