Работу прервала Рая. Пенсию принесла. И рассказала новость, что из города студенты-практиканты приехали, ходят по домам, местный говор, как они говорят, слушают да записывают. А ещё записывают житьё-бытьё обычных людей, книжку хотят сделать.

– Частушки-то хоть какие повспоминай, байки там разные…

– Да в мою-то глушь никто не потащится…

Но студенты пришли. Бабка Матрёна долго волновалась и суетилась, не зная, куда посадить и как лучше приветить. Чай заварила на травках, на стол накрыла. Но помочь ребятам ничем не смогла.

– Песен-то я отродясь не пела… Частушек-сказок не упомню… Не до сказок было – детство послевоенное: и поголодать довелось, и толком не доучилась…

Студенты заскучали, вежливо засобирались дальше.

Одна только девушка Аня всё продолжала интересоваться: из каких травок чай да что это сохнет в пучках над печью, а потом и к заветному подобралась – без спроса взяла со стола тетрадку со стихами Паши и не отрываясь прочла несколько страниц.

Бабка Матрёна хотела было девушку остановить, но как будто дар речи потеряла.

– Это стоит опубликовать! – заявила Аня. – Дайте мне тетрадку и ваш номер телефона, я с вами свяжусь!

Сердце бабки Матрёны затрепыхалось – и страшно стало, что тетрадку заберут, и надежда появилась, что люди в книге стихи сына прочитают. И тут же она расстроилась.

– Да какой там номер-то! Давали ребятишки наши деревенские мне старенький мобильник, но я не научилась, как там звонить… Так и отдала обратно… Если только письмо…