Читать книгу: «Проблем не избежать», страница 4

Глава 7

Поверить не могу.

Я просто неудачница.

Самая глупая в мире неудачница.

Это надо же было так облажаться. Если Аллен Миллер еще не был на все сто процентов уверен, что я сумасшедшая, то наверняка теперь так считает. Нет, ну кто на пустом месте идет целовать парня, пытается стянуть с него футболку, а потом позорно на него сваливается? Правильно, это я! Я растеряла весь свой опыт охоты, и эта ситуация больно ранит мою гордость.

Я лежала на кровати, уткнувшись в подушку, и рассматривала фотографии со своей камеры. Стыдно-то как!

Камера очень удачно засняла мой провал. А точнее, мой поцелуй. Я ударилась головой о подушку, чтобы выбить воспоминания. Но как это сделать, если все запечатлено на камеру? Тут отчетливо видно, как я наклонилась и поцеловала его. И как затем упала на Аллена. На последней фотографии видно, как я пытаюсь встать, но это оборачивается неудачей. Всё против меня.

Убрав камеру подальше, я встала с кровати и включила компьютер. Недавно я все же написала Кену. Тому парню, с которым познакомилась возле клуба. С недавних пор и этот человек стал моим «поклонником»: я все же ввела его в курс дела. Теперь мы общаемся в мессенджере. И как раз сейчас я получила от него сообщение:

Как идут дела? Смогла покорить бедного мальчика?

В ответ я загрузила с камеры фото меня и Аллена, валяющихся на диванчике в библиотеке. Надеюсь, он правильно поймет. Так как Кен не в сети, я закрыла свою страничку и предалась размышлениям.

Может, мне купить специально натренированную собаку, которая рвет одежду людей? Я просто уверена, что такие существуют. Они должны быть! А еще было бы лучше, чтобы эти собаки сдавались в аренду. Прибежал, сорвал рубашку с Аллена Миллера и убежал. Идеально же! Даже готова потратить свои сбережения на это.

Я понятия не имею, что делать. Этот парень рушит все мои планы. Впрочем, я и сама удачно с этим справляюсь.

Вот об этом тоже не стоит рассказывать Леа.

Думаю, об этом вообще никто не должен знать. По крайней мере, из моего окружения. Кен – очень классный парень, ему знать позволено.

Еще раз пересмотрев фотографии, я окончательно убрала камеру в верхний ящик стола и заперла его на ключ. Никто не должен об этом узнать. Никто.

Теперь мне нужно набраться смелости, чтобы еще раз подойти к Аллену Миллеру.

Я остановилась возле кафе. Должна ли я входить? Не пошлет ли меня Аллен? Честно говоря, я бы так и сделала. Больше всего меня заботила не его реакция на мое появление, а своя собственная. Весь день в школе я пыталась настроить себя, подготовить к этому моменту. И вот час настал. Я стою возле кафе, в котором постоянно сидит парень, и он только что туда зашел.

Честно, я не следила. Просто мы прибыли почти одновременно.

Я отбросила лишние мысли и перешагнула порог, чтобы испортить парню еще один день, но остановилась. Может, хоть на этот раз мне нужен план разговора? Что я вообще собираюсь делать? Сидеть за столом и буравить его взглядом? Или просто начать объясняться за свое поведение? Ну или позволить парню первым начать говорить. Сомневаюсь, что мы с ним будем болтать как старые друзья.

Я стояла на месте и притоптывала ногой, отчетливо ощущая на себе чей-то пристальный взгляд. Повернувшись направо, я встретилась глазами с Алленом Миллером. Парень сидел за столиком прямо напротив меня. Через большое окно я видела его так же хорошо, как и он меня.

Ну конечно, его любимое место.

Подняв бровь, Аллен оторвался от своих книг и оглядел меня. Вид у него вовсе не был удивленным, скорее его лицо выражало смирение с ситуацией. Улыбнувшись, я помахала ему рукой. Самое главное – нормально начать разговор. Просто подойти и сказать: «Привет, Ал, как жизнь? Давай притворимся, что ты не считаешь меня недалекой, и вместе проведем время?»

Было бы неплохо, если бы он ответил «да». И мы бы просто попили чайку, поболтали о жизни, о чокнутых родственниках (хотя не думаю, что тему о чокнутых нужно поднимать) и о том, как нелегко быть подростком. Это ведь должно сближать, верно же? Неплохо, если бы он был еще и разговорчивым. Иначе придется самой болтать не затыкаясь, чтобы избежать неловкости и все же добиться изначальной цели.

Я зашла в кафе. Аллен следил за мной. Видимо, надеялся, что я не по его душу. Зря.

Я остановилась точно возле столика Аллена и замерла. Начало положено, но что делать теперь? Я молча уставилась на него, думая, что же сказать. Так, а… что я там планировала?

– Привет, Аллен. – Я опустила взгляд на разложенные перед ним учебники. Эм… физика, математика, английский… Ботаник помешанный! – Можно присесть?

Помимо всего прочего, здесь было полно тетрадок с заметками и лекциями. Все тот же аккуратный почерк. Такие люди вообще существуют? Учится даже вне школы, пишет красиво, еще и без личной жизни при таких-то внешних данных. Такое чувство, что этот парень сошел с обложки одного из своих учебников. Ну, знаете, тех, на которых обычно изображается парочка «идеальных» учеников, всем своим видом демонстрирующих: «Учиться весело, хорошо и нужно!» Так и хочется ударить его по голове книгой, чтобы он обратно туда залез.

– Ты опять на меня набросишься?

Я открыла рот, намереваясь ответить, но… что тут ответишь? Он меня подколол. Заслуженно, хоть и трудно это признавать.

– Нет. – Я неловко осмотрелась по сторонам. Если бы и захотела, это было бы трудновато осуществить.

– Даже целовать меня не будешь?

– Нет.

– А что насчет извращенца? Снова так меня назовешь?

Я раздраженно вздохнула, глядя в сторону. Понимаю, что заслужила это, но он перегибает. Что ж, зато хотя бы говорит со мной, а это большой прогресс.

– Нет, не назову.

– Даже не верится. Ну, тогда садись.

Я быстро проскользнула на сиденье напротив. Помимо учебной ерунды возле парня стояла кружка кофе и несколько пончиков на тарелке. Интересно, если один из них пропадет, он заметит?

– Раз сегодня не намечается поцелуев, преследований и попыток стянуть с меня одежду, то хочется узнать, что же ты все-таки задумала?

А я-то думала, он неразговорчивый. Мне казалось, он избегает общения с окружающими из-за того, что социофоб. Ну или просто… стеснительный? Согласна, глупо было так думать.

– Я пришла извиниться.

Ну и еще раз попробовать стянуть с тебя одежду.

Интересно, как он объясняет сам себе мои странные поступки? Даже я считаю, что они характерны для пациента психиатрической больницы. Нормальный человек уже давно бы меня отправил по соответствующему адресу. Но, думаю, в его случае я сначала побываю в отделении полиции…

Осматриваясь по сторонам, я пыталась поймать взглядом официантку. Не красть же пончики у парня из-под носа. Аллен вернулся к своим учебникам и ни слова больше не произнес. Перед тем как я все же решусь перед ним извиниться, мне нужно хотя бы поесть: пустой желудок не способствует красноречию. Но как бы я ни старалась привлечь внимание официантов, они как будто назло меня игнорировали. Мне что, затопать ногами, чтобы они меня заметили?

Я повернулась к Аллену, который что-то писал в тетради. Такое чувство, что он моментально обо мне забыл, как только снова вернулся к своим учебникам. Мимо меня пролетел парень в униформе, и, пока он окончательно не исчез из поля зрения, я подняла руку, подзывая его к себе, но он проскочил мимо. Издевательство. Я так и осталась с поднятой рукой злобно смотреть ему вслед. Потом откинулась на сиденье, проклиная всех работников этого места.

Никуда отсюда не уйду, пока не поем.

По соседству послышался смешок. Аллен Миллер явно смеялся надо мной. Раз это действительно так, значит, я не должна удерживать руки подальше от его пончиков. Положив рядом с собой камеру (не могу сидеть спокойно, если она не со мной) и отодвинув учебники в сторону, я переместила к себе тарелку с пончиками под недоуменным взглядом Аллена.

– Ты сюда извиняться пришла, а не красть мою еду.

– Я взяла ее от безысходности, – проворчала я, смотря только на пончики.

В ответ получила еще один недовольный вздох.

– Карен. – Парень поднял руку вверх, привлекая внимание девушки у барной стойки. Она сразу же повернулась. Что за черт? – Подойди, пожалуйста.

Вот так просто? Они специально меня игнорировали, я уверена.

– Это значит, что я должна вернуть пончики?

– Было бы неплохо.

Я вернула тарелку на место.

– Они все равно уже остыли.

Карен подошла к нам, приветливо улыбаясь Аллену и с интересом оглядывая меня. На вид ей было не больше двадцати лет. Парень махнул в мою сторону, опять принимаясь что-то писать. Вежливость так и сочится из него. Но, думаю, все же стоит сказать спасибо за помощь. Даже если он просто спасал свою еду.

Приветливой Карен я заказала четыре шоколадных пончика и карамельный кофе, и, как только она ушла, за нашим столиком, кроме звука листания страниц, больше ничего не слышалось.

– Что ты делаешь? – спросила я, наблюдая, как Аллен опять что-то пишет в тетради.

Отличный вопрос, молодец. Начало бессмысленному разговору положено.

– Занимаюсь.

Необщительный холодный тип.

– Как насчет выслушать мои извинения?

– За что именно? – Аллен все еще был погружен в удивительный мир математики. – Поцелуй, преследование, отвлечение меня от важных дел или за то, что вломилась ко мне в раздевалку? Или за ведро воды, которое ты обрушила на меня?

Ох-ох… Так он и об этом знает. Ну да, догадаться нетрудно.

– А за все сразу можно?

Аллен поднял глаза на меня. Его вид был красноречивей слов. Ла-а-адно… Я просто посижу тут в сторонке и помолчу. Просто дождусь своего заказа.

От нечего делать я глазела по сторонам. Людей тут было не так много, поэтому спокойная уютная атмосфера ощущалась особенно явственно. Наверное, именно это и привлекало Аллена сюда. Ну, или приветливая Карен. Не зря же он знает ее имя. Если расскажу об этом хоть одной из девчонок, то они непременно разузнают все об этой девушке. Особенно Малика. Да, она ее в покое не оставит.

Но все же интересно, насколько они близки? Ведь он так запросто к ней обратился.

Когда Карен подошла к нашему столику с моим заказом, я внимательно изучила ее. Значит, Аллен любит девушек постарше? По этой причине он всех отшивает? Если внимательно присмотреться к официантке, то можно заметить, что ей немного больше двадцати. Наверняка развращает тут местных школьников, и Аллен попался на крючок ее очарования. Бедный парень.

У Карен были черные волосы до плеч и темные глаза. Огонек в этих самых глазах явно горит для невинных замкнутых парнишек вроде Аллена. А он, глупый школьник, попался на ее уловки. Я проводила девушку взглядом.

– Что ты делаешь? – подал голос Аллен Миллер.

– Изучаю обстановку, – ответила я, все еще пребывая в режиме наблюдения.

– Скорее пугаешь людей.

Не без этого.

Проигнорировав слова парня, я принялась за свои пончики, предварительно отодвинув подальше все учебники и тетради Аллена. Не думаю, что он будет в восторге, если я их случайно испачкаю.

– Почему ты постоянно сидишь за учебниками: и в школе, и даже вне ее стен? Вот это по-настоящему странно, – не отвлекаясь от пончиков, сказала я.

– А почему ты не оставишь меня в покое? Все время ходишь хвостом. Это ли не странно?

– Туше. Просто у меня к тебе есть кое-какое дело. Так почему ты все время занимаешься?

– Какое дело?

– Как можно все время учиться?

Не могу же я сказать, что мне действительно нужно. И, по-видимому, он не хочет мне говорить, зачем строит из себя помешанного на учебе. Безвыходная ситуация. Никто из нас не намерен отвечать. От этого мне еще интереснее узнать его маленький секрет.

– Почему ты такой нелюдимый?

– Зачем поцеловала меня?

– Почему ты отказываешь всем девушкам в нашей школе?

– Зачем ты облила меня водой в раздевалке?

Кажется, мы так ни к чему не придем. Может, уступить и обмолвиться о том, что я проверяю школьный слух? Так я смогу получить ответы. Плюс эффект внезапности. И когда в следующий раз (а я уверена, что он состоится) я соберусь стянуть с него майку, он будет знать об этом и не растеряется. Но с моим-то везением рассчитывать на это в ближайшее время вряд ли стоит. Разве что нанять стайку стриптизерш, которые очаруют Аллена, прикуют к стулу и, отвлекая танцами, в конце концов оставят его без одежды. Вот тогда смогу появиться я и сфотографирую его спину.

А вдруг слухи – это всего лишь слухи? И его спина чиста, как кожа младенца. Тогда получается, что я зря убила столько времени на этого парня. Все же стоит прямо ему сказать о своих намерениях. Может, он сжалится надо мной и скажет, что у него нет никакой татуировки. А вдруг он солжет? Но продолжать и дальше безосновательно вести себя странно нельзя. Нужно сказать, что я веду себя как псих по важной причине. Как же все-таки сложно!

– Ладно. – Для храбрости я сделала несколько больших глотков кофе. – Как насчет маленького договора?

Отложив ручку и закрыв тетрадь с учебниками, Аллен обратил все свое внимание на меня. Это, наверное, означает, что он согласен.

Доев пончик и еще раз отпив из кружки кофе, я решила сказать частичку правды:

– Я рассказываю причину, по которой достаю тебя, а ты отвечаешь на все мои вопросы. Честно.

– Пять вопросов, – безучастно сказал Аллен.

– Пять? Это же мало!

Я ему тут собираюсь рассказать то, что он уже давно пытался у меня выведать, но ему будто все равно. Так нечестно! Я думала, это у меня преимущество, а он ведет себя так, будто все держит под контролем.

– Либо пять вопросов, либо можешь молчать, меня это не особо волнует.

– Теперь я понимаю, почему у тебя нет друзей, – проворчала я. – Я согласна.

– Пожалуйста. – Аллен махнул рукой, призывая меня начать.

Мы и так за эту неделю стали ближе некуда. Вон, в библиотеке обнимаемся, в кафе вместе сидим и болтаем… Что мне стоит рассказать ему причину преследования?

– Просто по школе ходит слух, что у тебя на спине невероятно большая и красивая татуировка. Всем интересно, в том числе и мне. Правда, не совсем понятно, откуда вообще взялся этот слух. Тем не менее мне ужасно любопытно, правдив ли он. К тому же ты несовершеннолетний! Кто дал согласие? А как ты вот так просто в клуб прошел? Это ты странный на самом деле. Пришел такой весь, окутанный тайной. Ни с кем не разговариваешь, отвергаешь всех девушек и вообще какой-то нелюдимый. Поэтому и гуляют по школе такие слухи. Не знаешь даже, верить им или нет. Вот и захотелось выяснить.

Я слишком много болтаю. Кажется, Аллен немного в ступоре. Был бы он таким вчера, я бы точно смогла стянуть с него футболку. А я его целовать полезла… Кто же знал, что нужно было просто безостановочно болтать? Жаль, что тут я не смогу наверстать упущенное и раздеть его. Приветливая Карен не так поймет, впрочем, как и все остальные.

– Подожди, значит, тогда в раздевалке…

– Я не думала, что ты сначала снимешь штаны.

– И в библиотеке…

– Я уже собиралась стянуть футболку, но оступилась.

– И следила за мной…

– Чтобы узнать о тебе побольше и подобрать удачный момент.

– Да ты…

– Настоящий псих, я знаю. Ты уже это говорил.

– Так все было для того, чтобы…

– Стянуть с тебя футболку, ага. Про сумасшедшую можешь не повторять, я помню.

Аллен был поражен. Он замер, всматриваясь в мое лицо. Если сейчас он начнет кричать: «Спасите, тут сумасшедшая девка!» – то я его ударю, серьезно. Но винить не могу: такая реакция вполне обычна для нормального человека.

– Так ты хочешь увидеть мою татуировку?

– Ага…

– Просто посмотреть?!

Сфотографировать ее и показать еще половине школы за деньги. Женской половине школы.

– Ну… да.

Аллен в неверии покачал головой, запуская руку в волосы и приводя их в еще больший беспорядок. Так мое признание ввело его в шок? Или в отчаяние от того, что он понял: я от него не отстану.

И… подождите… он сейчас фактически подтвердил, что у него и правда татуировка на спине? Мой интерес моментально возрос. Плевать на задание и гордость, мне хочется на нее посмотреть! Зря я, что ли, прошла через все эти трудности?

Аллен встал с места. Он собирается бежать от меня со всех ног? Я этого не предусмотрела. И даже готов оставить все свое учебное барахло ради того, чтобы больше меня не видеть? Так и знала, что перегнула с настойчивостью! Но вместо того чтобы сбежать, Аллен взял меня за руку и повел прочь от нашего столика. Меня насторожила такая ситуация.

– А… Аллен? Напоминаю: у тебя отец полицейский, вряд ли ты сможешь долго прятать мой труп у себя в комнате!

Хотя, может, именно потому, что его отец полицейский, он много знает о том, как спрятать мою тушку… Ой!

На ходу парень повернулся ко мне. Ах да, опять мои сталкерские замашки, ведь я не должна знать про его отца. Но я бы и не знала, если бы не Леа. Так что все претензии к ней. Не одна я тут такая.

Держа меня за запястье, Аллен уверено шел в сторону туалета. Божечки, я слишком молода, чтобы уходить! Я ведь еще по-настоящему не опробовала свою камеру! Заведя меня в мужской туалет, Аллен закрыл дверь. Кажется, предположение о том, что меня собираются убивать, подтверждается.

Я медленно отошла к раковинам, следя за Алленом. Повернувшись ко мне, парень сразу же начал снимать с себя толстовку.

– Э-э-э, ты это чего?

Подойдя ближе ко мне, Аллен положил толстовку возле раковины, принимаясь стягивать следом свою черную майку. Я моментально забыла, как говорить. Он что… Ого, он действительно… Черт! Я удивленно смотрела на парня, не смея отвести взгляд. Он стоял напротив меня полуголый. Жар моментально хлынул к щекам – они горели.

Развернувшись ко мне, Аллен позволил увидеть его спину и… Малика что-то говорила о «невозможно сексуальной» татуировке, да? Уж теперь я понимаю значение этого словосочетания. Она и правда… сексуальная Да! Мне стыдно даже мысленно думать о таком, черт возьми!

Татуировка действительно была большой, почти на всю спину парня, и выглядело это неимоверно красиво. Первое, что я заметила, – крылья ангела. Они были так детально прорисованы, что мне казалось, будто, прикоснувшись, я почувствую мягкость перьев. Ближе к низу перья становились больше. Это было невероятно.

Подойдя ближе, я увидела, что это не все: на спине Аллена изображены еще крылья бабочки и стрекозы. Все вместе они сливались в нечто поистине невероятное. Если ангельские крылья привлекали к себе внимание чудесно прорисованными перьями, то крылья бабочки выделялись яркими черными линиями. Несмотря на то, что они как бы терялись на фоне ангельских, невозможно было не заметить их при ближайшем рассмотрении. Под крыльями бабочки показывались стрекозиные крылья, плавно завершая эту картину. Я не удержалась и прикоснулась. Подойдя ближе, я кончиками пальцев прошлась по перышкам. Сама не знаю, где я взяла столько смелости.

Вздрогнув от моего неожиданного прикосновения, Аллен повернулся и спешно натянул майку. Кажется, показ окончен.

– Надеюсь, что удовлетворил тебя. – Накинув толстовку, парень оглядел меня и вышел за дверь.

Мое лицо пылало. Намочив руки под струей воды, я приложила ладони к щекам. Я впервые увидела реального парня без рубашки. К тому же он оказался очень даже красивым. Под бесформенными толстовками скрывались точеные мышцы. А на светлой коже чернила смотрелись завораживающе.

Пока я приходила в себя, меня озарила одна важная мысль. Аллен после того, как шокировал оголением, оставил меня одну в мужском туалете… Не лучшее место для дальнейшего восхищения его спиной.

Повернувшись к зеркалу, я оглядела свое отражение. Красные щеки, удивленное выражение лица и сияющие глаза… Эм, серьезно? Пора выбираться отсюда.

Глава 8

Мама радостно порхала по кухне, все время о чем-то болтая. Бóльшую часть ее слов я пропускала мимо ушей. Сейчас у меня в мыслях был только один человек. Аллен Миллер. И его выходка в кафетерии. При воспоминании о том, что произошло в мужском туалете, у меня моментально краснели щеки. Это нормально?

Когда я все же соизволила покинуть туалет, то увидела, как Аллен выходит из кафе. Предварительно он оплатил счет. Мой тоже. Джентльмена из себя строит. Или это была маленькая услуга взамен на то, чтобы я к нему больше не подходила? Вот уж нет, он так просто от меня не избавится! Я все еще охочусь за его спиной!

Мама поставила передо мной тарелку с карри, выжидающе поглядывая. Видимо, беспрестанно кивая на мамину болтовню, я успела согласиться быть ее личным дегустатором. Иными словами, обрекла себя быть подопытной.

На этой неделе у нас японская кухня. И передо мной сейчас японское карри. Вот только в интерпретации мамы. Можно ли его после этого все еще называть японским?

Взяв приборы, я с осторожностью осмотрела содержимое тарелки.

– Ну же. Попробуй! – Мама нетерпеливо стояла напротив, ожидая, когда я съем первую ложку ее блюда.

Ну вот, ведь знала же, когда мама у плиты, то нельзя терять бдительности. В прошлый раз у нас была неделя французской кухни. Тогда я в наказание за нарушение комендантского часа пробовала лягушачьи лапки. И это было ужасно. Мама умеет наказывать. Она готовила лапки сразу по нескольким рецептам, а потом дала мне все их на пробу, чтобы понять, какие получились лучше. Самое ужасное, что они имели вкус курицы… С тех пор я и курицу ненавижу. Да и комендантский час стараюсь больше не нарушать. Мало ли какая кухня у нас будет в следующий раз.

– Мне бы… Кхм… Мне бы водички. – Я нервно огляделась вокруг, думая, как же мне избежать дегустации. Мамино карри может быть невозможно острым. В общем, лучше избежать этого и как можно скорее.

Поставив передо мной стакан с водой, мама села напротив, возбужденно притоптывая ногой. Ее взгляд так и говорил: «Попробуй это! Попробуй это немедленно!» В такие моменты она выглядела жутко.

Я нарочито медленно взяла стакан и отпила глоток. Мама наклонилась ближе, через стол вглядываясь в меня. Она явно просекла, что я тяну время. Если я сейчас вскочу с места и побегу, она сумеет меня догнать? Как-то раз она рассказывала, что в школе она была чирлидером, говорила о тренировках, которые со стороны были похожи на пытки. Спорим, что все приобретенные навыки у нее остались? Небось она меня догонит, да еще и через себя с радостной речевкой кинет. Наверное, не нужно рисковать. Соседка и так считает нашу семейку странной. Не думаю, что если мы устроим выступление у нее на лужайке, то она обрадуется. Вызовет полицию, и я все равно познакомлюсь с отцом Аллена. Безвыходная ситуация.

– Пробуй, – настойчиво произнесла мама, пододвигая тарелку ближе ко мне.

А может, полиция – это наилучший выход из ситуации?

Взяв вилку, я зачерпнула немного карри. С виду довольно неплохо. Но и те суши, которые мы ели пару дней назад, тоже были ничего на вид. Пока мама не добавила в них свой любимый гуакамоле, который случайно оказался васаби. А добавила она его прилично.

Поднеся карри ко рту, я замерла, принюхиваясь. Ну и где папа, когда он так нужен? Ладно, может, все и не так плохо.

– Я дома!

Входная дверь хлопнула, и из коридора послышался голос Леа. Спасение!

– Леа, мы здесь! – Я с облегчением отложила вилку.

Леа с опаской зашла на кухню, оглядывая нас с мамой. А в особенности меня. Ну конечно, я никогда в жизни ее так радостно не встречала. Это наводит на подозрения.

– Леа, солнце мое, ты вовремя! – проговорила мама. Порой мне кажется, она на самом деле понимает, что из себя представляет ее еда и как опасно ее есть, но все равно использует нас в качестве подопытных. В каком-то смысле ей нравится нас мучить. Наша мать – монстр.

От внимания Леа не укрылась тарелка с карри, которая стояла рядом со мной. Вот тогда-то она и поняла, что происходит. Я видела, что она собирается ретироваться. Ну уж нет. Не так просто! Она не бросит меня тут одну. Вскочив с места, я схватила сестру за руку и принялась усаживать за стол. Леа пыталась вырваться, но под взглядом мамы оставила попытки к бегству. Знает же, что за это получит двойную порцию.

Я с победным лицом усадила сестру рядом.

– Как хорошо, что Леа к нам присоединилась!

Перед сестрой тоже появилась тарелка с карри. Если уж и пробовать мамину еду, то не одной, чтобы потом не так обидно было справляться с последствиями.

– Рейвен, ты предательница! – тихо прошипела Леа, ковыряясь вилкой в карри.

– Напомню тебе, что ты тоже так неоднократно делала, – прилетело ей ответным шепотом.

Карри оказалось неимоверно острым. Вот прямо до жути. Таким, что обжигало язык даже одной каплей. Оно вообще должно таким быть? Там была еще и курица… Если остроту блюда я и могла бы перенести, то курицу – нет. Сразу же вспоминаются лягушачьи лапки.

Из-за стола мы с Леа просто выбежали, несясь к холодильнику, чтобы запить мамино оружие массового поражения. Едой это я назвать не решаюсь. Мама, нахмурив брови, попробовала карри сама. Затем обернулась к нам, смотря, как мы жадно пьем холодное молоко. Оно же ведь должно помочь?

– И что вам не понравилось?

Пожав плечами и покачав головой, она принялась есть. Мы с Леа замерли, удивленно взирая на маму.

– Кажется, у нее нет вкусовых рецепторов, – прошептала сестра, наклоняясь ко мне.

– Или она их утратила, когда готовила и пробовала свою еду.

Надо будет потом заказать пиццу и спрятать в своей комнате: не думаю, что переживу сегодняшний ужин, если съем его. Да и папу стоит предупредить. И напомнить, что каждый заказывает еду сам. А то он всегда приходит ко мне в последний момент и подчистую уничтожает все мои запасы. Пусть мы семья, но еда – это совершенно другое дело. К тому же Леа тоже в последнее время пристрастилась к моей пицце.

Как только измученная я покинула кухню, снова вспомнила про Аллена Миллера. Меня огорчало, что я упустила такую хорошую возможность расправиться с заданием. Поднимаясь по лестнице, я заметила, что Леа с интересом меня разглядывает. Она что-то узнала? Может, догадалась о замолчанном поцелуе? Будем честны – о двух поцелуях. Или она уже знает о том, как я облажалась? Не хочу пока, чтобы об этом кто-то знал. Нужно вести себя естественно, и тогда она не догадается. Главное – не выглядеть подозрительной. Я не подозрительна. Ничего не скрываю и…

– Ты от меня что-то скрываешь.

Черт!

Мой режим «не подозрительна» выглядел очень подозрительно.

– Нет. – Я пренебрежительно махнула рукой. – С чего ты взяла?

Так, нужно уходить. И чем быстрее, тем лучше.

– Ну вот! Ты явно о чем-то умалчиваешь!

Ох, знала бы она, что со мной приключилось…

Леа затащила меня в мою комнату. Устроит мне допрос? Она же знает, что я от нее мало что могу скрыть, и без зазрения совести этим пользуется.

Если я расскажу ей про поцелуи и про то, что показал мне Аллен, то наверняка она меня не оставит в покое. К тому же я не хочу, чтобы об этом кто-либо знал. Даже моя младшая сестра.

– Ты сегодня где опять пропадала? – Леа удобно уселась на мою кровать, беря с тумбочки свою пилочку, которая всегда здесь лежит. А еще под моей кроватью парочка ее журналов и в ящике есть огромная косметичка с ее лаками и прочей косметикой. Плюс ко всему пара ее вещей в шкафу. В общем, моя сестра обжила мою комнату. Да она здесь проводит больше времени, чем в своей.

Я упала лицом вниз на кровать рядом с Леа, зарываясь лицом в мягкое одеяло. Вот и как ей объяснить, что я видела татуировку Аллена, но не смогла ее сфотографировать? Это непростительно! И непрофессионально. Зато теперь я могу обнадежить девчонок, что у Аллена и правда есть на что посмотреть. И речь не только о рисунке на спине.

Сказать ли, что Аллен сам мне показал татуировку? Ведь тогда появится много вопросов, а мне бы не хотелось на них отвечать.

Ну почему, почему в такой момент у меня с собой не было камеры?!

С этого дня в любой ситуации я буду держать ее рядом с собой. Ведь если я еще раз упущу возможность сфотографировать спину Аллена, то можно смело снимать с себя все полномочия и уходить в отставку. Нет невозможных заданий! Есть только те, кто плохо подходят к делу! А я действительно что-то сильно подкачала.

– Леа, – приглушенно проговорила я, – этот парень просто невыносим.

– Рейвен, хватит бурчать в подушку, выкладывай уже.

– Ну, у Аллена и правда на спине есть татуировка. – Я повернула голову вбок, чтобы видеть сестру.

– Как ты узнала?! Ты ее все-таки сфотографировала?! Мне что, уже нести свои карманные деньги?!

Леа восторженно прыгала на моей кровати, и мне это не очень нравилось. Пусть этот ребенок успокоится.

– Фото у меня нет, но информация достоверная, – ответила я все тем же безжизненным голосом.

После этого мне заехали подушкой. Потом еще раз, и еще. Вскочив с места, я недовольно посмотрела на Леа. Сестра с вызовом смотрела в ответ, держа в руках подушку.

– А ну рассказывай, что ты от меня скрываешь, Рейвен?! Я по глазам вижу: ты успела что-то натворить!

Ну, как сказать. Раздевался-то Аллен сам, по своему желанию. Я его не заставляла. Хотя могла бы это сделать. Так что можно сказать, в этот раз я ничего не натворила.

– Ты на кого это с подушкой идешь?

Леа усмехнулась, довольная тем, что смогла меня расшевелить.

– Рассказывай! Прямо сейчас.

Не сумев противостоять свой младшей сестренке, я поведала ей повесть о моей глупости. Конечно же, немного отредактированную версию. Исключив из истории слово «поцелуй» и «накинулась на него».

Когда я закончила, Леа завизжала, как… как девчонка. Вот, значит, что красивые парни делают с девушками? Чтобы привести сестру в чувство, я хорошенько вмазала ей подушкой и, избегая последующей бойни, спрыгнула с кровати и решила еще подумать, под каким предлогом я опять подойду к Аллену Миллеру.

* * *

У Аллена было немного мест, которые он посещал. Этому парню, по-видимому, без разницы, где сидеть, главное – с учебником. Его интересы странные. Я, конечно, не утверждаю, что учеба – это плохо, но кто в здравом уме будет посвящать ей столько времени?

К чему я это все веду… После школы я надеялась опять найти парня в кафе и снова попытать удачу, но не застала его там. Что, собственно, портило всю систему. Но, к счастью, я догадывалась, где он находится. Библиотека. Если нет, то Аллен разрушил все гласные и негласные схемы.

Забежав в библиотеку и успев получить шиканье от библиотекаря, я сразу же начала глазами искать парня. Я направилась к тому месту, где Аллен сидел в прошлый раз. Что хорошего в этом парне, так это постоянство. Он сидел на том самом месте, где я его недавно поцеловала.

Аллен в упор не замечал меня, пока я не села напротив. За тот же стол, на то же место.

Парень никак не отреагировал на мое появление. Это меня сначала испугало, но поскольку я умудрилась немного узнать Аллена, то поняла, что это нормально. Он равнодушно реагирует на раздражитель, надеясь, что тот исчезнет сам. Но со мной так не будет.

Отгородившись от меня книгой, Аллен не обращал внимания. Надеюсь, он понимает, что это у него не выйдет? Потянувшись вперед, я опустила книгу на стол.