Тайная полиция в России. От Ивана Грозного до Николая Второго

Параллельно с Тайной канцелярией продолжал свою деятельность Преображенский приказ. Оба учреждения были равноправны, а императорский указ от 28 апреля 1722 г. предписывал местным властям направлять дела о государственных преступлениях либо в Преображенский приказ, либо в Тайную розыскных дел канцелярию. В основном Преображенский приказ принимал дела из Москвы и дальних местностей, а Тайная канцелярия – из новой столицы, Петербурга, и ближайших к нему провинций. Преображенский приказ выполнял гораздо больший объем работы. Так, с 1719 по 1724 г. Преображенский приказ рассмотрел 1363 дела, а Тайная канцелярия – 280 дел.

После смерти Петра Великого Толстой поспешил избавиться от тяжелой обязанности начальника Тайной канцелярии. По указу императрицы Екатерины I (1725–1727 гг.) это учреждение со всеми нерассмотренными делами было передано в ведение главы Преображенского приказа князя Ю.Ф. Ромодановского. Но и сам Преображенский приказ просуществовал только до 1729 г.

Однако самодержавная монархия не могла обойтись без ведомства политического сыска. Упраздненное при малолетнем императоре Петре II (1727–1730 гг.), оно было восстановлено уже при императрице Анне Иоанновне (1730–1740 гг.). Указ от 6 апреля 1731 г. возродил Тайную канцелярию. Ее прежний руководитель Толстой не удержался на плаву среди бурных дворцовых событий. Будучи одним из главных виновников гибели царевича Алексея, Толстой пытался воспрепятствовать воцарению его сына Петра II. Поэтому окружение малолетнего императора распорядилось отправить Толстого в тюрьму Соловецкого монастыря. В камере, куда посадили 82-летнего старика, была такая сырость, что на нем истлела одежда. Там 30 января 1729 г. Толстой скончался.

Возрожденную Тайную канцелярию поручили Александру Ивановичу Ушакову. Он был типичным представителем петровской эпохи, человеком невысокого происхождения, прошедшим путь от солдата Преображенского полка до генерала и готовым взяться за любое поручение. Ушаков заведовал любимым детищем Петра Великого – корабельным строением. По приказу царя он занялся политическим сыском и был самым деятельным помощником Толстого.

Ушаков с необычайной ловкостью приспособился к последующим царствованиям. Как и Толстому, ему грозила опала при Петре II. Но в отличие от своего бывшего начальника Ушаков добился освобождения. Когда члены Верховного тайного совета в 1730 г. попытались ограничить самодержавную власть, Ушаков поставил свою подпись под прошением о восстановлении прерогатив монарха. Это обеспечило ему благосклонность императрицы Анны Иоанновны. После ее смерти в 1740 г. Ушаков сохранил свой пост при императоре-младенце Иоанне Антоновиче (1740–1741 гг.), когда регентом был герцог И. Бирон. И он же вел следствие над Бироном, когда его свергли фельдмаршал Б.К. Миних и вице-канцлер А.И. Остерман. А когда, в свою очередь, свергли Миниха и Остермана, то их опять-таки допрашивал Ушаков. При Иоанне Антоновиче начальник Тайной канцелярии вел дело группы лиц, отказавшихся присягать императору. А после свержения Иоанна Антоновича Елизаветой Петровной (1741–1761 гг.) Ушаков наблюдал за тем, чтобы из всех бумаг было вымарано имя императора-младенца. В глубокой старости Ушаков отошел от дел, уступив свой пост А.И. Шувалову, брату фаворита Елизаветы.

Русские цари и императоры не упускали из своих рук контроль над органами политического сыска. Все важнейшие дела докладывались царю Алексею Михайловичу, а его сын Петр Великий лично принимал участие в допросах. Было установлено, что по понедельникам с четырех часов дня Петр занимался розыскными делами в Тайной канцелярии. Анна Иоанновна писала развернутые резолюции на докладах Ушакова. Она расширила Тайную канцелярию, открыв московскую контору, которая по странному совпадению размещалась на Лубянке. Начальником московской конторы был назначен родственник императрицы С. Салтыков. Он рьяно принялся за дело. За первые четыре года московская контора рассмотрела 1055 дел и арестовала 4046 человек. Императрица Елизавета Петровна, несмотря на свою склонность к лени, постоянно выслушивала доклады Ушакова и Шувалова.

За полтора века через органы политического сыска прошли тысячи людей. Тайная канцелярия с подозрением относилась ко всему необычному. Руководители политического сыска при Петре I и его преемниках добились того, что их ведомство было окружено завесой тайны и страха. Слова, сказанные полушепотом в келье глухого монастыря или в избе на сибирском тракте, могли долететь до Москвы или Петербурга. Часто человеку приходилось держать ответ за неосторожное замечание, брошенное много лет назад. Были доносчики, намеренно вызывавшие собеседника на откровенный разговор, а потом сообщавшие о нем в Тайную канцелярию. Из этой сети не могла ускользнуть никакая мелочь.

Но все это еще не свидетельствует об эффективности политического сыска XVIII в. Поток мелких дел нередко заслонял от органов сыска действительно важные сообщения. Например, в 1707 г., в сентябре, в Преображенский приказ явился иеромонах Никанор и передал предупреждение генерального судьи В.Л. Кочубея об изменнических замыслах украинского гетмана И.С. Мазепы. Преображенский приказ сначала отмахнулся от иеромонаха, отправив его в Монастырский приказ. Но Никанор вернулся обратно к Ф.М. Ромодановскому. Тогда его допросили, заковали в цепи и отправили в ссылку. Кочубей был выдан гетману Мазепе. В июле 1708 г. ему отрубили голову, а в октябре того же года Мазепа выполнил свой долго вынашиваемый план, перейдя на сторону шведского короля Карла XII.

В эпоху дворцовых переворотов органы политического сыска были вовлечены в придворные интриги. Особенно запомнилось современникам дело А.П. Волынского. Всего год занимал он пост кабинет-министра императрицы Анны Иоанновны, но за это время успел нажить ярых врагов среди немецкой партии, верховодившей при дворе. По инициативе фаворита императрицы герцога Бирона Тайная канцелярия занялась кабинет-министром. Изъятые Ушаковым черновики документов свидетельствовали о намерении кабинет-министра ограничить самодержавную власть. Поднятые на дыбу единомышленники Волынского приписали ему замыслы узурпировать трон, хотя, скорее всего, планы кабинет-министра не шли дальше борьбы с герцогом Бироном. Биограф Волынского писал: «23 мая (1740 г.) Волынского подвергли в застенке Тайной канцелярии пытке, но и с дыбы он отрицал намерение провозгласить себя государем. Хотя Волынскому дано было только 8 ударов и пытка его продолжалась полчаса, но Ушаков так постарался прикрутить Артемия Петровича, что правая рука у него была вывихнута из плечевой кости, и с тех пор он уже не мог подписывать своих показаний». Перед казнью Волынскому в присутствии Ушакова отрезали язык, чтобы он ничего не смог крикнуть с эшафота.

IV

Жестокие расправы вызывали глухое недовольство населения Тайной канцелярией и вообще всей системой «слова и дела». При императрице Елизавете Петровне политический сыск велся с меньшим размахом, чем при Анне Иоанновне. 21 февраля 1762 г. Петр III, вступивший на престол после Елизаветы Петровны, опубликовал манифест об уничтожении Тайной канцелярии. В нем подчеркивалось, что Петр Великий учредил Тайную канцелярию в связи с особыми обстоятельствами и неисправными в народе нравами; с тех пор обстоятельства изменились, и надобность в канцелярии отпала. Императорский указ провозглашал: «Тайная розыскных дел канцелярия уничтожается отныне навсегда», а «ненавистное изражение, а именно слово и дело, не долженствует отныне значить ничего».

Высказываются различные предположения о побудительных мотивах Петра III. Некоторые исследователи полагали, считая императора человеком недалеким, что эта мысль пришла ему в голову под влиянием высокообразованного канцлера М.И. Воронцова. Возможно, однако, что Тайная канцелярия вызвала недовольство Петра III (известного своим преклонением перед прусскими порядками) тем, что в 1762 г. вела следствие о немецком шпионаже в русской армии. Так или иначе, но эту меру одобряли и люди, скептически относившиеся к новому императору. Автор известных воспоминаний А.Т. Болотов писал: «Превеликое удовольствие учинено было и сим всем россиянам, и все они благословляли его за сие дело».

Но фактически ведомство политического сыска было не ликвидировано, а видоизменено. Еще до опубликования своего манифеста об уничтожении Тайной канцелярии Петр III выразил пожелание создать Тайную экспедицию при Сенате. Характерно, что Екатерина II (1762–1796 гг.), охотно толковавшая при подготовке дворцового переворота о безумных поступках своего супруга, подтвердила ряд решений Петра III после его низложения и насильственной смерти. В октябре 1762 г. она почти дословно повторила манифест о ликвидации Тайной канцелярии и тут же создала Тайную экспедицию.

В принципе, передача дел о государственных преступлениях одному из подразделений Сената могла бы ввести политический розыск в рамки законности. Но просвещенный абсолютизм Екатерины II не заходил так далеко, чтобы упустить контроль над этой важнейшей отраслью.

Тайная экспедиция почти не зависела от Сената. В нее в полном составе перешли все чиновники упраздненной Тайной канцелярии. Сама экспедиция размещалась в Петропавловской крепости, а ее московская контора – на Лубянке. Возглавил Тайную экспедицию Степан Иванович Шешковский. Ему довелось дышать воздухом застенка буквально с детства. Отец Шешковского, мелкий чиновник, пристроил 11-летнего сына писцом в московскую контору Тайной канцелярии. Потом Шешковский служил в других учреждениях, но в конце концов вернулся в Тайную канцелярию – на сей раз в Петербурге. При Шувалове он был секретарем канцелярии, а в экспедиции дослужился до чина тайного советника. Подобную карьеру, учитывая его недворянское происхождение, можно объяснить только особыми заслугами. Недаром Екатерина II питала огромное доверие к начальнику Тайной экспедиции.

В царствование Екатерины II продолжалась практика создания временных следственных комиссий. Они расследовали особо важные дела, например попытку подпоручика В.Я. Мировича освободить из Шлиссельбургской крепости Иоанна Антоновича. Двадцатичетырехлетний секретный узник, который провел в одиночном заключении 23 года, так и не узнал ни о своем настоящем имени, ни об императорском титуле. Офицеры охраны, действуя в соответствии с тайными инструкциями, убили бывшего императора. Мирович был предан суду и казнен.

Обстоятельства чумного бунта в Москве в 1771 г. расследовал фаворит императрицы граф Г.Г. Орлов. В 1775 г. для расправы с участниками крестьянского движения под предводительством Емельяна Пугачева были созданы две комиссии, подчиненные генералу П.С. Потемкину. Этим комиссиям оказывали помощь специалисты из Тайной экспедиции. Екатерина II писала Потемкину: «В Москву теперь я отправляю Шешковского в Тайную экспедицию, который особливый дар имеет с простыми людьми и всегда весьма удачно разбирал и до точности доводил труднейшие разбирательства». Шешковский допрашивал предводителя крестьянской войны днем и ночью. Вместе со священником он сопровождал Емельяна Пугачева на казнь. Следует отметить, что императрицу особенно интересовал вопрос, почему бунтовщик выдавал себя за ее покойного мужа Петра III.

Во второй половине XVIII в. Россия постепенно расставалась с пережитками средневековья. При Екатерине II «слово и дело», как и было обещано в манифесте Петра III, утратило всякое значение. Первое время доносчики пытались заменить запрещенное выражение словом «секрет». Но за подобные выкрики строго наказывали. Екатерина II торжественно провозгласила отказ от пыток.

Однако сдвиги в общественном сознании происходили с большим трудом. Об отмене пыток сожалело даже высшее духовенство. Так, членов Верховного суда возмутила бесстрастность Мировича – «примечена в нем окаменелость, человечество превосходящая». Обер-прокурор Синода передал мнение церковных иерархов: «Некоторые из духовенства приговаривают злодея пытать». Императрица защищала свое нововведение, хотя ей самой не всегда удавалось выдержать роль просвещенной монархини. Сохранились рассказы о том, как она приказала Шешковскому увезти с маскарада заядлую сплетницу генеральшу М.Д. Кожину. Начальник Тайной экспедиции должен был «слегка телесно наказать» женщину и доставить ее на бал-маскарад «со всею благопристойностью».

У современников не было ни малейших сомнений в том, что Тайная экспедиция продолжала запрещенные пытки. Шешковский хвалился, что может заставить заговорить любого – достаточно только ударить его палкой по подбородку, чтобы затрещали зубы. Передавали за достоверное, что камера для истязаний увешана иконами, а начальник Тайной экспедиции, отличавшийся набожностью, поет акафист Иисусу, чтобы заглушить стоны истязуемых. Как-то князь Г.А. Потемкин, заметив в толпе придворных Шешковского, спросил его, как он в последнее время кнутобойничает?

Но то, что мог позволить себе фаворит императрицы, было недоступно другим. Одно имя начальника Тайной экспедиции вызывало трепет. Когда А.Н. Радищеву при аресте сказали, что его дело поручено Шешковскому, он упал в обморок.

История следствия и процесса над Радищевым показывает, как тщательно Екатерина II контролировала ведомство политического розыска и насколько тесными были ее контакты с Тайной экспедицией. Все преступление Радищева состояло в том, что он написал книгу «Путешествие из Петербурга в Москву», в которой подверг уничтожающей критике царский деспотизм и крепостные порядки. Успело разойтись всего 32 экземпляра, но один из них попал на стол императрицы.

Екатерине II достаточно было прочитать 30 страниц, чтобы сделать заключение: «Тут рассевание заразы французской; отвращение от начальства…» Книга была издана анонимно, поэтому следствие занялось установлением авторства. Круг подозреваемых сужался, причем Екатерина II проявила незаурядные способности сыщика. В одной из глав книги упоминалось, что анонимному автору довелось получить научные знания. Императрица написала: «Кажется, сие знание в Лейпцих получено и доводит до подозрения на господ Радищева и Чалищева, паче же, буде у них заведена типография в дом, как сказывают». В другой главе автор продемонстрировал осведомленность о плутнях торговцев. Екатерина II прокомментировала: «108 страница, знание имеет подробностей купецких обманов, чево у таможни легко приглядеть можно». Действительно, Радищев учился в Лейпцигском университете, заведовал столичной таможней и отпечатал книгу в своей домашней типографии.

Шешковский обращался с арестованным Радищевым, руководствуясь мнением императрицы, которое записал ее секретарь: «Примечания на книгу Радищева посланы к Шешковскому. Сказать изволила, что он бунтовщик хуже Пугачева…» Радищев был морально сломлен. Он проклинал свои убеждения и оправдывался, что его книга не имела целью поднять народ на новую пугачевщину, «что народ наш книг не читает, что она написана слогом, для простого народа не внятным». Радищев писал жалобные письма своему мучителю: «Бог вам воздаст, что не лишаете несчастного плачевного удовольствия изъявлять свои мысли». Шешковский пренебрежительно оценивал все новые и новые признания своего подследственного: «В себе иного не содержит, как он описал гнусность своего сочинения, и кое он сам мерзит». Но возможно, искреннее или притворное раскаяние Радищева способствовало тому, что смертный приговор ему был заменен ссылкой в Сибирь.

Жестокая расправа за опубликование книги объяснялась крутым поворотом внутренней политики царизма, вызванным Французской революцией 1789 г. Вслед за судом над Радищевым последовала бессудная расправа над Н.И. Новиковым. Этот журналист и книгоиздатель давно находился на подозрении за острые сатиры в журналах и распространение сочинений французских просветителей. Вызывала беспокойство и принадлежность Новикова к масонским ложам, хотя эти организации существовали легально. Когда Екатерина II доказывала свое право именоваться «философом на троне», Новиков пользовался некоторой свободой действий. Императрица боролась с ним при помощи литературной полемики, жалуясь, что она, победив турецкую армию, никак не может справиться с отставным поручиком (чин Новикова).

Свержение королевской власти во Франции изменило ситуацию в России. Новикову запретили арендовать типографию и конфисковали его издания. В апреле 1792 г. он был арестован под надуманным предлогом. Следствие над Новиковым вел тот же Шешковский, а Екатерина II столь же внимательно следила за ходом допросов. Ее рукой были составлены вопросные пункты, на которые Новиков должен был отвечать в каземате Шлиссельбургской крепости. Историки, изучавшие дело Новикова, отмечают, что следствие велось исключительно предвзято: «…из бумаг без всякой системы брались лишь отдельные документы, на них ссылались для обвинения в том или другом преступлении, и по поводу их требовались объяснения с Новикова, но самих бумаг ему зачастую не предъявляли».

Между тем Новиков никогда не скрывал своих взглядов. Когда его обвинили в том, что он завлек в масонскую ложу секретаря московской конторы Тайной экспедиции Кочубеева, Новиков объяснил, что того специально приняли в ложу, думая, что он делает это по приказу начальства для наблюдения за масонами. Тайная экспедиция арестовала нескольких единомышленников Новикова, принадлежавших к ордену розенкрейцеров. Некоторые из арестованных, например студент М.И. Невзоров, оказались крепкими орешками даже для Шешковского. Проходивший по тому же делу И.В. Лопухин писал: «Невзоров был болен и не мог отвечать; да и нечего отвечать было, а Шешковский думал, что он упрямится и таит нечто важное. “Знаешь ли, где ты?” – говорит ему Шешковский. Невзоров: “Не знаю”. Ш[ешковский]: “Как не знаешь, ты в Тайной”. Н[евзоров]: “Я не знаю, что такое Тайная, пожалуй, схватят и в лес завезут в какой-нибудь стан… да скажут, что это Тайная, и допрашивать станут”».

Тайная экспедиция не разбиралась в масонских течениях. Единомышленников Новикова обвиняли в пособничестве Французской революции, хотя розенкрейцеры были последовательными противниками народных выступлений. Впрочем, все масоны остались на свободе. Что же касается самого Новикова, то ему так и не смогли предъявить конкретных обвинений. Тем не менее он пробыл в Шлиссельбургской крепости до смерти Екатерины II.

Павел I (1796–1801 гг.) сделал несколько либеральных жестов. Он освободил Новикова и вождя польских повстанцев Тадеуша Костюшко. Однако его недолгое царствование запомнилось современникам как разгул произвола. В самом начале своего правления он пытался возродить обычай письменных доносов. На стене Зимнего дворца повесили ящик, куда каждый желающий мог положить сообщение для императора. Царь открывал его собственным ключом. Но в конце концов Павлу I пришлось отказаться от этой затеи, так как в ящик бросали ругательные письма и памфлеты против самого императора.

В некоторых мемуарах утверждается, что Павел I возродил методы следствия, характерные для времен Анны Иоанновны. Но надо учитывать, что Павел I, подобно своему отцу Петру III, вызвал сильное недовольство дворян. Известны сотни случаев, свидетельствовавших о непредсказуемости и сумасбродстве Павла I, но нет достоверных сведений о применении пыток в его царствование.

Вместе с тем царь сохранил Тайную экспедицию. Ее возглавлял А.С. Макаров, начавший карьеру под покровительством Шешковского и занявший место начальника после его смерти в 1792 г. В Тайной экспедиции содержались узники, оставшиеся от прошлого и даже позапрошлого царствования (один из них находился в заключении еще со времени Елизаветы Петровны). Но какой-либо значительной роли экспедиция уже не играла. Политический розыск находился в руках самого императора и целой череды быстро возвышавшихся и еще быстрее попадавших в немилость царских фаворитов. Ни сам Павел, ни его приближенные не сумели раскрыть заговор, который привел к гибели императора. Более того, военный губернатор столицы П.А. Пален, которому был доверен розыск, на самом деле являлся душой заговора. В ночь с 11 на 12 марта 1801 г. заговорщики убили Павла I в Михайловском замке.

Александр I (1801–1825 гг.) обещал править «по законам и сердцу бабки нашей Екатерины Великой». Через месяц после вступления на престол он повелел навсегда уничтожить Тайную экспедицию. Поскольку этот шаг совпадал с обещанием следовать примеру Екатерины II, создавшей Тайную экспедицию, в царском манифесте подчеркивалось, что великая императрица в свое время уничтожила Тайную канцелярию. Что же касается Тайной экспедиции, то пороки в ее деятельности, как утверждал манифест, проявились именно за последние годы. Упразднение политического розыска и торжественное подтверждение отмены пыток явились первыми шагами на пути либеральных реформ. В начале XIX в. были проведены административные реформы, улучшена система образования. Через некоторое время разрозненным реформам был придан целенаправленный характер. Один из советников царя, М.М. Сперанский, составил «План государственного преобразования», предусматривавший создание выборных законосовещательных органов, разделение властей и т. п.

Однако либеральные настроения в правящих кругах возобладали на короткий период. Самодержавная власть Александра I сохранялась в полном объеме. Вскоре от широко задуманных преобразований не осталось почти ничего. После вторжения и изгнания войск Наполеона в 1812 г. Александр I проводил внутреннюю политику, соответствующую принципам Священного союза. Олицетворением реакционного курса стал генерал А.А. Аракчеев. Но еще в разгар преобразовательной деятельности Александр I убедился, что абсолютизм не может существовать без тайной полиции. В 1805 г. царь, отбывая к русским войскам за границу, говорил, что в сложившихся обстоятельствах необходима «высшая полиция».

В правительственных кругах испробовали различные варианты организации политического сыска. Так, был создан межведомственный Комитет высшей полиции (Комитет 5 сентября 1805 г.), который, впрочем, ничем себя не проявил. 13 января 1807 г. по предложению одного из ближайших друзей царя, Н.Н. Новосильцева, был образован Комитет общей безопасности, который рассматривал дела, ранее входившие в компетенцию Тайной экспедиции. В положении о Комитете общей безопасности подчеркивалось, что «Министерство внутренних дел сообщать будет оному известия, через губернаторов получаемые и открываемые по дирекции почт, о подозрительных переписках».

Министерство внутренних дел, созданное в 1802 г., находилось в непосредственном контакте с Комитетом общей безопасности. Но в 1810 г. было создано Министерство полиции, которому перешли дела о государственных преступлениях. Особенная канцелярия Министерства полиции осуществляла надзор за иностранцами в России и российскими подданными за границей, а также занималась цензурой. Министром полиции был назначен Александр Дмитриевич Балашов. Он хорошо знал полицейское дело, так как занимал до этого должности московского и петербургского обер-полицмейстеров. Правителем Особенной канцелярии стал Я.И. де Санглен, служивший в Адресной конторе, где регистрировались иностранцы.

Министр и правитель канцелярии оказались в сердце интриг против Сперанского. Консерваторы обвиняли инициатора реформ в измене и тайных связях с Наполеоном и поляками. Александр I прекрасно понимал лживость этих обвинений, но был вынужден пожертвовать своим главным советником. По приказу царя Балашов и де Санглен взяли Сперанского под стражу. Статс-секретарь был отправлен в ссылку. Но и участники интриги не дождались благодарности. Балашов, номинально оставаясь на своем посту, был отстранен от управления Министерством полиции. Вместо де Санглена правителем Особенной канцелярии назначили статского советника М.Я. фон Фока. В 1819 г. Министерство полиции было слито с Министерством внутренних дел. Особенная канцелярия также перешла в это ведомство.

Помимо перечисленных учреждений политическим розыском занималась Экспедиция тайной полиции при петербургском генерал-губернаторе. Свою агентуру имел Аракчеев. После восстания Семеновского полка командир гвардейского корпуса князь Васильчиков составил проект устройства полиции, которая «должна быть так учреждена, чтоб и самое существование ее покрыто было непроницаемою тайной». В январе 1821 г. Александр I одобрил этот проект. Начальником секретной полиции при гвардейском корпусе стал некто Грибовский. Впоследствии такая же полиция была учреждена во 2-й армии на Украине.

Таким образом, органы политического сыска в первой четверти XIX в. сохранялись, но они были децентрализованы и действовали параллельно. Возможно, Александр I стремился ослабить влияние тайной полиции, разделив ее на несколько конкурирующих подразделений. Может быть, он считал, что несколько подразделений будут действовать успешнее, чем одно централизованное учреждение. Надо признать, что если замыслы Александра I заключались именно в этом, то они потерпели полное фиаско. Ведь органы политического сыска проглядели подготовку восстания декабристов.

Эта подготовка шла несколько лет. Декабристы принадлежали к дворянскому сословию, зачастую к самым аристократическим фамилиям. Большинство из них были гвардейскими или армейскими офицерами. Из заграничного похода 1813–1814 гг. декабристы вынесли убеждение в необходимости ограничить самодержавную власть. Декабристы создали ряд тайных обществ: «Союз спасения», «Союз благоденствия». Непосредственно перед открытым выступлением действовали «Северное общество» и «Южное общество» декабристов. Два основных программных документа декабристов – «Русскую Правду» П.И. Пестеля и «Конституцию» Н.М. Муравьева – при всем их отличии объединяло требование ввести конституционное правление, отменить сословные привилегии и освободить крепостных крестьян.

Александр I получил некоторые сведения о тайных обществах, но по не выясненным до конца мотивам не придал им значения. Неожиданная смерть царя вдали от столицы и последовавшая за этим путаница в престолонаследии подтолкнули декабристов на выступление 14 декабря 1825 г., которое было подавлено правительственными войсками. Восстание декабристов наложило сильный отпечаток на внутреннюю политику следующих десятилетий. Страх перед подобными выступлениями способствовал ужесточению контроля над общественной жизнью.