Обзор судебной практики Верховного суда РФ за 2012 год. Том 11

II. Практика рассмотрения дел по спорам, возникающим из социальных, трудовых и пенсионных правоотношений

5. При исчислении стажа работы в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях территориальность трудовой деятельности членов экипажей морских судов определяется местом нахождения организации-работодателя и местом регистрации судна в морском порту.

Б. обратился в суд с иском к пенсионному органу о перерасчете размера пенсии исходя из фиксированного базового размера страховой части трудовой пенсии по старости в связи с работой в районе Крайнего Севера.

Решением районного суда, оставленным без изменения определением областного суда, иск Б. удовлетворен.

Судом установлено, что Б. осуществлял свою трудовую деятельность в местности, приравненной к районам Крайнего Севера. Кроме того, истец выполнял работы на судах, портом приписки которых являлся г. Архангельск, отнесенный к местностям, приравненным к районам Крайнего Севера, а территориальность трудовой деятельности членов экипажей морских судов определяется исходя из территориальной принадлежности судна.

Принимая решение об удовлетворении иска Б., суд первой инстанции, с которым согласился суд кассационной инстанции, счел установленным факт работы истца с 20 по 22 августа 1975 г. в районе Крайнего Севера – порту Нарьян-Мар, где морское судно находилось на стоянке.

Рассмотрев дело по надзорной жалобе пенсионного органа, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила состоявшиеся по делу судебные постановления и, не передавая дело на новое рассмотрение, приняла решение об отказе в удовлетворении иска Б., учитывая следующее.

В соответствии с п. 7 ст. 14 Федерального закона от 17 декабря 2001 г. N 173-ФЗ «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» (в редакции от 24 июля 2009 г.) лицам (за исключением лиц, достигших возраста 80 лет или являющихся инвалидами I группы), проработавшим не менее 15 календарных лет в районах Крайнего Севера и имеющим страховой стаж не менее 25 лет у мужчин или не менее 20 лет у женщин, не имеющим на иждивении нетрудоспособных членов семьи, фиксированный базовый размер страховой части трудовой пенсии по старости устанавливается в сумме 3843 руб. в месяц.

Лицам, работавшим как в районах Крайнего Севера, так и в приравненных к ним местностях, при определении количества календарных лет работы в районах Крайнего Севера в целях установления фиксированного базового размера страховой части трудовой пенсии по старости каждый календарный год работы в местностях, приравненных к районам Крайнего Севера, считается за девять месяцев работы в районах Крайнего Севера.

При этом лицам, имеющим смешанный стаж (периоды работы как в районах Крайнего Севера, так и в местностях, приравненных к ним), при наличии при перерасчете достаточного стажа может быть установлен размер базовой части трудовой пенсии как лицам, проработавшим в районах Крайнего Севера.

На основании п. 4 Правил исчисления периодов работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости в соответствии со ст. 27 и 28 Федерального закона «О трудовых пенсиях в Российской Федерации», утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 11 июля 2002 г. N 516, в стаж работы в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях засчитываются периоды работы, которые выполнялись постоянно, в течение полного рабочего дня.

Территориальная принадлежность морского судна определяется месторасположением порта приписки судна. Под портом приписки судна понимается порт, в котором осуществлена регистрация судна (ч. 1 ст. 130 ГК РФ, ст. 33 КТМ РФ, Правила регистрации судов и прав на них в морских торговых портах, утвержденные приказом Минтранса России от 21 июля 2006 г. N 87). На основании этого же правила определяется территориальность трудовой деятельности членов экипажа судна.

Между тем во время стоянки судна в порту Нарьян-Мар истец являлся работником организации, где производился учет стажа его работы для последующего назначения пенсии. Высказывая суждения о наличии у истца смешанного стажа работы, суды обеих инстанций не приняли во внимание то обстоятельство, что место нахождения организации, с которой истец состоял в трудовых отношениях, и место регистрации судна в порту к районам Крайнего Севера не относятся.

Действующее законодательство, устанавливая перечень районов Крайнего Севера и приравненных к ним местностей, не предусматривает включение в их состав морей и океанов, в связи с чем как время нахождения судна в плавании, так и время его краткосрочной стоянки в портах, расположенных в таких местностях, не могут быть засчитаны в специальный стаж.

Б. состоял в трудовых отношениях с организацией в г. Архангельске и исполнял свои трудовые обязанности на принадлежащем ей судне. То обстоятельство, что это судно во время совершаемых им рейсов заходило в порты, расположенные в районах Крайнего Севера, не может служить основанием для вывода о смешанном стаже работы истца в районах Крайнего Севера и в приравненных к ним районах, поскольку в таком порядке исчисляется пенсионный стаж в тех случаях, когда работа в указанных районах носила стабильный характер и производилась в организациях, расположенных в этих районах. Для расчета пенсионного стажа моряков, находящихся в плавании, такой порядок неприменим, поскольку в этом случае пришлось бы исключать из этого стажа все периоды нахождения судна в местах, не отнесенных к районам Крайнего Севера и к приравненным к ним районам, включая время нахождения судна в открытом море или время его стоянки в иных портах. Такой расчет пенсионного стажа привел бы к ухудшению правового положения данной категории работников.

Определение N 1-В11—11

6. При определении сумм в возмещение вреда здоровью в связи с профессиональным заболеванием может быть учтен заработок за 12 месяцев перед прекращением именно той работы, с которой установлена причинно-следственная связь возникшего профессионального заболевания.

Б. обратилась с иском к органу социального страхования, организации (работодателю) о взыскании сумм в счет возмещения вреда здоровью, компенсации морального вреда.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения кассационным определением, исковые требования Б. удовлетворены частично: с организации в ее пользу взыскана компенсация морального вреда, в остальной части иска отказано.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации удовлетворила надзорную жалобу Б., признав, что судами при рассмотрении дела были допущены существенные нарушения норм материального права, являющиеся в соответствии со ст. 387 ГПК РФ основанием для отмены или изменения судебных постановлений в порядке надзора.

Судом установлено, что Б. работала в организации с 25 января 1968 г. по 15 июля 2001 г. в литейном цехе в различных должностях. При этом с 20 декабря 1984 г. она была переведена на должность машиниста крана по развозке жидкого металла, с 19 марта 1992 г. работала в качестве контролера материалов и работ в литейном производстве, 30 июля 1996 г. переведена в РСХЦ металлургического производства подсобной рабочей (по уборке), 15 июля 2001 г. уволена в соответствии со ст. 31 КЗоТ РФ по собственному желанию.

В период работы в литейном цехе в качестве крановщицы с 20 декабря 1984 г. по 3 октября 1992 г. у нее возникло профессиональное заболевание, которое было установлено 9 июня 1999 г., с этой же даты определена степень утраты профессиональной трудоспособности в размере 10%. Органом социального страхования были назначены выплаты в счет возмещения вреда здоровью из расчета среднего заработка, определенного на момент установления утраты профессиональной трудоспособности.

Обращаясь в суд с требованием о перерасчете ежемесячных сумм в возмещение вреда здоровью, Б. просила учесть ее заработок за последние 12 месяцев работы, предшествовавшей прекращению работы, повлекшей профессиональное заболевание, то есть работы в должности «машинист крана по развозке жидкого металла» в литейном цехе, полагая более выгодным для себя такой расчет сумм в возмещение вреда здоровью.

Отказывая в удовлетворении исковых требований, суды первой и кассационной инстанций исходили из того, что датой окончания работы истца с вредными условиями следует считать дату окончания работы в должности контролера в литейном цехе, поскольку после перевода с должности «машинист крана по развозке жидкого металла» в литейном цехе на должность контролера Б. также подвергалась воздействию таких же вредных факторов (наличие кремнесодержащей пыли), что и по прежнему месту работы, в связи с чем суд пришел к выводу о том, что ответчиком правомерно учитывался заработок по должности «контролер», предшествующий установлению утраты профессиональной трудоспособности в 1999 году, как более выгодный.

Вместе с тем согласно ч. 3 ст. 12 Федерального закона от 24 июля 1998 года N 125-ФЗ «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» среднемесячный заработок застрахованного исчисляется путем деления общей суммы его заработка за 12 месяцев повлекшей повреждение здоровья работы, предшествовавших месяцу, в котором с ним произошел несчастный случай на производстве, установлен диагноз профессионального заболевания или (по выбору застрахованного) установлена утрата (снижение) его профессиональной трудоспособности, на 12.

По желанию застрахованного при наступлении страхового случая по причине получения им профессионального заболевания средний месячный заработок может быть подсчитан за последние 12 месяцев работы, предшествовавших прекращению работы, повлекшей такое заболевание.

Следовательно, при определении сумм в возмещение вреда здоровью в связи с профессиональным заболеванием может быть учтен заработок за 12 месяцев перед прекращением именно той работы, с которой установлена причинно-следственная связь возникшего профессионального заболевания.

Актом расследования профотравления и профзаболевания от 25 июня 1999 г. установлено, что профессиональное заболевание Б. – хронический профессиональный бронхит – связан с работой по профессии «крановщик».

Исходя из ответа Федерального государственного учреждения науки гигиенического профиля от 30 сентября 2010 г. на запрос суда, хронический профессиональный бронхит развился у Б. вследствие длительной работы машинистом крана в литейных цехах в условиях повышенной запыленности.

Таким образом, профессиональное заболевание Б. получено в период ее работы в качестве машиниста крана в литейных цехах, в связи с чем вывод суда об отсутствии оснований для исчисления размера страхового возмещения исходя из заработка в период работы машинистом крана по развозке жидкого металла, то есть работы, повлекшей профессиональное заболевание, признан незаконным.

Судебная коллегия отменила вынесенные по делу судебные постановления и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Определение N 9-В11—7

7. Дни отдыха, предоставленные работнику за день сдачи крови и ее компонентов, независимо от того, являлся такой день выходным или рабочим, подлежат оплате в размере среднедневного заработка.

К. обратился в суд с иском к работодателю об оплате дня отдыха, предоставленного ему за день сдачи крови, в размере среднедневного заработка.

Судом установлено, что К. работал у ответчика со сменным режимом рабочего времени и суммированным его учетом. 23 ноября 2010 г., в свой выходной день, К. сдал кровь в филиале ГУЗ «Краевая станция переливания крови». В связи с этим по его заявлению ему были предоставлены выходные дни в соответствии с требованиями ст. 186 ТК РФ – 1 и 4 января 2011 г. При этом один из этих выходных дней, предоставленный ему за день сдачи крови (т.е. 1 января за 23 ноября 2010 г.), не был оплачен.

Решением городского суда, оставленным без изменения определением краевого суда, в удовлетворении требований отказано.

Обсудив доводы надзорной жалобы К., Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила состоявшиеся судебные постановления с направлением дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.

Отказывая в удовлетворении требований К. об оплате дня отдыха, предоставленного ему за день сдачи крови, суд, сославшись на положения ст. 139 и 186 ТК РФ, пришел к выводу о том, что выходной день, в который была осуществлена сдача крови, не подлежит оплате, поскольку сохранение заработной платы возможно только за те дни, которые являлись рабочими, но не были отработаны.

Вместе с тем в соответствии с ч. 1 ст. 8 Закона Российской Федерации от 9 июня 1993 г. N 5142-I «О донорстве крови и ее компонентов» государство гарантирует донору защиту его прав и охрану его здоровья, а также предоставляет ему меры социальной поддержки. Статьей 6 названного Закона предусмотрено, что руководители предприятий, учреждений, организаций, командиры (начальники) воинских частей обязаны в том числе предоставлять работнику, являющемуся донором, установленные законодательством меры социальной поддержки.

Согласно ч. 1 ст. 186 ТК РФ в день сдачи крови и ее компонентов, а также в день связанного с этим медицинского обследования работник освобождается от работы.

При этом ч. 3 указанной статьи названного Кодекса предусмотрено, что в случае сдачи крови и ее компонентов в период ежегодного оплачиваемого отпуска, в выходной или нерабочий праздничный день работнику по его желанию предоставляется другой день отдыха.

Кроме того, в соответствии с ч. 4 названной нормы после каждого дня сдачи крови и ее компонентов работнику предоставляется дополнительный день отдыха. Указанный день отдыха по желанию работника может быть присоединен к ежегодному оплачиваемому отпуску или использован в другое время в течение года после дня сдачи крови и ее компонентов.

Порядок оплаты дней отдыха, предоставленных работнику в связи со сдачей крови и ее компонентов, определен ч. 5 ст. 186 ТК РФ и предусматривает сохранение за работником его среднего заработка за дни сдачи крови и предоставленные в связи с этим дни отдыха.

Исходя из приведенных правовых норм трудового законодательства при сдаче крови работником в выходной день работник имеет право с учетом дополнительного дня отдыха на два дня отдыха, которые подлежат оплате в размере среднего заработка. При этом ограничений в оплате дней отдыха, предоставляемых работнику за день сдачи крови, в зависимости от того, является такой день выходным или рабочим, не установлено.

При таких обстоятельствах вывод суда об отсутствии оснований для удовлетворения требований К. об оплате дня отдыха, предоставленного за день сдачи крови, признан незаконным, поскольку основан на неправильном применении и толковании норм материального права.

Возражения на надзорную жалобу о том, что фактически на работодателя неправомерно возлагается обязанность по оплате работнику выходного дня, в который он сдал кровь и ее компоненты, сводятся к ошибочному толкованию норм трудового законодательства. Поскольку день сдачи крови и ее компонентов был выходным днем, работодателем в соответствии с требованиями ч. 3 ст. 186 ТК РФ был предоставлен другой день, который в силу ч. 5 этой статьи подлежит оплате.

Определение N 56-В11—17

8. Отказ государственного гражданского служащего, замещающего сокращаемую должность, от предложенной представителем нанимателя иной должности гражданской службы, в том числе неравнозначной ранее занимаемой им, является основанием для прекращения государственно-служебных отношений.

Судом установлено, что Б. с 25 октября 2004 г. работала в федеральном государственном органе, с 11 августа 2008 г. в должности заместителя начальника отдела одного из Управлений.

Приказом от 18 марта 2010 г. Б. освобождена от занимаемой должности в соответствии с п. 6 ч. 1 ст. 33 Федерального закона от 27 июля 2004 г. N 79-ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации», поскольку отказалась от предложенной для замещения иной должности гражданской службы в связи с сокращением должностей гражданской службы.

Не согласившись с увольнением, Б. обратилась в суд с исковым заявлением, в котором просила признать увольнение незаконным, изменить формулировку основания увольнения и дату увольнения, взыскать средний заработок за время вынужденного прогула, премию за первый квартал 2010 года и компенсацию морального вреда, указав в обоснование требований, что оснований для увольнения не имелось, поскольку сокращения ее должности фактически не произошло, ответчиком при сокращении ей были предложены не все имеющиеся вакантные должности.

Решением районного суда иск удовлетворен частично. Изменена формулировка основания увольнения Б. на «уволить по собственному желанию (пункт 3 части 1 статьи 77 Трудового кодекса Российской Федерации)», изменена дата увольнения с 19 марта 2010 г. на 1 декабря 2010 г., с работодателя в пользу Б. взыскан средний заработок за время вынужденного прогула, а также компенсация морального вреда. В удовлетворении остальной части иска отказано.

Определением суда кассационной инстанции указанное решение оставлено без изменения.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила состоявшиеся по делу судебные постановления по следующим основаниям.

Разрешая спор, суд первой инстанции сослался на то, что при увольнении гражданского служащего в соответствии с п. 6 ч. 1 ст. 33 Федерального закона от 27 июля 2004 г. N 79-ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации» на работодателя возлагается обязанность предлагать государственному гражданскому служащему для замещения все имеющиеся у него вакантные должности.

Установив, что истице при увольнении не были предложены все имеющиеся у ответчика вакантные должности, в том числе вакантная должность заместителя начальника другого отдела того же Управления, которая соответствовала ее квалификации, суд пришел к выводу о нарушении работодателем процедуры увольнения Б.

При этом суд счел возможным изменить формулировку основания увольнения, а также изменить дату увольнения.

Вместе с тем регулирование отношений, связанных с государственной службой, осуществляется в соответствии с Федеральным законом от 27 апреля 2004 г. N 79-ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации».

Согласно ст. 73 названного Федерального закона Трудовой кодекс Российской Федерации, другие федеральные законы, иные нормативные правовые акты Российской Федерации, а также законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации, содержащие нормы трудового права, могут применяться к отношениям, связанным с гражданской службой, в части, не урегулированной Федеральным законом «О государственной гражданской службе Российской Федерации».

В соответствии с п. 30 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 г. N 2 «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации» (в ред. Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 декабря 2006 г. N 63) при рассмотрении дел о восстановлении в должности гражданских служащих, уволенных в связи с ликвидацией государственного органа или сокращением должностей гражданской службы, следует руководствоваться положениями статей 31, 33 и 38 Федерального закона от 27 июля 2004 г. N 79-ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации».

В соответствии с ч. 1 ст. 31 данного Федерального закона при сокращении должностей гражданской службы государственно-служебные отношения с гражданским служащим, замещающим сокращаемую должность гражданской службы, продолжаются в случае: предоставления гражданскому служащему с учетом уровня его квалификации, профессионального образования и стажа гражданской службы или работы (службы) по специальности возможности замещения иной должности гражданской службы в том же государственном органе либо в другом государственном органе; направления гражданского служащего на профессиональную переподготовку или повышение квалификации.

Данный перечень возможностей продолжения государственных служебных отношений с гражданским служащим при сокращении должностей является исчерпывающим.

В силу п. 6 ч. 1 ст. 33 Федерального закона от 27 июля 2004 г. N 79-ФЗ общими основаниями прекращения служебного контракта, освобождения от замещаемой должности гражданской службы и увольнения с гражданской службы являются: отказ гражданского служащего от предложенной для замещения иной должности гражданской службы либо от профессиональной переподготовки или повышения квалификации в связи с сокращением должностей гражданской службы, а также непредоставление ему в этих случаях иной должности гражданской службы (ч. 4 ст. 31 Федерального закона).

При сокращении в государственном органе должностей гражданской службы представитель нанимателя за два месяца до сокращения сообщает об этом в письменной форме гражданским служащим (ч. 5 ст. 31 Федерального закона).

Таким образом, из смысла и взаимосвязи приведенных выше правовых норм следует, что Федеральный закон «О государственной гражданской службе Российской Федерации» не возлагает на представителя нанимателя (работодателя) обязанность предлагать государственному служащему, должность которого сокращена, все имеющиеся вакантные должности гражданской службы в государственном органе, наниматель лишь имеет право предложить иную должность. Указанный Закон также не содержит требований к представителю нанимателя о предоставлении гражданскому служащему в случае сокращения замещаемой должности равнозначной должности.

Судом установлено, что Б. была предупреждена о предстоящем сокращении занимаемой ею должности в установленном законом порядке, ей были предложены две должности: консультанта отдела Управления, в котором она занимала должность ранее, и главного специалиста-эксперта отдела другого Управления, от которых она отказалась, следовательно, увольнение истицы с гражданской службы было проведено в соответствии с нормами Федерального закона «О государственной гражданской службе Российской Федерации» и оснований для удовлетворения исковых требований не имелось.

Учитывая, что обстоятельства, имеющие значение для дела, судом установлены полно и правильно, но допущена ошибка в применении и толковании норм материального права, которая повлекла вынесение неправосудного решения, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации приняла новое решение об отказе в удовлетворении заявленных требований, не передавая дело на новое рассмотрение.

Определение N 5-В12—15