Любовь Андревна затихла. Несколько раз она набирала в грудь воздух, словно собираясь что-то сказать, но каждый раз останавливалась. В конце концов она развернулась и вышла, громко хлопнув дверью.

Лена вернула блюдце на место, налила ещё молока.

– Буду звать тебя Кузя, домовёнок – улыбнулась и почесала кота за ухом.

Уже год Лена не видела снов. Проваливалась в чёрное забытьё, чтобы наутро проснуться усталой и разбитой, а то и заплаканной. Сегодня под мирное мурчание Кузи она уплывала на мерно качающейся лодке по тихой реке под высоким звёздным небом. В непроглядном мраке было видно каждую звездочку, каждую туманность.

Лодка мягко ткнулась носом в песок. Лена поднялась и огляделась. Огромная жёлтая, как сливочное масло в телерекламе, Луна плыла по Млечному пути. Высокая трава неслышно качалась под мягким ветром.

На дальнем холме горел костёр. Пульсирующий гулкий ритм барабанов наполнял степь. Свирель завывала в бешеном ритме. Пламя взлетало и опадало, топтало трескучие поленья, звало плясать. Никто не мог ему противится, вокруг костра всё быстрее и быстрее крутился хоровод. Как Лена оказалась среди танцующих, она и сама не поняла. Её тело само знало все движения, а сердце давно уже подхватило бешеный барабанный ритм. Справа танцевал сатир, а слева кружился юлой в распахнутой рубахе лепрекон.

– Стойте!

Темнота сгустилась, из неё выступил высокий силуэт.

– Кто эта новенькая? – сверкнули жёлтые глаза. – По какому праву она танцует с ковеном?

– Мы не знаем, владыка, – дружно выдохнули танцоры и как море в отлив отступили от Лены.

Жёлтые глаза слегка округлились, силуэт подался вперёд. Блеснул багровым отблеском набалдашник трости.

– Старшая круга, объясни, как мимо тебя проскользнула чужая ученица?

Толпа спешно расступилась, пропуская невысокую фигуру в зелёном плаще.