Встретимся на Марсе

– Нет. Я меняю кафе, как перчатки.

– Везде хорошо кормят?

– Нет, не везде. Но у каждого кафе есть свои фишки. Например, в субботу вечером я иногда сажусь за столик «Мёдовара». Там подают замечательное тёмное пиво. Всегда свежее и ядрёное.

– Любитель пивка? – девушка вновь улыбнулась. Но на этот раз улыбка была не настолько открытой.

«Что я несу? Она может подумать, что я люблю выпивать. Хотя, с другой стороны, какое ей до меня дело. Кто я для неё? Случайный собеседник, да и только, – немного грустно набросился на самого себя Артём. – Впрочем, согласись, тебе уже не безразлично, что она может подумать. М-да, надо следить за своими словами. Но, чёрт возьми, не очень-то и хочется подбирать слова и выражения. Хочется просто общаться, позабыв об условностях».

– Не могу отказать себе в удовольствии выпить раз в неделю бокал-другой хорошего пива.

– Знаете, я тоже, – сказанное прозвучало неожиданно. – Мы иногда даже специально летаем на выходные в Прагу.

– «Мы» – это кто?

Она поняла потаённый смысл его вопроса. Чего тут непонятного?

– «Мы» – это я и мои подруги. Нравится нам этот город. Но и чешское пиво играет не последнюю роль в таких спонтанных решениях проветриться и отвлечься от напряжённой работы.

– «Напряжённой»? Если не секрет, где вы работаете?

– Не секрет. Нас готовят к полётам. Кстати, это мой наставник открыл для меня вкус пива. До двадцати двух лет я его и не пробовала. Но он порекомендовал в день больших нагрузок после сауны выпивать один бокал свежего пива. Говорит, что это помогает организму восстановиться. Не знаю, так ли это, но мне понравилось.

– Интересно. Никогда не думал, что пиво – это не просто удовольствие, но ещё и лекарство.

– Почему бы нет? Как говорили древние греки – во всём должна быть гармония. Суть в качестве и в количестве.

Её грудь обтягивала тонкая бирюзовая футболка с короткими рукавами. Только сейчас Комаров обратил внимание, что у собеседницы спортивная фигура. Мышцы не особо выделялись, но они были явно развитыми.

– И где вас так нагружают, что после сауны предлагают выпить бокальчик пивка?

– В отряде космонавтов, – сказано было просто, как само собой разумеющееся.

– О! Тогда поздравляю вас с «Днём космонавтики».

Они символически чокнулись кофейными чашками.

– Спасибо. А вы работаете, учитесь?

– Меня, кстати, Артёмом зовут, – наконец, догадался назвать себя парень.

– Ярослава.

– Очень приятно. А работаю я учителем в гимназии.

– Нравится?

– Пока нравится. Но надеюсь, что и в будущем это чувство не притупится.

В это время рядом с Комаровым возникли две голографические фигуры, явно скопированные со сказочных персонажей.

– Что хозяин надо? – хором отчеканили они.

– Вы чего припёрлись? – возмутился Артём. – Вас кто звал?

– Никто.

– Мы подумали, раз хозяин волнуется, значит ему нужна помощь.

– С чего вы взяли, что я волнуюсь?

Молодцы дружно рассмеялись:

– Пульс учащённый.

– Сердцебиение.

– Голос непривычно взволнован.

– Словарный запас ниже нормы.

Артём закатил глаза и покачал головой:

– Сделайте так, чтобы я вас не видел.

– Будет исполнено.

Они мигом исчезли, но тут же наперебой активно зажужжали в уши:

– Красивая.

– Мне тоже понравилась.

– Отличный выбор, хозяин.

– Давай, поможем!

– Не отказывайся.

– Завали её прямо сейчас на столе, – излишне весело предложил один из молодцов, гадко хихикнув при этом.

Второй возразил:

– Ты дурак? Как ты это себе представляешь?

– А чего? Мы выставим голографическую ширму. Никто не увидит.

– Дубина! Дело не в этом. А цветы, а тортик к чаю, билеты в кино, прогулки при луне и проводы до дома? Как без этого?

– Ну-ка, цыц! Чтобы я вас не только не видел, но и не слышал, – прикрикнул Комаров

– Как скажешь, хозяин… – уныло пробурчали двое из ларца, одинаковы с лица.

Ярославна с интересом наблюдала за Артёмом:

– Это местные помощнички? Из «Ватрушки»?

– Нет, мне их дружок подарил. Он разрабатывает подобные фенечки. Но уж больно много отсебятины в них напихал. Иногда ребята перебарщивают со своими инициативами.

В это время «Скатерть» взобралась выше крыш и двинулась над Крюковым каналом в сторону Невы. Собеседники на время умолкли, любуясь залитыми утренним солнцем куполами храмов и церквей. Из устройства по приготовлению напитков полилась старинная песня.

Что будет – то и будет…

Пускай судьба рассудит

Пред этой красотою

Всё – суета и дым…

Бродяга и задира

Я обошёл полмира,

Но встану на колени

Пред городом моим…

– Сердце щемит, – вздохнула по-детски искренне девушка. – Не зря я приехала сюда. Не зря…

– Да, «не зря…»

– Что вы говорите?

– Странно, но мне кажется, что мы давно знакомы. А ведь ты могла и не приехать. Могла сесть за стол минутой раньше или минутой позже. И я бы тебя никогда не увидел. Случай? Или всё решается не здесь, не на Земле?

– Всё решается в Роскосмосе, – она постаралась натянуть маску серьёзного выражения лица. И это у неё почти получилось: – Там решили дать нам дополнительный выходной, вот я и приехала. А на «ты», как мне кажется, я не давала повода переходить.

Артём выдержал удар. Такого с ним никогда не было. Он сам себе удивился: не потупил взгляд, не умолк, не отвернулся. Наглость? Нет, скорее необходимость. Не отводя глаз от девушки, он вполне серьёзно заявил:

– Простите, вы правы, я поспешил. Вы не давали повода. Но я чувствую сердцем, если я сейчас не буду спешить, потом мне придётся грызть локти за промедление, за бездействие, за недосказанность. Сейчас «Скатерть» спустится вниз и у Зимнего дворца мне надо будет сойти, чтобы не опоздать на работу. Сегодня особенный день, мне ни в коем случае нельзя опаздывать. Но сегодня не просто особенный день, сегодня он для меня главный в жизни. Я это чувствую. И я готов в этот день вообще не ходить на работу. Одно твоё слово решит, – он снова перешёл на «ты», – особенный у меня день, или главный.

Она долго смотрела глаза в глаза, словно сканируя его мысли, проверяя на честность его слова и чувства. Наконец произнесла:

– Нет, Артём, ничего не получится. Сегодня у тебя не главный в жизни день.

Она тоже перешла на «ты». Но, кажется, сама не заметила. Артём грустно прикрыл веки:

– Я так и знал, такие девушки не могут страдать от одиночества. Не имеют права страдать.

– Расстроился? А что делать? Хотя, ты не прав. У меня никого нет. Но дело не в этом.

– Боюсь спросить, тогда в чём? Может, дело во мне?

– Опять мимо. Сегодня я возвращаюсь назад. А послезавтра полёт. Ближайшие три года я проведу на Марсе. Это слишком много для мимолётного знакомства. Только не надо клятв. Ты не будешь ждать так долго. Так не бывает.

Чудо-конвейер опустился вниз и двинулся по набережной Невы мимо памятника Петру Великому в сторону Эрмитажа.

– Значит, мы даже не увидимся вечером?

Артём был расстроен и разочарован. Он не находил выхода.

– Я уезжаю в пять с Московского вокзала.

– Я успею.

– А толку? Ты не слышишь, что я тебе говорю? Меня не будет на Земле три года. Три! – она вытянула вперёд свои пальчики.

– Не уезжай. Что тебе делать на Марсе?

– Смешной. Это мечта моей жизни.

– Тогда я прилечу к тебе.

– Как?

– Не знаю. Но прилечу обязательно.

Артём встал, готовясь сойти. Он уже пропустил возможность выйти у сада Зимнего Дворца и у Эрмитажной пристани. Чтобы не опоздать на работу теперь ему надо было сходить до того времени, когда столик «Ватрушки» доберётся до Троицкого моста.

– Ярослава, мне очень не хочется уходить.