Жизнь на пути всех зол. Взгляд на историю Румынии и Молдавии

В тылу империй

«Житие Дмитрия Солунского» утверждает, что романское население Дакии недолго сохраняло верность своим аварским господам. Через 60 лет после пленения потомки переселенцев восстали и перешли на сторону болгарского хана Кубрата. Это событие отражает формирование нового геополитического положения Карпато-дунайских земель, некоторые черты которого сохранились до современной эпохи.

Воспользовавшись неудачей аваров под Константинополем, славяне в 630 году подняли восстание, в результате которого часть из них освободилась от власти кочевников. Разместившиеся восточнее и южнее Карпат славянские племена получили независимость, но они не уничтожили Аварский каганат и не создали собственного государства. Около 50 лет славяне на большей части Балканского полуострова – между паннонскими и трансильванскими владениями аваров и византийскими оплотами на берегу Средиземного моря – жили самостоятельно, будучи организованы лишь в мелкие общины.

Этому первобытному хаосу положили конец болгары – новый кочевой тюркский народ, нагрянувший по восточной дороге где-то около 670 года. И для него Румыния была лишь промежуточной остановкой на пути к теплым морям. Здесь болгары повернули на юг и устремились на земли южнее Дуная. Объединив славян под своей властью и отбив контратаку Византии, они в 680 году создали Болгарское ханство – тюркское государство, которое стало славянским по мере того, как большинство населения ассимилировало немногочисленное господствующее племя.

Наступают более спокойные времена. Самая ужасная восточная дорога народов была на 200 лет перекрыта Хазарским каганатом – именно от хазар бежали на запад болгары и еще несколько родственных аварам племен. Север в ходе многовековых германских и славянских миграций лишился значительной части своего населения, и оттуда в течение долгого времени уже никто не приходил. Юг и запад не атаковали, а оборонялись. Византийских греков теснило Болгарское ханство. Западное Франкское королевство отбивалось от набегов аваров. Для болгарского и аварского государств Румыния была тылом. Трансильванией – то есть землями к северо-востоку от Карпатской дуги – возможно также и некоторыми территориями между Дунаем и Карпатами владел Аварский каганат. Значительная часть румын проживала на его территории, находясь на нижней ступеньке социальной иерархии, вслед за аварами и славянами. С этого момента начинает формироваться различие между Трансильванией с одной стороны и землями на восток и на юг от Карпат – Молдавией и Валахией – с другой. Трансильвания попадает под контроль крупных государств, обеспечивающих внутренний порядок и оборону от внешних врагов, что создает предпосылки для более быстрого и убедительного возвращения к цивилизации. Но эти государства контролируются не с румынских земель и не румынами, последние прочно занимают место на нижних ступеньках общества.

На востоке и на юге геополитические бури продолжали буйствовать с неограниченной силой и с минимальными перерывами. Эти земли оказались буферной зоной между двумя империями (Аварской и Болгарской), и подобному положению было суждено повториться в румынской истории еще не раз. А ранее приведенное упоминание о переходе романского населения из аварского в болгарское подданство свидетельствует о том, что предки румын начали учиться по мере возможности пользоваться своим ужасным геополитическим положением. Завоевателей было невозможно одолеть в открытом бою, но можно было обмануть и перехитрить, особенно воспользовавшись тем, что они были разные и зачастую враждовали друг с другом. Век за веком безвестные румынские правители осваивали искусство маневрирования на международной арене – учились перебегать от слабеющих господ и завоевателей к набирающим силу, а в случаях, когда они оказывались на стыке владений примерно равных по силам наций, торговаться с целью улучшения условий подчинения и расширения своей независимости.

Славянское господство

Теперь внимательнее рассмотрим, каков был внутренний строй общества, для чего вернемся к подробностям славянских миграций и завоеваний. Эта волна пришельцев была сильна в демографическом отношении и при этом относительно слаба политически. Слабость происходила от крайней нестабильности их правления. Среди смешения родов и племен, одни из которых прибывали с северо-востока, другие искали пути дальше на юг и юго-запад, не могло возникнуть нужного внутреннего единства. По мере стабилизации обстановки возможностей для объединения становилось больше, но все же славянское население было слишком пестрым, ему мешала сложная география страны, а также ее положение как буферной зоны между Болгарским и Аварским царствами.

Славянское влияние пришло на Карпато-дунайские земли двумя весьма разными по содержанию волнами – первая была связана с переселением и завоеванием, вторая – с культурным влиянием Болгарии. Исходя из того состояния, какое мы застаем, когда письменные источники вновь проливают свет на румынскую историю, вполне можно представить политические формы этого процесса. В ходе перипетий завоевания, миграций, борьбы с аварами и жизни в пограничной зоне между Аварским каганатом и Болгарией славянские племена захватывают наиболее доступные, богатые и удобные земли. Романское население по давно освоенному обыкновению прячется в укромные долины и леса. Но новые пришельцы особенно многочисленны, к тому же в убежища потомков римлян устремляется поток новых переселенцев или беженцев из опустошенных аварами и славянами южнобалканских провинций бывшей Римской империи. Население страны увеличивается и укромных мест не хватает, значит, приходится селиться рядом с завоевателями и искать общий язык с ними. Тем более что новоприбывшие еще не освоились в новой стране, не умеют хорошо прятаться и, скорее всего, быстро попадают в зависимость от славянских племен, уже несколько десятилетий занимающих в стране господствующее положение.

В результате, создаются политические структуры, которые мы застаем и в исторические времена – княжества и воеводства (сами румыны для обозначения своих протогосударств используют эти славянские слова в почти неизменном виде – cnezate и voievodate). Пользующиеся преимуществами завоевателей, лучше вооруженные и организованные, занимающие более выгодные позиции славянские вожди создают объединения проживающих по соседству славянских и романских общин. Большая часть терминов, связанных с политической и военной организацией средневековых румынских государств – славянского происхождения. Даже в 14 веке, 700 лет спустя после славянского нашествия, некоторые вожди румынских племен носят чисто славянские имена – Тихомир, Литовой. У других вождей и первых князей Молдавии и Валахии мы встречаем румынские имена, многие из которых тоже изначально славянского происхождения – такие как Мирча, Раду, Дан – так что древнее происхождение их семей было, скорее всего, славянским. А вот для обозначения зависимых от феодалов крестьян румыны чуть ли не до 19 века используют слово rumin, то есть название собственного народа. Это еще одно феноменальное явление румынского языка, надо полагать, пошло от славянских вождей, узнавших, что покоренные ими племена называют себя romanus – римлянами.

И все же между завоевателями и завоеванными не возникло таких непреодолимых преград, какие позже были созданы покорившими Трансильванию венграми. Славяне находились на той стадии общественного развития, когда людям еще не свойственно разделять общество слишком прочными барьерами. Славянское население было слишком многочисленно, чтобы составлять только господствующую группу. Славян наверняка было много среди простых земледельцев и ремесленников – свидетельством чему служит наличие большого количества славянских корней в словах румынского языка, описывающих соответствующие сферы деятельности. По мере того, как сократившееся в результате миграций славянское население растворялось среди более многочисленных старожилов, романскому населению начали понемногу открываться пути на вершину социальной лестницы. А еще важную роль могло сыграть наличие общей религии, так как и славянское и романское население с уважением отнеслись к авторитету древнего византийского и нового болгарского центров православного христианства.

Долговременная совместная жизнь завоевателей и завоеванных, все более сложные условия господства и подчинения способствовали тому, что румынское общество стало вновь нащупывать пути возвращения к государству, сословной и классовой иерархии. Потребность славян в придании стабильных форм своему господству, скорее всего, способствовала возникновению сословного деления общества и формированию более крупных, чем жудецы древней Румынии, политических образований.

Православие и заря новой цивилизации

Ассимиляция мигрантов в смысле простой замены славянской крови романской могла зайти достаточно далеко уже в ранние века, но это не вполне ясно, поскольку одновременно шел процесс роста славянского культурного влияния. Его источником стала Болгария. Вначале, древняя Румыния оказалась связана с этим государством двойными узами крови. На земли южнее Дуная ушли многие родственники оставшихся на Карпато-дунайских землях славян, так что население Болгарии не воспринималось славянской частью древнерумынского народа как чужое. Не была эта страна чужой и для романского населения, значительная часть которого являлась потомками выходцев с земель занятых болгарами. В самой Болгарии сохранилось романское население – оно там есть и сейчас, но в те времена наверняка было более значительным.

Как видно из того же примечательного отрывка «Жития Дмитрия Солунского», уже кочевые тюркские племена болгар стали союзниками румын в борьбе против аварских угнетателей. По мере того, как Болгария оформлялась в качестве государства со славянским большинством и значительным романским компонентом, она становилась для них все более естественным и желанным партнером. Причем партнером старшим – покровителем, а затем и господином, управлявшим румынскими землями.

К концу 8 века Румыния перестает быть буферной зоной между Болгарским и Аварским государствами. Основной враг аваров – Франция – в конечном счете, оказался сильнее и выносливее воинственных и свирепых кочевников, и по мере того, как ресурсы аваров таяли, франки перешли в наступление. Самый знаменитый из франкских королей Карл Великий в 796г. уничтожил основные силы аваров в Паннонии. Добивать гибнущее государство устремились болгары, и в начале 9 века большая часть нынешней румынской территории перешла под их контроль. Теперь давние родственные узы были подкреплены силой оружия и властными полномочиями, так что болгарское влияние достигло апогея – не очень продолжительного по времени, но важного по последствиям.

В последующие несколько десятилетий остатки аварских племен вели бои с болгарами и франками, скорее всего в основном опять же на румынской территории. Но к середине 9 столетия потомки не очень многочисленного и истощившего свои силы в борьбе за империю народа были истреблены и рассеялись настолько, что упоминания о нем исчезают из истории. Поскольку аварские следы теряются на румынской земле, то очень возможно, что последние остатки некогда грозных завоевателей влились в ряды мирных карпатских пастухов, и среди нынешних румын есть некоторое количество потомков также и этого народа.

С падением Аварского каганата завершается кульминация темных веков румынской истории. Если с разрушением аварами римской границы на Дунае последняя связь Карпато-дунайских земель с цивилизованным миром была потеряна, то теперь слабый свет цивилизации начинает вновь понемногу достигать этих мест. Это происходит по мере того, как к ее благам приобщается Болгария.

С точки зрения теории пересечения в Румынии больших евразийских дорог роль болгар примечательна тем, что они приходили по двум дорогам в двух разных ипостасях. В 7 веке – по восточной в виде дикой орды, в 9 – по южной в качестве армии уже почти цивилизованного государства. Правда, для налаживания постоянного управления дикими северными территориями ни сил, ни умения у болгар не хватало, так что походы в Румынию болгарского хана Крума, в отличие от вторжения императора Траяна, не привели к тому, что эти места сделались провинцией южной империи. Сформировавшиеся, возможно, еще под верховным правлением аваров румынские протогосударства продолжали развиваться и под покровительством Болгарии. Которое им, скорее всего, было наиболее близко и приятно. Во всяком случае, когда новые завоеватели венгры потребовали у одного из славяно-романских князей Менуморута подчиниться, тот ответил им отказом, как сказано в летописи, по зову «болгарского сердца». Процесс образования государств быстрее шел в Трансильвании, где к концу 9 века мы застаем три относительно крупных славяно-романских племенных объединения.

В 9 веке появляются упоминания о румынских государственных образованиях на юг от Карпат, таких как Влашка, Кымпулунг Мусчел. У самих румын они носят название cnezat de vale – княжество долины. То есть речь идет об элементарном компактном объединении общин, живших в одной горной долине – главном укрытии местного населения со времен ухода римлян.

Заново формирующиеся государства нуждались в совершенствовании культуры и идеологии, и в этом им помогла Болгария. В 866 году болгары приняли христианство. Пожалуй, этот год можно считать и датой окончательного приобщения к новой религии румын. Если романское население было христианским начиная самое позднее с 7 века, то пришедшие с севера славянские завоеватели были язычниками. Время и обстоятельства их обращения в новую веру опять же покрыты мраком темных веков – вполне возможно они под влиянием романского большинства и, следуя примеру цивилизованных наций Юга и Запада, довольно быстро стали христианами, но не исключено, что заметная их часть сохраняла приверженность древней религии до того самого 866г. На этом рубеже завершается история существовавших на румынской земле язычества и самобытного древнего христианства. Перенятая Болгарией из Византии высокоорганизованная, опирающаяся на древние и прочные идеологические, политические и культурные традиции, православная церковь завоевала господствующие позиции в румынских протогоударствах Трансильвании, общинах Карпат, Валахии и Молдавии.

Незадолго до крещения Болгарии византийцы Кирилл и Мефодий составили славянскую азбуку, которая и была перенята новой христианской страной. Оттуда письменность после 600-летнего перерыва вновь пришла к румынам, только это была уже не латиница их далеких римских предков, а славяно-византийская кириллица. Вместе с религиозной организацией и письменностью из Болгарии пришла и новая мощная волна славянского и частично греческого языка – масса заимствований, касающихся различных понятий религии, церковной службы и иерархии, военной и бюрократической структуры государства, сословного деления и отношений господства и подчинения в обществе. Если растворение славянской крови в романской шло своим чередом, то процесс культурной деассимиляции романского населения был надолго повернут вспять. Славянский язык был закреплен в качестве средства общения привилегированных и образованных слоев румынского общества, и к нему добавилась связанная с православной славянской цивилизацией азбука Кирилла и Мефодия, ставшая одной из основ румынской культуры на длительный срок.

Таков был первый, но многое решивший шаг на пути возвращения Румынии в лоно цивилизации. Выходивший из темных веков, румынский народ стал на путь приобщения к цивилизации восточнохристианской, евразийской. Она была лишена той оригинальности, зачатки которой содержались в погибшей античной культуре и через 1 – 2 века после описываемых событий возродились в Западной Европе. Восточнохристианская цивилизация базировалась на давно отработанной человечеством простой и относительно надежной схеме военно-бюрократической деспотии, хотя греческое христианство и облагораживало этот жесткий, давящий и однообразный строй.

Выбору древних румын способствовало множество обстоятельств времени и места. Изложенные выше соображения относительно сильного болгарского влияния следует умножить на еще более древнее почтение населения Карпато-дунайских земель к наследникам Римской империи, в качестве которых воспринимались, прежде всего, византийцы. Означает ли это, что румынам был заказан путь приобщения к западной цивилизации, которой предстояло зародиться через 100 лет, а через 1000 стать самой могущественной в мире и открыть перед человечеством новые горизонты. Венгры и поляки, также как и румыны, жившие на диком востоке Европы, но принявшие католическое христианство, стали частью Запада. Но даже их развитие по западному пути было медленным и неполноценным, что позже обернулось для этих народов крупными историческими поражениями. А у них были лучшие предпосылки для этого в виде большей силы и уверенности в себе. Полякам такую силу давало положение народа испокон веку жившего на своей земле и успешно отражавшего удары захватчиков. Венграм – судьба удачливых завоевателей. Румыны же испытали много непреодолимых ударов судьбы, и их самым заветным желанием наверняка была не свобода, а безопасность. А значит, и политическим идеалом было простое и сплоченное государство, управляемое железной рукой сильного единоличного правителя – то есть восточная деспотия. Подтверждения тому мы еще найдем в более поздней румынской истории.

В конце концов, та политическая и идеологическая система, которую к исходу 9 века болгары переняли, а румыны начали перенимать у Византии, сформировалась в условиях, в чем-то схожих с обстоятельствами румынских темных веков. В 7 – 9 веках Византия также пережила множество нашествий сильных и жестоких завоевателей, в огне которых сгорели античные экономика, культура, политика и идеология. В отличие от румын, у греков хватило сил, чтобы выстоять, но их общественный строй был теперь всецело подчинен задаче отражения внешних врагов.

Общество, основанное на плюрализме, господстве закона, разделении властей совершеннее деспотии, но и уязвимее ее. Средневековые европейские олигархии смогли сформироваться и окрепнуть только в благоприятной геополитической обстановке, которой на Балканах никогда не было. Ни внешняя среда, ни исторический опыт не подталкивали румын к созданию свободного (разумеется, в сословных рамках) общества на манер средневековой Италии, Германии или Венгрии. Конечно, ни один народ не может быть вечно и фатально предрасположен к какому-либо определенному строю, но то, что известно про древнюю и средневековую Румынию позволяет предположить, что даже в случае принятия страной католичества развитие там западных институтов шло бы крайне трудно и медленно.

Впрочем, вышеизложенное полностью верно только в применении к землям южнее и восточнее Карпат. В Трансильвании же сразу после принятия ее румынским населением восточного христианства другой народ внес в ход истории серьезные поправки. Но этим сюжетом мы займемся позже, после того, как подведем некоторый промежуточный итог.

Почему румыны романский народ

От того момента, когда покинутое Римом население Дакии вернулось к первобытному строю, до времени, когда после гибели Аварского каганата началось новое приобщение румын к цивилизации, прошло 500 с лишним лет. Пора ответить на вопрос, поставленный при описании ухода римлян из Дакии: почему в этой стране сохранилось романское население? Конечно, в Европе есть и другие романские нации, но все они располагаются на землях подвергшихся куда более интенсивному и долговременному влиянию Рима, не говоря уже о колыбели латинской цивилизации – Италии. А Дакия была дальней окраиной Римской империи и входила в ее состав в течение меньшего времени, чем любая другая из подвластных стран. Сравнение румынского пути с историей этих краев явно неправомерно. Судьбу Дакии после ухода римлян имеет смысл сравнивать только с тем, что происходило при сходных обстоятельствах в других бывших римских провинциях, находившихся на окраинах империи, входивших в ее состав не очень долго или подвергшихся относительно меньшей романизации.

Римская цивилизация обладала исключительно высокой способностью ассимилировать попавшие в сферу ее влияния народы – устояли лишь немногие, обладавшие наиболее древней и развитой культурой. В результате население римских провинций привыкло легко менять свою национальную принадлежность, и большая его часть была успешно ассимилирована теми народами, которые поделили между собой наследие Цезаря и Августа. Громадный массив бывших римских провинций на Ближнем Востоке и в Северной Африке в настоящее время является арабскими странами. Большую часть бывших римских Балкан ныне занимают славянские народы. Народ, который впоследствии управлял с Британских островов другой всемирной империей, ведет свое происхождение не от населения этой отдаленной имперской провинции, а от германских племен, занявших ее во время распада римского государства. Для того чтобы понять в чем разница между этими странами и Румынией, вернемся назад и сравним то, что там происходило в первые 500 лет по завершении римского владычества.

Римляне утратили контроль над нынешней болгарской территорией в 602г. Она была заселена славянскими переселенцами, находилась под властью вождей их племен. Пришедшие в 680г. тюркские племена болгар не занимались истреблением или вытеснением славян. Напротив они смогли стать партнерами и создали сильное государство, которое долгое время защищало новое население южных Балкан от нашествий мигрирующих народов. Болгарское царство было завоевано византийцами в 1018 году, через 400 лет после славянского нашествия. Оставшиеся до избранного нами 500-летнего рубежа 100 лет Болгария была провинцией Византии. Взявшие реванш византийские греки нашли на завоеванной территории устойчивое славянское большинство, ассимилировать или истребить которое было выше их сил. Через 160 лет после завоевания местное население доказало, что оно на месте и не ассимилировано, свергнув византийскую власть.

Арабы захватили римские владения на Ближнем Востоке и в Египте в 640 году. Эти земли стали частью другой обширной и могущественной империи – Арабского халифата. Власть новой деспотии над центральными областями мусульманской империи – а Ближний Восток и Египет входили в их число – держалась до середины 10 века, то есть около 300 лет. Лишь после 950 года давно начавшийся на окраинах процесс дробления дошел до центра, в сердце империи проникли отряды турецких кочевников, власть халифов сделалась номинальной, а реальный контроль перешел в руки местных правителей турецкого либо арабского происхождения. Возможно, в какой-то момент существовала угроза массовой миграции турок на Ближний Восток и новой ассимиляции местного населения, однако мусульманским правителям халифата удалось направить основной натиск пришельцев на христианскую Византию, так что турецкие переселенцы двинулись в Малую Азию. Еще через 150 лет рыцари-крестоносцы захватили часть Ближнего Востока, а разобщенные арабские и турецкие властители поначалу ничего не могли им противопоставить. Пятисотлетний юбилей победы над Римом застал арабов слабыми, разобщенными и частично утратившими свою независимость, но в любом случае, очевидно, что это были уже отнюдь не только племена, кочевавшие на Аравийском полуострове, но громадный народ, населявший земли от Месопотамии до атлантического побережья Африки. В конце концов, пришедшим на Ближний Восток потомкам жителей западных провинций Римской империи пришлось смириться с тем, что они теперь здесь чужие, и вновь уступить эти земли потомкам кочевников с Аравийского полуострова и тем, кто теперь считал себя единым с ними народом.

Римские войска покинули Британию в 410 году. Саксы, англы и юты смогли завоевать и заселить большую часть острова примерно к 500 году. В течение 300 лет они спокойно жили в Англии, постепенно приобщаясь к цивилизации и создавая собственные государства, а оттесненные к западному побережью остатки населения римской провинции, хотя и держали оборону, не могли бросить вызов господству на острове новых поселенцев. Зато в 9 веке англосаксы подверглись удару грозного врага – викингов. В ходе продолжавшейся более 200 лет борьбы они несколько раз завоевывали почти всю Англию и даже сумели заселить некоторые области на западе страны. Однако, в конечном счете англосаксы как раз через 500 с небольшим лет после заселения Британии окончательно отразили завоевателей и подтвердили, что остров принадлежит им. Правда, вскоре последовало новое, более успешное вторжение, но в последующие несколько веков англосаксонское население ассимилировало и этих завоевателей.

Теперь вспомним, что происходило в Карпато-дунайских землях. Готы заселили уступленные римлянами земли вскоре после 271 года и жили там в течение 100 лет, а затем бежали от гуннов. Последние правили Дакией 78 лет, где-то в этот период произошло заселение большей части страны гепидами. Гепиды спокойно жили на большей части бывшей дакийской территории в продолжение примерно 70 лет, еще 40 лет делили эти земли с лангобардами и славянами. Затем гепиды были побеждены и перестали существовать как отдельный народ, лангобарды бежали, а Карпато-дунайские земли оказались заселены славянами и аварами. Эти драматические события произошли в 567 – 568 годах, то есть почти через 300 лет после ухода римлян из Дакии. Вот теперь самое время сравнить стабильное положение болгар, арабов и англосаксов на захваченных ими землях в течение по меньшей мере 300 лет с момента переселения на бывшие римские территории, с тем безумием, которое творилось в Дакии в первые 300 лет после ухода римлян.

Безусловно, римское население любой из захваченных провинций не могло быть ассимилировано сразу. Эти процессы шли веками. В конце концов, и в наше время в Болгарии есть романское меньшинство, в арабском мире сохраняются островки христианства, а в Уэльсе живут потомки древнего населения Британии. Но у большинства захватчиков и переселенцев времени на то, чтобы ассимилировать большую часть римского населения, было достаточно.

А вот в Дакии его не было. Никто не мог здесь прижиться. Проклятие великого геополитического перекрестка преследовало любой народ – по одним из пересекавшихся здесь дорог приходили новые завоеватели, другие манили еще не привыкших к новым местам переселенцев более светлыми горизонтами. У нас вряд ли есть причины приписывать населению, оставшемуся в Дакии после ухода римлян, какую-либо особую волю к сохранению своей национальной идентичности, большую, чем у жителей других окраин империи. Может быть, они были бы даже рады слиться с каким-нибудь сильным варварским народом, но ни у кого из пришельцев не было времени ассимилировать местное население. Понемногу, век за веком, предки румын освоились с ролью самостоятельного народа и приобрели навыки выживания в условиях постоянных миграций и нашествий. К тому же этот формирующийся народ стал магнитом для римского населения южнобалканских провинций, искавшего какого-нибудь пристанища в условиях гибели империи.

Как раз после 300-летнего рубежа романское население ждал наиболее серьезный вызов ассимиляции – нашествие славян, которые были наиболее многочисленными и остались здесь на долгие века. Но дело в том, что славяне пришли далеко не сразу после ухода римлян и встретили народ, уже освоившийся с самостоятельным существованием. Славянские переселенцы в значительной степени ассимилировали романское население – вся надстройка общества, государства и церкви была создана на основе славянской культуры. Однако основная масса простого народа осталась романской. Славянское влияние было очень сильно, но романский народ к тому времени хорошо освоил науку сохранять самобытность, внешне подчиняясь захватчикам.

Таким образом, как не странно это звучит, романский народ на территории нынешней Румынии сохранился именно благодаря ужасному геополитическому положению этих земель. Ни один из варварских народов, встречавших захватчиков в открытом бою, не сумел удержаться на неуютном геополитическом перекрестке. Только потомки подданных Римской империи, прошедшие хорошую науку подчинения, сумели выжить, безропотно покоряясь любым новым пришельцам, стараясь быть незаметными, прижимаясь к земле, как трава под порывом ветра.