Потерянный рай

Если же ситуации все-таки резко ухудшится, и туземцы начнут непрерывно штурмовать сооружение со всех сторон, оставшихся боеприпасов едва хватит на полчаса нормального боя. При этом космопехотинцы сумеют перемолоть примерно тысяч пятнадцать атакующих. Потом, немного задержат взобравшихся на стены, огнем из табельных лучеметов. И, наконец, завершат свое отчаянное сопротивление рукопашной схваткой во внутренних помещениях.

Когда же противник полностью захватит все внутренние помещения, храбрый лейтенант де Базиде, взорвет остатки ядерного топлива в аварийном реакторе, и превратит окрестности базы, в братскую радиоактивную могилу.

Гвардия умирает, но не сдается! А как же иначе?!

Костя обречено выругался, представив всю нелепость столь бесславного завершения своей служебной карьеры.

Нет, ни он, ни его подчиненные совершенно не боялись смерти. С самого раннего детства они уже свыклись, с тем, что когда-нибудь это с ними, обязательно случится, и постоянно были готовы «умереть красиво».

Тем более что переход в мир иной был для них хоть и неприятным, но неизбежным финалом в не долгом, но честном служении Отечеству.

А весь процесс многолетней подготовке и натаскивания сводился к достижению лишь одной единственной цели: сражаться и уничтожать противника до последней возможности.

Ту роковую черту, после которой уже нет возврата, и солдаты, и офицеры переступали с легкостью, а потом, словно упавшие с неба метеориты, медленно остывали в своих окопах, окружая себя десятками вражеских трупов…

В отличие от Космической десантуры, Звездного спецназа или Галактической разведки, Космическая пехота высаживалась на планету один раз и если не побеждала, то погибали вся до единого, не смея даже пикнуть об отступлении.

«Слабые уходят, а мы остаемся навечно!». В истории этого прославленного рода войск не было случая, когда его подразделения запрашивали разрешение об эвакуации. Каждый боец воспитывался, как уникальный и неповторимый солдат Вселенной, смелый, решительный и непобедимый.

В ходе нескончаемых колониальных войн, эти звездные рейнджеры не раз, убеждались в том насколько сложно добывается жизненное пространство в дальнем Внеземелье.

И поэтому они свято считали своим любой клочок вражеской территории, на который по приказу правительства успевали ступить их штурмовые ботинки!

Столь непривычные для обывательского уха принципы были для них не подлежавшей обсуждению аксиомой. Их пестовало не одно поколение космических бойцов, а девиз: «Ни шагу назад!» – ежедневно подкреплялся, чьей-то пролитой кровью.

«Сражайся или умрешь!» – других законов жестокая и практичная философия Космоса не признавала! Ведь только ярость и безграничная вера в собственные силы помогли отряду выстоять в тот роковой день, когда тысячи вооруженных туземцев, разрушив перерабатывающий комплекс, ринулись на штурм базы.

Едва лишь забрезжил рассвет, как их обезумевшие орды, с дикими воплями обрушили свой «праведный гнев» на ненавистных пришельцев.

Первыми приняли на себя удар посты боевого охранения, выставленные больше для подстраховки, но именно они оказались на его главном острие и, благодаря их героическому и отчаянному сопротивлению, Ярославцев успел, не смотря на внезапность нападения, провести эвакуацию всего обслуживающего персонала перерабатывающих и добывающих предприятий.

Рабочие и служащие, избежав потерь, вместе с семьями, благополучно покинули планету на единственном аварийном модуле.

Покончив с эвакуацией и отдав приказ о занятии круговой обороны вдоль периметра военной базы, капитан восстановил связь с дравшимися в окружение группами, и сумел кинжальными контрударами деблокировать и обеспечить уцелевшим бойцам организованный отход.

Едва отступив за многометровые стены куполообразного убежища, космопехотинцы шквальным огнем отбросили золотарцев на почтительное расстояние и заставили их держаться подальше от базы.

Те, в свою очередь, не медля, окопались широким рвом, огородились глухим бревенчатым частоколом и, не снимая осады, предприняли несколько неудачных штурмов.

Однако очень скоро, осознав всю тщетность этих попыток, осаждающие резко сменили тактику, и перешли к долговременному изматыванию противника.

Совершая ежедневные вылазки, они вынуждали гарнизон бестолково расходовать боеприпасы, и постоянно удерживали космопехотинцев в напряжении.

Их примитивной, но выигрышной стратегии Ярославцев, не смотря на огромный боевой опыт, пока что смог противопоставить только двухсменное дежурство на внешних стенах базы, огневую мощь вооружения, да дохленький резерв, из наиболее опытных ветеранов отряда, который, кочуя из сектора в сектор, неожиданными огневыми налетами, создавал у противника иллюзию многочисленности оборонявшихся.

Однако капитан уже давно не верил в чудеса и понимал, что судьба его маленького гарнизона, предрешена. Своими энергичными действиями он лишь оттягивал момент наступления трагической развязки.

Его подчиненные четвертый месяц сидели на протухшей воде, просроченных рационах выживания, без тепла и сносного освещения. Их силы таяли на глазах. И хотя в отряде имелись специально обученные бойцы – экстрималы, способные продержаться в этих условиях еще как минимум три месяца, практически, из-за своей малочисленности, они не могли ничего решить, и больше служили для утешения его полководческого самолюбия…

Трезво оценив сложившуюся после нападения обстановку Ярославцев, в первую же неделю осады, принял решение о строжайшем сбережении энергоресурсов. Он вынуждено, не смотря на глухое роптание подчиненных, отключил все системы жизнеобеспечения, оставив в работе только вентиляцию и водоснабжение. И причина такого волевого скупердяйства была одна: к моменту первой атаки туземцев на промышленный комплекс внутренняя энергоемкость базы оказалась заполненной только на две сотых процента. Гражданские инженеры к этому времени только-только успели запустить энергостанцию на комбинате, и тянули питающие кабеля к их зарядным устройствам. Смонтированный же, внутри базы аварийный реактор, был так же загружен минимальным количеством ядерного топлива и не мог развить полной мощности что, конечно же, противоречило всем наставлениям по эксплуатации боевых спецфортсооружений. Однако и этой вопиющей беспечности существовало довольно логичное объяснение. Дело в том, что экспедицию впервые снаряжало и отправляло на задание не Министерство обороны, а частный металлодобывающий консорциум, который просчитав затраты и ожидаемую прибыль, решил в целях экономии средств, пренебречь вопросами боевой готовности нанятого им соединения.

Теперь же эта экономия вылезла отряду боком! Хотя, в службе безопасности коммерческого объединения работали далеко не дилетанты набранные по объявлению с улицы, и винить во всем господ бизнесменов было бы глупо…

По правде говоря, они добросовестно просчитали все риски и предприняли достаточные меры предосторожности.

Никто ведь не ожидал, что население планеты, демонстрировавшее поначалу в отношении колонистов полную лояльность, внезапно взбесится и разнесет комбинат буквально в пух и прах.

Тем более что целый батальон Космической разведки, а также частная геологическая партия, еще за полгода до начала строительных работ, независимо друг от друга, обследовали Золотарь, и пришли к одному и тому же заключению: «Никакие факторы: социальные, климатические, этнические, религиозные и т.д., не угрожают налаживанию широкомасштабной добычи золота. Планета в изобилии располагает этим драгоценным металлом, что позволяет промышленности Земли, в ближайшее десятилетие, забыть о его восполнении».

Отряд Ярославцева действительно был отправлен больше для подстраховки, чем для выполнения реальных боевых задач.

Его даже не укомплектовали до полного штата, исключили ядерное и высокоточное оружие, ограничили легким вооружением, а при инструктаже многозначительно намекнули: что бойцы и вовсе убывают на легкую увеселительную прогулку.

И азм была истина, ведь пока строился комбинат, туземцы вели себя исключительно дружелюбно. Они не только поставляли пришельцам продукты питания, простодушно обменивая их на дешевые безделушки, но и устраивали в честь уважаемых гостей пышные празднества, и даже выдавали замуж за строителей самых красивых девушек. А к суровым парням и девчатам с военной базы они и вовсе испытывали благоговейный трепет. Да и разведотделение отряда не дремало и проводило ежедневный мониторинг общей и частной обстановке на планете. К тому же Костя, для большей надежности, пристигнул к разведчикам нештатного этнографа и лингвиста – ефрейтора Веселову, которая с момента прибытия экспедиции на планету, по личной инициативе начала очень въедливо изучать культурное наследие туземцев. И надо отдать ей должное. Очень скоро она обнаружила в нем весьма странную закономерность: и в языке, и в древних народных сказаниях степных скотоводов довольно четко прослеживалось отсутствие слов для обозначения насильственных действий. Не было в них также и намека на предыдущие распри, ссоры и войны. Только хвалебные здравницы старейшинам рода, прославление героев, вырастивших наибольшее количество скота за сезон, да благодарные оды родителям, воспитавшим трудолюбивое потомство, украшали примитивный эпос туземцев.

А объяснение этому было очень простым: семьдесят процентов всей суши на планете занимали богатые растительностью пастбища. Суровая зима и жаркое лето, провоцировали эпидемии, и численность населения оставалась практически неизменной. Территории, контролируемые племенами, существовали обособлено и практически их интересы пересекались только при меновой торговле.

Пастбищ, корма и воды хватало всем, и воевать на Золотаре было практически не за что.

Поэтому, сопоставив все эти факты, личный состав отряда непростительно расслабился и, естественно, оказался совершенно не готов к ведению долгосрочной военной компании.

– ЭНЕРГИЯ, ЭНЕРГИЯ, ЭНЕРГИЯ!!! – Ярославцев, как молитву, ежедневно повторял это слово. При ее наличии, вокруг базы, без особых проблем можно было поставить силовой экран, перевести лучеметы главного калибра с ручного управления на автоматический поиск и уничтожение целей, активировать молекулярный синтезатор, способный из чего угодно, лепить все блага цивилизации: от батона колбасы до самого современного вооружения…

Константин уже дважды был вынужден запускать аварийный реактор, чтобы связаться с Землей. И оба раза получал от этой процедуры одни лишь разочарования.

При первом видео-сеансе «штабные крысы» из Управления Космической пехоты «обрадовали» его по-полной!

Совершенно спокойно эти беззастенчивые дяденьки сообщили ему о том, что консорциум разорвал контракт и категорически отказался от дальнейшего финансирования экспедиции. Единственным, положительным моментом в этой ситуации было то, что отряд автоматически перешел в подчинение Министерства обороны. И Костя, не замедлив воспользоваться этим, коротенько доложил обстановку, а так же свои соображения на ближайшую перспективу, которые сводились к двум взаимоисключающим решениям. Либо отряд срочно эвакуируется с планеты, либо получает достаточное подкрепление и старается расширить свое дальнейшее присутствие.

Начальство, в свою очередь, поспешило заверить что оно, уже сейчас, не покладая рук, денно и нощно выискивает средства на отправку столь необходимого им подкрепления и выражает уверенность, что капитан и его храбрые подчиненные смогут не только взять планету под свой контроль, но и создать все условия для возобновления золотодобычи.

Высокие чиновники из министерства так же клятвенно пообещали в случаи успешного выполнения поставленной задачи солидное вознаграждение всему личному составу отряда, а его командиру досрочное воинское звание.

В конце столь «конструктивной беседы» им приказали держать оборону еще месяц и в одностороннем порядке прервали видео-контакт.

Когда установленный срок истек троекратно, капитан вновь «побеспокоил Землю» и предупредил, что это будет его последний радиосеанс, топлива в реакторе оставалось только на подрыв…

Вышестоящее командование на этот раз было немногословно, но поклялось погонами что, через две недели, ситуация будет все-таки разрешена…

Переливчатая трель радиотелефона застала Константина возле дверей, прикрывающих темную пасть очередного соединительного коридора.

Он так и не успел дойти до третьего уровня, где размещались внешние огневые сооружения.

Капитан неторопливо вынул из накладного кармана маленький наушник и прилепил его за ухо.

– Сер! Капитан Ярославцев! – истошно завибрировал динамик. – Срочно прибудьте на станцию дальнего слежения. Тут такое! ТАКОЕ!!! Мне кажется, что я сейчас сойду с ума.

– Де Базиде! Какого дьявола вы прете в служебную сеть открытым текстом, да еще визжите как недорезанный лионский поросенок, внезапно почуявший трюфеля?!

– Но сер!!!

– Закройте рот. Глубоко вдохните. Сосчитайте мысленно до десяти, и доложите, как положено.

– «Первый»! Я – «Семнадцатый», – после некоторой паузы вновь ожил динамик. – Зайдите на объект сто три, у нас «Четверка» поэтому срочно требуется ваше присутствие.

– Уже лучше. Понял тебя «Семнадцатый». Полное радиомолчание о происшествии. Встречай меня через пять минут.

Ярославцев спрятал радиотелефон в карман и, насколько позволяла прочность проржавевшего настила, рискуя ежесекундно сорваться вниз, побежал по дребезжащему лестничному кольцу к маленькому, ручному лифту.

Он уже добрался до решетчатой двери, когда внезапно почувствовал предательский привкус металла во рту.

Натренированным движением капитан, успел отстрелить страховочный фал с победитовым наконечником на конце. Острие мгновенно вгрызлось и закрепилось в тверди вакуум – бетонной стены. В следующее мгновение он потерял сознание и неуклюже повалился спиной на ограждения. Проржавевшие стойки не выдержали и, с предательским скрипом, обломившись, полетели вниз.

Ярославцев падал аки херувим, широко раскинув руки, но не успел пролететь и пяти метров, как катушка страховочного троса, на штурмовом ремне плавно тормозя, застопорила ход.

Привлеченный шумом Андрианов, матюгнувшись, отстрелил свое страхующее приспособление в потолок купола и, расходуя драгоценную энергию носимых аккумуляторных батарей, за несколько секунд буквально взмыл и завис чуть выше уровня площадки, с которой сорвался командир.

Качнув «маятник», боец твердо приземлился на ее ребристый пол. Один из фрагментов конструкции также проломился под ним и устремился вниз. Андрианов аккуратно вытащил ногу из провала. Затем осторожно подполз к краю площадки и стал вручную, подтягивать командира на верх.

Распластав Ярославцева, он не задумываясь, порвал на нем грязный комбинезон и, всадил в сердце, на всю длину иглы, одноразовый, заряженный стимулятором шприц. Капитан выгнулся дугой, захрипел и, резко открыв глаза, перевернулся на бок. Через мгновение его желудок буквально вывернуло наружу. Обильная, зеленая рвотная масса, растеклась по металлическому настилу. Она пульсировала, пищала и меняла формы.

Костя перекатился к стене, а его спаситель хладнокровно выжег из лучемета эту противно верещавшую заразу.

Не проронив ни звука, боец помог командиру подняться, оцепил конец своего фала от потолка и, смотав вручную тросик, загремел ботинками, быстро спускаясь на космодром.

Ярославцев сделал несколько глубоких вдохов, прополоскал водой рот и только после этого освободил свое страховочное приспособление.

«Венерянка» была изобретена военными бактериологами еще столетие назад. Этот боевой бак-препарат классифицировался как специальное средство и применялся крайне редко в основном для усмирения взбунтовавшихся колоний. Перед началом боевых действий его скрытно доставляли и распыляли над мятежными районами. Попав в организм живых существ, этот злобный микроорганизм очень быстро размножался в их кишечниках. Когда же количество микробов достигало критической массы, они начинали убивать друг – друга, выделяя опасные токсины. На первой стадии болезнь протекала в легкой форме, и просто выключала сознание зараженных на несколько часов, причем у всех носителей инфекции почти одновременно.

После массовой «отключки» в дело вступали подразделения Космической пехоты. Они осуществляли массированную высадку на планету и, пользуясь полной беспомощностью противника, восстанавливали контроль над взбунтовавшимися территориями.

Примерно через пятьдесят лет, под давлением всевозможных общественных организаций коварный вирус был запрещен, и повсеместно подготовлен к уничтожению. Но разработчики так и не смогли учесть всех последствий его применения. Несмотря на их старания, искусственный штамм упорно не хотел погибать и, в ходе борьбы за свое существование, мутировал, быстро развил признаки коллективного разума и самое печальное: в конце концов, превратился в устойчивую к внешним воздействиям форму жизни.

И хотя личный состав отряда, в обязательном порядке вакцинировали перед отправкой в экспедицию, время действия прививки уже давно истекло, а получить лабораторным путем новую, в столь скотских условиях, не представлялась возможным.

Опасность для больного заключалась в том, что если ему не оказывалась экстренная помощь стимуляторами, а так же сильным рвотным, то после третьего приступа он неизбежно умирал от токсикации.

Болезнь атаковала настолько быстро и внезапно, что отряд уже успел лишиться четверых космопехотинцев. Неделю назад, управлявший электрокаром, сержант Горбунов неожиданно потерял сознания, и машина врезалась в топливную емкость флая. В результате возникшего пожара заживо, кроме водителя, сгорели еще трое техников.

Поэтому Константин категорически запретил любые передвижения по территории базы в одиночном порядке. В фортсооружениях, бойцы несли службу только по двое. Исключение было сделано лишь для Андрианова и его напарницы Грызловой.

Они, каким-то необъяснимым образом, имели к «Венерянке» врожденный иммунитет.

Поэтому, используя эту особенность, капитан с чистой совестью отправлял одного из них каждое утро на одиночный пост при космодроме.

Как только земная цивилизация, совершив в своем развитии головокружительный скачек, приступила к широкомасштабному освоению Космоса, ей как воздух понадобились боевые части, способные отвоевывать для нее все новые и новые жизненно-важные пространства. С этой целью на самой Земле, да и в колониях, на базе обычных пехотных соединений, стали создаваться космические отряды, которые могли бы автономно, долговременно и успешно действовать в тяжелых условиях дальнего Внеземелья. То есть строить военные базы, усмирять воинственных обитателей планет, осуществлять охрану торговых космических маршрутов и самое главное – держать в подчинении все это многоликое и беспокойное хозяйство.

Однако с самого начала претворения в жизнь этой грандиозной задачи, человечество столкнулось с такими проблемами, что было вынуждено кардинально изменить не только всю Концепцию земной безопасности, но и принципы строительства и комплектования Вооруженных Сил.

Потому как суровая реальность космического безмолвия внесла в этот процесс свои специфические коррективы.

Времена героев-одиночек, безвозвратно канули в прошлое, и на повестку дня встал вопрос о создании массовой, высокопрофессиональной, наемной армии способной представлять и защищать интересы землян в любой точке Вселенной.

Но на первом этапе вербовка достаточного количества рекрутов оказалась невозможной. Любой, кто примерял униформу «Солдата Вселенной» рано или поздно сталкивался с одной и той же проблемой – ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ.

Ежедневный риск, колоссальные физические нагрузки и постоянное, психическое напряжение превратились для военнослужащих в повседневную норму, и в этой непростой обстановке с особой остротой встал вопрос об обеспечении их нормальными условиями существования и самое главное межличностного общении в рамках того социума, в котором они были вынуждены проходить службу. А так как подготовка этих космических профессионалов стоила немалых средств, то кадровые органы Министерства обороны были кровно заинтересованы в том чтобы, как можно большее количество контрактников отслужило максимально положенный срок. Поэтому во главу угла всей кадровой политики был поставлен простой, но действенный принцип: «На передовой боец должен чувствовать себя как дома!». И Министерство было вынуждено не экономить на создании комфортных бытовых условий для своих подчиненных, и реально обеспечивало их всем необходимым.

Намного сложнее, не смотря на колоссальную финансовую подпитку, оказалось, решать проблемы межличностных отношений в обстановке постоянного боевого стресса.

И сколько бы ни спорили между собой военные психологи, но они, как в служебное, так и внеслужебное время, сводились к трем ключевым словам: «Секс, дружба, семья».

Методом проб и ошибок лучшие военные аналитики разработали, и внедрили довольно успешную программу, которая могла бы ответить этим требованиям.

Основываясь на ее принципах, любое боевое подразделение обязательно комплектовалось равным количеством женщин и мужчин, которые с учетом их психологической совместимости объединялись в пары. Первоначально отношения внутри этой микро-группы должны были строиться чисто на служебной основе. Однако если бойцы проникались взаимной симпатией друг к другу, то секс между ними не возбранялся. Занимайтесь на здоровье! Только не снижайте боевой активности и, самое главное, не выносите личный мусор из избы, и уж тем более не вмешивайтесь во взаимоотношения одиночек или таких же, как вы пар.

И, не смотря на самые пессимистические прогнозы, процесс пошел, и сдвинул проблему с места, снизив практически до минимума количество самоубийств среди личного состава!

Один лишь этот факт уже порадовал командование.

Кроме того в первый год действия программы в войсках начала формироваться тенденция, когда ни к чему не обязывающие симпатии постепенно перерастали в более серьезные отношения и заканчивались подписанием брачных контрактов. Боевые двойки превращались в спаянные тактические единицы, которые в последствие легко объединялись в более крупные подразделения.

Но спустя некоторое время наружу стали вылезать неизбежные побочные эффекты этой смелой реформы. Почти повсеместно успевшие довольно сильно притереться друг к другу сослуживцы переживали сильнейший психологический стресс, если теряли напарника, а после двух, трех замен, вообще наотрез отказывались от рекомендуемого кандидата, и осознанно подписывали так называемый «контракт безбрачия» намеренно обрекая себя на одиночество.

Став «отверженными» они отнюдь не комплексовали по поводу своего нового статуса и постепенно объединялись в «стаи», где совместно проводили свободное время, жили коммуной, вступали в беспорядочные половые связи в границах своего негласного сообщества…

В общем, развлекались, как могли.

В служебном отношении эти стихийные образования, мудро переформированные армейскими отцами-командирами в отдельные подразделения, практически не причиняли им лишней головной боли. Находясь в резерве, они не блистали высокой воинской дисциплиной, но на поле боя дрались слаженно, упорно и бесстрашно, словно верили в собственное бессмертие.

Поэтому высшие чины министерства намеренно закрывали глаза на чудачество одиноких «Волков» и «Волчиц», и всячески поощряли их присутствие в отрядах.

За примером далеко ходить не стоило. Уже известная нам, старшина второй статьи Сомерс потеряла своего первого «дружка» в аккурат через полгода после выпуска из учебного подразделения. Следующий напарник, погиб через месяц…

Отобранный и рекомендованный в третий раз, продержался четыре года, и даже успел обменяться с мулаткой обручальными кольцами.

Его смерть Дона сумела пережить только после интенсивного курса психотерапии.

Немного оправившись, она окончательно избавилась от иллюзий и очень скоро самоперевелась в разряд «Волчиц».

Но кроме «Волков» и обычных «боевых двоек» в войсках постепенно сформировалась каста так называемых «Карьеристов». В отряде в их ряды смело можно было зачислить господ: Ярославцева, Поленцову, Бухарина, и еще пару – тройку офицеров имеющих твердое намерение стать генералами. Они уже в училищах, решив всецело посвятить себя военной карьере, подписали «Контракты безбрачия», и теперь совершенно не скованные никакими обязанностями перед напарниками, без остатка отдавали себя службе исключительно на командных должностях, и можно сказать довольно таки успешно, по сравнению с остальными, продвигались по ее скользким ступеням наверх. «Карьеристы» по праву считались элитой Армии.

Как правило, они отбирались в возрасте семи лет из сиротских приютов и помещались в специальные военизированные интернаты, где к своим восемнадцати годам становились почти, что профессионалами в вопросах индивидуальной подготовки, получали сержантские нашивки и обладали уверенными командными навыками. Они не шли ни в какое сравнение с гражданскими волонтерами, которые только к совершеннолетию получали право на поступление в учебные школы рядового состава, и заключение первого контракта.

Эти лишенные детства маленькие солдатики в будущем исправно пополняли кадровый костяк Вооруженных Сил и были его цементирующей основой.

Крайне редко, не смотря на категорический запрет со стороны командования, случались в армии и исключения из правил. В нарушение всевозможных инструкций некоторые юноши и девушки уже на первом курсе военно-образовательных учреждений умудрялись тайно связать себя священными узами Гименея. Такие пары в служивой среде уважительно именовали «Женатиками». Отношение остального коллектива к ним было трепетное и бережное, ведь добиться разрешения на соединения двух сердец до сдачи выпускных экзаменов было фактически невозможно, а нарушителей закона, если информация доходила до начальства, насильно разлучали и отдавали под суд.

Однако предать «Женатиков» считалось несмываемым позором для будущего космопехотинца. «Стукачу», осознанно или по неосторожности, допустившему такую оплошность, никогда не удавалось избежать расплаты. В любом случаи, в назидание другим, он погибал при весьма загадочных обстоятельствах.

В конце концов, Космические войска постепенно оформились в отдельный вид Вооруженных Сил со своими уставами традициями и спецификой выполняемых задач. Однако полностью продумать и предусмотреть все нюансы в их повседневной жизнедеятельности, несмотря на титанические усилия государственных мужей с большими звездами на погонах, было практически невозможно. Как бы они не старались, а низовые подразделения Космической пехоты, непосредственно выполнявшие боевые задачи на передовой, были вынуждены большую часть времени вариться в собственном соку при этом всецело завися от личных качеств своих отцов-командиров. Вот поэтому в глухих уголках Внеземелья, когда до ближайшего штаба было несколько месяцев полета, любые возникшие проблемы всегда решались своими силами, и только после о случившимся докладывалось начальству.

Здесь еще стоило бы отметить, что история становления и развития Космической пехоты знавала моменты, когда не только отдельные бойцы, но и целые подразделения, по каким-то причинам нарушив присягу, выходили из подчинения центра и даже поднимали вооруженные мятежи. Случалось даже, что во главе таких вот, стихийно возникающих волнений становились и командиры отрядов. И в той, и в другой ситуации на их подавление отправлялись батальоны Звездного спецназа, в задачу которых, помимо карательных акций, входили вопросы и информационной изоляции истинных причин этих, не прибавляющих авторитета Армии, происшествий.

И если говорить уж по совести, без оглядки на условности, то проблем хватало у всех: и у маршалов, и у «Ванек – взводных»…

Нередко генералы ставили перед подчиненными такие задачи, что последним было впору застрелиться. Иногда целые подразделения исчезали в угоду политических просчетов руководства или, что самое страшное, в результате незаконной коммерческой деятельности отдельных военный чиновников. Но на войне как на войне, а солдат, как известно, ее – паскуду не выбирает.

Отряд, которым капитан Ярославцев имел честь командовать вот уже четвертый год, по праву считался одним из лучших подразделений Космической пехоты и состоял на особом счету у высших чиновников из Министерства Обороны.

Даже Главком Вооруженных Сил – первая величина после Президента Объединенной Космической Федерации знал о нем не понаслышке и уважительно называл подчиненных Константина Сергеевича: «Ангелами Тьмы».

Однако соединение не сразу заслужило столь громкое и почетное наименование. До появления в нем Ярославцева оно представляло собой обычную воинскую часть с казенным личным номером и формальной словесной аббревиатурой. Но «Ярость – 111» сразу не понравилась амбициозному лейтенанту и он решил, во чтобы, то, ни стало сменить это неблагозвучное наименование.

Начав службу снайпером в рейдово – диверсионной группе Константин сразу же снискал себе славу бесстрашного и очень надежного офицера готового, если понадобиться, и к черту в задницу залезть, ради выполнения поставленной задачи.

Но на войне взрослеют рано! И через восемь лет беззаветного служения Отечеству он в корне изменил свои личные принципы к организации боевых действий, и уяснил как «Отче наш…», что самое бесценное достояние командира – это его подчиненные, а успех любой операции напрямую, помимо боевой выучки, зависит от их морально-психологических качеств, атмосферы царящей в коллективе, и доверия к своему начальнику. Все остальное – шелуха, показуха и ложь.

Возглавив четыре года назад отряд, Ярославцев успел за столь короткий срок вылепить из своих бойцов настоящих Ангелов, тех с кем было невозможно соперничать, ни в умении уничтожать противника, ни в проявлении милосердия к побежденным.

По сравнению с другими воинскими коллективами, они никогда не допускали неоправданной жестокости, терпимо относились к военнопленным, не притесняли без веской причины гражданское население.

Ангелы существовали в собственном, ими же созданном мире, со своей системой ценностей и понимания жизненного смысла. Их межличностные отношения не замыкались рамками обособленного и куцего мирка боевых двоек, а строились на обостренном чувстве здорового коллективизма, доверии и бескорыстной взаимовыручке. Однако эти довольно демократичные принципы, как ни странно, совершенно не подрывали воинскую дисциплину и не препятствовали беспрекословному подчинению.

Все дело в том, что они несли в себе естественный, и глубоко осознанный смысл, основываясь, прежде всего, на безоговорочной вере бойцов в своих командиров, которые в свою очередь так же старались всеми силами оправдать оказанное им доверие и очень много времени посвящали совершенствованию собственных профессиональных навыков, прекрасно понимая, что любая, даже самая незначительная ошибка во время боя, почти всегда будет оплачена немалой кровью подчиненных.