Гиблое место

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ. Список

Любовь делает человека слабым, в этом Анна убедилась на собственном опыте. Но, как бы она ни противилась, любовь вновь поселилась в ее сердце. Теперь Анна чувствовала себя уязвимой, и в то же время чувство, которое делало ее беззащитной, придавало ей силу и уверенность в себе, все эти чувства роились в ее душе, не давая ей покоя.

Анна узнала в феврале, что Анатолий Герасимович отправил совершенно иной список умерших заключенных, чем тот, который она видела и держала в руках. Отправленный список содержал намного больше имен и заключал в себе и ее имя. Он не смог совершить должностное преступление и не собирался его совершать. Когда она была у него в кабинете, подлинный список был уже написан секретарем и лежал у него в столе, он выписал несколько имен на новые листы, внес имя Анны в него и положил на видное место, подразумевая, что она его увидит. Но однажды Алексей, находясь у нее с Арманом в гостях, оставил свой портфель с документами, и Анна, не теряя времени, решила проверить его содержимое. Она делала это и раньше, когда была такая возможность, и в кабинете у начальника полиции, оставшись одна, она сразу принималась изучить любые документы, которые попадались ей под руку. Иногда там была совершенно ненужная ей информация, а иногда очень интересные данные попадались ей на глаза. Списки осужденных, списки тех, кто полностью отсидел свой срок, расписание паромов и пароходов. И вот, запустив руку в оставленный портфель, она достала из него списки заключенных, которые были отправлены в столицу. Ее сразу привлек список умерших на острове, он был длиннее того, что видела она, и написан аккуратным почерком, а не рукой Анатолия Герасимовича. Арман уже спокойно реагировал на такие ее поступки, он ее любил и знал, на что она способна, но это никак не умаляло его любви к ней. Он знал, что в глубине души она совершенно другая, и только обстоятельства толкают ее на такие действия.

Анна начала листать список и не увидела в нем свое имя. Удивление длилось недолго, она больше была поражена тогда, когда думала, что он внес ее имя в список умерших. Весь день Анна ходила в глубоком раздумье, она не рассказывала Арману о своем плане покинуть остров, о том, что у нее есть поддельный документ, которым теперь воспользоваться точно не получится. Но теперь их отношения были не такими, как раньше, и если до недавнего времени она бы оставила его здесь, то теперь ей было сложно принять такое решение. К вечеру она прекратила свои метания и посвятила Армана в свой новый план.

– Ты же иностранный подданный? – начала она разговор, сидя в кресле с книгой.

– Да, а что?

– Если ты умрешь, то тебя можно захоронить на родине?

– Да, – растерянно ответил он. – Ты к чему ведешь?

– А твою жену?

– Думаю, что да.

– Нам нужно как можно быстрее пожениться, – она на мгновение задумалась. – Сегодня уже не успеем, завтра все оформим.

Арман смотрел на нее, не понимая абсолютно ничего, мысли о браке с Анной посещали его, но в своих мечтах он представлял все по-другому, как он делает ей предложение, а она радостная соглашается.

– Как связаны разговоры про смерть и то, что нам необходимо пожениться? – спросил он наконец-то ее.

– Ты знаешь, что первая мысль, которая возникла у меня, когда моя нога ступила на этот проклятый остров, что я не пробуду здесь больше года и покину это место. Изначально я хотела сбежать отсюда одна, но все повернулось не так, как я думала. И теперь еще он знает, что я жива. А значит, он снова попытается меня убить.

– Кто он? Человек, которого ты лишила семьи?

– Мне кажется, только ты способен назвать убийство ребенка и женщины, как лишить семьи. Но я лишила его большего, я лишила его гордыни, гордыни, которая сжирала его изнутри. Он приедет теперь сам, чтобы быть уверенным, что я мертва.

– И что мы будем делать?

– Вот именно «мы» меня и пугает.

– Ты думаешь, я не справлюсь? – спросил Арман, подойдя к ней, сидящей в кресле, и, встав на колени возле нее, взял ее руку. – Я способен на гнусные дела и я пойду за тобой до конца, только я хочу знать все твои планы.

Анна смотрела в его глаза, полные преданности ей.

– Ты уверен, что хочешь пойти за мной до конца?

– Да.

– Смотри. Нам придется умереть.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ. Свадьба

Представления Анны о семье были сотканы, как лоскутное одеяло, по кусочкам из различных романов и рассказов, которые она любила читать. У нее не было примера полноценной в традиционном понимании семьи, но читая и наблюдая за семейными парами, она смогла для себя определить, как будет выглядеть ее будущая семья. У нее был именно общий образ семьи, она мало представляла, какой у нее будет муж, она только знала, что он должен быть высокий, красивый, и, когда они с ним будут прогуливаться по парку, проходящие мимо дамы будут завидовать ей. Ее представления были настолько прозрачны, что она в глубине души думала, что под венец никогда не пойдет, пока не встретила Хлыщина. И вот сейчас она шла к начальнику тюрьмы, чтобы оформить брак с мужчиной, с которым у них так мало общего, но их судьбы зависят друг от друга.

Оказавшись у двери кабинета Анатолия Герасимовича, они посмотрели друг на друга, убедились, что никто не сомневается, и Анна, постучав в дверь, открыла ее, и они оказались в кабинете. Начальник тюрьмы был удивлен видеть их вместе. Он привык общаться с ними по отдельности, изредка с Арманом, который все реже докладывал ему о делах Анны, и чаще с ней, но последние два месяца они почти не виделись, Анна намеренно избегала встреч, а Анатолий Герасимович был занят делами службы. Он сидел за своим рабочим столом и, как обычно, заполнял какие-то бумаги. Арман с Анной закрыли за собой дверь и стояли у входа, ожидая приглашения пройти и присесть. Анатолий Герасимович поднял на них свой взгляд и кивком указал на стулья, стоящие ближе к его рабочему месту, а сам продолжил заполнять бумаги. Через время, закончив писать, он отложил в сторону перо и, уже полностью повернувшись в их сторону, начал разговор.

– Удивлен вас видеть вдвоем у себя. Вы с каким-нибудь предложением по концерту?

Анна с Арманом переглянулись, она поняла, что ситуацию контролировать лучше ей.

– Нет. Мы по личному вопросу, – ответила она.

– И что за личный вопрос у вас двоих может быть? Только не говорите, что вы не можете больше жить вместе, я еще один дом для одного предоставить не смогу.

– Нет, вы что! Все совсем наоборот.

При этих словах Анны Анатолий Герасимович занервничал, и это было видно по его лицу, которое начало краснеть. Небольшая пауза заставила его нервничать еще больше.

– Мы хотим пожениться и как можно скорее, можно прямо сейчас.

Анатолий Герасимович откинулся на спинку кресла, он предполагал возможность связи между ними: Арман молод, красив и мог, конечно, привлечь любую девушку, включая и Анну, но женитьбу он даже в мыслях не допускал. Но самое скверное, он не понимал, зачем это Анне. Мужчина знал, что она не будет делать что-либо без своей выгоды. А какая выгода в браке для нее?

– Вы меня, как бы это помягче сказать, удивили.

– Мы и сами не меньше вашего, а, наверное, и более удивлены, вроде еще недавно поладить не могли, а сегодня уже жить друг без друга не можем. Да, дорогой? – наигранно произнесла Анна и с вопросительным взглядом повернулась к Арману.

– Да, дорогая, – ответил он и поцеловал ей руку. Все выглядело в глазах хозяина кабинета как спектакль. – Жить друг без друга не можем. Так вы оформите брак сегодня?

– А зачем вам оформлять отношения, лишние бумаги? Живите дальше вместе, никто не осудит.

– Так под богом же ходим, грех это, – с иронией ответила Анна.

– Ну если вы настаиваете…

– Мы настаиваем, – одновременно произнесли они.

– И у меня еще один вопрос, – продолжил Арман. – В случае моей смерти и смерти моей супруги как наши тела могут быть вывезены во Францию?

– Ну и вопросы у вас. Почему вы должны умереть, вы так молоды, и непременно с супругой? – с каждой минутой их разговора Анатолий Герасимович все больше не понимал происходящего.

– Жизнь – штука непредсказуемая, – ответила Анна.

– Ваши родные должны написать прошение на вывоз тела и организовать перевозку. Но пока будет дано разрешение, придет паром, тело не сохранится.

– За это не переживайте, – ответил Арман.

Формальности заняли совсем не много времени, и через час у них на руках были документы о заключении брака. Когда они уже встали и собрались уходить, Анатолий Герасимович попросил Анну остаться в кабинете, а Армана подождать ее за дверью. Они остались одни.

– Что происходит, объясните мне уже, наконец? – спросил он, подойдя к ней вплотную.

– Вы вроде присутствовали при всем, – с улыбкой начала она отвечать. – Я стала женой француза, есть в этом какой-то шик.

– Я не верю, что у вас с ним чувства, – мужчина попытался поцеловать ее, но Анна отшагнула в сторону.

– А какой толк от чувств, не так ли, главное – поступки?

– На что ты намекаешь? – он часто в разговорах с Анной переходил с «вы» на «ты» и обратно от непонимания, насколько они близки в настоящую минуту, иногда ему кажется, что вот они как одно целое и она принадлежит ему, а в другой момент между ними пропасть.

– Я знаю про настоящий список, отправленный в управление, – резко ответила она.

Анатолий Герасимович замялся, он готовился к такому разговору, но все равно был не готов к нему.

– Я не мог совершить подлог.

Анна отошла от него еще на шаг.

– По документам так все хорошо сходилось, никто бы там не заподозрил подмены. И вы еще меня обманули, лишь бы завладеть мной. Как я в вас ошибалась. И этот брак назло вам, – она прекрасно играла роль обиженной женщины, на глазах появились несколько капель слез. Разрыдаться она не могла себя заставить. – Он доберется сюда, непременно доберется и покончит со мной. Я не буду здесь похоронена, чтобы вы не могли навещать мою могилу, – она заставила себя заплакать сильнее и, закрыв лицо руками, села в его кресло.

Анатолий Герасимович в растерянности подскочил к ней, поднял ее за плечи из кресла и крепко обнял.

– Я смогу защитить тебя, я выставлю охрану. Я готов сделать все, только прости меня.

Он не видел ее лица, на котором была улыбка оттого, что все шло по плану.

– У вас будет два шанса искупить свою вину передо мной. Первый шанс я вам даю сейчас.

– Говорите, что нужно сделать? – спросил он, уже расслабив объятья и вытирая слезы с ее лица рукой.

– Я уверена, вы в курсе, когда он прибудет на остров, мне нужна точная дата.

– Двадцатого марта, он прибудет на пароходе.

– Так скоро, – тихо произнесла она.

– Я сделаю все, чтобы он вам не навредил.

– Я охотно верю в это.

Анна покинула кабинет, Арман ждал ее у двери, они молча покинули здание и только на улице заговорили.

– Все идет так, как ты хочешь? – спросил Арман.

– Да, мне страшно, что все так легко, – она остановилась, Арман остановился тоже, и, глядя на него, она продолжила: – Скажи мне, что не все должно даваться с трудом, я устала выгрызать у судьбы положенный мне кусок.

– Я бы очень хотел тебе это сказать, но в нашем случае это невозможно, нам придется бороться за свободу.

– Ты хотя бы не врешь мне.

– Куда дальше?

– На телеграф, времени у нас совсем мало, он будет здесь двадцатого марта.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ. Подготовка к смерти

Свобода – самое опасное, чем может обладать человек: для незрелого ума свобода губительна, для человека образованного отсутствие свободы сравнимо со смертью.

Свобода для Анны была единственной ценностью, она всегда была свободна, свободна от чужого мнения, свободна от предрассудков, и, совершив преступление, которое повлекло за собой лишение этой самой свободы, она в глубине своей души корила себя за то, что упустила ее из рук.

Она уже знала, что она будет делать, оказавшись на Большой земле, где будет скрываться от рук правосудия, она нашла место и для Армана рядом с собой, изменив первоначальный план.

Выйдя из здания полиции, они отправились в отделение почты, где находился телеграф. Войдя в небольшое помещение, они вместе уверенным шагом подошли к одной из телеграфисток и протянули ей текст сообщения, который нужно было отправить. Заплатили они ей больше положенного, и девушка согласилась сама заполнить бланк и отправить сообщение при них. Прочитав текст послания, девушка смутилась и подняла глаза на странную парочку.

– Это шутка? – спросила телеграфистка.

– Конечно. Глупая выдумка, хотим проверить скорость работы телеграфа, как быстро такое послание достигнет адресата, наберите, пожалуйста, дословно, – ответил Арман почти шепотом, наклонившись через стойку поближе к ней. – И мы будем очень признательны, если вы об этом никому не расскажите, это будет наш маленький секрет, – и он положил ей под стопку бумаг на столе еще несколько купюр.

Текст сообщения, так смутивший девушку, был такого содержания: «Дорогие родители я умер со своей супругой Киперман Анной Александровной двадцать первого марта сего года. Прошу отправить к этой дате доверенного, который вывезет мое тело и тело моей супруги с острова для захоронения на родине. Ваш сын Арман Моро».

До прибытия Хлыщина оставалось меньше месяца, Анна отсчитывала каждый день до приближающейся беды. План был продуман до мелочей, но ее не покидали мысли о возможной неудаче. Еще одним пунктом их плана была кража лекарств из аптеки. Они еще никогда так слаженно не работали с Арманом, как сейчас, объединенные одной целью. Когда Арман попал на остров, в его голове ни разу не возникало мысли о побеге, он смиренно решил искупить свой грех на каторге, ведь только так он будет чист перед законом и получит прощение от самого себя. Он чаще представлял, как он будет доживать свои дни на острове, а не вернется на родину, но с появлением Анны, мысли о побеге не отпускали его. Анна ни разу не спрашивала, по какой причине он находится на каторге, и не спрашивала об этом Анатолия Герасимовича. Ей это было даже неинтересно, но она придумала для себя невероятную историю, что он был в любовниках у какой-нибудь богатой дамы, которая убила своего ненавистного мужа, то ли отравила, то ли застрелила – большого значения не имеет, и попросила его взять вину на себя, и он согласился. Она обещала ему писать, приезжать к нему на каторгу, но, когда он был отправлен отбывать срок, все ее обещания развеялись как дым, он получил одно короткое письмо от нее, и на этом все. А сама она отправилась колесить по Европе со своим новым воздыхателем. Анне нравилась выдуманная ею история, и эта история так, по ее мнению, подходила к Арману, что она больше не утруждала себя мыслями об этом, а его расспросами.

Они недолго спорили, как им завладеть нужными им препаратами: прийти в аптеку днем, отвлечь лекаря и украсть склянки или отправиться ночью, вскрыть замок и взять, что им нужно. Они быстро сошлись во мнении, что идти нужно ночью, замок хлипкий, и не составит труда его открыть. С приходом темноты, и как только улицы опустели, они отправились к зданию аптеки. Притаившись за углом, они подождали, чтобы точно не было прохожих, и, дождавшись нужного момента, Анна без труда смогла отворить замок, и они попали в помещение. Не зажигая свет, они спокойно ориентировались среди стеллажей и другой мебели, для этого они специально часто начали захаживать к аптекарю за всевозможными лекарствами и изучали расположение стеллажей с лекарствами на них. Найдя нужные им препараты, а это были в основном сильные транквилизаторы, они собрались уже уходить, как Анна почувствовала знакомый ей еле уловимый запах. Остановившись, она смогла определить, где стоит склянка, которая ее привлекла. Это была Ждановская жидкость. Она схватила достаточно увесистую бутыль и, положив ее в карман, вышла на улицу вслед за Арманом, который ждал ее уже снаружи. Закрыв замок, они быстрым шагом пошли домой. Дома уже они выставили на стол награбленное и начали проверять, все ли необходимое у них теперь есть.

– А это для чего? – спросил Арман, указывая на самую большую склянку на столе.

– Это Ждановская жидкость, – она открыла бутыль и поднесла ее к лицу Армана, он тут же отклонился от склянки, и Анна засмеялась. – Не нравится запах?

– Не самое плохое, что приходилось нюхать. И все-таки, для чего она нам?

– Она борется с запахом разложения трупа. У меня бабушка подобную делала сама, запах отличался, но был очень похож, я его ни с чем не спутаю. Для большей достоверности поставим ее по всему дому.

Шаг за шагом они шли к намеченной цели. Анна купила в лавке отрезы белой льняной ткани. Для себя – двенадцать метров, чтобы по иудейской традиции ее тело в нее завернули, а для Армана она сшила саван в виде белой длинной рубахи и штанов.

– Нам должен кто-то помочь, мы вдвоем не справимся. Кто установит смерть, кто не пустит посторонних? – начал разговор Арман одним вечером, когда Анна сидела за шитьем, а он сам пытался читать книгу.

– С этим проблем не будет, – спокойно ответила Анна, даже не отвлекаясь от работы. – Я еще не решила этот вопрос, но ты можешь быть спокоен.

– Я всегда в каком-то неведенье, все знаю только наполовину.

Анна подняла на него глаза, выпрямилась на стуле и кивком указала ему на картину на стене.

– При чем здесь пейзаж?

– Встань и сними картину.

Арман отложил книгу, поднялся и подошел к стене с картиной, аккуратно сняв ее со стены, перевернул обратной стороной к себе и увидел, что сзади к картине приклеены листы, он отклеил их и, повесив картину на место, с листами сел обратно в кресло. Перебирая листы и внимательно в них смотря, он понял, что не разбирается в том, что на них написано.

– Что обозначают все эти цифры?

– А все эти цифры обозначают то, что Анатолий Герасимович согласится с радостью нам с тобой помочь, – по виду Армана она поняла, что он нуждается в более подробном пояснении. – Из этих бумаг следует, что наш благопристойный Анатолий Герасимович занимается присвоением бюджетных средств. И сесть он может на нары, которыми сам и руководит.

– Ты собираешься ему угрожать?

– Нет, только предупредить и дать совет.

– Я ему не доверяю. Ты думаешь, это правильное решение – посвятить его во все?

– У нас нет другого выхода. Мы ставим все.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. Встреча

Двадцатого марта пароход с новыми жителями острова и его гостями причалил к берегу. Весеннее солнце не дарило особого тепла, и все пассажиры, сойдя на причал, сморщили свои лица от холодного ветра, который дул особенно сильно сегодня. Хлыщина встретил сам Анатолий Герасимович, он догадался, что незваный гость будет легко одет, и, подойдя к нему первым, делом накинул на его плечи тулуп из овчины, а затем протянул руку для приветствия. Они молчали до самого дома начальника тюрьмы. Уже раздевшись и обогревшись от печи, Хлыщин начал приходить в себя.

– Красиво, конечно, у вас, но холодно.

– Мы здесь, Макар Андреевич, на погоду не серчаем, остров, он же как живой организм, чувствует все. Вот выйдешь утром, вроде дождь моросит, ругнешься, а он через час как стеной польет. Обиделся вроде как.

– Я в предрассудки такие не верю. Земля она и есть земля.

– Ваше право, Макар Андреевич. Вы к нам надолго? – спросил Анатолий Герасимович, садясь рядом с ним на диван, ставя чашку с чаем на стол.

– Нет, этим же пароходом послезавтра отправлюсь назад.

– Вы не создадите проблем за такой короткий срок?

– Я так понимаю, вы за Анну Александровну переживаете?

– Не без этого, но за себя я переживаю не меньше.

– Мне вас нечем утешить, скажу вам честно, я приехал сюда, чтобы покончить с ней навсегда, – Хлыщин достал из кармана пиджака револьвер и положил его на стол.

– Убив ее, вы не вернете свою семью назад.

– Верно, но я верну себе покой. Я не сплю ночами, я больше не возвращался на ту квартиру, но она в моей памяти навсегда, – тихим голосом отвечал Хлыщин, откинувшись на спинку дивана.

– Покой вы не обретете. Вы ошибочно думаете, что вам станет легче, но так не будет. Каждый каторжник на этом острове тоже когда-то думал, что он убьет и станет легче, станет спокойнее, решатся проблемы, а становится только хуже. Думаете, у нее на душе спокойно?

– Мне наплевать, что у нее на душе, я уверен, что у нее и нет души совсем.

– Если вы это сделаете, я буду вынужден вас арестовать.

– Делайте, что считаете нужным. Мне все равно.

Они выпили чай, кухарка подала горячее, они долго разговаривали про былые времена, общих знакомых, и спустя время Хлыщин, узнав, где живет Анна, отправился к ней.

Анна весь этот день сидела у окна и ждала его прихода, Арман в это время ходил по комнате из угла в угол и не мог найти себе места. Когда она увидела силуэт мужчины, идущего по улице, она поняла, что это он. Она повернулась к Арману лицом, и он понял, что время пришло. Он взял со стола листы, оделся и вышел из дома. Он направлялся к Анатолию Герасимовичу. На улице уже темнело, проходя мимо идущего к нему навстречу Хлыщина, он пристально посмотрел на него, пытаясь как можно лучше его рассмотреть и понять, чего в нем такого, что Анна потеряла голову. Он не смог ничего в нем разглядеть. Хлыщин не обошел вниманием прохожего мужчину, увидев, что тот вышел из ограды дома, где должна жить Анна. Он отметил для себя, что незнакомец хорош собой и больше походил на военного в штатском, чем на заключенного. Остановившись у калитки и взявшись за ручку, он на секунду задумался, но быстро отошел от мыслей и уверенно повернул ее, дверь открылась. Учуяв незнакомого человека, собака начала лаять, но пес днем всегда был привязан далеко от дверей в дом и не мог достать до него. Хлыщин понял это и дальше уверенно прошел до дверей. Он постучал и, не дожидаясь приглашения, открыл дверь и шагнул в помещение.

Анна стояла в конце комнаты, держа руки у груди, она была напугана и полностью скрыть этого не могла, она смотрела прямо ему в лицо, пытаясь увидеть в нем былую любовь, которой, как она со временем поняла, и не было на самом деле, но смогла увидеть только измученное страданиями лицо и безжизненные глаза. На мгновение ей стало легко на душе оттого, что она получила то, чего хотела тогда год назад, она получила его страдания. Но эта радость быстро сменилась жалостью к нему. Его потухший взгляд и осунувшиеся плечи не напоминали того молодого мужчину, которого она когда-то встретила.

– Ждала? – с порога спросил он.

Анна молчала, Хлыщин снял с себя тулуп и повесил его на вешалку у входа. Осматривая комнату, он прошел через кухню в гостиную и сел в кресло.

– Хорошо тут у тебя, – выкрикнул он ей из комнаты.

Услышав быстрые шаги, он понял, что она хочет выбежать из дома. Он резкими прыжками бросился за ней и поймал ее у самой двери. Схватив ее за плечи, он повернул ее к себе лицом и прижал к стене.

– Даже не думай убежать, – схватив ее за руку выше локтя, он потащил ее за собой в гостиную.

Он подвинул одно кресло в центр комнаты напротив другого кресала и усадил в него Анну. Встал сзади нее и, положив ей руки на плечи, тяжело выдохнул, погладил ее по голове. Почувствовав под рукой, что она дрожит, он улыбнулся и, обойдя ее, сел в кресло напротив.

– Тебе идет это место. Ты рождена для него.

Анна молчала и смотрела ему в глаза.

– Холод, кругом несчастные люди, ты должна здесь хорошо себя чувствовать, это же цель всей твоей жизни – делать всех вокруг себя несчастными.

– Не всех, а только тех, кто это заслуживает.

Он поднялся из кресла, подошел к ней и наклонился так, чтобы их лица были рядом.

– Заслуживает?

– Да, ты заслужил страдать.

– А мой ребенок и жена тоже заслужили этого? – почти закричав, спросил он Анну.

Анна вжалась в кресло, ей начало становиться страшно.

– Они страдали бы больше, оставшись с тобой.

– Я любил их, – закричал он прямо в лицо ей и, резко вернувшись в кресло, сел в него и, опустив голову к коленям, закрыл лицо руками. – А ты возомнила себя невесть кем. Я же тебе ничего не обещал.

– У меня не было выбора.

– Выбор есть всегда.

– Но не когда нужно выбирать свою жизнь или жизнь другого. Ты бы выбрал свою жизнь, скажи? – Анна выпрямилась в кресле и немного наклонилась в его сторону.

– Я бы тебе помог, я бы спрятал тебя.

– Нет. Ты думал только о себе и не говори мне здесь про любовь к семье. Как бы ты меня спас, если ты их спасти не смог? Ты подставил меня, я сразу была разменной монетой в твоей игре. И когда люди, которых ты так хотел поймать, поняли, что ты через меня на них пытаешься выйти, они не оставили мне шанса: или я, или твоя семья, и тогда меня оставят в живых. Да, я долго не думала.

– И ты считаешь, что смерть хуже этого места и греха, что теперь на тебе? Как ты с этим живешь, тебе не снятся кошмары? Я уже не помню, когда последний раз проспал всю ночь.

– С того света не вернуться, а отсюда можно.

Анна встала и подошла к нему.

– Я заберу твою боль, – она подняла его голову, наклонилась к нему и начала целовать его в губы.

Хлыщин поднялся с кресла, обнял ее за плечи и продолжил целовать ее.

– Забери, – прошептал он в поцелуе.

Арман этим временем был у Анатолия Герасимовича и, положив ему на стол документы, объяснял ему, что выбора у него нет, и он должен помочь им с Анной воплотить их план. Начальник полиции не ожидал такого поворота событий, он и подумать не мог, что пианист и портниха обведут всех вокруг пальца.