Ренессанс

Конечно, мужчине очень польстила такая реакция женского тела на его ласку. Он нежно, но очень настойчиво продолжил свою нехитрую работу. Руки, продолжая ласкать грудь, животик, спинку, постепенно уступили место его губам, а руки пошли дальше вниз оглаживая не маленькую, но при этом аккуратную нижнюю часть спины и то, что к ней примыкает, одновременно опуская ниже и ниже пижамные брюки. До тех пор, пока их хозяйка сама не приостановила движения его рук и не сняла их со своего тела.

Всё. Дальше мужской организм не позволил ласкать женщину раками, он потребовал более глубокого участия и оно тут же произошло.

Похоже, что партнершу это все тоже успело довести до нужного состояния. Лишь только Елена ощутила в себе мужскую плоть, она мягко охнула, содрогнулась всем своим телом, и крепко прижав к себе Валерия, долго удерживали в таком положении.

Валера при этом постоянно ощущал своей плотью сильные сокращения её внутренних мышц, буд-то его несильно, и даже нежно кто-то дергал за выполнившую свою работу плоть. Подобного ему ещё никогда не доводилось ощущать. Обычно всё было как-то обыденно, пресно, что – ли! Он даже успел подумать: «Вот, что значит сильно соскучившаяся по мужским ласкам женщина!» Это ощущение было настолько приятно и не привычно, что он не потерял своей эрекции и тут же принялся за продолжение начатого.

Вторая серия было значительно более продолжительной. Ведь он приступил к процессу полностью опустошённым.

Судя по всему, именно длительное продолжение, ей понравилось больше всего. Всё время процесса она постанывала (наверное, сдерживала желание крикнуть), двигалась под мужскими телодвижениями, меняя места соприкосновений их органов, а потом её организм завершил всё и впал в усталость даже раньше мужского. Но желание остановить мужчину у неё не возникло. Она просто тихо наслаждалась тем, что она женщина и ещё способна поднять мужика на подвиг. Пусть очень маленький, но ей и такого подвига вполне достаточно.

Уставший, взмокший и совершенно выжатый, Валера отпал на подушку, тяжело дыша.

Он, так же как и его партнерша, был на седьмом небе от полученного удовольствия. При этом сердце его молотилось бешено. По ощущениям оно должно было или взорваться от напряжения или полностью остановиться. Но всё это должно было произойти чуть раньше. А теперь ему деваться некуда. Теперь осталось лишь отдыхать.

Но руки неугомонной хозяйки потянулись к телу, лежащего почти без чувств, мужчине. Они стали оглаживать его грудь, живот, опускаясь всё ниже и ниже, пока не достигли желаемого места. В её руках оказалось то, что она ещё совсем недавно чувствовала в себе: большое, крепкое и приятное. А вот сейчас всё это выглядело, как истрепанный на демонстрации, порванный воздушный шарик. Даже старательные, нежные её поигрывания, не могли привести его в рабочее состояние.

Валера привлек к себе лицо Елены, нежно поцеловал её в щёку, затем в губы и сказал тихо:

– Бесполезно. Мне сейчас просто необходимо поспать. Только тогда можно будет продолжить процесс.

– Хорошо. Валера! Ты спи, а я, можно, буду его держать в своих руках?

– Можно! Мне это тоже будет приятно. И он, прижав к себе обнаженное нежное тело женщины, почти тут же уснул.

Сколько он поспал, Валера сориентироваться не мог. Но только он проснулся от ощущения возникшей эрекции, нежного и приятного движения в районе паха. Оказалось, что его партнерша осторожно, чтобы не разбудить своего партнера, перебралась из его объятий поближе к, так ей полюбившемуся, месту в организме Валеры. Она укрыла его своими волосами, слегка касалась своими пальчиками и губами. Всю плоть окутывало чуть щекотное безумно нежное, едва заметное движение пальчиков, губ, волос и жаркого дыхания.

Она за Валеру всё сделала сама. Ему осталось лишь совершить в третий раз свою мужскую обязанность. И уже только после этого женский организм получил полную разрядку. Моментально, после завершения она заснула и в тесном объятии они досыпали свою сумасшедшую ночь до утра.

Глава 8 На даче

Проснулись они одновременно. Невысокое осеннее солнце ярко било своими лучами в лица спящих. Под этим неожиданно ярким напором просыпаться оказалось очень легко и приятно.

– Какая у тебя квартира солнечная, веселая, – сказал Валера, заметив, что рядом лежащая женщина тоже не спит. Гляди, какое яркое, солнечное утро! И это после вчерашних обложных туч. А небо – то, небо! Голубое – голубое. Оно, можно сказать, весеннее. Но вот я бы не спутал всё равно его с осенним. А ты умеешь отличать весеннее небо от осеннего?

– А что, они отличаются?

– Конечно, отличаются! Да ты что! Разве этого можно не заметить!

Вот смотри. Сейчас оно без облаков, поэтому всё видится чётче. Сейчас небо такое насыщенное синевой. Оно не голубое, скорее, а синее, плотное! Поэтому смотрится, как бы тяжелее, холоднее и ниже лежит, прямо голову задевает. А весной!? Весной небо легкое, высокое. Вроде бы, ярко – голубое, заметь, не синее, но при этом с какой-то белизной, которая придаёт теплоту ему. Это не легкие облачка и не туман. Это такой цвет имеет небо. А уж настолько высокое, что не боишься его проткнуть своей головой.

– Ну, надо же! А я и не замечала! Валера, а может быть ты поэт, стихи пишешь? Увидеть в небе столько разных оттенков и качеств, способен, по-моему, только поэт.

Ну, ладно. Хорош валяться, а то такое утро даром пропадет! Я в душ, а ты убери простыню, одеяло и подушки на кресло, я после душа приберу их, и диван собери, хорошо?

– Договорились!

Она выскользнула из-под одеяла, и, немного дразня Валерия своим обнаженным ещё красивым и совсем не обветшавшим телом, убежала в душ.

Гость поднялся, оделся, собрал довольно аккуратно простыню, сложил одеяло квадратом, всё положил на кресло и сверху пристроил две подушки.

Дверь ванной растворилась и оттуда вышла хозяйка улыбающаяся, веселая, розовощекая и, как и вечером с мокрыми и не уложенными волосами.

Валера посмотрел на неё такую цветущую и подумал:

– Что-то в ней изменилось. Но что? Вечером была такая же мокрая, розовая, такая же приветливая хозяйка. Но всё равно что-то не то, что-то неуловимо изменилось во всём её облике.

– Валера, какой ты молодец, всё собрал и сложил! Теперь ты в душ, а я на кухню. Сейчас завтракать будем, так что не задерживайся на долго.

После душа Валерий вышел чистый, свежевыбритый, благоухающий довольно дорогим парфюмом. Хозяйка сразу позвала за стол.

– Нам немного надо поторапливаться, а то мы на первую электричку опоздаем и потом лишние полчаса ждать следующую. А за полчаса мы, как я тебе говорила, до места доберемся.

Без особой спешки они плотно поели, выпили каждый своего напитка: она, по укоренившейся привычки, крепкий черный кофе, он, тоже по многолетней привычке, крепкого черного чаю.

– Ну, что, пошли! Захватишь вот эту хозяйственную сумку. Я там еды захватила.

Он взял сумку, как буд-то всегда так делал и они вышли из дома.

На уже знакомом номере трамвая пара поехала по той же дороге, что и вчера, но только к вокзалу.

В электричку народу набилось очень много, но им сидячие места достались. Всё благодаря Лене. Она точно знала, в каком месте остановится вагон, чтобы оказаться напротив двери, заскочила в него чуть ли не самой первой и тут же в вагоне запрыгнула на самое первое кресло. Оно двухместное, поэтому никто больше к ним не присоседится и они очень мило, тесно придвинувшись друг другу, проведут этот недолгий путь.

Дорога не дальняя, и, хотя по этой ветке Валерий никогда не ездил, но по местным дорогам он колесил не редко. Пейзаж для него за окном оказался довольно привычным: невысокие пологие горы слева и справа, коротенькие мосты через ручьи… Ничего особенного! И вдруг гора с одной стороны путей отступила, в вагоне стало сразу светло, просторно, как в огромном зале. А вдоль рельсов понеслась довольно широкая, бурная, но не глубокая речка. За лето вода промылась до кристальной чистоты, поэтому в чистой воде отражалось чистое небо: и сверху и снизу всё, абсолютно всё, стало голубым с блестками солнечных лучей. И лишь тоненькой полосочкой зелени тянулся, поросший малахитовой травой, берег.

– Ух ты, красотища – то, какая! Так бы и вышел прямо здесь, и остался навсегда жить!

– Да!? Ну, тогда пойдем. Нам уже выходить, мы приехали.

Дачники, а вместе с ними и любовники покинули вагон.

Ни платформы, ни строения какого-нибудь захудалого, ничего нет, что бы определяло станцию.

– А машинист на обратном пути не промахнется, мимо не проедет?

– Не было ещё такого случая, не переживай.

Ещё десять минут пешком, и они вошли во двор, огороженный деревянным штакетником.

– Здравствуйте, Леночка! Вы сегодня с гостями!?

– А! Леонид Петрович! Рада Вас видеть! Как вы здесь поживаете один? Не скучаете?

– Скучаю, Леночка, скучаю без Вас. Только Ваше соседство доставляет мне радость. Познакомите?

–Да-да, конечно. Друг детства, даже сосед, проездом в командировку, нашел возможным, заехать в гости. Вчера в обед приехал, сегодня я его повезла на дачу свою, а завтра утром едет дальше.

– Получается, что Вы даже не с ночевкой?

– Получается.

– А это Леонид Петрович, мой добрый сосед, охранник моей дачи и по – совместительству, генерал-лейтенант на пенсии.

– Леночка! Ну, сколько можно Вас поправлять! Ни на пенсии, а в отставке. Генералов на пенсии не бывает. Они вечно в строю.

У вас на участке всё тихо и мирно, в домик тоже не было попыток влезть. Вот на то-ом конце массива всю ночь чья-то собака лаяла. А рано – рано Фёдор шел на рыбалку и сказал, что там в домик влезли. А у нас тихо. Наверное, знают, что я здесь всё лето живу. Ну, не буду вас отвлекать. Вы ведь отдохнуть приехали, а не старческие разговоры слушать, пусть и генерала в отставке.

Хозяйка отомкнула входную дверь и ввела за собой гостя.

Как только они вошли, Валерий сразу же обнял свою спутницу за плечи и нежно поцеловал её в оголенную шею. Та немного обмякла.

– Валера, погоди. Давай, хотя бы чайник вскипятим. А то вода холодная, как потом помыться?

Он ослабил объятия, увидел на столе электрический чайник. Залил его заранее заготовленной водой и включил. Тот почти мгновенно начал шипеть, потом шуметь, потом урчать, потом рычать и, наконец, забурлил и отключился. Наступила тишина.

– Надо хоть немного пройтись по участку и что-то поделать, а то сосед всё поймет и, мне потом неудобно перед ним будет.

Она сменила свою дорожную куртку на висевшую здесь на гвоздике.

– Пошли, я тебе свой сад покажу.

И они вышли во двор.

Хозяйка водила своего гостя и постоянно что-то ему показывала, что-то рассказывала, заставляла пробовать на вкус, но при этом незаметно оглядывалась на соседа: где находится. Как только тот исчез в своем домике, Елена сказала:

– Всё. Он пошел чай пить и спать. Он почти всю ночь не спит. Всё гуляет по своему двору, стережет участок, а за одно и мой.

– Так я здесь, вообще, кроме твоего и его участков, больше никого не вижу.

– Это обман зрения. Складки местности такие хитрые. Массив, на самом деле, большой, но то выпирает гора немного, то наоборот, небольшая ложбинка, а то просто сильно деревья разрослись и прячут за собой. А так, в самом деле, вроде кроме нас двоих, больше никто здесь не находится. Это приятно, поскольку знать-то друг друга многие знают, но не лезут в душу, не мешают спокойно находиться здесь в одиночестве.

Так что, мы тоже чай пойдем пить?– она при этом мило и загадочно улыбнулась своему приятелю.

– Пошли!

Что у них было десертом к чаю, пожалуй, уточнять не приходится. Всё и так понятно.

Часов в пять они засобирались домой. К этому времени они трижды «пили чай».