Майк явно чувствовал себя в своей стихии. Никита наблюдал, как он отдавал точные приказы и что-то набирал на сенсорном экране. Сам Никита пока ничего сложнее автолета не водил, поэтому многое ему было непонятно.

– Все системы к взлету готовы! – наконец сообщил компьютер.

– Никита, не помнишь как бабушкиного друга фамилия? – спросил Майк.

– Что-то на "С", – ответил Никита, который сам забыл, какую фамилию называла бабушка.

Майк открыл список на панели и принялся перечислять:

"Салливан, Секорски, Селиверстов…"

– О, точно, Селиверстов! – вспомнил Никита.

– Отлично, выбираем Селиверстова Марка Тимофеевича, – Майк загрузил координаты и дал команду "Старт".

– Расчетное время полета четыре часа. Нахождение в нуль-пространстве три минуты, – доложил компьютер.

– Хорошо, будет время поспать, – сказал Майк.

Вверху появился квадрат из солнечного света и стал расширяться – это медленно открывался люк ангара.

Челнок качнулся и плавно оторвался от пола, затем вылетел из ангара. Ребята увидели поляну, которая служила ангару замаскированной крышей. Челнок плавно, но с ускорением поднимался, и поляна и огромные деревья и речка рядом становились все меньше.

Вдруг Коротыш прерывисто затрубил.

– Что такое? – Майк закрутил головой во все стороны, пытаясь разглядеть, откуда идет опасность.

– Тысяча ежей! – воскликнул Майк, и Никита припомнил, что ежи на Кроне являются опасными ядовитыми тварями в отличие от земных добродушных зверюшек.

–Истребитель! – Майк показал пальцем на приближающийся черный силуэт.

– Переход на ручное управление! – скомандовал Майк.

– Держись, Никита!

Майк вложил руки в сенсорные перчатки штурвала управления, и челнок резко рванул вверх. Ребят вдавило в кресла из-за перегрузки. Майк с напряжением посматривал на голограмму радара. Челнок, конечно, был хоть и одной из последних моделей, но явно не рассчитан на такие ускорения в атмосфере в отличие от военного истребителя. Поэтому фигурка вражеского объекта на радаре медленно, но верно приближалась к центру сферы, обозначающей пространство вокруг челнока.

– Угроза атаки! Угроза атаки! – вдруг стал повторять компьютер тревожным бабушкиным голосом.

Коротыш сзади громко затрубил.

– Этот гад целится в нас, – процедил сквозь зубы Майк и начал выписывать виражи, пытаясь сбить прицел врага. Непристегнутого Коротыша вместе с рюкзаками кидало то вправо то влево, но он не переставал трубить. Никита вцепился в подлокотники и думал почему-то только о том, как бы Коротыша не зашибло рюкзаками.

Вдруг все стихло. Компьютер перестал сообщать об угрозе. Коротыш затих. Истребитель на радаре перестал к ним приближаться и стал уходить в сторону.

Вспотевший Майк с недоумением выровнял челнок, и ребята увидели причину, по которой враг перестал за ними гнаться. Истребитель теперь сам был атакован. Он пытался уйти от самонаводящегося энергетического заряда, явно запущенного кем-то с земли.

– Не, не уйдет, – вслух сделал вывод Майк, – с таким стилем вождения от такого оружия не уйти. Даже самым крутым летчикам не всем удается. Интересно у кого в этих краях могло оказаться такое серьезное оружие.

Никита пожал плечами, он был рад, что опасность миновала.

Заряд все-таки достал истребитель, потому что тот стал камнем падать вниз, и вскоре внизу появилась маленькая вспышка взрыва.

Ребята продолжили полет, и через несколько минут челнок вышел на орбиту. Черный космос, сверкающий звездами, предстал перед ними во всей красе. Они смотрели сверху на прекрасную зеленую планету, которую покидали и оставляли на ней своих родных и близких. Особенно горько было осознавать, что тем угрожает опасность.

– Внимание, на расстоянии семьсот километров боевой крейсер без опознавательных знаков, – сообщил компьютер и автоматически увеличил масштаб радара. Ребята увидели изображение чужого, явно не земного происхождения корабля.

– Надо уходить пока снова не нарвались на неприятности, – сказал Майк.

Он дал команду лечь на заданный курс, и они стали отдаляться от планеты. Впереди было несколько часов, пока челнок наберет скорость, достаточную для нуль-перехода.

Ребята нашли в рюкзаках по кульку с едой и поели бабушкиных оладий с кефиром. Травоядный Коротыш полакомился фруктами и, свернувшись калачиком, уснул.

–Майк, а кто такие эти тюго? – спросил Никита.

– А вы по истории разве не учили?

– Да видно не дошли еще по программе. Ну, по новостям что-то рассказывали, точно не помню.

– Ну, это выходцы с Земли, которые когда-то приняли решение обособленно, отдельно от всех осваивать неизвестный космос. В итоге они настолько обособились, что стали настоящими националистами и ксенофобами. На границах их звездных систем жесткая пропускная система. Даже дипломатической миссии тяжело к ним попасть. Ходили, конечно, слухи, что они развивают военную промышленность. Но все-таки, похоже, наше правительство их недооценило.

– Как ты думаешь, что теперь будет?

– Не хочу тебя огорчать, но я думаю, брат, теперь будет большая, огромная война. Наверное, много людей погибнет. Но надеюсь, что Конгломератное Правительство уже послало подкрепление на защиту Кроны.

– Я тоже надеюсь, – грустно сказал Никита.

Ребята замолчали, думая каждый о своем. Потом Майк стал изучать маршрутные карты и энциклопедию в компьютере, а Никита задремал.

Проснулся он от громкого голоса бабушки:

– Внимание! До нуль-перехода осталось пять минут. Просьба ввести инъекции снотворного.

Майк уже поднес инъектор к шее Коротыша и нажал кнопку. Коротыш жалобно пискнул, затем расслабился и стал оседать на рюкзаки.

– Держи! – Майк протянул инъектор Никите.

Тот нехотя взял. Не любил он эту процедуру полной отключки. Но деваться было некуда. Для того чтобы космическому кораблю любого типа перейти в нуль-пространство нужно задействовать мощный торсионный резонатор. Когда человеческий разум попадает в такое мощное торсионное излучение, то его посещают немыслимые галлюцинации. Все его страхи и переживания, помноженные в сотни раз. При этом редко кому удавалось не свихнуться. Поэтому еще на заре полетов в нуль-пространстве взяли практику отключаться на время, принимая анестетики и снотворное. Это были одни из издержек мгновенных перемещений на огромные расстояния.

Никита вколол себе снотворное. Глаза налились тяжестью. Он еще успел заметить, как Майк приложил к своей шее инъектор. Дальше темнота…

Глава 2

В гостях у Селиверстова

Они очнулись. Судя по часам, прошло десять минут. Именно на такое время была рассчитана доза снотворного.

"Нуль-скачок прошел успешно, время полета до точки прибытия семнадцать минут!" – сообщил компьютер.

– Вон видишь, планета Юниор, – показал вперед Майк.

Никита увидел, что они приближаются к красной планете средних размеров.

– Она очень похожа на Марс в солнечной системе, поэтому два ее спутника также названы Фобос и Деймос.

Майк включил голографическое изображение планеты.

–Вот на этот спутник, – Майк показал на голубоватый шарик, скользящий в пространстве над красной планетой, – мы и держим путь. Здесь находится лаборатория профессора Селиверстова. Он изучает потоки перемещения органического вещества в галактике и таким образом прогнозирует, где может существовать жизнь. Сейчас мы с ним познакомимся.

Майк включил передатчик.

– Профессор Селиверстов, вызывает челнок с Кроны! – повторил Майк несколько раз.

Никто не отвечал. Они уже подлетели к спутнику и, погасив двигатели, скользили по его орбите.

– Профессор Селиверстов, вызывает челнок с Кроны. Разрешите посадку! – снова повторил Майк.

Минут десять Майк продолжал запрашивать профессора, но никто не отзывался.

– Еще минут пятнадцать покружим, и если не ответит, будем садиться сами, – сказал Майк.

Ждать не пришлось. На экране появилось лицо мужчины лет пятидесяти. Его седые борода и волосы придавали ему вид монаха-отшельника, что частично соответствовало истине.

– Простите, что задержался с ответом, – заговорил он, – как увидел вас, вспомнил, что модуль автоматической посадки неисправен. Вот починил.

Профессор улыбнулся.

– Код идентификации вашего челнока говорит, что он принадлежит моей знакомой уважаемой мадам Елене Лесковой. Однако ее с вами не видно. Но в ваших молодых лицах я нахожу ее благородные черты, что дает мне основания предполагать, что вы пожаловали ко мне с делом от нее.

– Да, господин профессор, мы здесь по поручению нашей бабушки. Дайте нам добро на посадку мы вам все при встрече расскажем, – ответил Майк.

– Да, конечно! – профессор включил сигнал автоматической посадки, и компьютер сам посадил челнок в подземный ангар лаборатории.

Когда ангар заполнился воздухом профессор, широко улыбаясь, вышел их встречать. Он был одет в голубой халат с эмблемой Космической Академии. Позади него катился робот-обслуга. Стандартная модель робота была сильно изменена, и лишь основа шасси и форма головы напоминала модель РО112. Похоже, профессор был мастером модернизации роботов.

– О! – воскликнул профессор, увидав Коротыша, – кронус элефантус минимус. Амулет, оберегающий путешественников.

– Это Коротыш, – сказал Майк.

– Ну что ж, у меня место всем найдется, пройдемте ко мне в гостиную.

Путь в гостиную лежал через лабораторию. Эта лаборатория отличалась от бабушкиной полным беспорядком. Рядом со склянками лежали в беспорядке бумаги. Около оборудования стояли грязные тарелки и кружки с недопитым кофе. С верхних полок свисали провода и конечности роботов. В одном углу запчасти были просто свалены в кучу.

– Не обращайте внимания, – сказал профессор, – это мой рабочий порядок. Хотя, наверное, кто-то назвал бы это беспорядком. Но я знаю, что и где лежит. И даже роботам не доверяю наводить порядок в рабочей зоне.

Никита вспомнил, как он примерно также объяснял маме про бардак в своей комнате и улыбнулся.

Гостиная отличалось своей необыкновенной чистотой. Чувствовалась старательная рука робота-уборщика. В центре комнаты стоял большой обеденный деревянный стол из черного дерева. У стены стояли диван и два кресла, покрытые каким-то золотым мехом.

– Присаживайтесь, – профессор показал на диван.

– Вы не поверите, это мех не животного, а растения с планеты Пасхи. Ну, помните где нашли каменные идолы, – пояснил профессор, увидав, что мальчики заинтересовались необычным покрытием.

Майк закивал, что помнит. Никита такую планету не помнил, но поскольку бывал на одноименном острове, то тоже кивнул.

– Принеси кофе для наших гостей, – приказал профессор роботу, – и пару топинамбуров для … эээ как его зовут?

– Коротыш, – ответил Майк.

– А да, для Коротыша, – профессор показал пальцем на Коротыша, чтобы у робота не возникло вопросов.

– Ну, так какова цель вашего визита ко мне?

Майк опустил голову.

– У нас плохие новости, Марк Тимофеевич.

Профессор перестал улыбаться.

– Что-то случилось с Леной?

– Нет, когда мы уезжали, с ней все было в порядке. Но случиться может, если помощь не подойдет. Дело в том, что началась война. На Крону напали тюго.

Майк и Никита рассказали о нападении врага, своих приключениях и цели своего путешествия.

– Печально все это, – сказал профессор, выслушав их, – сегодня попробую связаться с Кроной и пошлю сообщение в Центр. Сообщу о нападении. Да и мою судьбу проясним. Война и наука вещи, совместимые только тогда, когда речь идет о разработке оружия. А вас отправлю на попутном транспорте, который придет часов через восемьдесят. Это грузовой транспорт, который снабжает продовольствием такие станции как моя. Без особых удобств, но часов за сто он доставит вас на Луну. А оттуда уже на пассажирском транспорте долетите до Земли. А пока можете расположиться в свободной комнате. Пойдемте, провожу.

Ребята и профессор встали. В этот момент в углу ожил робот, которого мальчики ранее приняли за деталь интерьера. Этот четырехногий робот, похожий на жука с достаточно высокой скоростью метнулся под стол, после чего гостиную озарила вспышка электрического разряда.

Ребята замерли от неожиданности, а робот, как ни в чем ни бывало, поковылял на свое прежнее место. Профессор рассмеялся.

– Эта модель создана лично мной для уничтожения тараканов. Понимаете, полгода назад, с грузом ко мне проникли эти гадкие насекомые. Житья от них не было. Они облюбовали для своего проживания

приборы и выводят регулярно их из строя. Сколько я уже заказывал препаратов против них. Ни один не помогает. Пришлось придумать свое средство. Таких роботов вы заметите повсюду на станции. Не пугайтесь. Они натасканы только на тараканов и молодых людей не трогают.

Ребята улыбнулись. "Что тут у него еще интересного?" – подумал Никита.

Ребята поселились в комнате, где от какого-то практиканта на стене остались висеть плоские голографические проекторы, выдающие при включении сюжеты из земной природы.

Перед сном ребята смотрели, как под потолком резвятся дельфины. Коротыша, который тоже начал радостно резвиться и пытаться достать их хоботом, пришлось запереть в шкафу.

Когда братья как следует выспались и отдохнули, оставалось еще уйма времени до прилета транспорта. Каждый решил провести это время по-своему. Майк засел изучать голограммы и устройства боевых кораблей. Никита напросился в помощники к профессору. Вместе они запускали в пространство ловушки космических частиц. Потом мастерили робот-зонд для высадки на комету, пролетающую рядом на расстоянии около миллиона километра.

Каждые сутки на три часа профессор выключал искусственную гравитацию. Как он объяснил это необходимо, чтобы снизить влияние гравитационного генератора на орбиту вращения Фобоса. Это были три часа вынужденного безделья и хождения в магнитных башмаках. Без башмаков неопытные ребята рисковали, не рассчитав силу ног, больно удариться головой о потолок.

Коротыша пристегнули ремнями к стене, а Никита неуклюжей походкой ходил по кабинетам станции. Он забрел в комнату профессора. Ничего особенного: незаправленная постель, стерео родственников на стенах, цветные плашки голопамяти с историями и картами галактики, награды на полках в виде планет разных размеров и цветов. Внимание Никиты привлек прозрачный кристалл. Внутри него находилось изображение трех голубых сфер-шаров. Три шара находились как бы в вершинах треугольника и пересекались друг с другом. Это изображение напомнило Никите случай с монахом.

Никита нашел профессора в гостиной, попивающим кофе.

– Марк Тимофеевич, я был у вас в комнате.

– У меня там вечный беспорядок, все время забываю дать указание роботу.

– Я видел кристалл с символом из трех шаров. Что означает этот символ?

Профессор отпил кофе и наморщил лоб, что-то вспоминая.

– Есть у меня друг – странствующий монах. Познакомились мы, когда его на носилках выгрузили ко мне на станцию с транспорта. Он был на грани истощения и в бреду. Он отлежался у меня и достаточно быстро выздоровел. Это довольно незаурядная личность. Создается впечатление, что он постиг все тайны жизни, но никогда не раскрывает свои личные тайны. Иногда мне кажется, что он знает будущее. Вот и про этот кристалл он сказал, что рано или поздно кто-то спросит меня про него. "И что же мне ответить" – спросил я. "Ответь, что это нить Ариадны или "хлебные крошки", говорящие о том, что человек на верном пути" – сказал он. Вот я тебе и отвечаю – это "хлебные крошки", которые он рассыпает, чтобы кто-то, возможно, ты, знал, что идет по верному пути.

– А давно он у вас был?

– Давненько, он регулярно пропадает на долгое время и ни слуху, ни духу. Затем появляется и рассказывает странные истории о разных мирах. И не знаешь, есть такие или все это его выдумки. Как-то я даже с ним поспорил. Он утверждал, что все на свете живое, даже метеориты. Ну что поделаешь, у каждого своя вера и религия.

Никита вспомнил свое крещение в православном храме на Земле, первое знакомство с Библией.

– Каждому воздастся по вере, – тихо сказал он.

– Именно мой мальчик, именно, – сказал профессор.

Вскоре профессор включил искусственную гравитацию, и жизнь на станции потекла в прежнем русле.

На следующие сутки, на завтраке профессор сообщил, что пришло сообщение с Земли.

– Они говорят, что ждут вашего прибытия. О нападении тюго им уже известно. Они уже выслали эскадру. Про Крону пока информация не поступала.

– А вы остаетесь? – спросил Никита профессора.

– Пока да, жду особых указаний. Говорят будет ясно, когда проведут полномасштабную проверку. Да знаете, я могу тут долго сидеть без поддержки. Кое-какую еду я сам выращиваю. Запасы скоро пополнятся. Как говорится: будем живы – не помрем.

Завтрак они доели молча и разбрелись каждый по своим делам.

Ночью, точнее во время, которое по расписанию считается ночным, Никите приснился сон, будто он на автолете прощается с бабушкой и Майком. Потом автолет стал подниматься все выше и выше, пока не вышел в космос. И тут Никита с ужасом увидел черный вражеский крейсер, луч из которого ударил прямо в Крону. На том месте, куда ударил луч, образовалось огненное облако, которое, расширяясь, поглотило всю планету.

– Неет! – закричал Никита и направил автолет прямо в крейсер. Перед самым столкновением он проснулся. На полу барахтался Коротыш, запутавшись в одеяле, которое он стащил с Никиты.

Днем Никита, чтобы отвлечься от грустных мыслей, попросил профессора поучить его собирать роботов.

Через сутки, когда Никита уже научился добавлять в память жукообразным роботам новые знания о характерных признаках поведения тараканов, прибыл транспорт.

Сам транспорт, конечно, был слишком велик, чтобы садиться на станцию. С него запросили разрешение на посадку челнока.

Профессор в шутку предложил обменять разрешение на посадку на разрешение довезти до Земли двух молодых людей с домашним животным.

– Конечно, Марк, если им очень нужно довезем, – ответили с транспорта, – только условия у нас сам знаешь какие. Это же не пассажирский лайнер.

– Мои ребятки не привыкли к слабогравитационным перинам и трудностей не боятся.

На том и порешали.

Встречать челнок ребята вышли уже готовые к отлету, с рюкзаками. Никита держал за ухо Коротыша, который все норовил поиграть с роботами.

Челнок был больше того, на котором прилетели братья, раза в четыре. Массивный грузовой люк челнока откинулся, и засуетились грузовые роботы, принимая у таких же роботов с транспорта груз.

Затем открылся и пассажирский выход. Вышли двое людей. Один был в форме пилота. А форма другого показалась Никите очень знакомой.

– Ба! Клод! Легок на помине, мы совсем недавно о тебе вспоминали! – воскликнул профессор, когда люди вышли из тени.

Никита узнал форму. В такой же форме он встречал монаха на Кроне. Темно-синие свободные штаны из плотной грубой ткани, и такого же цвета и из такого же материала рубаха с высоким воротником. Под синей формой угадывалось крепкое, но гибкое тело. Лицо монаха совмещало душевную теплоту и волевую решимость.