Иная реальность. Сборник рассказов

***

Космический корабль спасательной экспедиции подлетал к границе гелиосферы, постепенно снижая скорость. Примерно через двое суток на малом ходу планировалось преодолеть водородную стену и выйти в межзвёздное пространство. Там буквально в одной неделе полёта на небольшой скорости находился корабль первой экспедиции, переставшей выходить на связь. Судя по данным, командир того первого корабля внезапно включил режим максимального торможения именно на границе гелиосферы, который остановил корабль в какой-то четверти астрономической единице от внешней границы гелиосферы. По каким причинам командир остановил корабль, но не переключил управление на автопилот, по-прежнему оставалось неизвестным. Корабль подавал лишь стандартный опознавательный сигнал, без малейшего намёка на нештатную ситуацию. Ещё на Земле было принято решение подлетать к водородной стене на самом малом ходу, отслеживая скорость потока солнечных частиц. Именно снижение скорости солнечного ветра практически до нулевых значений и свидетельствует о границе гелиосферы.

– Саня, как там со скоростью солнечного ветра? – спросил командир спасательного корабля Павел.

– Стремительно снижается, – ответил тот, – полагаю, что граница гелиосферы ближе, чем мы рассчитывали.

– Ты хочешь сказать, что надо повысить мощность тормозных двигателей и быстрее тормозить?

– Именно так, – ответил Саша, углубившись взглядом в экран монитора с расчётами.

– Саня, а почему граница оказалась так близко?

– Понимаешь, Паша, гелиосфера это такой огромный пузырь, а его поверхность, к которой мы подлетаем изнутри, находиться в постоянном движении. Вспомни, когда в детстве мы запускали большие мыльные пузыри, они никогда не были идеально сферической формы, они колыхались, борясь с внешними и внутренними потоками воздуха. Вот и тут примерно такая же аналогия. Тем более эта сторона гелиосферы больше всего деформируется межзвёздным веществом, ведь наш курс совпадает с движением нашего Солнца по Млечному Пути.

– Ну, ясно, но в таком случае, мы начнём выбиваться из графика, а у меня приказ руководства…

– Прости, Паша, но руководство там, за тридцать с лишним световых часов отсюда и не может знать всех нюансов. Ты командир, тебе решать, я лишь высказываю своё мнение.

– Ты прав, к тому же мы вообще не знаем, почему ребята врубили тормоз именно здесь на границе. Володя, а ты что думаешь?

Бортинженер Володя в это время возился с катером ближней разведки, подготавливая его для скорого вылета. На этом катере, рассчитанном на одного пилота, можно было совершать весьма большие разведывательные полёты до трёх суток. Катер был снабжён мощным ионно-фотонным двигателем, а также имел гарпун со сверхпрочным десятикилометровым тросом. Фактически это был маленький буксир, способный взять на абордаж огромный космический корабль. Именно этот катер был запасным вариантом, если не получиться пристыковаться к спасаемому кораблю.

– Парни, – Володя копался под открытым люком катера и выглянул из-за него, – по мне, делайте, как знаете, но осторожность не повредит. Днём раньше, днём позже, какая разница, всё равно ребятам там уже не помочь. Прошло уже столько времени. А оказаться на их месте – совсем уж не хочется.

– Договорились, – Паша, заручившись поддержкой команды, включил дополнительное торможение.

Экипаж почувствовал лёгкую нарастающую перегрузку, но потом сработал гравитационный компенсатор, и сила тяжести пришла в норму.

Командир корабля перевёл экипаж на вахтовый дежурный режим, при котором на борту обязательно бодрствовал, хотя бы один член команды. Саша проверил ещё раз оборудование слежения за скоростью солнечного ветра и установил предельный параметр, при котором система подаст сигнал, означающий достижение границы гелиосферы. После этого отправился отдыхать вслед за командиром. Володя остался дежурить.

Во сне Саше вдруг приснилось своё детство у деда в деревне. Он мальчишкой бежал по летнему лугу с воздушным змеем в руке. Большой разноцветный змей вился высоко в голубом небе, а его длинный хвост развивался по ветру. Сашка звонко смеялся, а его седой дед улыбался в бороду, стоя вдалеке. Змей весело прыгал в воздушных волнах, дёргая за верёвку Сашкину руку, и стремился вырваться к самому Солнышку.

– Санечка, – кричал ему дед, – гляди не отпускай его, как бы он не рвался. Без этой верёвочки он не сможет быть таким живым.

– Дедушка! – кричал в задоре Сашка, – но ведь змей хочет туда, в самое небо! Туда! К Солнышку! Я верёвочку приотпущу подлиннее! Ха-ха-ха! Смотри, деда, как он летит! Давай! Выше, выше!

– Санечка! – предупредил дед, – верёвочка скоро закончиться, не упусти её!

Мальчонка вприпрыжку полубоком весело бежал по лугу, задрав голову в небо, и разматывал верёвку всё больше и больше. Вот верёвка закончилась, и в руке у Сашки осталась только деревяшка с завязанным на ней концом верёвки. Продолжая стремительно нестись по лугу, мальчишка вдруг споткнулся о небольшую травяную кочку. Он просто не мог её заметить, глазея в небеса на свой воздушный змей. Повалившись на землю, Сашка выпустил из рук деревяшку с верёвкой. Та скользнула в траву и скрылась от Сашкиного взора. Санька, растянувшись на пузе, пытался найти глазами деревяшку позади себя, но та, словно испарилась. Тогда он глянул назад и увидел, как его разноцветный красивый змей безжизненно падает из лазурного неба на зелёный лужок. Санька мгновенно вскочил и с криком со всех ног бросился навстречу падающему змею.

– Нет!!! – пронзительный вопль мальчонки раскатился над лугом.

Сашка не успел добежать нескольких метров, как большой змей, который они с дедом мастерили столько дней, и который Сашка разрисовывал своими яркими красками, со всего маха врезался в лужайку, с треском разломав свои крылья. Мальчик упал на колени перед своим творением и залился слезами. Он держал руками разорванные бумажные крылья с красочными разводами и смотрел на них сквозь пелену слёз.

Подоспел дед.

– Деда, – всхлипывал малец, – я пытался его поймать…, я не успел…

– Не плачь, Санечка, мы его починим и снова запустим, но помни, без верёвочки змей жить не может, он зависит от тебя. Надо было быстро найти верёвочку и успеть её натянуть, тогда бы он ожил. Запомнил? Без вашей связи змей не будет жить.

– Угу…

…Саша проснулся и припомнил тот эпизод из детства. Деревня, лето, дедушка, который давно уже покинул этот мир.

– Почему мне сейчас вспомнился тот змей? – сам себя спросил Саша.

Он подошёл к монитору слежения за мгновение до того, как сработал сигнал предельного значения скорости солнечного ветра. Они подлетали к границе влияния Солнца слишком быстро, хоть и тормозили. Ещё чуть-чуть, буквально какой-то час, и их корабль выйдет из зоны прямого воздействия родной звезды. Они окажутся в ином пространстве. Солнце больше не будет оказывать никакого влияния на них, кроме тусклого света и стремительно убывающей, и так ничтожно малой гравитации.

Саша имел учёную степень по физике Солнца и знал об этом источнике тепла и света буквально всё. Но чем больше он углублялся в изучение дневного светила, тем сильнее его неявно, интуитивно начинала бередить мысль о ещё каком-то предназначении дающей жизнь звезде. Он как-то особенно чувствовал нутром Солнце. Ему никак не удавалось оформить явственно это чувство, тем более объяснить научно. Но почему же этот сон про змея, именно сейчас, именно здесь? Видимо, его сон не случайность, его сон это предупреждение, это предостережение. Он никогда не верил в такие знаки, не верил в знамения, приметы и прочую ненаучную чепуху. Однако сейчас он своим учёным умом уверовал совершенно в обратное.

– Дающее жизнь светило, – почти вслух, растягивая слова, рассуждал он, всё ещё находясь под влиянием своего сна, одновременно выключая сработавший сигнал, – оно даёт нам свет и тепло, даёт всем нам жизнь…, оно её поддерживает…, но… оно же может её… отобрать…

И тут Сашу осенило. Эта мысль внезапно пронзила его словно клинок.

– Это наш корабль и мы сейчас тот мой змей из детства! – с ужасом подумал Саша, – вот почему парни погибли там на том корабле впереди… они потеряли связь с Солнцем…

Он вскочил с места и помчался к командиру.

– Паша, Паша! – кричал он, – врубай торможение на полную катушку, не выходи за гелиосферу!

– Чего ты разорался? – сонный голос командира звучал сердито.

– Нам нельзя туда! – не унимался Саша, стоя на пороге каюты капитана, – это верная гибель!

– Ничего не понимаю, – Паша сидел на койке, – что ты там обнаружил?

Подошёл Володя, услышав крики Саши.

– Парни, – бортинженер был уже возле каюты, – что случилось?

– Паша, врубай торможение!!!

– Саша, да ты можешь объяснить, в чём дело? – командир корабля строго смотрел на возмутителя спокойствия.

– К чёрту объяснения! Если мы сейчас не врубим торможение на самый максимум, то уже через час пролетим границу и водородную стену насквозь!

– Ну, и…

– Что и? … Там наша погибель!

– Это ещё с чего ты взял?

Саша принялся быстро сбивчато выкладывать свои догадки. Он эмоционально кричал, что на такой скорости нельзя терять ни минуты, даже если не справится гравитационный компенсатор. Пусть будет большая перегрузка, они все смогут её перетерпеть. Ни Паша, ни Володя не могли толком понять, с чего вдруг Саша так взвился, что его так понесло. Но как только Саша обмолвился о своём, как он выразился, вещем сне с якобы предупреждением, Паша резко оборвал его:

– Ну-ка, солнечник ты наш, заткни-ка ты свой фонтан! Понёс какой-то бред и околесицу. Ещё учёный, так тебя!..

– Паша, да ты пойми, ведь те ребята тоже поняли это, но было уже поздно! – не унимался Саша, показывая рукой в направлении курса корабля, – врубай тормоз, а потом вали всё на меня, я буду отвечать, если окажусь не прав! Согласен?

– За всё здесь отвечаю я, командир, а не ты, поэтому, цыц!

– Паша! Скорее принимай решение! Просто давай остановимся на границе и будем исследовать дальше. Аккуратно. Пожалуйста, Паша, просто остановимся! Время не ждёт! У нас ещё огромная скорость!

Возникла пауза. Командир недоверчиво смотрел на Сашу. Тот молча выдерживал строгий взгляд старшего на этом корабле, имея такой жалкий вид, что Паша заколебался. Он никогда прежде не видел в Саше такого безумного отчаянья и неподдельного дикого страха за всех.

– Ладно, чёрт с тобой! Может и правда там какая-то опасность, – смягчился Павел и отдал приказ, – все в ложементы.

Команда устремилась в отсек с ложементами и улеглась в них. Командир включил дополнительные тормозные двигатели на максимальную тягу и вывел гравитационный компенсатор до предела. Однако он не ввёл команду отмены работы реактивных двигателей по достижении нулевой скорости. Паша почти поверил Саше, сопоставив его, как сам он выразился, «бред» с действиями своего коллеги там впереди на том несчастном корабле. Капитан решил гарантированно оставить корабль внутри гелеосферы. Перегрузка возросла и стала весьма приличной. К рукам словно привязали по приличной гантели, а ноги с телом обросли свинцом. На монитор Павел вывел изображение с наружных камер.

Парни, лёжа в своих ложементах, смотрели на огромный экран на потолке. Им было видно, как рвалась вперёд ионно-фотонная красно-голубая плазма, прикрытая корпусом корабля. Перед ними в чёрной пустоте космоса была видна слабосветящаяся, простирающаяся во все стороны преграда впереди. Эта полупрозрачная стена светилась красноватым оттенком, за которой видны были далёкие звёзды, Млечный Путь и ещё туманное нечто, явно не так далеко.

– Это впереди гелиопауза, – чуть хрипло сказал Саша, – и водородная стена. Она прекрасна! Вот он самый край нашего пузыря, где мы обитаем.

– Да-а, – Паша неожиданно протяжно вымолвил, заворожённо глядя на эту космическую красоту.

Прошло около часа, как экипаж лежал, терпя перегрузку. Все смотрели на то, как корабль приближался к этой бесконечной границе гелиосферы. Бортовой компьютер корабля, определив толщину водородной стены, вывел на экран расчётное время и место полной остановки корабля. Оказалось, что они должны были вылететь за пределы гелиосферы всего-то на пару сотен километров.

– Ерунда, – усмехнулся Паша, – по космическим-то масштабам.

– Да, немного совсем, но мы не знаем, что нас там ждёт. Ты готов рискнуть? – Саша повернулся лицом к командиру, – ничего не чувствуешь?

У него самого появилось странное ощущение в голове. Словно лёгкое опьянение, но иное. Мысли начали растягиваться, переплетаясь, запутываться. Саша вдруг на короткое время забыл, зачем он здесь так лежит, вообще, зачем он тут и для чего. Тряхнув головой, он сумел вернуть себя в реальность.

– А что я должен чувствовать? – голос Паши вдруг приобрёл какой-то дурашливый тон, – мы лежим и смотрим на этот экран, а там светиться что-то… красненькое… А что это? … Ты знаешь? … Э-э-э, как там тебя…, ну… ты же… ну-у…

Взгляд командира стал приобретать признаки бессмысленности и слабоумия.

– Началось!!! – воскликнул Саша, – Паша, очнись, борись!!! Да не сдавайся же ты!!! Па-а-ша-а!!!

– Па-ша… Па-ша? – командир, растянув собственное имя, будто впервые услышал его и чуть прищурил стекленеющие глаза, – я не помню, … а это кто?…

– Паша!!! – отчаянно крикнул Саша.

Стеклянные глаза Павла уставились на него без признаков разумности.

– Володя, – в ужасе, глядя на командира обратился Саша к бортинженеру, – если вывести катер, прицепить его к кораблю и дать дополнительное торможение его двигателем, может, успеем затормозить? А? Он же мощный буксир. А, Вовка? Вован!!!

Повернувшись в его сторону, Саша увидел лишь бессознательного бортинженера, уставившегося таким же стеклянным взором в экран на потолке.

– Скоро и я буду таким, а потом и все мы присоединимся к тому несчастному экипажу. Пока не поздно, пока я ещё соображаю. Или мне только кажется, что соображаю, а сам я уже такой, как Паша? Нет, ну-ка, брат, давай вставай, надо всех как-то спасать…

С этими словами Саша, преодолевая изнурительную перегрузку, поднялся из ложемента и попытался растолкать Пашу, а затем Володю. Но безрезультатно. Еле волоча ноги, Саша пошёл в отсек с катером. Он глянул на экран, там кругом был уже светящийся красноватый туман.

– Водородная стена! Быстрее, Саня, быстрее! – подгонял сам себя он.

С трудом облачившись в облегчённый скафандр, он влез в катер и нажал кнопку старта.

– Гарпун, – вслух говорил он, боясь потерять логическую нить рассуждений, – трос длинный и прочный, да, он выдержит. Так, я ещё помню… Так, сила тяги пропорциональна ускорению… Да, я это ещё помню… Коэффициент пропорциональности есть масса. Ага, масса корабля… Так… Гарпун… Выстрелить гарпунной пушкой в люк отсека для катера, так я оставлю целым корабль. Да. Правильно. Пристыкуюсь потом к стыковочному узлу. Да, так пойдёт… Тягу прибавлять плавно… Гарпун… Выстрелить…

Он силился рассчитать максимальную тягу двигателя катера и сопоставить её с прочностью троса, но цифры начали ускользать от него. Снова и снова, пока катер выезжал в открытый космос, через проём отсека, Саша прокручивал порядок своих действий.

Вокруг был красный очень красивый, по своей сути свет. Водородная стена изучала тормозное свечение. Здесь частицы солнечного ветра натыкались на межзвёздное вещество, образуя границу пузыря гелиосферы. Он завороженно смотрел на это чуть ли не божественное свечение, постепенно переходя в состояние блаженства и забытья. Его сознание постепенно угасало, а разум вот-вот был готов покинуть тело этого человека, из последних сил стремящегося спасти своих товарищей и спастись самому.

Система безопасности в условиях торможения всего корабля, не позволяла разжаться устройству, удерживающему катер. Он так и висел на длинной выдвижной платформе в нескольких метрах от борта корабля. Компьютер ждал, когда человек внутри катера включит двигатель.

– Санечка, не забудь, надо тянуть верёвочку плавно, чтобы змей не оторвался. Ты его чуть приотпусти и тут же плавно натяни, вот он послушно за тобой и полетит, – голос деда говорил ласково, а сам дед стоял неподалёку на краю луга в красных луча заходящего солнца, – давай, Санечка. Ну, смелей! Ну, давай… давай же…, – вдруг голос деда сделался суровым и требовательным, – давай запускай двигатель катера, быстрее, Саша! Стреляй гарпуном в люк отсека! Помнишь? Давай, внучок! Ну, же! Быстрее!

Саша встрепенулся, выйдя из своего забытья. Образ деда тут же исчез.

– Двигатель!!! – крикнул пилот во всё горло, не до конца вернув себя в реальность, и нажал на пуск.

Яркие струи синей плазмы вырвались из сопел, и крепления платформы отпустили катер.

– Гарпун!!! – также криком командовал себе Саша, нацеливаясь гарпунным прицелом на пульте управления на люк отсека, – есть захват цели!!!

Компьютер катера послушно выполнял команду, удерживая и разворачивая катер гарпуном к люку корабля. Выдвижная платформа уже заехала внутрь отсека, и люк закрылся. В следующий момент мощный выстрел пробил люк, и гарпун, разжавшись автоматически в покорёженной стали, намертво соединил катер и корабль.

– Сила пропорциональна ускорению!!! – орал на себя Саша, – тянуть плавно без рывков, иначе мой красивый разноцветный змей оторвётся и упадёт, а дед скажет, что я балбес!!! Деда, я всё помню, чуть приотпустить и тут же плавно потянуть!!! Я знаю, деда, я сейчас всё сделаю!!!

Не давая своему сознанию окончательно покинуть себя, криками во всю глотку, Саша приотпустил трос гарпуна и прибавил тяги. Он почувствовал, как поменялась нагрузка, и плавно выдвинул рычаг мощности двигателя максимально вперёд. Перегрузка возросла ещё больше, а Саша, что есть мочи, кричал, глядя сквозь стекло кабины катера прямо на далёкое Солнце:

– Я вернусь к тебе! Я верну ребят! Не забирай наш разум! Прошу тебя! Не забирай! Я всё понял! Я теперь знаю, что ты для нас для всех значишь! Ты наше всё, абсолютно всё! Мы твои дети! Только твои!

Несмотря на все усилия Саши, катер и корабль продолжали двигаться от Солнца, постепенно проходя сквозь водородную стену. До мертвящей межзвёздной тиши оставалось всего несколько десятков километров. Перед глазами Саши поплыли туманные пятна, он стал слабеть. Правая его рука лежала на регуляторе тяги двигателя, а левая держала рукоятку лебёдки гарпунного троса.

– Внучек, ну что же ты замер, как я тебя учил? Приотпусти змея, Санечка, совсем чуток приотпусти верёвочку…, – образ деда вновь возник на лугу, залитом красным светом, – приотпусти… приотпусти… приотпусти…

– Приотпусти!!! – оглушительный голос Саши вновь зазвучал в шлеме его скафандра, но для него самого это было, словно со стороны.

Левая рука дрогнула и потянула рычаг лебёдки вниз. Катер, высвобождаясь от связи с кораблём, стал весело продвигаться вперёд навстречу Солнцу.

– Плавно натяни верёвочку змея!!! – гремело в шлеме скафандра.

Рука передвинула рычаг лебёдки обратно. Опять перегрузка возросла. Снова Саша пытался остановить многотонный корабль и не дать ему выйти за пределы гелиосферы.

– Не покидай водородной стены!!! Нельзя!!! – орал на себя Саша, – приотпусти и плавно потяни, приотпусти и плавно потяни!!! Деда, я делаю всё правильно?! Дедушка!!!

Постепенно вытягивая трос, катер Саши оставался внутри водородной стены практически на месте. Вот трос закончился, и катер с Сашей неудержимо потянуло в межзвёздную жуть. Двигатели обоих космических аппаратов ревели на полную мощь, но этого было не достаточно.

– Помоги мне, прошу тебя! … Дедушка, попроси Солнышко нас спасти! Я научусь запускать змея! Я обещаю! Приотпусти и плавно потяни! И, главное, не отпускать верёвочку! Я не буду её отпускать! Не буду больше никогда отпускать! Ни за что! – стонал Саша.

Впервые этот учёный человек на грани гибели верил, что небесное светило его спасёт. Словно его далёкий предок, он взывал к этому божеству, отчаянно пытаясь вымолить у него спасения, и обращался к нему всеми известными ему именами:

– Су́рья… Дажьбо́г… Ра… А́матэрасу-о́-миками… Ша́маш… Инти… Ми́тра… Гелиос… Уту…

Вся его прошлая приверженность к прагматичному материализму унеслась туда, куда сейчас пытался провалиться их корабль и утянуть катер с Сашей.

Тускнеющим взглядом Саша окинул пульт управления катером и заметил кнопку с надписью «Форсаж», про наличие такой функции катера он уже не помнил. Под ней была приписка «кратковременная прибавка 100% мощности». Пытаясь произвести быстрые расчёты, выдержит ли трос, Саша не смог перемножить два простых числа.

– Помоги мне, Солнце, помоги…, – уже еле слышно произнёс он и нажал на форсаж.

Он отдалённо услышал усилившийся рёв двигателя внутри катера, и вдруг былая перегрузка начала ослабевать, ослабевать. Катер, тянутый кораблём на длинном десятикилометровом тросе, вынырнул из водородной стены с внешней стороны гелиосферы, продолжая реветь двигателем в режиме форсажа. Затем он застыл на месте и, пересиливая инерцию, потянул корабль обратно к Солнцу.

Саша уже был в беспамятстве, постепенно жизнь его покидала. Техника работала исправно, катер и привязанный к нему корабль весьма быстро нырнули обратно в пузырь гелиосферы. Режим форсажа окончился, но работа двигателя катера не прекратилась. Вот уже катер прошёл водородную стену, вернувшись в среду солнечного ветра.

Прошло всего несколько минут, и к Саше вернулось едва не покинувшее его сознание. Он открыл глаза и увидел сквозь стекло кабины катера в чёрной пустоте среди множества звёзд родное далёкое Солнце. Оно вдруг заплясало, расплылось, рассыпалось на множество искр и помутнело.

– Благодарю тебя! Благодарю…, – прошептал Саша, а глаза его заполнились слезами.

Включив лебёдку, Саша, не отключая двигатель, стал притягиваться к кораблю. Тем временем корабль начинал стремительно разгоняться, выбрасывая мощные струи плазмы. Утерев слёзы, Саша вернул себе способность соображать. Теперь ему надо было вернуться на корабль и как-то помочь парням. Всё было бы неплохо, если бы он мог управлять кораблём из катера, но такой возможности конструкторы не предусмотрели.

– Как теперь мне войти на корабль, в условиях разгона? Я же испортил люк отсека для катера, а в таких условиях пристыковаться к стыковочному узлу почти невозможно. Я же не пилот. Надо было бить гарпуном в другой отсек, например, в отсек передней выдвижной опоры. Он герметичен к основному кораблю, а у Земли его можно запросто починить и приземлиться. Вот я дурак! Ну, да, тогда я вообще дважды два посчитать не мог. Ладно, прорвёмся. Надо быстрее помочь парням.

Приблизившись к кораблю, не отрезая троса, Саша сначала всё-таки попытался облететь корабль и пристыковаться к узлу. Но как он не силился не смог сравнять скорости в условиях ускорения корабля. Он решил вернуть катер к люку и притянуть его тросом к кораблю. У него была безумная идея, он решился выйти в открытый космос и по корпусу корабля в условиях разгонной перегрузки добраться до шлюзового отсека и войти в корабль. Так он и сделал.

Саша притянул тросом катер к люку и взял фал с парой карабинов, которыми он будет себя крепить к поручням на корпусе корабля. Он стравил воздух из кабины катера и вышел в космос, открыв стеклянную крышу. Медленно, преодолевая значительную перегрузку, предельно внимательно и надёжно переставляя по очереди карабины, Саша двинулся к шлюзу. Он часто передыхал, набираясь сил, но упорно продвигался к входу в корабль. Кислород в скафандре стремительно уходил.

Пару раз он срывался, но один из карабинов не давал Саше улететь в космическое пространство. Из последних сил он приполз к шлюзу и остановился на передых, но тут запищал сигнал окончания запаса воздуха в скафандре.

– Да, будь же ты не ладен! – выругался Саша и еле дотянулся до кнопки входа.

Надо было подождать, пока система выпустит воздух из шлюзовой камеры. Его положение осложнялось тем, что сам шлюз смотрел выходом назад. Для того чтобы войти в шлюзовую камеру, Саше предстояло преодолеть разгонную перегрузку, которая стремилась вытолкнуть его из камеры вон в космос. Люк открылся, и шлюз озарился ярким светом. Тяжело дыша из-за недостатка кислорода, Саша стал карабкаться внутрь шлюза. Он переставлял карабины, но дальний карабин снаружи шлюза зацепился и никак не хотел отстёгиваться.

– Гадина!!! – заорал на него Саша, – да, отцепись же ты!!!

Кислород стремительно заканчивался и в глазах начал меркнуть свет.

– Мне надо успокоиться, привести дыхание в норму, иначе я здесь и останусь, – уже слегка покашливая, подумал Саша.

Он сделал паузу и, схватившись правой рукой за поручень внутри шлюза, отстегнулся вообще от фала. Делая гигантское усилие, он подтянулся и влез в шлюз. Посмотрев на створ, он готов был нажать на кнопку закрывания люка, но увидел, что один карабин зацеплен внутри шлюза, а второй, связанный фалом – снаружи. Люк не закрыть. Неимоверным усилием Саша дотянулся до карабина внутри шлюза и стал его отцеплять. Еле справившись с креплением, почти теряя сознание из-за недостатка кислорода, он увидел, что карабин с фалом улетел из шлюза. Ботинки его скафандра упирались в край створа люка, норовя соскользнуть в пустоту. Пальцы правой руки, не выдерживая нечеловеческих нагрузок, стали разжиматься, угрожая Саше сорваться в смертельный космос.

– Нет, я должен выжить, я должен…, – цедил сквозь зубы Саша.

Он ткнул кнопку закрытия шлюза и вцепился второй рукой в поручни. Люк закрылся, и обессиленный Саша упал на него. Свет померк перед его глазами, но он упорно высматривал в этой полутьме, когда красный мигающий свет сигнальной лампы смениться на зелёный, означающий наличие воздуха в шлюзе. Издалека стал слышаться нарастающий прерывистый звук отсутствия нормального давления в шлюзе. Эта пара минут показалась Саше вечностью, в которой он старался даже не дышать. В ушах что-то дико пищало, а сердце учащённо вбивало в головной мозг огромные гвозди. Кислородное голодание начало сказываться в конечностях, они начали неметь и терять чувствительность.

Где-то там, вдали, прозвучал радостный сигнал, и зажглась зелёная лампа. Скафандр обмяк, что означало выравнивание давления, но руки Саши не слушались его.

– Замок шлема, мне надо отщёлкнуть замок шлема. Соберись ты, наконец. Для чего ты всё это выдержал? Чтобы тут задохнуться и сдохнуть? Давай, слабак, покажи, на что ты ещё способен! Ну?

Изнурительно кашляя, он приподнял онемевшую тяжеленную руку к шее и резким движением рванулся всем телом навстречу руке. Ему лишь показалось, что движение было резким, на самом деле, он двигался как черепаха. Лишь со второго или третьего раза ему удалось сдвинуть замок шлема. Он почти ничего уже не видел, но спасительный воздух всё-таки ворвался в его лёгкие.

Сколько прошло времени, Саше было неведомо. Его лёгкие обогатились кислородом, а еле сокращающееся сердце медленно разогнало жизнетворный газ по телу. Саша ожил, сознание вернулось, но сил не было никаких. Всех их он оставил там, снаружи корабля.

– Парням нужна помощь, – он старался себя заставить встать, – мне очень надо собраться, надо! Чёрт возьми!

С этими словами, лёжа на наружном люке шлюза, он стал стягивать с себя скафандр, переваливаясь с боку на бок. Скафандр был безумно тяжёлый, как и всё вокруг. Разгонная перегрузка не прекращалась. Требовалось ввести в бортовой компьютер команду отмены работы двигателей. Максимальный режим тяги был подконтролен только командиру, а Паша не ввёл команду отмены работы двигателей по достижении нулевой скорости, вот корабль и начал ускоряться.

Саша вылез из скафандра, словно змея, сбрасывающая старую кожу. Всё тело безумно ныло от кошмарного физического перенапряжения. Мышцы отказывались работать, но Саша понимал, что отдыхать некогда. Полежав совсем немного, он стал цепляться руками за поручни, упираться в них ногами, начиная взбираться по вертикальной стене, в которую превратилась шлюзовая камера.

В коридоре, отдышавшись, он с великим трудом поднялся на ноги и пошёл, а точнее, поплёлся к отсеку с ложементами.

– Ребята! – крикнул осипшим голосом Саша, – держитесь! Я уже иду к вам! Держитесь, парни!

Он стоял, уперев руки в подножие своего пустого ложемента, и из последних сил держал вес своего тяжеленного тела в условиях перегрузки. Глаза его были полны слёз. Оба его товарища лежали мертвые. Паша стеклянным взглядом смотрел в сторону ложемента Саши, а Володя всё так же недвижно лежал на своём месте. Двинувшись к Паше, единственный оставшийся в живых на этом корабле, должен был отменить бесконтрольный разгон корабля.

Кораблём управлял только командир, а заместителем по штату был Володя. Поэтому управление кораблём могло перейти к Саше только от Володи, но не от Паши. На ложементе командира был небольшой идентификатор отпечатка руки. Саша решил обмануть систему и от лица командира отменить команду разгона. Он взял руку Паши, которая уже была холодная и закоченела. С трудом передвинув мертвую руку командира к идентификатору, Саша добился распознания системой личности командира. Тут же он на маленьком экране ввёл команду отмены работы двигателей. Перегрузка быстро спала, и Саша ввёл в бортовой компьютер команду возвращения на Землю. Весьма скоро сила тяжести пришла в привычную норму, а корабль взял курс домой.

Саша отдохнул, привёл в порядок мысли и обдумал сложившуюся ситуацию. Он прошёл в блок связи и оправил большое видеосообщение на Землю, в котором подробно обо всём рассказал, а также обо всех своих умозаключениях и предположениях по гелиосфере. Обратной связи ждать надо было около тридцати часов. Он перенёс тела ребят в холодильную камеру и помянул их стаканом размороженного сока. Отправившись спать, он долго не мог уснуть, хоть и смертельно устал.

Саша проспал почти сутки. Корабль, стремительно набирая скорость, летел к Солнцу. Почти год выживший Саша будет добираться домой один. Дома его ждали только родители. Своей семьи у Саши ещё не было, не сложилось пока. Всё было у него впереди. Он жаждал жить, он не сдался там, на краю существования человеческого разума, человеческой жизни, и теперь выживет, не потеряв рассудка в одиночном полёте.

Спустя почти двое суток пришло сообщение с Земли. Видимо, руководство долго переваривало информацию от Саши. В видеопослании начальник экспедиции открыто, не стесняясь в выражениях, обвинил Сашу в безумии, в бунте на корабле, повлекшего гибель остальных членов экипажа и в самовольном захвате управления. Всё, что сообщил Саша – полный бред, на который руководство не будет обращать никакого внимания. Также, совершенно гневно его босс сказал, что Саша ответит перед судом за срыв дорогостоящей спасательной миссии, за то, что первый корабль не возвращён на Землю с телами космонавтов, и за то, что его единственный сын погиб. Слушая послание с Земли, Саша прекрасно понимал эмоциональность речей своего начальника, ведь Паша был тем самым сыном и теперь лежал в холодильнике. Саше было безразлично, что его могут осудить, он остался в живых, и жизнь ему вернуло Солнце. Остального он не боялся уже вовсе.