Обратно мы шли медленно, ожидая Альберта Александровича, который часто останавливался, чтобы поздороваться со встречными знакомыми, а с некоторыми из них менялся любезностями. На стенах просторной мастерской висели всякие диковинки и артефакты: щиты, мечи, сабли, дубины, арбалеты и непонятно что, но красиво.

– Ну, вот, сделано по твоему эскизу, – принимай работу, – сказал мастер и положил на стол ремень с белой бляхой, на которой была изображена голова кобры.

Фото с ремнем я прислал Альберту несколько дней назад. Изделие выглядело лучше оригинала. Я взял в руки кожаный ремень и стал разглядывать; показал ремень Олегу, медленно развернул бляху.

– Вещь! – сказал Олег, глядя на бляху; казалось, что взгляд кобры гипнотизировал Олега, – он не отводил с нее глаз.

Я отдал ему ремень и молча стоял рядом снимая его реакцию на скрытые видеокамеры. Пауза затянулась, но это того стоило.

– А мне можно такую же? – спросил Олег, подняв глаза на Альберта Александровича.

– А почему нельзя? Альберт Саныч, сделаешь для моего друга? – обратился я к Альберту.

– Да, сделаю. На следующей неделе подходите.

– Лады, – закончил я тему.

Олег восхищался предметами вокруг, он ходил вдоль стен трогая изделия. Слово “вещь” он произнес раз десять. Мне думается, он бы смог со временем стать мастером вроде Альберта Александровича; если нам что-то очень нравится – очень-очень, – это значит в нашем мозгу достаточно много полей нейронов, которые ярко воспринимают увиденное и их количества достаточно, чтобы мы смогли повторить это или сделать лучше.

На обратном пути в Гатчину мы всю дорогу слушали песни группы “Волосатое стекло”, подключив мой девайс через блютуз к магнитоле. Я сидел на переднем сидении и изображал ярого фаната этой группы, – подпевал и кивали в такт музыки:

“Пожилой строитель мудрый дом лабает охрененный, в рыжей пластиковой каске восседает на макушке. Он доделывает крышу кирпичами и цементом, кроет матом практикантов, что цемент ему подносят…”

Въехав во двор пятиэтажки, Олег остановил фольксваген и спросил:

– А на какого француза я похож?

– На француза… – переспросил я, выходя из образа музыкального фаната.

– Ты сказал, что я похож на известного француза. Помнишь?

– Да, конечно. Похож, еще как похож! Кристофер Ламберт. Фильмы Тарзан, Горец. Смотрел?

Мы еще минут двадцать говорили о кино, затем я рассчитался с ним за поездку – перевел несколько тысяч рублей ему на карту. Мы договорились, что он заедет за мной завтра в 14:30; попрощались, я забрал свой кофр из багажника и поднялся в съемную двушку.

Сидя на маленькой кухне, я заварил чай в кружку, которую взял с собой. Знакомые места и вещи помогают сосредоточиться для размышлений и анализа. Это все равно, как художнику пользоваться своим старым мольбертом или писателю носить с собой свой потрепанный портфель.

“Человек он приторможенный, – так натурально сыграть большой талант нужен. Значит это не игра, а его жизнь. Музыкальные пристрастия не изменились – развития нет. Интересно, завтра он вспомнит о ремне или нет. Кино его почти никак не зацепило, – обычно кино людей цепляет, а его как-то нет. Для полной картины надо бы посетить квартиру, где он живет с женой, благо что она в этом доме находится”, – размышлял я.

Утром Олег таксовал с 6 утра и к 9 часам возвращался домой, – я наблюдал его трек телефона по сканеру.

– Привет! – приветствовал я его въезжающего во двор.

– Привет! – он удивился, но обрадовался. – А чё ты тут? Мы же договорились на после обеда.

– А ты чё тут? – парировал я вопрос.

– Так я живу тут, в том подъезде, – он показал на соседний подъезд.

– А!? Здорово. Слушай, кофе не отсыпешь, а то я забыл с собой кофе взять.

– Пойдем, – пригласил он.

Мы поднялись в его квартиру – такая же двушка и окна во двор. Его жены и детей не было дома. На входной двери висел постер “Рэмбо – первая кровь”.

– Круто! Тебе нравится Сталлоне? – спросил я.

– Да, он крутой, – Олег достал из ящика кладовки ножны, вынул из них нож, отвинтил пробку рукоятки и вывалил в свою ладонь иголки, нитки и рыболовные крючки.

– Вау! – реально удивился я. Все встало на свои места.

Олег начал взахлеб рассказывать о фильмах с участием Сталлоне. Кофе пить расхотелось, я долго гулял по парку размышляя о конспирологии бытия.

В субботу вечером пришло лаконичное сообщение от Шефа: “12:00, понедельник, в кабинете”. Я понял, что работа закончена и не стал ждать воскресенья, – вызвал такси комфорт класса и уехал домой в Питер. Олегу я отправил сообщение, где ссылался на срочный вызов с работы, и где лежат ключи от квартиры. Ремень от Альберта я оставил на тумбе в прихожей.

–

Понедельник, 12:00, кабинет Шефа.

На экране монитора мелькали кадры моего общения с Олегом.

– Стив, снова ирония, – Шеф назвал меня моим настоящим именем, значит будут нравоучения, значит аналитики настучали на меня. Он продолжил, – ирония – это слабость. Человек иронизирует, когда защищается. Так защищаться можно от тупости, хамства, агрессии. Мы не должны включать иронию, а тем более сарказм – нападение с иронией. Мы профессионалы. Нападать и защищаться это не наш метод. Каждый раз ты настоящий друг своего клиента, – и ты не можешь над ним иронизировать, надсмехаться, а уж тем более подставлять, иначе он не откроется перед тобой. Он также, как ты, начнет защищаться от тебя: иронизировать и надсмехаться. Нам такой “Камеди клаб” не нужен. Так устроен наш мозг, когда ему не комфортно, он старается исправить ситуацию, – ему нужно равновесие и гармония, поэтому он будет отвечать тем же или закроется, – закроется надолго. И тогда мне пришлось бы посылать на это задание другого агента.

Взбучка продолжалась минут двадцать, кстати такой метод внушения весьма эффективен и ставит меня в рамки, – из которых я периодически вываливаюсь. Шеф просил повторять меня эти простые правила и я, разумеется, делал это. Затем он выделил эпизод с ремнем и похвалил меня. Шеф всегда заканчивал такого рода нагоняй похвалой – спорный метод, но он стимулирует к работе.

– Дело закрыто, молодец! – Шеф подвел черту и начал с новой строки. – Вылетаешь в пятницу, три дня на знакомство с делом. Регата в Греции. Подтверждение наследства. Девушка 22 года. Дело серьезное, живы родственники из ее прошлой жизни, – это дети умершего 25 лет назад их отца. Они указаны в контракте как интересанты, поэтому их решение важно. Семья богатая и влиятельная. В этой жизни девушка также не из бедной семьи: будущая журналистка, умна, образована, амбициозна. Контакт с ней в ее детстве был – положительный. Была бы парнем, – было бы проще. По-моему, ты хорошо знаком с Кирой?

– Да, мы знакомы, работали в паре несколько лет назад.

– Хорошо. Кира уже с ней работает, она введет тебя в курс дела, – поможет с адаптацией и твоей ролью. Успеха!

“Кира приятная девушка и профессионал в нашем деле, а дело похоже будет интересным”, – думал я выходя из здания.

Глава 5. Кира

Кухня. Альбомный лист. Чай.

Получалась занятная картина, – в прошлой жизни Александру Александровну звали Александр Александрович; фамилии были немного разными: он Таранин – она Тарасова. Проведению, похоже, было лень менять ее имя, – поменялась только несколько букв в фамилии. Профессии разные: он военный инженер – она творческая личность, и к тому же блогер – видеоблогер.

Стало понятно почему Шеф назвал это дело сложным, – блогеров мы не любим – скандалы и популярность нам не к чему. Можно представить себе зрелище, как молодая девица говорит на огромную аудиторию: “Внимание! В своей прошлой жизни я была вот этим старым мужиком с бородой, а вот это мои детки”, – показывая фото взрослых респектабельных людей. Скандал обеспечен.

Конечно, можно подождать, когда из нее выйдет дурь с блоггерством, – она повзрослеет, заведет семью и тогда: “Получите ваше наследство”. Но контракт есть контракт, да и господа Таранины – дети Александра Александровича из прошлой жизни начнут задавать вопросы и будут правы.

Портрет Александра Александровича Таранина сложился весьма солидным: военный инженер, есть государственные награды, огромное количество запатентованных изобретений, статьи в журналах, две книги; увлекался лыжами, рыбачил, играл на гитаре; поклонник Высоцкого, Окуджавы, Визбора. Две взрослые дочери: каждая имеет свою семью – богаты. В общем, достойный, уважаемый человек.

Портрет Александры Александровны Тарасовой прекрасен по своему: родители художники, причем картины ее папы – Александра Степановича Тарасова – востребованы, и находятся во многих частных коллекциях по всему миру. Мама тоже рисует. Есть собственная художественная мастерская. Александра уже успела побывать замужем, но недолго, – пять месяцев – видимо, это был ее каприз. Муж старше на 8 лет. Свой блог она ведет полтора года, и имеет более миллиона подписчиков совокупно на всех площадках. В кадре держится уверенно, мысли излагает сочно и внятно, – быстро набирает популярность. Основные темы: мысли вслух и трендовые рассуждения.

Я примерно представлял себе задачу, которая стоит перед Кирой: необходимо убедиться, что Александра это нужный нам человек и подготовить ее для передачи наследства. Думаю, что первая часть задания выполнена и я потребовался, чтобы закончить дело, то есть участвовать в подготовке Александры к получению своего наследства.

Мы обменялись с Кирой любезностями в мессенджере и она сообщила, что все детали по делу сообщит мне в самолете, – при перелете из Москвы в Афины. Кира немного старше меня. Я с ней познакомился несколько лет назад в круизе на остров Валаам, – мы изображали тогда брата и сестру – верующих паломников. Дело было сложным: нашим клиентом была девушка, которая родилась в очень верующей православной семье. Задача была подготовить ее к получению наследства из прошлой жизни. Как это сделать, если современные христианские церкви, в том числе и православная отрицают перерождение души – реинкарнацию. Помню напрягались мы тогда не по детски, – девушка была очень набожная. Родители ее далеко от себя не отпускали. Кира умница, – придумала и мы разыграли очень длинную, но великолепную комбинацию. Шеф был доволен.

Одна из проблем передачи наследства – это передача его без свидетелей, – без родителей, родственников, друзей. Эти условия оговариваются заранее – исключения бывают, когда семья имеет опыт сотрудничества с агентством РЕИН. Иначе, может так случиться, что наследник не получит своего наследства, вернее получит, но у него его могут забрать родители, поскольку он может находиться под их влиянием, как это было с девушкой Марией, по которой мы работали с Кирой.

На моей памяти было два таких случая, – сейчас третий, когда все проверки человеком пройдены и агентство уверенно, кто наследник, но не может передать ему его наследство. Первый раз – человек был тяжело болен – работали с ним два месяца, результата не знаю. Я получил новое задание и забыл об этом. Второй случай – работали с Кирой – все прекрасно, – Мария оказалась адекватной и вменяемой девушкой, своих родителей очень любит.

–

Командировка в Конго.

Пару лет назад мы с Кирой были на повышении квалификации, – как это называет Шеф. Он каждый год отправляет каждого из нас – чаще парами – дней на десять учиться понимать причины и следствия перерождения; командировки часто бывают в Индию и в институт Реинкарнации в США, а тот раз с Кирой мы были в Конго – в Республике Конго – в самом центре Африки.

Жили мы в довольно большом поселке – более тысячи жителей – далеко от цивилизации; домики из глины и палок с крышами из тростника, – многие жители говорили на французском языке, ведь Конго это бывшая французская колония. Нас поселили в домик, который ничем не отличался от других. За две недели я ни разу не слышал детского плача, – только смех; у всех жителей идеальные белые зубы и отменное здоровье, – они постоянно смеются, казалось бы беспричинно. Все они доброжелательны и участливы.

Мужчины охотились и занимались скотоводством. Женщины что-то выращивали и собирали, – и постоянно пели какие-то песни. Детей было немыслимо много, они были всюду и непонятно чьи, никто на них не кричал и не куда не загонял. Представить, что они ходят строем, – нелепо. Подростки находились со взрослыми, те что помладше – со стариками и девицами. Обстановка была киношная, – все мельтешит, но все счастливы уже тысячу лет.

Эту общину несколько раз пытались воцерковить, но всякий раз безуспешно; священники сбегали, поняв, что это бессмысленно. А последний священник по имени Жак оставил свою христианскую службу и принял веру общины: женился в 63 года на молодой грудастой девице, которая родила ему двоих пацанов… и еще родит. Детали от его церковного шатра до сих пор наверное лежат у его глиняной хижины.

Община верит исключительно в своих предков, – нет, они никак не отстаивали своих взглядов – никакой агрессии – они ходили на проповеди к приезжающим священникам, мирно их слушали и уходили. Им, словно, не знакомо слово “нет”. Просто: приходили, слушали и уходили. Их вера – это поклонение своим предкам… умершим предкам.

Культ предков проводился с субботы на воскресенье и длился всю ночь. Взрослые жители собирались у большого костра, пили сладкую брагу – жидкость из забродивших фруктов, – и пели всю ночь песни, стуча палками о сухие бревна. Припев был один и тот же: “Он был хорошим человеком” или “Она была хорошим человеком”, – его пела вся община.

Куплеты были разными, – их сочиняли и пели потомки умерших родителей, бабушек, дедушек и более дальних предков, – каждому умершему родственнику было посвящено несколько строк, в которых содержалось имя, жизненная история или положительные качества человека, о ком пелось в ночной песне:

–

“Лоран был сильным, его боялись львы!

Имел трех сыновей и две жены.

Его добычей были кабаны,

Он был охотник нашей стороны”.

—

“Мартин был нашим пастухом

И был хорошим мужиком.

Он пас овец, баранов, коз,

Имел огромный рост”.

—

“Агата знала травы и коренья,

Варила зелье из растений;

Знала заговоры и шептания,

И основы мироздания”.

Гуляния проводятся раз в неделю в течении тысячи лет. В общине редко болеют, – даже с зубами полный порядок. Что такое воровство они знают, но никак не обсуждают это, видимо в общине этого нет; это, как знать, что есть болезнь оспа, но не говорить о ней. Ругани и ссор не наблюдалось. Я как-то видел: две женщины подошли к мужчинам отдыхающим под деревом и, что-то говорили им жестикулируя руками; те отвечали им, но через некоторое время все мужики встали и пошли в лес за мясом, – они обычно отнимали его у львов и крокодилов.

Меня с Кирой интересовала общая картина жизни общины и каким образом они определяют когда, кто и в кого перерождается в их семьях. Этими вопросами занималось несколько пожилых людей: две старухи и старик, – сколько им было лет не ясно и, как они это делали было туманно. Известно, – свой вердикт они озвучивали не сразу после рождения ребенка, а только лет через 5-6. Разбираться в этих тайнах нам помогал Жак – бывший священник, который жил здесь уже несколько лет.

– Это действительно необычно и замечательно, – рассказывал он, – я благодарен провидению, что оказался именно в этой общине. Мой дед был священник, мой отец был священник, и я всю свою жизнь был священник, но пожив с этими людьми совсем немного времени, – я отказался от своего прошлого. Вы знаете, я также, как они пою песни у костра о своих умерших родных, – и мне кажется, что мои родные одобряют мой выбор. Я помолодел, – чувствую себя на 30 лет, хотя мне уже под 70.

– Жак, мы тоже удивлены увиденным, – люди доброжелательны и не завистливы, – я поддержал разговор.

– Да, о зависти вообще нет разговора, в них совершенно нет этого чувства. Вы заметили, что они не делают друг другу замечания, как это обычно бывает у нас цивилизованных людей. Они друг друга постоянно подбадривают. Минуту назад я слышал, как женщина хвалила свою соседку, что та хорошо покрасила ткань, – и так во всем.

– А в чем причина такого отношения друг к другу? Может это игра? Они не устают друг от друга? – начала провокацию Кира.

– Нет, что вы. У них вообще нет игр, где может быть кто-то проигравший, – в их философии это не принято. Игры у них обучающие.

– Вы говорите философия, – в чем она выражается? – Кира сменила тему.

– Их мировоззрение простое и гениальное: они верят, что их предки живут с ними здесь, помогают им и наблюдают за ними – всё!

– В смысле – живут? Они же умерли, – поинтересовался я.

– Да, но это наша философия, а их философия: предки живут вместе с ними и помогают им во всем, поэтому эти песни у костра с их восхвалением и почитание умерших предков, – и все те положительные качества, которые мы с вами наблюдаем.

– Да, это трудно объяснить, – продолжил я.

– В том-то и дело, что есть результат и он поразительный: люди не болеют, дети рождаются здоровыми, они жизнерадостны и доброжелательны к другим. Кстати, вы заметили, что у них нет запасов еды, но она всегда у них есть. Они не знают что такое ожирение, гипертония и многих других болезней.

– А как они узнают кто в кого переродился? – спросила Кира.

– Этого я не знаю, я же в прошлом священник, а церковь отвергает реинкарнацию, поэтому этими вопросами я не интересуюсь. Вам надо обратиться к Алексу или к Ларе – они объявляют о вернувшихся в наш мир.

Алекс, Лара и Мариса это почтенные пожилые люди без возраста, – если бы мне сказали, что им по 200 лет – я бы поверил. Разговаривать с такими господами непросто по некоторым причинам, – они могут оперировать словами, которые понятны только им или выражаться туманными двусмысленными афоризмами.

Мы подошли к месту, где обычно находились эти почтенные люди: три небольших глиняных домика стояли рядом с огромным деревом, – его крона была так высоко, что тень от нее рассеивалась, поэтому рядом был сооружен большой навес от солнца из тростника, чуть в стороне от места, где теплился огонь. Старик сидел на циновке и краской расписывал глиняную посуду. Несколько разрисованных мисок сушились на подставках из веток у огня. Старухи перебирали окрашенные разноцветные семена каких-то растений в больших мисках. Мы подошли издалека, чтобы они нас заметили пораньше.

– Здравствуйте, – я поздоровался первым.

Мы познакомились, Кира стала любезно восхищаться изделиями, сравнивая их рисунок с оперением птиц, с раскраской животных и с растениями. Политес продолжался бы долго, но старик прервал его:

– Мы знаем, что вы хотите понять, как мы определяем, когда кто-то из наших предков возвращается в нашу жизнь. Мы живем очень долго и знаем о каждом жителе нашей общины все, и о тех, кто умер, мы тоже знаем. Наши родители рассказывали нам о тех людях, кого мы не знали лично.

– Ваши родители живы? – спросил я, надеясь узнать в кого они переродись.

– Наши родители всегда с нами и мы советуемся с ними, когда нам нужна помощь. – Продолжил старик, – Вам нужно долго жить в нашей общине, чтобы начать понимать и со временем вы сами научитесь определять, кто вернулся к нам.

– Как Жак?

– Дольше, значительно дольше, – ответил старик.

– А кто перерождается быстрее, – те кто умер в молодом возрасте или те, кто умер пожилым? – спросила Кира.

– Мы говорим возвращается, – поправил ее старик.

– Да, извините, конечно, возвращается.

– Умерший ребенок возвращается на следующий год, старик может вернуться через 20 лет, а может и вовсе не вернуться.

– Почему?

– Он лучше помогает своим родным без своего тела, – в виде духа – поэтому. Не имея тела, на него не влияет время, и он видит что ждет его родных в будущем и предупреждает их, если это нужно.

– Как предупреждает?

– По разному: может предупредить во сне, может через животных. Каждый из нас знает много примет-подсказок с рождения. Но опасность бывает не часто, если в общине гармония.

– А в какую семью чаще возвращается человек?

– В свою, конечно. В семью своих родственников. Мы не нужны в чужих семьях – мы в них станем чужие, нелюбимые и нежеланные.

Со временем разговор зашел в сказочные фантазийные джунгли – это, когда читаешь сказку для детей и сам начинаешь верить в прочитанное. Мы больше не начинали подобную тему с местными жителями, но между собой ежедневно горячо ее обсуждали.

– Представь общину в 100 человек, – обычно начинала Кира, видимо у нее не только хорошо развиты поля нейронов в мозге, которые отвечают за абстрактное мышление, но и те поля, которые отвечают за лидерские качества, – 100 человек обычных живых людей: дети, подростки, взрослые и немного стариков.

– Представил, – поддакивал я.

– Хорошо. Всего 20 семей, – продолжала она, – и в каждой из них поминают своих умерших родителей, – это 80 человек. Плюс бабушки и дедушки, – это еще 160 человек.

– А если родители живы?

– Пусть живы: у кого-то живы – у кого-то нет, – мы усредняем и экстраполируем, – рассуждала она.

– Тогда мы имеем 100 живых и 240 умерших, – посчитал я.

– Вот. Но они думают не так. Они считают, что их всего 340 человек, – 100 человек имеют тело, а остальные не имеют – они духи, – продолжала Кира.

– Хорошо. Что это нам дает? – не понимал я.

– Допустим, – рождается ребенок в семье номер один.

– Допустим.

– Со слов этих стариков, люди из духов рождаются в новых телах только в своих семьях, – Кира умело и настойчиво продолжала расплетать этот клубок реинкарнаций.

– Да, – кивал я.

– Соответственно, из 240 духов на каждую семью приходится всего 12 предков, которые могут переродиться в первой семье. Это умершие родители – 4 человека, 4 бабушки и 4 дедушки.

– Да, точно, искать надо будет среди этих 12-ти.

– Да, имея полную информацию о прошлой жизни каждого, – а жизнь у них не сложная, плюс время для наблюдения и анализа, вполне возможно узнать кто именно родился в первой семье.

Командировка в Африку была яркой и полезной. Свои отчеты мы отправляли в аналитический центр Реин.

–

Наша встреча с Кирой в московском аэропорту была эмоциональной, театральной и радостной.

– Привет, Стиви, – пропела она еще издалека, вздернула руки к небу и начала с обвинений, а закончила восхищениями, – Где ты был, проказник? Почему не отвечал на мои письма? Господи, как ты возмужал! Стиви – ты денди!

– Привет, мое солнце! Привет, моя радость! – разумеется, я ей подыгрывал, мы так развлекались и поднимали друг другу настроение. – Твой шалун здесь и он очень рад тебя видеть. Быстро покажи мне, как ты его любишь.

Мы манерно по-дружески расцеловались и отправились в ближайший бар, чтобы отметить нашу встречу. Полет предстоял через Стамбул, поэтому на обсуждение служебных тем времени хватало. Кира выглядела по-женски эффектно, – с такой женщиной приятно находится рядом. Мы заняли столик. На нас обращали внимание – мы отдыхали.

– Хочешь я расскажу тебе интересную историю, – я никому ее не рассказывала, а тебе расскажу. – заговорческим голосом предложила Кира.

– Это сказка Шехерезады, а я значит царь Шахрияр?

– Да, ты царь, но моя история – быль, похожая на сказку. Пожалуйста, мне так хочется её кому-нибудь рассказать, но ты же знаешь, что мы не можем вести блоги и рассказывать о своей работе. А мне иногда, так хочется рассказать.

– И сейчас это “иногда”? – дразнил я ее.

– Не будь занудой, мы можем обсуждать какие-то детали наших заданий между собой. Это называется делиться опытом.

– Прекрасно. Кира, пожалуйста, расскажи мне сказку, – я внимательно тебя слушаю.

Рассказ Киры

Кира получила задание по девушке Ольге, которая родилась в Москве. В прошлой жизни Ольга была Олегом – известным московским жиголо, – от которого почтенные богатые москвички сходили с ума. Мужчина был молод, хорош собой, пел, танцевал, умел ухаживать за женщинами и жил, разумеется, за их счет.

– Олег погибает в кабацкой драке, – рассказывает Кира. – Муж рогоносец нанимает киллера – тот исполняют заказ. Преступников быстро нашли и осудили, поскольку этот Олег оказался нашим клиентом, а ты знаешь, как работают наши инспектора – мигом всех найдут и все раскроют.

– Да-да-да. Так Олег заключил с нашим агентством контракт? – спросил я.

– В том-то и прелесть, что нет. Контракт заключила влюбленная в него дама. Представляешь?

– Да, ну? Такое в моей практике впервые. – удивился я.

– Этой даме уже 77 лет, она очень богата и ждет своего юношу.

– Прекрасно! Ну-ну-ну, – я был заинтригован.

– А юноша – это совсем не юноша, а девица по имени Ольга – эксцентричная рыжая бестия – длинноногая, высокая… с бюстом номер три.

– Три – это нормально, – я ждал продолжения.

– В нее влюбляется султан, – они встретились на какой-то московской светской вечеринке, – и он предлагает ей стать его 4-й женой. Ольга, конечно, соглашается.

– Почему “конечно”? – мне захотелось узнать причину.

– Потому что она не дура, – коротко, но внятно ответила Кира. – Султан подарил ей и ее родне много разных дорогих подарков: джип папе, белый мерседес маме и много других вещиц: шубки, украшения.

– Молодец!

– Да. Они уехали в его султанат.

– Мама с папой? – спросил я.

– Ольга с султаном уезжают в его султанат. Я получаю задание по Ольге и только через месяц мне удается стать наложницей в его гареме.

– Быстро, но непросто, – оценил я слова Киры.

– Да, были подключены разные службы, – ты же знаешь нашего босса. В общем, я в гареме среди 400 наложниц, – продолжала она уже в полете. – 400 баб со всего света: красивые, молодые, веселые. Каждую неделю на карту приходит 10 тысяч долларов, плюс подарки на праздники, много модной одежды, парфюма, украшений. Правда, шопинг только группами по определенным дням и в национальной одежде. А дома хоть голой ходи, – дом – огромный дворец с тысячью комнат.

– Прям тысячу комнат? – не поверил я.

– Ну, может не тысячу, но очень много. Во дворце фонтаны, бассейны, магазины со всякой мелочевкой.

– Интернет был? – интерес распирал меня.

– Нет, интернета не было. Электроники много всякой было, но глобального интернета во дворце нет. Интернет был доступен, когда мы на шопинг ходили.

– Ты сейчас хвастаешься? – улыбнулся я.

– Да, прости, мне очень хотелось рассказать об этом. Спасибо, что выслушал.

– Пожалуйста, а что с Ольгой.

– Да, Оленьке быстро наскучила эта светская жизнь жены султана и она занялась развратом. Да-да, мой милый Стиви, – развратом. – Кира красиво улыбнулась, показав белые ровные зубы.

– Продолжай, не тяни, – мне было интересно.

– Пользуясь своим положением жены султана, она устроила потрясающий бесподобный блуд среди наложниц. Я, конечно, воспользовалась случаем и выяснила то, что мне было поручено и передала информацию в центр.

– Это все? – спросил я, надеясь на продолжение.

– Нет, команды выезжать не было и я продолжала роль наложницы султана.

– Было бы нелепо… – улыбнулся я.

– Да-да-да, во дворце начался настоящий Содом с Гоморрой. Ты видел когда-нибудь любовь 400 голых наложниц сразу в течении нескольких недель? А я в нем участвовала. Султан в шоке, он больше не нужен своим наложницам. Оказывается, что у них с женой не так просто развестись – можно, но дорого и хлопотно. Эта фурия развода не хочет, – а зачем ей развод? В общем, такого в этом султанате никогда не было. За Ольгу выступает большая часть наложниц. Султан летит в Москву к ее родителям – теперь те в шоке – трагедия и комедия в одном флаконе.

– Так в этой истории счастливый конец? – спросил я.

– Думаю, да. Султан откупился, купив ей дом в Майами и дав денег. Родители ее переживут как-нибудь это известие.

– А дама, что хлопотала за Олега? – поинтересовался я.

– Не знаю, Олега нет, есть Ольга. Босс знает, что делать.

Да, это верно, Шеф действительно знает, что делать.