Агнцу моление. Поэзия и проза

Дураков

Дежурил я по средам и воскресеньям в лице нейрохирурга в соответствующем отделении горбольницы. День проходит относительно спокойно, планово, а вот с 23 часов обычно начинается. Вероятно, город переходит в состояние войны, где каждая из сторон старается прежде всего повредить головной мозг противника. К вечеру эмоциональный фон повышается, работы заканчиваются, а в организмы проникает энное количество алкоголя во всех его проявлениях.

В один такой чудесный ноябрьский вечер привезли мне сразу двоих. Профессора, который бежал за последним троллейбусом, да прямо перед ним подскользнулся и темечком об бордюр и алкоголика с фамилией Дураков, которого в ходе семейной драмы жена кухонным топориком изрубила с намерением доказать свою правоту.

Спускаюсь в приемник, слушаю обстоятельства анамнеза, смотрю на жаждующих моей помощи. Вижу всего «целенького» профессора и в хлам изрубленного Дуракова. Принимаю решение что второму уже вряд ли помочь, а профессор нашей стране ещё нужен. Отправляю светилу науки в рентген, иду за ним. Во время этой процедуры номер один начинает хрипеть, прерывисто дышать методом Чейн-Стокса и… покидает нас в этом бренном мире. Субдуральная гематома. Разрыв поперечного синуса.

Выхожу в приёмное, осматриваю второго. Вся голова (свод черепа) порублена «в лапшу», просто месиво какое-то, а топорик приехал вместе с пострадавшим в его спине. Со слов скорой – пытался спастись отползанием от своей суженой.

Берём на стол. Операцию начинаю в 00.00. ожидая от анестезиолого-реаниматолога отмашки, что всё кончено расходимся. Удаляю поврежденные ткани, костные фрагменты, мозговой детрит, на глубину до 7—8 см. Тут голосовой выдох коллеги – всё, готов. Ну чтож отхожу от стола. Вдруг снова призыв, ожил, спасаем. В результате такие отходы подходы происходили ШЕСТЬ раз. В 05.40 вроде всё выполнив, раздумывая что Дураков всё же не доживёт до сдачи моей смены, пытаюсь отойти от стола. Тело как монолит, вросший в землю. Ноги не двигаются. Пробую сделать шаг сам себе помогая руками, обхватывая ими ноги.

Больного перекладывают на каталку и тут обнаруживается досадная новость, «дырка» в спине от топора. Решать эту печаль нет сил ни желания, ни смысла. Предлагаю операционной сестре засыпать её антибиотиком и края раны стянуть лейкопластырем. До конца смены ещё два часа. Валюсь с ног. Поднимают без пяти восемь, иди сдавайся. Готовлю текст, мол сделал всё возможное, но вот помер. На моё удивление Дураков был передан живой.

Следующее дежурство рутинно принимая больных, смотрю на одного из них и не могу вспомнить, кто же это. Настолько уже вычеркнул его из своей памяти. Дураков жив. Сутки наблюдаю, состояние тяжелое, стабильное. В конце дежурства проставляюсь тортиком по случаю ухода в отпуск. Шутя говорю, – Берегите мне Дуракова.

Отпуск как всегда пролетает незаметно. Довольный бодрый соскучившийся по своей работе захожу в отделение. Навстречу идёт странный больной с характерными «рука просит – нога косит», на костылях, «голова обвязана, кровь на рукаве». – Кто это? – спрашиваю. В ответ смех медсестёр, ну что же вы так Станислав Николаевич, своих не узнаёте? Сберегли!

Не знаю, как сложилась далее жизнь у больного Дуракова, но его спасение, как и его одновременное поступление с подскользнувшимся профессором теперь навсегда остались в моей памяти.

среда,

14 июня 2017 г.

Жил был малыш

Жил-был малыш. Малыш обыкновенный. Всё чем он занимался, – ходил гулять. Каждый день ему кто-то и что-то попадалось на глаза. И он становился тем что видел. А то в свою очередь становилось частью его. Он мог оставаться кем-то на час, на день, на год, а может и на много лет вперёд.

Всё общается со всем. Необходимо только их увидеть, потом услышать. Встреча с кем-то всегда не случайность. Имеет значение и время суток и место, в котором вы кого-то или что-то увидели. Всё является источником сведений, которые могут сыграть в вашей жизни важную роль.

Каждое утро все превращаются в малыша обыкновенного, который просто идёт гулять. Что-то замечает и кем-то становится. Каждый день каждый окружающий нас объект, становится нами, после того как мы прореагируем на него, соединимся с ним эмоционально. Весь мир резонирует с нами на нашей частоте. Хотим печаль покажет нам печальные события и только их из всего окружающего пространства мы увидим. Хотим радости, всё вокруг становится просто отличным. Эх если бы ещё не наша инерция. Волокёт за нами, что-то из последних сил пытающееся зацепиться за реальность, выискивая вам себя, того которого уже нет.

Не торопитесь, не идите на поводу. Расслабьтесь позвольте себе прежде всего ощутить полнее и глубже своё я. Все всегда зависят от того в каком воздухе, какой атмосфере они находятся. Куда бы кто не пошёл везде он оставляет свой невидимый след, отпечатки своего «я». Слова, которыми мы наполняем воздух, мысли которые рождаются в том или ином месте, наши убеждения и установки, всё оставляет свой след. Вспоминаем ли мы задумываемся ли где и какие следы мы оставили?

Мы незаметно для себя всегда и везде впитываем в себя опыт, знания, характеристики окружающих предметов, объектов, людей, животных, птиц. Наше внимание, создаёт нас такими какими мы того бы хотели. Мы постоянно подражаем как это делает малыш, выходя на прогулку и изучая этот мир. «Делай как я, посмотри на меня», – говорят некоторые. Все так и остаются в том этапе познания мира. И всё видят это, смотря на детей, но забывают, обращая внимание на себя.

Малыш рано или поздно выходя на прогулку, определяется с выбором своего направления. он твёрдо устанавливает для себя из каких частей окружающего он будет состоять. И каждый раз, каждый день двигаясь в одном направлении он дополняет себя новыми необходимыми для такого «я» характеристиками.

Принципиально для нас всё вокруг не что иное как фетиш, который мы сами наполняем только нам известными и необходимыми свойствами. Мы разрешаем им дарить нам силу и энергию. Мы верим в них, потому что они являются воплощением нашей и только нашей жизни. В зависимости от нашей нужды, мы перетасовываем объекты, встряхиваем, немного изменяем своё отношение к ним и наделяем их более качественными свойствами.

Привязка к привычному и отрицание потустороннего создаёт мнимое чувство стабильности, важности. Нет нужды добавлять в свой опыт глобальные перемены.

Малыш выходит погулять. И рано или поздно он выбирает свою любимую детскую площадку, воспринимая её той реальностью, которая якобы у всех одна. Строит свои песочные замки, верит в свои чудеса, пускает в песочницу только своих детей. И скоро он перестаёт что-то и кого-то видеть, кем-то становиться, куда-то стремиться, но зато он чётко уверен, что уже стал самим собой, а его песочница всегда отражает необходимое ему его «я».

пятница,

16 июня 2017 г.

Зависть

Смотрю на свои локти – все искусанные да изгрызанные. Ну что ж это я так им назло себе локти от зависти грызу, неуч-то совсем погрызть нечего. Вот думаю скромность и зависть они вообщем-то подруги, у них ещё есть глупость и лень, но они как бы неформат. Вот скромность она прям красавица среди них. С ней все хотят дружить и обида, и злость, и зависть. А скромность она как стеснительность, прячется избегает их всех. Тут как-то к ним решили пристать терпимость и совесть. Вывели на беседу, мол что не так-то? Мы разберёмся подскажем. Зато мы совестливые и терпеть всё можем, долго долго, то есть всегда.

Соберутся все вместе и радуются, что они все ж не такие сволочи как какая-то гордость. Они простые прям до дыр. Прям народные. Прям все на-гора вылезают после бутылки Агдама. А во главе у них правда-матка. Она уж всё и всех рассудит. По полочкам. Кто не так стоит, да не так сидит. Лозунги всем раздаёт, для того чтобы лучше жилось, ой пардон легче. Лучше уж нельзя, не положено. Храним свою самостейность и неповторимость.

Терпение прям стонет, столько ей натерпеться пришлось. Зависть прям воет, по что же такая несправедливость. Глупость да лень поддакивают, что мол мы бы хотели да нам не дают. Всё эти, те, которые не мы, забирают. Наша бабушка – страдание это не одабривала. Добро оно должно быть нищим, а том и мамка правда говорит постоянно.

Сидят изгрызанные, искусанные да обиженные на лужайке да по сторонам плюют. Семечки. Да остановиться не могут. Да беседы разные так и льются из уст. А кто поспорит? Все свои. Все одну титьку сосали и сосут.

Вот бы да кабы, нам бы, мы бы им показали. Но показать то нечего. Нет ничего. Зависть от пустоты и безделия завелась как вошь лобковая и не выведешь, живёт да пищу для своего роста всегда имеет. Скромность прикрывает свой срам тем что под руку попалось. – Ну что? Так нормально? Не сильно заметно? Да кто же вас скромных заметит то? Так если случайно натолкнуться, и то вряд ли.

А тут раз и парад. Боеспособность нужно свою показать. А показать то некого. Все больные да убогие какие-то. Опять унижаться надо, к тем что там, не там, где мы обращаться. И собрался весь народ посмотреть на тех других, о которых мамка плохо говорила. Смотрят и диву даются, сколько их родов войск бывает. Прям перед ними проходят подразделения мощных, дерзких, оптимистичных, независимых, гордых, страстных, романтичных, оригинальных, активных, жизнерадостных, обаятельных, умелых, сексуальных, упорных, заботливых, целеустремлённых, преданных, удачливых, грациозных, остроумных, талантливых, отзывчивых, дальновидных, решительных, сотни-сотен и все… другие.

Смотрит на них зависть, и сама себя за руку берёт. – Пойдём родная нам здесь делать нечего! Тут и без нас хорошо!

пятница,

5 мая 2017 г.

Значение и роль симметрии в развитии ортопедических нарушений и заболеваний

В данной статье рассматривается роль походки и положения стоп, на развитие заболеваний опорно-двигательного аппарата, в частности остеохондроза, артрозов суставов, фасцита (шпор стопы). Если вы замечали у человека обычно по тем или иным причинам одна нога становится толчковая или основная, другая вспомогательная или приставная. В принципе этим уже всё сказано, но для формирования полного представления, нужно увидеть, как это всё происходит.

Человек следит постоянно прежде всего, а то и только, за основной толчковой ногой. Вторая обкрадывается вниманием, потому часто натыкается на разные предметы. Присмотримся к своей походке, как правило, основная нога идет по одной линии, её пальцы (носок) направлены вперед, центр тяжести перенесен на эту ногу, во время стояния, стоят на этой ноге, а другая как бы в сторонке предлагает дополнительную опору.

После того как увидели или представили эту картину, двигаемся дальше. «Дополнительная» нога человека движется приставным шагом, располагаясь в стороне от средней линии направления движения и от оси тела тоже. Центр тяжести с осью тела расположены максимально близко к оси основной ноги. Говоря о «второй» ноге, нужно отметить что и мышцы ее развиваются и работают совершенно по иному. Например, постоянно напряжение ягодичных мышц, приводит к неприятным болезненным ощущениям в этой области, а также к ишиасу и другим нарушениям, в том числе повышенной травматизации малоуправляемой ноги.

Итак, одна нога постоянно под повышенной нагрузкой, создавая условия для фасцитов, вследствие неправильного распределения веса, артритов, перекоса таза, искривление позвоночника с сопровождающими его грыжами. Тут вы возможно понимаете насколько бессмысленны иногда большинство хирургических операций, без устранения причины возникновения патологии. Запоминаем получили преобладание воспалительных процессов, связанных с повышенной нагрузкой на эту ось.

Другая нога испытывает значительно меньшие нагрузки, как на кости, так на мышцы и связки, а в результате, мозг разрешает «обкрадывание этой области» и там развиваются дегенеративно-дистрофические изменения, т.е. артрозы, сопровождающиеся отеками, застоями. Если вы догадываетесь что разные патогенетические процессы, вызвавшие эти заболевания, требуют и совершенно разного лечения. Например, в одном случае греем, в другом категорически нет. Обкрадываемая нога, не испытывая должную нагрузку, декальцинируется, и её кости становятся очень ломкими и хрупкими.

Еще одна позиция которая может быть не менее интересна, человек ходящий приставным шагом, немного разворачивается вокруг своей оси в области поясницы в сторону второй ноги, таким образом формируется постоянный (скрученный) миозит боковых мышц поясницы, который ошибочно воспринимается как боли в почках, и позвоночнике, тем самым производится длительная неправильная диагностика и лечение.

Получается ситуация настоящего Клондайка для лиц, занимающихся протезированием, ведь никто не исправляет причину, а только ее следствия, тем самым создавая непрерывный конвейер больных.

Основная рекомендация, которая должна звучать из уст нормального доктора, желающего действительно помочь, это предложение научиться ходить. Необходимо осознавать свою походку, линию направления движения, положения стоп, ось тела. Идти максимально прямо и по одной линии, в равной степени распределяя нагрузку на ноги. Время, когда «всё болит» может неожиданно пройти, по причине исправления ситуации и накопленной годами проблемы. Не оставим без внимания, что и патология многих внутренних органов развивается по причине сдавления, ущемления нервных корешков с формированием трофических изменений, способствующих всем другим формам болезней.

понедельник,

25 декабря 2017 г.

Исчезающие

Вдогонку моему недавнему крику души про исчезновение некоторых людей с горизонта моей жизни, вспомнились и другие сюжеты.

Лет 15 назад, я ездил с экспедицией по местам с которых сказки пишут. Там по разным источникам происходят самые настоящие и уже привычные для местных жителей чудеса. Одно из них называется «Долина исчезающих камней». Относительно недалеко от Новосибирска, каких-то три тысячи верст. Приехали в одно горное ущелье, которое в центре несколько расширялось и было завалено обычными серыми валунами. Нам предложили взять маленький камушек, положить его в центре выбранного нами любого валуна. И смотря только на него, сначала отойти несколько шагов назад, а потом также смотря за ним, начинать двигаться по кругу.

Сказано, сделано. Беру кладу отхожу, смотрю, камень по центру всё в порядке. Начинаю движение и в тот же момент мой камешек исчезает. Пытаюсь сконцентрироваться на центре иду по кругу. Но камня нет! Дохожу до места старта, камень вновь лежит на своём месте. Нам рассказывают, что эти камни в этом ущелье имеют свойство исчезать.??? Факт установлен, но что это? Решаю для раздачи сувениров на родине набрать их побольше. Из жадности набираю ведро камней. Грузимся в КамАЗ, едем в столицу республики.

Там нас ведут в разные музеи, знакомят с разными учеными и необычными людьми знатоками своего края. На встрече с одним из них, я спрашиваю, что это было. Типа играл, но до меня не дошёл вопрос. Продвинутый в этих вопросах смотрит на меня не менее вопросительно. Уточняю, что это? Место такое или время, с чем связано? В ответ получаю, что и место такое и время. Говорю, что пожалуйста объясните для тех, кто на бронепоезде.

После некоторой задумчивости, меня спрашивают, – Вот ты где живёшь? – В Новосибирске, – отвечаю я. – Вот бывает у тебя в Новосибирске, что ты что-то долго ищешь на своём столе, всё перерыл, а потом раз, смотришь, а оно в центре стола лежит? – Бывает, – отвечаю я. – А что там не удивлялся?

Вопрос остался не решённым. Но радостный наличию каких-то чудо камней еду с ними на междугороднем автобусе. К слову набрал всяких подарков и вёз всё в коммерческой сумке «мечта оккупанта», которую еле-еле смог застегнуть. Вес сумки был настолько неподъёмный, что я мог её только переносить на 2—3 метра и снова ставил на землю.

В Новосибирске я вышел из автобуса, вынес неподъёмный багаж и с большим трудом довёз всё до дома. Первое что я хотел показать дома это эти камни. Но при том что сумка не изменила объём, камней в ней не оказалось. Я был в полной растерянности, как в общем по этому случаю нахожусь и сейчас. Фокус. Ничего нет.

Для разрешения данного вопроса я написал письмо и не одно тому человеку, который разбирался в этих камнях. Но ответа так и не получил. Здесь же кому не рассказывал все отнеслись очень скептически. Один даже спросил, – сколько вы заплатили за поездку? Говорю, – Да ничего, там на месте только по двести долларов скидывались. – За двести я тебе и здесь, такой фокус покажу, – услышал я в ответ.

Второй случай из самых заметных, произошёл в тех же краях, но с человеком. Экспедиция остановилась на берегу реки. Вокруг живописно, скалы, горы. Должны были переночевать и на утро двигаться дальше. Всё, как всегда.

Утром все собираются, умываются. Один из товарищей решил сходить в туалет. Ровно в 8.00. взял рулон туалетной бумаги, сигаретку и отошел от нас за скалу, которая прикрывала маленькую площадку около 16 метров, вдоль реки.

Время завтрака, все окликают товарища, посмеиваются мол хватит уж выходи. В результате пошли за ним. А его за скалой нет. Все в панике, течением унесло, поскользнулся и пр. Вызывают местных, те спасателей. Сутки поиска. Никто естественно никуда не едет. В трансовом состоянии, вызванном потерей друга, ночуем на том же месте.

Утром все снова просыпаются умываются, готовят еду. И… в 8.15. из-за скалы, как ни в чём не бывало, выходит наш товарищ с сигареткой в зубах и рулоном туалетной бумаги под мышкой.

Шок! Разборки, где он был, мы его сутки ищем, уже ниже по реке кордоны ловят тело. В ответ он нам, типа хватит прикалываться. Он зашёл, сделал дело и вышел. Мы говорим, что прошли сутки, он не верит, говорит, что все врут.

Поездка резко сократилась. Выехали раньше без всей программы. Как в песне «Мы туда колесили с потехами, пели песни, снимали кино, а когда мы обратно ехали, только молча смотрели в окно».

среда,

20 сентября 2017 г.

Комната

Я погиб после какого-то взрыва, произошедшего возле вокзала Новосибирск-главный. Я видел и предчувствовал его возникновение. Даже глаз на стене смотрел прямо на меня, но я не смог избежать этого, я просто стал на колени и попытался успеть помолиться, хотя сам не понимал, о чём.

Всё произошло абсолютно безболезненно. Быстро. Раз и выключили. Я не видел своего тела со стороны, не провожал на похоронах, не прощался с родственниками. Я сразу оказался в какой-то комнате.

Комната-отстойник. Вокруг меня копошились какие-то «люди». Но как-то всё не натурально и неестественно. Комната маленькая без окон без дверей. Карантин. Для тех кто только что. Все вроде понимают, что произошло, но пытаются вести тупые разговоры, типа общение. Я удручен и подавлен, смотрю в стену, нет никакой нужды с кем-либо знакомиться, они мне не интересны.

Постепенно комната увеличивается, появляются «липовые» окна, с такими же «липовыми» картинами из них. Появляется подобие мебели, и две другие комнаты. К нам даже кто-то наведывается, проверяет, как мы адаптируемся, чтобы не было нервных срывов.

Я никуда не схожу со своей кровати. Я понимаю что всё кончено. Но ничего не могу изменить и исправить. Я не могу даже о чём-то правильно подумать. Всё перестало иметь своё значение.

Комната по моим ощущениям создана как клетка наших душ, чтобы мы не разлетались кто куда. За нами должны прийти. Она как бы висит где-то между небом и землей. Тоска, жуткая фатальная и бессмысленная. У меня не получается оценить своё «прежнее» существование. Ничего не цепляет и не имеет значения. Родители, семья, жена, дочь, для чего всё это было? Да и ещё я работал врачом… Какая разница здесь кем бы я работал, и что я делал?

Комната начала пульсировать и кружиться, все прижались по местам и замерли. Сейчас что-то должно произойти. Паника, тревога в «глазах душ». Никто не может сопротивляться происходящему. Каждый немного померцав, исчезает в своём направлении. Лишь я тусклый и бледный остаюсь на своей кровати в комнате-отстойнике человеческих душ.

понедельник,

21 ноября 2011 г.

Конвейер жизней

Спал плохо. Раньше во сне был героем. Всех спасал, оживлял одним прикосновением. Летаю между больными и ранеными, а они так радуются моему появлению. Смотрю в их глаза на своё отражение и не то что жить хочется, а порхать и не во сне, а в реальности.

Сегодня несколько раз переставлял будильник. Нет сил, нет желания. На яву всё смотрится обыденно, конвейер пробитых голов и я пытающийся иногда кого-то спасти. Тут всё медленно, вязко. Как и я сейчас. Еле-еле встаю, делаю ленивую зарядку, забываю пару упражнений, а… всё равно. Что она даёт, никакой бодрости.

Еду на работу, стою в пробках, смотрю по сторонам. Все куда-то бегут. Есть даже радостные лица, но почему-то глаза их закрывают темные, непроницаемые для посторонних, очки. Территория больницы. У входа в приемный покой скорая. Ну началось…

Восемь часов. Травматолог уже посмотрел. Состояние тяжёлое. Говорят, профессор из Академгородка. Обнаружили на остановке без сознания. Уровень сознания – кома. На речь не реагирует. Кожа пока нормальной окраски, даже не мокрая. В затылочной области ушибленная рана. Кровит, зияет. Начинается неукротимая рвота. А мне мерещится разбухающий мозг, нарастающее кровоизлияние. Мысли, что всё так медленно. Интубируют, делают рентген, анализы. Я нервно жду в сторонке. Что я смогу… каждая секунда жизни на глазах тает.

Делаю операцию, трепанирую череп, твердая мозговая оболочка пульсирует, кажется вскрой я её и весь мозг выпрыгнет наружу. Обнаруживаю гематому размером в полкулака. Э-хе-хе. Дренирую. Расширяюсь. Еще одна гематома. Вокруг пропитанный кровью детрит. Думаю, о том, что кому-то уже не быть профессором. Анестезиолог несколько раз фиксирует остановку сердечной деятельности. Со вздохом пытаюсь отойти от тела, но оно вновь оживает, и я продолжаю. Посматриваю на часы. Думаю, что вроде хоронил его, а тут жизнь всё цепляется за свои права.

Выхожу. Послойно швы на рану. ПХО. Снимаю перчатки. Моюсь. Иду заполнять историю. Сердце всё также давит, так с утра и не проходит. Пишу дрожащей рукой, почерк ни к чёрту. Уже зовут в приёмник, там кто-то давно ждёт. Конвейер. Граница чьих-то жизней.

Принимаю следующего, думаю про предыдущего. Динамика отрицательная. Загружается. Состояние крайне тяжелое. Голос реаниматолога звучит эхом в голове. Новое поступление автодорожка, несколько человек. Неужели у меня получится их снова собрать? Звонок – зафиксирована остановка сердечной деятельности. Спрашиваю, – всё сделали? —Да, реанимационные мероприятия продолжались тридцать минут. Биологическая смерть. – Бл… ть!!!

– Доктор, куда больного? – Доктор, вы слышите меня? Куда?

– На стол… я уже иду…

среда,

14 июня 2017 г.