Потерянная

– Я тоже. – Ответив на радостные обнимашки и проглотив комок в горле, наконец смог выговорить я. В отличие от ненормальных органиков, Пак и Ен выбрались из шаттла-рамы как и подобает нормальным существам – по полу и кидаться с объятиями на Флою не стали. – Нормально добрались?

– Да «Рыба» полупустая стоит, – отмахнулся сын. – Все, кто остался, сидят по модулям и каютам, никого по дороге не встретили. Просто сели в «раскладушку»^[10] – и опа, мы здесь. Даже космос не увидели!

– Ещё успеешь насмотреться, – хмыкнул я, по очереди отлепил от себя детей и утвердил каждого на полу, чтобы подошвы их обуви смогли «приклеиться» к композиту покрытия. То, что никого не встретили, было результатом не стечения обстоятельств, а удалённой работы Флои и Рамира – как бы никто не должен знать, чем занимается техническая группа с «Панцирной рыбы». С другой стороны, перестраховка не напрасная: мало ли кто и с кем решит поделиться увиденным. Кто-то же слил «источнику» Пушки все эти координаты и подробности по шахтёрам, которыми мы сейчас воспользуемся. – Между прочим, забрало не прозрачное, и то, что ты видишь, всё равно результат компьютерной перерисовки изображения с внешних сенсоров брони. Так что смотреть через борт корабля или в симуляции ничем не отличается от нахождения в открытом космосе.

– Ф-ф-ф! – одним звуком выразила, что думает по поводу отцовского занудства, Вася… и всплыла над ангарной палубой. Рядом брат повторил манёвр младшенькой. Кажется, я знаю, чем все трое суток занимались предоставленные сами себе отпрыски – крутились на нашем импровизированном тренажёре, и теперь их просто распирает похвастаться! – А теперь куда?

– В соседний ангар. И пойдёте вы пешком!

– Ну, па-ап!

До Василисы не дошло, и мне пришлось разъяснять:

– Отчалим на буксире – хоть на голове целый день стойте. Или вы желаете похвастаться не только передо мной, но и перед всей звёздной системой? Если вас тут кто-нибудь увидит или Флоя случайно пропустит камеру, самое большее через сутки все шахтёры на световой год вокруг звезды будут стоять на ушах, выясняя, зачем Империя прислала аж двух аристократов на базу корпов в НК-4! Представляете, как нам в таких условиях будет просто изображать космических пиратов?

– Ясно. Извини, пап, – уже не слишком весело ответил Гор и спустил сестру на грешную зем… палубу на манер воздушного шарика – ухватив за ногу.

Я, конечно, сгущал краски… наверное. Что, псионики не люди и их не может занести в далёкие буераки по какой-то причине, а то и вовсе без оной? Вон, занесло же мехну… Хотя моя коллега тоже не расхаживает по общественным местам с табличкой «я из Коалиции», а так – поди догадайся. Даже ловко семенящих роботов можно объяснить частично телеуправляемыми автоматами: некоторые умельцы достигают в искусстве удалённого контроля дронов просто небывалых высот… В общем, предки недаром говорили: «Бережёного Бог бережёт». Используя последнее утверждение, мы проложили такой маршрут до нашего временного нового дома-корабля, чтобы риск случайной встречи с кем бы то ни было сократился до минимума. Ну, ещё и Флоя просматривала окружающие камеры и датчики, пока мы ковыляющей с разной степенью грации толпой продвигались под обшивкой супертяжа к нужному нам доку.

На самом деле насчёт «ковыляния» я загнул – мехна вышагивала вполне свободно, будто и нет тяжести. Шестиногие средние киберплатформы вовсе горя не знали – преимущество количества опорных конечностей сейчас стало хорошо заметно. Потому неестественной походкой а-ля водолаз по дну страдала в основном наша троица попаданцев – навык движения с прилипанием ногами не из тех, что быстро тренируются… думал я до тех пор, пока дети не переглянулись – и не пошли совершенно свободно. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы допереть: опять псионическая кинетика! Но не летают – так что не придерёшься.

Зато теперь я плетусь самым последним, изображая неуклюжего полупаралитика на фоне остальных. Какое-то слегка неприятное ощущение…

– Вау! А это что – манипуляторы для захвата астероидов?!^[11]

– Вообще-то в первую очередь для стыковки с кораблями и несамоходными грузовыми сцепками. Но – да, при желании и некоторой подготовке можно и самые малые небесные тела двигать.

– ВАУ! А это что? Ого, тут пушка!

– Вообще-то это комплекс для удалённого и непосредственного сканирования астрогеологических и искусственных объектов. И да, там есть лазер для спектроскопии. При желании его мощности хватит для небольшого бурения, особенно если астероид или кометное ядро состоит из застывшего до льда газа. Правда, для этого по космическим меркам нужно приблизиться вообще в упор…

– ЛАЗЕРНАЯ ПУШКА!!!

– …что можно узнать, воспользовавшись загруженной в ваши терминалы схемой, – с некоторой безнадёжностью в голосе по инерции объяснил я, полюбовался на брата и сестру, буквально ползающих по внешним конструкциям стоящего в ангаре модифицированного буксира, и махнул рукой.

Разумеется, предупреждение о неиспользовании пси было благополучно забыто. Благо в этом маленьком ангаре мы с Флоей заранее даже видеосенсоры слегка… переделали – так, на всякий случай. Просто очень не хочется получить залп из орудий ПКО при подлёте потому, что кто-то с базы НК-4-ПЛ «срисовал» сигнатуру выхлопа двигателей и силуэт будущего космического пирата.

Поэтому сейчас я варил дополнительный трубопровод, вбрасывающий в горячую зону плазменного реактивного двигателя тонкую струйку сопутствующего газа, неузнаваемо меняющего спектр выхлопа, а мехны во главе с их опекуншей резали и склеивали фальшивые надстройки на корпусе (артели шахтёров часто уделывали свои лоханки до полной неузнаваемости, так что маскировочные свойства от этой процедуры только повышались). Судя по тому, как привычно и быстро работала эта группа, такая операция им явно не в новинку. Ну а Гор с Лиссой развлекались на полную катушку. Одёрнуть или заставить помогать юных псиоников я даже не пытался – пока. Ещё будет время, долгие дни, когда кроме вот этого куска композитов и механики, компактно слепленных вокруг энергетической установки и двигателей, с небольшой жилой зоной вокруг будут триллионы километров пустоты. Вот тогда гиперактивные отпрыски сами попросят найти им занятие. И я, уж будьте уверены, найду! А пока пусть развлекаются. И чем дольше не до конца понимают, на что именно мы вынуждены были «подписаться», тем лучше.

12

– «Этот стон у нас песней зовётся», – демонстративно прокомментировал я для Флои очередное «ну-у, па-а-ап». – Неужели вы действительно думали, что попад… в смысле, пережитые приключения являются достойным оправданием прекращения учёбы?

– Э-э-э… – Похоже, именно этот неотразимый аргумент мне и собирались привести.

Боже, иногда я просто забываю, насколько мои вроде бы взрослые и самостоятельные Егор и Василиса ещё дети.

– Слушайте… – Я потёр лоб в искренней попытке найти логику в позиции отпрысков, не верю, что они просто так решили: «Не хочу учиться». Только не после многократных и успешных демонстраций, как преимущество в знаниях и опыте зачастую даёт лишний шанс на победу… или в принципе выжить. – Если не заниматься, то как вы вообще собираетесь жить дальше? Одной псионики, как бы хорошо вы ею ни овладели, совершенно недостаточно для нормальной жизни, если вы, конечно, не планируете становиться наёмниками-штурмовиками, пусть даже и высокооплачиваемыми…

Сестра и брат переглянулись, и на их лицах дружно появилось выражение испытанного облегчения, типа: вот оно что, а мы-то думали!

– Пап. – После того как дети научились держать постоянный телепатический контакт, находясь рядом, они прекратили друг друга перебивать, пытаясь донести до слушателя свои мысли. Хотя подозреваю, перепалки просто переместились «на другой канал». Вот и сейчас Вася заговорила на долю секунды раньше, чем Егор успел произнести хоть звук, и теперь посматривала на старшенького с лёгким превосходством. – Ты не понял. Мы не против учиться, нам очень нравится учиться и узнавать новое! Мы просто не хотим терять время на заучивание.

– И как это соотносится одно с другим? – Высказывание поставило меня в тупик. – Ту же элементарную физику никак не изучить без классических уроков: запоминая факты, а потом решая по ним задачи. На практике уже давно никто не изучает правило рычага путём постройки катапульты или закон Ома на проволочках, замкнутых в цепь, тем более у нас на это нет ни места, ни ресурсов. И ладно бы вы не хотели слушать меня, но тётя Флоя любезно помогла нам достать часть интерактивного курса средней школы… Что?

Мехна действительно помогла: на второй день после начала аудита базы корпорации мы оказались практически предоставлены сами себе (спрашивается, на фиг было нас торопить, заставляя делать отчёт за сутки?!), и мне после продолжительного крепкого сна наконец стукнуло в голову то, что должно было прийти давно-давно. А именно: дети здесь, а школа, в которую им можно было бы ходить, осталась на Земле. И я зарылся в терминал, узнал много нового и интересного о принятой системе обучения на дальнем форпосте человечества (коим по факту звёздная система НК-4 и являлась), которая сильно отличалась от считанных обрывков ранних воспоминаний доакадемических лет безымянного мерха, но, как ни странно, понравилась мне даже больше – сказывалась своеобразная заточка интерактивного курса под практическое применение ВСЕХ преподаваемых знаний. После чего я ничтоже сумняшеся попросил у напарницы мне этот курс средней школы спереть, в смысле – скопировать. Напарница справилась, хотя теоретически специально скомпилированный и привязанный к «железу» учебный кластер виртуальной среды не должен был запускаться где-то ещё, о чём я узнал только после успешной экспроприации. Н-да, опять инерция мышления: думал, в составе курса – видеоролики и учебники, а там – виртуальная реальность (не полноценная, но насколько возможно с очками-терминалом) с возможностью обратной связи. Виртуальных учителей можно переспрашивать, они не тупее НПС в хороших компьютерных играх, всё рассказывается в доступной форме и с демонстрациями. Не просто замена классической земной школы, а настоящая мечта! Ходячим «сервером» нелегальной копии стал Ен – очень удобно. Но тут выяснилось, что мои мелкие не очень-то горят желанием грызть гранит науки, хотя, по большому счёту, в тесном жилом модуле буксира заняться им особо нечем.

Подкрасться к кому-то в космосе не так уж сложно, при определённых условиях, разумеется. Если судно ничего не излучает в сторону противника и не перекроет своим корпусом свет достаточно яркой звезды или диск близкого небесного тела, оно остаётся невидимым для объекта атаки. До тех пор, пока не будет вынуждено себя демаскировать, включив, например, двигатель для манёвра. Или пока не приблизится настолько, что его засечёт радар, лидар^[12] или тупо не увидит на фоне черноты космоса банальнейший видеосенсор, работающий в режиме телескопа, – сколько-то фотонов от звезды системы и других источников света до обшивки всё равно долетает и отражается. Данные по интересующим нас объектам были полные, траекторию астероидные базы изменить не могли, и единственной проблемой оставалась маскировка: даже небольшой буксир, совершивший микропрыжок через гиперпространство, вызывал энергетический всплеск, чётко фиксируемый на значительном удалении.

Поэтому до первого намеченного для атаки объекта придётся добираться без малого три недели. Нет, не так: три (!!!) недели! Дольше, чем полёт от Каллиги до Йорка и оттуда сюда, вместе взятые! Если не считать киберплатформ, не потребляющих воздух и способных устроиться компактно и вне жилой зоны, нам четверым предстояло помещаться в объёме, примерно равном таковому у нашего жилого модуля на «Панцирной рыбе». Для справки: такие размеры считаются минимально допустимыми для длительного пребывания максимум двух человек (ну не мог же интендант да не подкузьмить хоть с чем-то?), причём подразумевается, что жильцы модуля или, как в данном случае, пилоты-операторы буксира будут бодрствовать большую часть времени посменно. И выйти наружу (в отличие от условий на корабле нофо) можно только в лишённые воздуха и гравитации ещё более тесные технические помещения либо сразу в открытый космос. Весело, правда?

Разумеется, по-настоящему большой проблемой совместное путешествие не стало, просто потому, что скучать оказалось особо некогда. Да, я и Флоя лишились привычной рабочей нагрузки, зато эти дни давали бесценную возможность подготовиться к грядущим событиям. Правда, подготовка в основном требовалась мне: следовало научиться не только задействовать свои возможности как мерха, но и сделать это вовремя и не подставить остальных, а это было не так просто. Если мехны уже давно умели работать в команде, а мои дети должны были научиться выполнять несложные приказы вроде «Запусти вот этим во-он туда посильнее», то я со своим опытом был как собаке пятая нога – функционально всё о’кей, но до того как-то обходились.

Мне невероятно повезло с напарницей: даже если не вспоминать об умениях девушки как хакера, далеко не каждый человек способен столько времени возиться с кем-то, исправлять его ошибки, методично обучать и совершенно не раздражаться, обнаружив очередное недопонимание или пробел в чужих знаниях. И надо быть круглым идиотом, чтобы не воспользоваться такой уникальной возможностью. Ну а для детей, на долю которых оставались по большей части только силовые тренировки, я нашёл другое интеллектуальное и полезное занятие – учебный курс. И внезапно столкнулся с проблемой там, где совершенно не ждал.

…Вася смотрела на меня с этаким гордо-покровительственным видом, типа: «Папа, ты, конечно, умный и хороший, а таких очевидных вещей не понял. Но я объясню, мне не жалко». И объяснила.

– Так. – Я закрыл глаза, досчитал до пяти, выдохнул и открыл. – Я тебя правильно понял, что вы собираетесь вместо обучения программу здешней школы себе в память просто скачать?

– Ну да! Пап, это же элементарно! – Трубки в руках мелкой отчаянно не хватало, но образ Холмса из старого советского кино ей определённо удался. Ватсоном, похоже, она видела меня. – Мы с Егором таким образом за сутки выучили незнакомый язык, а ты… тоже очень много узнал.

Флоя сделала вид, что не заметила оговорку девочки и быстрый взгляд, брошенный в её сторону: подробностями попадания во Вселенную-1 мы договорились не делиться – не та тайна, о которой стоит трындеть на всех углах. Конечно, мехна на записи видела прибытие капсулы и получила другие материалы из лаборатории под ЦДС Каллиги, потому наверняка сделала соответствующие выводы… или нет. Лично я в последнюю очередь предположил бы, что псионики не просто испытывают новую транспортную систему, а действительно путешествуют в параллельные миры. С другой стороны, кто знает, что ещё из памяти разбитой кибер-платформы скачал Чоки? Мехны и этот их, главный, Ланцет явно чувствовали себя в сети секретного объекта как дома.

– Оба раза были… такие обстоятельства, что не было выбора, – возразил я дочери. Неужели не понимает? – Потом, ты же сама видела, чем оборачивается многократное применение «грани».

– Это надо совсем скурв… наркоманом стать, – дёрнула уголком губ Василиса. – Тем более мы с Егором будем чередоваться.

– Что? – Меня неприятно покоробила уверенность Лиссы, похоже, она была совершенно уверена, что всё уже решено. – Это же опасно! И где вы собрались доноров брать?

– А у нас что, пленников не будет? Даже раненые без сознания сойдут. Такие даже лучше, – отмахнулась дочка и, поняв по моему лицу, что сказала что-то совсем не то, быстро поправилась: – Тётя Флоя может загрузить себе в память школьный курс напрямую, а Егор – перекачает мне.

По тому, как широко раскрыла глаза «тётя», я понял, что о планируемом эксперименте она ни слухом ни духом.

– Забудьте.

– Но…

– Забудьте, я сказал, – с нажимом повторил я.

Я никогда не кричал на детей, но сейчас был как никогда близок к тому, чтобы устроить безобразную семейную сцену. Пленников они использовать захотели, видите ли!

– Пап, ты же сам… – не выдержал наконец роль молчаливого большинства старшенький.

– Да, я сам только чудом не заполучил шизофрению от этой вашей «операции». Знаешь, как приятно, когда в голове всплывают чужие эмоции и желания? – Злость всё-таки прорвалась: и в голосе, и в словах… и, разумеется, немедленно привела к соответствующим последствиям: рассказывать детям об этой стороне переноса памяти я пока не планировал. Особенно отпрыскам: «Папа – уже немножко не совсем папа» – именно то, что требуется для поддержки детей в стрессовой ситуации.

В жилом объёме повисла вязкая тишина: я замолчал, осознав, что ляпнул, а дети – переваривая откровение. Мехна всем своим видом пыталась изобразить предмет интерьера. Однако, сказав «а», нужно говорить и «б», что уж теперь, в самом деле…

– Я не хотел этого рассказывать, – пришлось начать с очевидного, – потому я так… понервничал, когда Флоя использовала себя как донора. Но раз Егор ничего особенного не почувствовал, то всё обошлось: возможно, дело в контроле мехнов собственной нервной системы или в объёме переносимого… Но в любом случае ещё раз рисковать не стоит. И не знаю, как имперцы работают с «гранью», но наверняка проходят специальное обучение, позволяющее минимизировать неблагоприятные эффекты. Как бы там ни было, тогда вместе с чужими воспоминаниями вы мне закачали и чужие реакции, ощущения, чувства. Не так много, но в некоторых ситуациях я в буквальном смысле слова перестал узнавать себя. Это было… ОЧЕНЬ неприятно. Со временем мне удалось разобраться в себе… Я надеюсь, но не думаю, что такое проходит совсем даром. «Грань» – средство на крайний случай, никаких испытаний на себе и на других без крайней необходимости, включая врагов и пленников. Особенно врагов и пленников. Я понятно всё объяснил?

– Д-да… – выдавила Василиса. – П-прости. Папа, прости, прости!

– Вася…

Егор повернул голову так, чтобы мы не видели лица, а вот его сестра, не скрывая слёз, прижалась к моему боку.

– Всё позади. Всё уже давно позади… А тогда у нас действительно не было выбора. Вы всё правильно сделали. – Я гладил Лиссу по беззвучно вздрагивающей макушке и продолжал тихо говорить о том, что она ни в чём не виновата, что всё хорошо и что и дальше так будет.

Дочь постепенно успокоилась, и вскоре дети засели за учёбу самостоятельно. А я… промолчал. И сознательно свёл доказательства недопустимости применения психотропов на посторонних именно к опасности для самих себя, а не недопустимости с этической стороны.

Чёрт. То, что Егор и Вася так легко распорядились жизнями совершенно посторонних людей… Ещё два месяца назад я однозначно провёл бы с отпрысками серьёзный разговор, а может, задумался бы и о психологе, но только не теперь. Потому что сам точно так же собирался распорядиться жизнью, здоровьем и имуществом этих ничего мне пока не сделавших шахтёров. Когда выбор: или ты – или они… Короче, я свою сторону выбрал. Пусть даже этот выбор мне совсем-совсем не нравится…

13

Страх может быть разным. Противное ноющее чувство под ложечкой – это тоже страх, и, на мой взгляд, гораздо более неприятный, чем сильный испуг. Бесконечная чернота открытого космоса, в первый раз напугавшая меня до беспомощного дёрганья, давит на нервы вновь и будет давить ещё шесть часов. Шесть часов, когда между тобой и необъятной пустотой только тонкий композит брони-скафандра. И это чувство, этот, по большей части, иррациональный страх полностью заслоняет сложные чувства от предстоящего штурма шахтёрской астероидной базы. Предстоящего, если мы не промахнёмся мимо ничтожно маленькой пылинки пятикилометровой каменной глыбы.

Космическое десантирование – это просто: тот же космический инерциальный полёт, только без корабля. Почти как штатный выход в космос, к которому я уже привык на базе корпорации НК-4-ПЛ, – отталкиваешься в нужную сторону и плывёшь через пустоту. Маленькая проблемка: если на расстоянии прямой видимости промахнуться мимо цели довольно сложно и в случае чего даже небольшого газового запаса маневрового обвеса скафандра хватит скорректировать траекторию, то в настоящей ситуации инерта на исправление ошибки ориентации просто не хватит, а любое включение ракетного двигателя – и миссию можно считать провалившейся.

Ладно провалившейся – шахтёры не будут разбираться, что там за неидентифицированную вспышку засёк их видеосенсор, жахнут из своей единственной тяжёлой «дальней» пушки и только потом подгонят свою «раскладушку» посмотреть, что же это было? Или не подгонят.

На близкой дистанции для «тонкого» управления посадкой уже опасно запускать и маневровые: большую, по сравнению с профилем скафандра, аномалию с высокой плотностью вещества может засечь радар, и тогда придётся раньше времени познакомиться с системами непосредственной обороны. Пусть даже у шахтёров это всего одна турель и несколько человек с примитивными рельсовыми винтовками, десантникам из сектора обстрела просто некуда будет деться: чем ближе мы к поверхности астероида, тем больше шансов попасть даже при активном маневрировании, которое опять же ведётся только за счёт взятых с собой невеликих ресурсов. Практически та же ситуация, что и с воздушным десантом: участок перед приземлением нужно проскочить как можно скорее и незаметнее, только, в отличие от поверхности планеты, здесь нет воздуха и гравитации, которые бы тормозили или отклоняли снаряд, а значит, и диапазон опасных высот куда больше… Так, хватит!

Пришлось приложить существенные усилия, чтобы прекратить гонять одни и те же мысли по кругу: о промахе, о известной из информации Рамира организации обороны поселения, о возможных опасностях. Заставил себя поднять взгляд – машинально я всё время нащупывал глазами рукоятки небольшой решётчатой платформы, за которые держался руками. Смешно: даже если мои собственные тактильные ощущения меня обманывают, остаётся ещё адгезивный слой на броне, который просто не даст мне отцепиться. Но стоит чуть ослабить самоконтроль – и я опять машинально гляжу то на руки, то на таймер… Чёрт, скорее бы уже!

Наш буксир всё так же беззвучно пронзал пустоту… или висел неподвижно – это как посмотреть. Движение относительно, в космосе при желании всегда можно найти что-то движущееся параллельно и с той же скоростью, пусть и в сотнях световых лет… Так, ещё раз: «Стоп». Платформа. Закреплённые на ней баллоны с газом, инструменты и расходники. Разгонные сопла, маневровые сопла (которые как бы не должны понадобиться), посадочный ракетный двигатель и в центре всей этой конструкции – упрятанный в кожух массивный диск гироскопа ориентации, полусогнувшие опоры мехны. Флоя напротив меня, по краям платформы так же уцепились за подготовленные рукоятки и упоры для ног дети: центровка нашего, с позволения сказать, транспортного средства – это отдельная песня. А внешне, ей-богу, напоминает какой-то глупый аттракцион типа карусели – обожал их в детстве, возможно, потому, что родители водить меня на них терпеть не могли…

Когда я и мехна мастрячили эту странно выглядящую, особенно теперь, с пассажирами и «обвесом», штуковину, у меня она вызывала ассоциации скорее с трёхмерной паутиной – тонкая ажурная одноразовая конструкция, легко деформирующаяся в случае столкновения с планетоидом и гасящая этим излишек инерции. Так сминаются машины на Земле, поглощая опасную для пассажиров и водителя энергию при столкновении. Опыт моей старшей коллеги совершенно бесценен – тысячи и тысячи мелочей, которые нельзя узнать иначе, чем из личного опыта. Если бы Флоя изначально отказалась проводить все операции вместе со мной и детьми, мы даже до посадки на свою первую цель не дожили бы. А по отдельности каждая «хитрость» выглядит так просто…

Чёрт, эта минута кончится хоть когда-нибудь или так и будет тянуться вечно?! Ещё десять секунд… Достаточно ли я согнул колени? А Вася с Егором? Пластин гравипар тут не предусмотрено, ложементы с амортизацией на платформе-паутине тоже. С другой стороны, перегрузка будет короткая и плёвая… при старте. А вот при посадке… Всё, время! Ну наконец-то!

Перегрузка действительно вышла слабая – для запуска с обшивки нашего космического кораблика использовались запасы газа из больших баллонов с инертом, настоящее ракетное пламя с астероида при удаче уже можно засечь в камеру-телескоп. Другое дело, когда мы будем над самой поверхностью… На самом деле мы подобрались к своей цели почти в упор, и буксир пройдёт ещё вдвое ближе – одновременно с нашим приземлением он окажется на минимальном расстоянии от гигантского булыжника. Нам всего-то и нужно, что преодолеть это мизерное по космическим меркам расстояние, обеспечив себе небольшую скорость вбок. А вот со скоростью вперёд ещё предстоит что-то сделать перед самым касанием поверхности «небесного камня». Гм, «что-то». «Приятно щекочущая нервы неопределённость»… Тьфу. Фигуральное, разумеется – плеваться в невесомости внутри шлема – ещё более идиотская затея, чем участие в любительском десантировании. Разве что там, внизу, нас тоже ждут далеко не профессиональные военные… А лучше не ждали бы вовсе.

Разгон закончился как-то внезапно: дабы не оставлять за собой большое облако чуть менее пустой пустоты и для снижения нагрузки на конструкцию и экипаж, инерт через сопла выпускался около пяти минут. Как только активная часть траектории закончилась, ожил гироскоп, платформу плавно потянуло вбок (на самом деле просто развернуло), и отделившийся баллон, плюнув остатками давления, ушёл в самостоятельный полёт. Ещё поворот – ещё баллон, одновременно избавиться от лишнего веса и финальная коррекция курса. Ещё движение, теперь уже не только в сторону, но и «через голову»: теперь наша «карета» смотрит посадочным двигателем вниз. Всё, с этого момента полная невесомость до конца движения. Мы все синхронно повернули голову в ту сторону, где должен был остаться наш буксир… и, разумеется, ничего не увидели, кроме виртуальной метки в дополненной реальности, рассчитанной терминалами. Если мы всё-таки промахнёмся, точность этого расчёта определит нашу жизнь или смерть: придётся управлять автопилотом корабля удалённо, передавая и принимая телеметрию лазерным лучом…

– Немного не так я себе представляла становление космическим пиратом, когда мечтала об этом, – внезапно выдала Василиса, заставив меня натурально дёрнуться. Ну, космос, тишина, смертельно опасное испытание, страх и депрессия от вынужденного бездействия… и беззаботный голос десятилетней девочки! Хороший такой контраст, круче, чем неожиданно пошедшая ледяная вода во время принятия душа.

Я недоумённо моргнул и покрутил головой: вроде ничего не изменилось вокруг. Почему тогда я чувствую себя совсем по-другому?

– Балда! – немедленно откликнулся Егор. Судя по некоторым ноткам в голосе сына, он тоже был рад поговорить вместо того, чтобы в тишине ощущать себя ничтожной величиной на фоне мироздания. – Мы не пираты, мы диверсанты.

– А что, есть разница? – удивилась Лисса. – Пираты захватывают добычу, в том числе и на космических базах. И мы тоже. На астероиде космическая база. И мы её возьмем на аб-бордаж!

– Точно балда, – фыркнул парень. – Абордаж – это когда космический корабль выходит из прыжка очень близко к противнику, в ходе обстрела лишает хода и подавляет системы внешней непосредственной обороны, и только потом десант. А когда сначала незаметный десант, застающий врасплох, – это диверсия. И мы – диверсанты.

– То есть пираты никогда-никогда не пользуются диверсиями? – скептически возразила брату задетая пренебрежительным тоном Вася. – Тогда у меня для тебя привет от Джона Сильвера!

– Пользуются, – вынужден был согласиться под давлением аргумента Гор. – Но редко. И это всё равно не абордаж. И пираты так поступают очень редко.

– Десант и захват – это абордаж.

– Десант и захват – это десант и захват. Скрытый десант и проникновение перед захватом называется диверсия.

– Ты только что сам это придумал, – категорично заявила Василиса, наверняка комично надувшись.

Связь между нами обеспечивали специально проложенные кабели, ещё одна «мелочь» от Флои: наша платформа вообще ничего не излучала, ещё сильнее уменьшая шансы обнаружения до успешного осуществления, как выяснилось, «диверсии».

– Книги нужно читать, и ничего не придётся выдумывать, – покровительственно оповестил сестру брат.

– Вообще-то о космосе я побольше тебя раз в десять прочла, несмотря на разницу в возрасте, – ядовито отозвалась девочка. – Это пока ты всякие картинки в Интернете смотрел и пони!

– Ч-чего?!

– Того! Или ты думал, я не знаю? Ха!

– Я здешние книжки читал, – не отвечая на обвинение, упрямо возразил сын.

– «Как стать пиратом для чайников», что ли? – Похоже, Васю уже понесло: обычно такие перепалки заканчивались взаимной обидой минут на десять, после чего дети внезапно забывали о произошедшем и продолжали общаться, как ни в чём не бывало. Хотя со стороны Лиссы трогать пони – это покушение на святое и тянет на целый час обиды. Как же, идеальное обвинение – весь из себя такой взрослый и брутальный Гор смотрел девчачий мультик! А вообще странно, чего это они так разошлись? По-моему, первая сцена за всё время во Вселенной-1. – Что, угадала?

– «Боевой устав военно-космических сил^[13] Федеративного Союза Систем».

– Ха-ха! Что? Эм… Ты это серьёзно? – Василиса аж сбилась с «высокого слога». – Где взял?

– Ена попросил найти. – Судя по тону, Гор сопроводил эти слова пожиманием плечами.

– Прям боевой устав ВКС ФСС?!

– Просто что-нибудь серьёзное о боевых действиях в космосе.

– О.

Разговор увял сам собой – сын, хоть и старался этого не показать, слегка обиделся на сестру. Флоя привычно молчала – просто так поболтать для неё до сих пор оставалось проблемой, а я… обтекал. И тренажёр-то я сделал (точнее, сделали мы, но по моей инициативе), и из бедной напарницы буквально выжал все соки, заставляя раз за разом проводить симуляции предстоящих операций, и распереживаться успел, и помучиться очередной невозможностью полностью контролировать свою судьбу и судьбу детей… и не додумался до очевидного! У меня, правда, есть отмазка – в армии я не служил… но головой-то думать надо! Не раз и не два слышал, что «устав пишется кровью». Да пусть и не устав, можно было попытаться разыскать нужную информацию вообще… Чёртова инерция мышления! Привык, что в земном Интернете реально вычитать всякую фигню, следуя которой можно только технику при ремонте гробить, от достоверных сведений может отличить только профессионал, и у меня даже мысли не возникло. Тем более что на корабле доступа к глобальной Сети нет… что Ену ничуть не помешало.